18

Полковник Дерюгин переминался с ноги на ногу перед зеркалом в прихожей своей квартиры и поправлял китель. Сзади него стояла жена – миниатюрная брюнетка с большими зелеными глазами на миловидном лице. Алевтина только что сняла бигуди и была похожа на маленького черненького барашка. В миниатюрной ручке она держала, словно брандспойт, флакон дорогого одеколона с резиновой грушей.

– Красавец, – сказала она своему мужу.

– Ну да, мне надо обязательно быть красавцем. Сегодня у нас комиссия. Из санэпидемстанции. Будут проверять гигиену.

– И личную тоже? – совершенно серьезно спросила Алевтина. – Вот почему ты, как балерина, перед зеркалом вертишься.

– Ах ты какая у меня, острая на язычок. Ну да, будут среди проверяющих женщины в возрасте.

– И лаборанточки в возрасте самом цветущем?

– Да что ты мне такое говоришь! Посмотри на меня – виски седые, усы седые…

– О… Тогда понятно, чего ты их так подкоротил. Лучше бы еще гуталином намазал.

– Алевтина, ну перестань. Я люблю только тебя.

– Ну-ну…

Алевтина нажала на грушу, струя мелких брызг одеколона прошлась рядом с ухом полковника Дерюгина.

– Ты что делаешь?

– Гигиену твою поддерживаю. Спиртовым раствором твою привлекательность стерилизую. Знаю, как эти все комиссии заканчиваются – коньячок в офицерской столовой, тортики, пирожные…

– Алевтина, но ты же сама прекрасно понимаешь, если санэпидемстанция не даст «добро»…

В этот момент заиграл мобильный у него в лакированном саквояже.

– Полковник Дерюгин слушает.

– Ты мне, Дерюгин, подскажи-ка, – говорил генерал Гаврилов, – когда твой Батяня выходит на связь?

Дерюгин глянул на часы:

– Через два часа.

– В общем, через два часа я жду звонок от тебя.

– Так точно.

– А если его не будет… Я имею в виду звонка от Батяни, то можешь готовиться к пенсии…

– Что? Я не понял, повторите, – насторожился полковник Дерюгин.

– Я надеюсь, ты слышал, что в Бишкеке должна пройти трехсторонняя встреча, где будут обсуждаться последние теракты. И именно к этому времени надо бы отыскать тех, кто стоит за провокацией, а желательно – и заказчиков. И, не дай боже, если во время встречи произойдет хоть намек на то, что уже произошло. А мы до сих пор не представили никаких доказательств непричастности, а все формальные улики, да будет тебе известно, против нас! Мало того, у фээсбэшников складывается впечатление, что эти вояки из ПВО на самом деле добровольно во что-то вляпались… И теперь нам предстоит еще их сапоги отмывать… В общем, если твой хваленый Батяня испарится, то из наших вооруженных сил испарится и полковник Дерюгин. Шутки в сторону.

– Да я его знаю, товарищ генерал. Он доложил, что вышел в заданный квадрат. Так что все должно быть в порядке.

– Надеюсь, через два часа я услышу твой такой же бодрый голос, полковник, – генерал Гаврилов положил трубку.

– Черт… – буркнул Дерюгин. – Еще эти из санэпидемстанции.

Он бросил мобильный телефон в саквояж и вышел из квартиры.

Он шагнул с подъездного крыльца, и к нему тут же подъехал «уазик»-«бобик». «Слышь, Лавров, только не опаздывай, прошу, только не опаздывай с выходом на связь…» – мысленно просил полковник Дерюгин. То, что у Батяни все идет как и положено, он ни на минуту не сомневался. Ведь Батяня бывал и в более тяжелых передрягах. А здесь почти своя земля, бывший Союз, Киргизия, местные понимают по-русски. Все будет хорошо. Дерюгин переживал об одном: с выходом на связь у Батяни могла произойти задержка. Ведь в это время майор Лавров и его десантники вполне могли вести бой или уходить от преследования, или, наоборот, сами догонять бандитов. Именно такого момента опасался полковник Дерюгин.