Глава 7

Этим вечером в столовой авиабазы случилось нечто экстраординарное. Когда авиатехники и летчики расселись за столами, старший группы, Валентин Подгорин, неожиданно поднялся со своего места и объявил:

– Всем внимание! Поступила информация о том, что сегодняшний ужин содержит тот же яд, от которого недавно умерли трое наших коллег. Поэтому есть предложение воздержаться от приема пищи. Если, конечно, кто-то считает, что это ложная тревога, то, как говорится, – на здоровье!

– А откуда такая информация? – растерянно положив ложку, спросил один из летчиков.

– Информация сугубо конфиденциальная, полученная нашими людьми из источников, заслуживающих доверия, – даже не подходя к своему месту, пояснил старший авиатехник.

– А мне как быть? – растерянно поднялся Зызин. – Я уже почти половину ужина успел съесть… Что же мне теперь, кранты?

– Никаких крантов! – повернувшись к нему, строго проговорил Валентин. – Сейчас же в медпункт на промывание желудка, а еду для ужина можно взять в соседней лавке. Кто позапасливей – у себя в холодильнике.

Сорвавшись с места, сразу трое побежали в медпункт. Заглянувший в столовую Раджа Пантоу удивленно округлил глаза, глядя на то, как авиатехники и летчики выходят из-за столов, не прикоснувшись к приготовленному для них ужину.

– Что случилось? – по-английски затараторил он, глядя на Подгорина. – Почему ваши люди отказались от ужина?

– Мы получили информацию, что пища кем-то отравлена, – спокойно ответил тот, с непонятной иронией глядя на завхоза авиабазы.

– Абсолютный бред! – размахивая руками, зачастил Раджа Пантоу. – Кто вам мог такое сказать? Уверяю вас, это провокация, нацеленная на срыв нормального ритма работы по сборке и наладке истребителя. Пищу у нас готовят проверенные люди, которым я всецело доверяю. А если вы имеете в виду тот досадный инцидент с гибелью трех человек, то сами прекрасно знаете, что единственный яд, который они употребили, это метиловый спирт!

– Если вы уверены, что в этой пище никакого яда нет, можете взять любую из этих порций и при мне ее съесть. – Валентин широким жестом указал на столы с нетронутыми тарелками.

– Я… не могу, потому что… я мусульманин, – забегав глазами, начал отпираться Пантоу, – и употребляю только халяльную пищу.

– А что же там нехаляльного? – нахмурился Подгорин, буравя завхоза испытующим взглядом. – Жареный цыпленок? Это не свинина. Картошка на пальмовом масле? Тушеные овощи? Зелень? Все халяльное. Прошу, господин Раджа Пантоу. К столу! Ах, не хоти-и-и-те?.. Тогда это более чем подозрительно! Кстати, а может, попросим отведать эти блюда помощника повара Мерт Сусена? Где он там?

Пантоу позвал повара, и тот растерянно сообщил, что его помощник минуту назад куда-то исчез. Глядя на завхоза в упор, Валентин вполголоса жестко произнес:

– Да, господин Пантоу… Мистер Фрэмэн будет о-очень огорчен.

Раджа Пантоу при этих словах испуганно дернулся и позеленел, отчего-то сразу же покрывшись потом. Он еще не знал, что этому демаршу несколько часов назад предшествовало одно очень серьезное событие на пляже.

…Лавров мчался на «Сузуки» через Макассар в сторону городского пляжа. Рядом с ним на пассажирском сиденье покачивался связанный по рукам и ногам Эгун Уррути. Индонезиец угрюмо молчал, глядя на бегущую навстречу машине дорогу. Рассказав о том, что мистер Фрэмэн сегодня после обеда, будучи заядлым дайвером, собирается понырять с аквалангом, он надеялся, что настырный русский после этого признания его отпустит. Однако тот особого доверия к словам Эгуна не проявил и захватил его с собой, предупредив, что, если тот соврал, его пленник более чем близко познакомится с другой пленницей, сидящей в мешке.

Когда они оказались у пляжа, Эгун, мотнув головой, указал, в какой стороне находится здешняя база дайверов. Проехав вдоль пальмовой аллеи до конца пляжа, где вместо пологого берега, безопасного даже для детей, вдоль кромки воды шли валуны, уходящие круто вниз, на глубину, Андрей увидел стоящий в тени пальм обычного вида дом, покрашенный в синий цвет, с какой-то вывеской. Скорее всего, это и была база любителей ныряния с аквалангом.

Здесь было немноголюдно. В беседке сидели двое молодых мужчин, которые, отхлебывая из банок что-то прохладительное, время от времени поглядывали на ленивый плеск набегающих на берег бирюзовых волн. Рядом с беседкой лежали два акваланга, маски и ласты, на перилах беседки болтались ярко-желтые гидрокостюмы. Приглядевшись, Лавров узнал мужчин – это были двое из того «трио», что столь рьяно напало на него у офиса компании «Суби». Как видно, кому-то одному из этой компашки досталось гораздо крепче, чем прочим, и теперь «трио» вынужденно сузилось до «дуэта».

Прикинув, как ему действовать дальше, Андрей нанес Эгуну короткий удар локтем в голову. Тот, мгновенно потеряв сознание, обессилено обмяк в кресле. Выйдя из машины, Лавров зашагал в сторону базы дайверов. Проходя мимо беседки и приостановившись, Андрей похлопал себя по карманам, после чего повернулся к парням и, широко улыбаясь, скороговоркой обратился по-немецки:

– Энтшульдигунг! Дарф ихь зи этвас фраген? Гебен зи мир битте айне цигаретте? (Простите! Могу я вас спросить? У вас не будет сигареты?)

Те, недоуменно переглянувшись и пожимая плечами, воззрились на какого-то бестолкового немца, лопотавшего черт знает что.

– Цигаретте! Цигаретте! – улыбаясь, характерным жестом курильщика «немец» приложил два пальца к губам.

– А-а-а, он просит закурить! – достав из кармана пачку сигарет, сообразил один из «дуэта».

– О! Данке! Данке шён! – обрадовался «немец», шагнув в беседку, и…

Далее произошло то, что могло привидеться «дуэту» только в страшном сне. Внезапно, с быстротой молнии, выбросив вбок левый кулак на разгибе руки, «немец» нанес сокрушительный удар в переносицу сидевшему слева. Тут же, блокировав правой рукой запоздалый выпад сидевшего справа, той же левой провел удар снизу в челюсть, дополнив его еще одним ударом правой в голову. Второй раз за один и тот же день, получив весьма малоприятных «кренделей» от одного и того же чужака, подручные Фрэмэна теперь сидели, прислонясь спиной к решетке беседки без малейшего движения. Со стороны могло показаться, что они просто задремали под плеск и шелест волн Яванского моря, утомленные тропическим бризом. Но эта «дрема» развеется только тогда, когда «поезд» событий уже уйдет в безвозвратное никуда.

Лавров взял один из аквалангов, проверил давление в баллонах и, захватив с собой пояс с закрепленными на нем принадлежностями, ласты и маску, направился к берегу. Сбросив на камни одежду, достал из кармана брюк цифровую камеру, упакованную в специальный водонепроницаемый бокс, прицепленный к ремню акваланга, после чего надел снаряжение и огляделся. Метрах в ста пятидесяти от берега среди волн виднелся крохотный островок – просто груда разной величины валунов, высящихся над волнами. Это стоило взять на заметку.

Уйдя под воду, он сразу же пошел на глубину, всматриваясь в зеленоватый полумрак пучины. Нигде поблизости Фрэмэна заметно не было. Работая ластами, Лавров словно рыба скользил над крутым каменистым склоном, густо поросшим колышущимися водорослями, распугав стаю каких-то морских окуней. Ему вспомнился рассказ Германа о здешней ихтио– и прочей аквафауне. Андрея почему-то больше, чем повествование об иногда заплывающих сюда опаснейших белых акулах, поразил рассказ о хищных морских червях, которые, в отличие от своих мирных сородичей, используемых рыбаками для наживки, обладают клыкастой пастью и сами охотятся на рыбу.

Неожиданно слева из-за каменного выступа показался силуэт аквалангиста, одетого в ярко-желтый гидрокостюм. Лавров не успел определиться – тот ли это, кто ему нужен, как в том же месте выплыл второй человек в гидрокостюме с аквалангом. Притаившись за большим камнем, Андрей наблюдал за неспешно проплывающими снизу людьми, пытаясь угадать, кто из них Фрэмэн. Прикинув, что первый, меньшего роста и более щуплый – это, скорее всего, инструктор, а второй, подлиннее и поплотнее – безусловно, американец, он решил их атаковать.

С силой оттолкнувшись от камня ногами, Андрей живой торпедой ринулся вниз и, в один миг оказавшись над инструктором, заранее приготовленным ножом перехватил ему воздушный шланг. Испуганно замотав руками, в окружении воздушных пузырей, вырывающихся из перерезанного шланга, тот немедленно поспешил наверх. Фрэмэн, слишком поздно поняв суть происходящего, попытался, используя былые навыки, разделаться с нападавшим. Он тоже выхватил нож и, уйдя от захвата неизвестного за шею, попытался сам провести атаку. На глубине, в полном безмолвии, взвихрив водоросли, закружилась живая карусель из двух человеческих тел.

Соперники, напрягая мышцы и пустив в ход все свои способности, весь свой опыт подобных схваток, пытались взять верх в этом спонтанном, но ожесточенном и бескомпромиссном бою. Рассекая водные струи и угрожающе поблескивая полированной сталью, то и дело мелькали лезвия ножей. Но, если один имел явную фору в том, что не имело смысла оставлять сопернику жизнь, то второй знал: этот человек ему нужен живым.

Кипя от ярости, бывший американский морпех в какой-то миг счел себя чуть ли не победителем. Но тут же с огорчением был вынужден осознать, что проиграл. То ли американского «сивку» уже укатали «крутые горки», то ли техника подводного боя загадочного агрессора оказалась более совершенной, однако нож, выбитый тем из руки и канувший в глубину, стал переломным моментом в ходе этой безмолвной битвы.

Лавров заломил Фрэмэну руку за спину и, приставив нож к горлу, повлек его в сторону открытого моря. Тому больше ничего не оставалось, как подчиниться. Через несколько минут впереди по курсу показалась круто поднимающаяся из глубины подводная скала, верхушку которой и заметил с берега Андрей. Они обогнули поросший водорослями утес и, поднявшись на поверхность, начали выбираться на берег.

Не выпуская руки Фрэмэна, Андрей внезапно нанес ему резкий удар по шее, и тот сразу же ничком повалился на прибрежные камни, а когда пришел в себя, то обнаружил, что его руки и ноги крепко связаны запасным шнуром-линем от гарпунного ружья. Напротив него с цифровой камерой в руках сидел незнакомый молодой мужчина, явно не с англо-саксонскими чертами лица. И только тут до Фрэмэна дошло, что это – тот самый русский, якобы журналист, который в офисе компании «Суби» проявлял к его персоне излишнее любопытство. О, дьявол! Как же этому чужаку удалось вывести из строя троих отменных рукопашников и сейчас победить его в схватке под водой?

– Ну что, поговорим? – по-английски спросил чужак и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Мистер Фрэмэн, вы же – Даллинг, меня интересует, кто из персонала авиабазы «Султан Хасануддин» работает на вас? Не слышу ответа… Не слышу! Молчим? Хорошо…

Нажав на фотокамере кнопку «пауза», Андрей положил ее на камень, после чего, взяв Фрэмэна за руки и за волосы, без усилия нагнул его к воде, и лицо американца оказалось у каменного дна, покрытого мелкими скользкими водорослями, по которым сновали крохотные рачки. Медленно шли секунды. Изначально настроившийся не поддаваться давлению этого враждебного типа, Фрэмэн постепенно терял свою стойкость, и его, мучимого гипоксией, все больше и больше начала одолевать элементарная жажда жизни.

А Лавров, заметив, что его пленник отчаянно задергался, пуская пузыри, рывком поднял Фрэмэна и все тем же невозмутимым тоном поинтересовался:

– Так будем говорить? – Заметив молчаливый кивок своего «визави», он включил камеру и, сев напротив, повторил: – Назовите своих агентов на авиабазе. Только без вранья! У нас уже есть круг подозреваемых, и, если я почувствую, что мне говорят неправду, кое-кому снова придется учиться дышать задницей. Я ясно выражаюсь?

– Да… – хрипло выдавил Фрэмэн. – Авиатехник Чематет Дарма, помощник повара Мерт Сусен и… и заместитель начальника авиабазы Раджа Пантоу.

– У Мерта Сусена, если не ошибаюсь, на щеке крупное родимое пятно, – уточнил Андрей.

– Да… – снова кивнул Фрэмэн. – Есть пятно….

– Теперь вопрос о трех умерших авиатехниках. Их отравили в кафе «Триппл форчун»?

– В кафе… – неохотно подтвердил американец.

– А зачем это нужно было? Вроде объявили конец «холодной войны», какую-то там «перезагрузку» затеяли… – с сарказмом усмехнулся Лавров. – И – продолжают заниматься примитивной уголовщиной. Это что, достойно страны, считающей себя великой державой? Прямо, блин, племя каннибалов, которые вместо деревянных дубинок заполучили ракетно-ядерные.

– Этих людей убивать не планировалось… – недовольно кривясь, заговорил Фрэмэн. – Предполагалось вызвать всего лишь болезнь, чтобы авиатехников с синдромом отравления метилом отправили лечиться домой. А этот кретин Мерт Сусен троим всыпал сверх-увеличенную дозу, а двоим – то, что осталось. Прочие вообще ничего не получили. Провести акцию в кафе предложил Раджа Пантоу, трус и недоумок. Работал и на нас, и на китайскую частную компанию «Небесный тигр». Но мы не возражали – нас это устраивало.

– Разумеется! – широко развел руками Андрей. – Истребители «Су» с «левыми» комплектующими много не налетали бы. Вам, конечно же, это было бы на руку… И вот сегодня вы решили провести очередную «акцию устрашения», вновь накормив наших людей отравленным ужином.

– Откуда вам это известно?! – ошарашенно вскинулся Фрэмэн.

– Ну, хоть мы и не «джеймсы бонды», однако кое-что тоже умеем… – рассмеялся Лавров. – Могу вас «обрадовать»: люди предупреждены, ужин есть никто не будет.

– Дьявол! – с гримасой крайнего разочарования и недовольства низко опустил голову Фрэмэн. – Что вы теперь собираетесь делать? Я имею в виду, со мной?

– А что бы вы сделали со мной, поменяйся мы ролями, если бы я оказался виновен в гибели трех ни в чем не повинных американских граждан? – уже без тени улыбки, взяв в руки нож, жестко спросил Андрей.

– Ну, что ж… Я связан. Вам это упрощает задачу… – тоскливо глядя куда-то в сторону, внезапно осипшим голосом произнес Фрэмэн.

– Во-о-о-т! Ты бы меня убил… Вот такие вы, «демократизаторы всего мира», мать вашу! – презрительно прищурился Лавров. – Да мне твоя жизнь на хрен не нужна. Что может значить «шестерка», пусть и в звании полковника ЦРУ? Был бы на твоем месте тот, кто непосредственно задумал убийство наших людей, я бы его на лапшу порезал, урода этого! А ты?.. Бери свой акваланг и катись отсюда. Мне достаточно того, что записано на этом видео. А с тобой твои хозяева потом и без меня разберутся. – Он разрезал шнур, стягивавший руки и ноги пленника, и, снова сев на тот же камень, добавил, заметив, что Фрэмэн отчего-то медлит: – Смелее, смелее! Я в спину нож кидать не собираюсь. Если бы хотел, уже убил бы. Двигай отсюда!

Американец надел акваланг, маску и ласты и, зайдя в воду по пояс, оглянулся.

– Господин Лебедев! – Судя по всему, ему захотелось показать, что и он не лыком шит, и тоже знает, с кем свела судьба. – А что, если я сейчас, прибыв на берег первым, заявлю в полицию о совершенном на меня нападении?

В ответ на это Андрей громко рассмеялся.

– Мистер Фрэмэн! Я – не Бут, а Индонезия – не Таиланд. И, самое главное, – а в чем состав преступления? Наоборот, это я имею возможность обвинить сотрудников американских спецслужб в покушении на мою жизнь. Главная улика – змея – до сих пор в моей машине. Свидетелей – более чем достаточно. Так что еще надо подумать, кто из нас в большей степени заинтересует индонезийские спецслужбы. А уж если встанет вопрос о подрыве американцами обороноспособности Индонезии, то… лет двадцать местной тюрьмы можно схлопотать, как минимум. Вот уж это – точно!

– А как же убийство Чематета Дармы? – бросил свой главный козырь Фрэмэн.

– Его и хозяина кафе убил представитель «Небесного тигра», некий господин Цао, он же – Гао Лин. Есть снимок, как в день убийства Цао на машине удирает от кафе «Афалтсен», есть свидетели… Э! Мистер! Секундочку! – Привстав, Лавров посмотрел меж камней на берег, куда из воды выскочили несколько человек в аквалангах. – Что-то спасатели, прибывшие тебе на выручку, ведут себя как-то странно. Подожди немного – мало ли чего?

Измерив его язвительным взглядом, в котором читалось: «Я всегда знал, что эти русские – слабые духом перестраховщики и трусы!», Фрэмэн скрылся под водой. Андрей поднялся повыше на камни и тут увидел метрах в двухстах справа от себя стремительно бегущий со стороны открытого моря характерно изогнутый спинной плавник. Круто свернув в протоку между островком и берегом, акула внезапно ушла на глубину. Лавров стоял на верхушке каменной глыбы и напряженно глядел на волны, под которыми сейчас, наверняка, происходило что-то жутковатое. Правда, на Фрэмэне гидрокостюм желтого цвета, который вроде бы не любят морские хищницы. Интересно, знают ли об этом сами акулы?..

Внезапно, как в каком-нибудь триллере, разбрызгивая во все стороны фонтан воды, на поверхность с диким воплем взметнулся Фрэмэн и тут же снова исчез в глубине, оставив вместо себя расплывающееся во все стороны большое кровавое пятно. Менее чем через минуту где-то неподалеку взревел мотор, на середину протоки вылетел катер, и на выручку Фрэмэну кинулось несколько спасателей в специальных костюмах, армированных стальным волокном, и с мощными пневматическими гарпунными ружьями. Минут через пять двое из них подняли на поверхность уже истекшего кровью американца, у которого были откушены рука и обе ноги. А еще через некоторое время тяжело, как подводная лодка, на поверхность всплыла пятиметровая туша белой акулы, раздувшаяся от сжатого воздуха, распирающего ее брюхо…

Андрей вновь сидел в кресле авиалайнера, несущего его из Джакарты в Бангкок. Свою миссию в Макассаре – и спецназовца, и журналиста – он завершил. Ему уже звонил Томилин, благодарил за «великолепно выполненную работу». Костин, с которым они перед самым отлетом из Макассара в Джакарту впервые встретились лично, немножко даже огорчился – что он теперь будет делать без своего, как он определил, незаменимого помощника?..

…Последние дни, проведенные на Сулавеси, были феноменально суматошными, можно даже сказать, сумасшедшими. Начать с того, что вчера, почти на его глазах, акула заживо обглодала человека. Зрелище, разумеется, не для слабонервных. Уже после того, как Фрэмэна на своем катере увезли спасатели, заодно куда-то отбуксировав и его клыкастую убийцу, Лавров еще минут пятнадцать стоял на островке, не решаясь окунуться в воду, пусть и чисто символически, но смешанную с человеческой кровью. Нет, ни смерти, ни крови он не боялся, просто было неприятно сознавать, что он сейчас с головой уйдет в воду, только что окрашенную кровью его недавнего противника.

Когда он вынырнул у берега, его уже поджидали полицейские. Как оказалось, придя в себя, Эгун Уррути сумел выбраться из машины и стал звать на помощь. Прибежавшие дайверы развязали его и вызвали полицию. Разумеется, Эгун тут же изложил версию, устраивающую его самого. Якобы русский журналист его похитил, чтобы вымогать из родственников деньги. Пришедшие в себя американцы, ошеломленные известием о жуткой смерти их босса, с ходу «перевели стрелки» на русского журналиста. Дескать, тот имел к мистеру Фрэмэну какие-то претензии, поэтому специально создал обстановку, приведшего того к гибели. Последнюю точку в этом хоре обвинителей поставил инструктор по дайвингу, который тоже прибежал с заявлением о том, что на него под водой напал какой-то негодяй, перерезавший шланг акваланга, вследствие чего он был вынужден оставить своего клиента, через четверть часа после этого убитого акулой.

Трое суровых и непреклонных полицейских, один из которых, судя по знакам различия, был старшим и, к счастью, владел английским, величественно стояли на берегу и сурово взирали на, как им думалось, живой шанс получить повышение по службе. Выйдя на берег и сняв акваланг, маску и ласты, Андрей с олимпийским спокойствием окинул взглядом всю эту «честную компанию», поджидавшую его. Офицер, отстегнув от пояса наручники, раскрыл браслеты и протянул ему, давая понять, что он должен подставить запястья. Но у Лаврова на этот счет была своя точка зрения.

– Кто-нибудь из вас говорит по-русски или по-английски? – уперев руки в бока, строго поинтересовался он.

– Ай спиик… – небрежно уведомил старший, в звании капитана, начиная проявлять признаки раздражения и нетерпения, продиктованного желанием поскорее «заластать» этого «нехорошего белого».

– Отлично! – кивнул Андрей. – Согласно индонезийской конституции, никто не может быть задержан с использованием наручников без вразумительного объяснения причин подобной акции. Если вы не дадите мне ответа, это может быть расценено как грубое нарушение индонезийской демократии, основанной на принципах «панча сила». Так в чем меня обвиняют, хотел бы я знать?

Полицейские ошарашенно переглянулись: ни хрена… вернее, ни дуриана себе! Этот русский виновным себя явно не чувствовал, и, похоже, за ним была какая-то непонятная сила. Надо же! Он, оказывается, и конституцию знает, и про «панча сила» наслышан…

– Сударь, вы обвиняетесь в похищении гражданина Индонезии, незаконном лишении его свободы и причинении ему телесных повреждений, – с апломбом американского шерифа заговорил капитан. – Кроме того, вы нанесли телесные повреждения двоим гражданам Соединенных Штатов Америки и причинили имущественный ущерб частной фирме, занимающейся прокатом оборудования для дайвинга. Для чего вы напали на господина Ларубата? У нас есть основания полагать, что вы, хотя и косвенный, но виновник гибели американского туриста Фрэмэна. Что на это скажете?

– Господин Ларубат, сколько я вам должен? – посмотрев на инструктора, спокойно спросил Андрей.

– Сератус рибу рупии (сто тысяч рупий), – обиженно ответил тот.

– Ни мембайер лима ратус серибу (я плачу пятьсот тысяч), – безмятежно улыбаясь, объявил Лавров. – Офицер, узнайте у господина Ларубата, был ли он с гарпунным ружьем в момент, как он говорит, моего нападения?

О чем-то скороговоркой спросив инструктора, капитан кивнул:

– Да, он был с ружьем. Но при чем здесь это?

– Я сейчас все объясню, – уверенно заговорил Андрей. – Начну с самого начала. Этот человек, по имени Эгун Уррути, сегодня днем запустил ко мне в квартиру ядовитую змею, с целью совершить изощренное убийство и завладеть моим имуществом. Но его ожидания не оправдались. Первым в квартиру пробрался какой-то мелкий воришка, который и стал жертвой куфии. Я ее поймал – она сейчас в моей машине, как живая улика, а вора отправил в больницу. Когда ко мне заявился Эгун, я его задержал при незаконном проникновении в чужое жилище.

Эгун Уррути, кое-что понимая из сказанного, запаниковал и начал беспокойно озираться.

– …Этот человек солгал, уверив меня в том, что попытку убийства с использованием змеи придумал мой друг мистер Фрэмэн! – с наигранным возмущением продолжал Лавров. – И тогда я, чтобы уличить негодяя, был вынужден привезти его сюда, где, как мне было известно, мистер Фрэмэн собирался заняться дайвингом. Когда я шел к помещению базы дайверов, эти двое, напившись пива, что является двойным нарушением индонезийских законов, стали меня оскорблять. Они назвали меня «русским кретином и отбросом»… Ну, я, как мужчина, не мог не отреагировать.

– Это ложь! Это ложь! – тоже с нотками обеспокоенности заорали американцы. – Он подошел и по-немецки попросил закурить.

– Офицер! И вы можете поверить этому наглому вранью? – с сарказмом рассмеялся Андрей. – Сержант, в мусорной корзине рядом с беседкой должны быть пустые банки из-под пива. Я прошу вас их оттуда изъять и произвести снятие отпечатков пальцев этих господ, а также направить их на медицинское освидетельствование для проверки содержания алкоголя в крови. Думаю, результаты окажутся более чем убедительными. – Он с ироничным вызовом посмотрел на мгновенно скисших американцев.

Переглянувшись, те неожиданно обратились к капитану:

– Сэр! Мы думаем… э-э-э… Здесь произошло недоразумение! Это была и с нашей стороны, и со стороны господина Лебедева не совсем удачная шутка. Поэтому свои претензии к нему снимаем, о чем и уведомляем вас официально.

– Да-а?.. – почесал затылок капитан. – А что вы скажете, сударь?

– Ну, конечно же, все это было сплошным недоразумением, – жизнерадостно улыбнулся Лавров. – Я тоже снимаю все претензии к этим господам. Да и к Эгуну Уррути тоже. Конечно же, это была не совсем удачная шутка с его стороны. А я вовремя не смог уловить тонкостей местного юмора. Ведь запустить болотную куфию в чужую квартиру – это так смешно!

– Да, господа, это была шутка! – закивал тот, усиленно вымучивая из себя улыбку. – Никаких претензий у меня нет…

– Постойте! – вскинул указательный палец капитан. – Чуть не забыл! Вы собирались пояснить, что случилось под водой.

– Проще некуда! – Андрей пожал плечами. – С любезного позволения этих господ, я взял один из их аквалангов и пошел на погружение. Знаете, отчего-то меня вдруг охватило беспокойство за моего друга, которого вообще-то я знал как Лео Даллинга. И вот внезапно вижу, как где-то внизу плывет Лео, а над ним с гарпунным ружьем в руках движется не знакомый мне человек, который, как мне показалось, собирается выпустить этот гарпун ему в спину. Вот я и попытался помешать возможному злодеянию. А потом мы с Лео сидели на том островке, разговаривали о жизни. Договорились сегодня встретиться в кафе «Триппл Форчун». Затем он собрался на берег. Предчувствуя опасность, я его отговаривал, но он меня не послушал. И вот итог…

Переглянувшись, полицейские безмолвно согласились друг с другом, что все здесь присутствующие нагло врут, только каждый по-своему. Однако факт отказа от своих претензий недавними истцами и уверенные объяснения, данные русским, вынуждали их не применять каких-либо репрессивных мер в отношении этих четверых.

– Сударь, мы приносим вам свои извинения за не вполне обоснованную попытку задержания, – досадливо морщась, проговорил капитан.

– Да полноте! – великодушно отмахнулся Лавров. – Это издержки всякой службы… Россия и Индонезия – дружба навек!

– О, да, да! – обмениваясь с ним рукопожатием, согласились полицейские.

Знаком пригласив инструктора пройти с ним к машине, Андрей дал ему пятьдесят долларов и, заметив в некотором отдалении маячащего Эгуна, вопросительно посмотрел в его сторону.

– Господин, вы меня отпускаете? – с полупоклоном, на ломаном английском поинтересовался тот.

– По-моему, я тебя не держу… – пожал плечами Лавров. – Свободен! Только вот что хотел бы спросить. Ты и в самом деле верил в то, что Фрэмэн возьмет тебя с собой в Америку? Ё-о-о-о… Вот ведь край наивных лохов!..

Запустив двигатель, он отправился в свой район Бедератси. Менять квартиру Андрей передумал. Охотиться за ним, считай, уже некому, да и незачем. А завтра уже пора отправляться в дорогу. Поэтому, выехав за город, у ближайших диких зарослей он даровал свободу куфии и остаток дня провел в разъездах по городу и его окрестностям.

Впрочем, вечером пришлось снова сесть за писанину. Позвонивший ему дежурный редактор «Мега-Фактума», вновь высоко оценив материал, присланный в редакцию, тем не менее, высказал и некоторые претензии.

– …Знаете, Борис, материал у вас просто великолепный. Но он в большей степени подошел бы для какого-нибудь солидного географического журнала. А у нас… Как вам сказать? Очень важным элементом повествования должна быть какая-то пикантная изюминка. Вот, скажем, вы вскользь упомянули о поединке с туземцем, причем, на кону была его молодая красавица-жена.

– Ну да… – согласился Лавров, начиная догадываться, куда гнет редактор.

– Вот! – обрадовался его собеседник. – А нельзя ли этот эпизод расписать объемнее, красочнее? Выдать такой экзотический экшн, чтобы у читателей от волнения дыхание перехватывало? Как я понял, схватка была не на жизнь, а на смерть?

– Само собой…

– О-о-о! Это же чудесно! Кстати, – строго между нами! – вы своим правом победителя не захотели воспользоваться?

– Конечно, нет! – усмехнулся Андрей. – Зачем разбивать молодую, пусть и туземную семью? Вообще-то вождь племени мне потом предложил на выбор любую из их девушек, какую только пожелаю. А то и нескольких сразу.

– И вы?! – простонал редактор.

– То же самое! – не выдержав, Лавров рассмеялся. – Сказал «нет». Видите ли, есть девушка, рядом с которой для меня меркнут любые поп– и кинозвезды. Не говоря уже о туземных красотках.

– Оч-чень, оч-чень жаль! – огорченно вздохнул редактор. – А нельзя сделать так… Ну, пусть ничего не было. А написать-то можно! Туземцы ведь не прибегут с претензиями!

– Наверное, я не сумею… Извините. Знаете, я допишу фрагмент поединка, сделаю его рельефным, с экшном, но… Без интимного продолжения.

– Хорошо… – неожиданно согласился тот. – Пишите. Что-нибудь придумаем.

До одиннадцати вечера Андрей сидел у ноутбука, дорабатывая свой материал «По ту и эту сторону Иламбеле». Знал бы он тогда, что через несколько дней прочтет в этом самом «Мега-Фактуме»!

…Утром, созвонившись с Костиным, Лавров узнал, что тот из больницы вышел еще минувшим вечером. Василий сообщил, что на авиабазе произошло сразу несколько достаточно примечательных событий. Утром один из уборщиков рядом с мусорными баками, куда вчера выкинули неиспользованный ужин, обнаружил несколько трупов бродячих собак. Помощника повара, Мерта Сусена, исчезнувшего вечером, нашли утром на одной из улочек пригорода мертвым, с пулевым ранением головы. Раджа Пантоу, замначальника авиабазы, утром не появился на работе. Его жена утверждала, что минувшим вечером тот не вернулся домой, и где он может быть, она не знает.

– …Думаю, это он прихлопнул своего сообщника и ударился в бега, – уверенно определил Костин. – Скорее всего, он сейчас по подложным документам направляется в Малайзию или Сингапур. Ну, теперь-то ему особо бояться нечего. Как докажешь, что он работал на американцев и китайцев одновременно?

– Насчет китайцев – не знаю, а вот насчет американцев доказательства есть, – невозмутимо сообщил Андрей.

Он рассказал о своем вчерашнем «собеседовании» с Фрэмэном-Даллингом, упомянув и о его незавидном конце. Узнав о наличии видеозаписи, Василий очень обрадовался.

– Вот это здорово! Это как раз то, что и было нужно. Я, конечно, не думаю, что наши верхи кинутся уличать американцев в убийстве наших людей – не захотят портить липовый фасад «перезагрузки» даже ради троих авиатехников. Но кое-какая дубинка на наших «заклятых друзей» теперь есть, и они будут об этом знать. Думаю, история с отравлениями больше уже не повторится.

Сдав хозяину комнату и отогнав машину, которая к этому моменту уже начала «прихрамывать», в агентство автопроката, Лавров на такси отправился в аэропорт, где они и встретились с Костиным. Андрей передал Василию компакт-диск с видеозаписью показаний Эгуна Уррути и Фрэмэна-Даллинга.

Уже во втором часу местного времени Лавров в аэропорту Джакарты садился на авиалайнер, направляющийся в Бангкок. И – надо же случиться такому совпадению! – он опять был вынужден бежать к почти опустевшему трапу самолета.

Когда аэробус набрал высоту и вышел на основной курс, по проходу салона начали сновать стюардессы, предлагающие пассажирам соки и лимонад. Случайно взглянув на передние ряды, Андрей неожиданно узнал в черноволосом мужчине, поставившем на поднос пустой стаканчик, все того же… Гао Лина. Не утерпев, он поднялся с места и, подойдя к китайцу, негромко поздоровался:

– Здравствуйте, господин Гао Лин. Или вас правильнее называть господин Цао?

Тот, удивленно воззрившись на Лаврова, немного помедлил, как будто собираясь с мыслями, потом расплылся в вежливой улыбке и благосклонно кивнул.

– Здравствуйте, господина Лебедев, – со своим непередаваемым дальневосточным акцентом ответил он, не меняя выражения лица. – Если вам больше нравиться, называй меня Цао – я не возражать. Как говорить философ, как бы ты ни называешь кошка, мышка она все равный никогда не стать. Как ваш дела? Вы так скоро возвращаться с Сулавеси, что, наверный, не успеть написать ни один статья.

– Почему же? – отвечая китайцу столь же вежливой улыбкой, возразил Андрей. – Два материала уже отправлено, и есть третий в набросках. Так что моя работа, по мнению ее заказчиков, выполнена на «отлично», – с подтекстом добавил он.

– Я за ваша очень рад… – На мгновение в глазах Гао Лина мелькнула тень какого-то сомнения, но он тут же утопил его во все той же вежливой улыбке.

– А как ваши дела, как успехи? – вкрадчиво поинтересовался Лавров. – Кстати, у вас в Макассаре брата-близнеца нет? Знаете, однажды я стал свидетелем того, как из кафе «Афалтсен» опрометью выбежал человек, очень похожий на вас. Да, представьте себе! Такое вот странное совпадение. А потом полиция нашла там двоих убитых – индонезийского авиатехника Чематета Дарму и хозяина этого кафе. И за что их только грохнули? Ума не приложу.

В глазах китайца мелькнула уже нешуточная тревога, но он, продолжая удерживать на лице напряженную улыбку, с нотками раздражения парировал:

– Опять-таки, отвечай вам словами философ: без причина следствий не бывай. И еще я вам хотеть скажи. Мой дела и дела мой фирма идти очень хороший. Вы помнить наш разговора про интереса Россия в Индонезия? Я думать, что Россия начать проиграть этот партия. И вы скоро сами понимать, почему я так утверждать.

– Это мы-то проиграли?! – не выдержав, рассмеялся Андрей. – Ошиба-а-а-етесь, господин Гао Лин. Нет, уважаемый, эту партию мы уже выиграли вчистую. И знаете, почему? Фальшивые комплектующие к истребителям «Су», поставленные некой фирмой, которая называется «Небесный тигр», на наши самолеты никогда установлены не будут. Их уже выявили и заскладировали в опечатанном помещении. Теперь изучением их поставок будет заниматься индонезийская контрразведка. Естественно, никаких новых поставок этой фирмы в Индонезию никто уже не допустит.

Вмиг помрачневший китаец переглянулся со своим соседом, с которым летел и в прошлый раз. Похоже, тот тоже знал русский язык – на его лице в этот момент отразилось безграничное разочарование.

– Травить русских авиатехников больше некому – главного организатора этой диверсии, мистера Фрэмэна, вчера съела акула, – изобразив скорбный вид, Лавров сокрушенно вздохнул. – Ах, да! Месье Мишель Гурре позавчера во время полицейской облавы был задержан в подпольном борделе, в компании с несовершеннолетней. Решением суда он в двадцать четыре часа был выслан за пределы Индонезии. И последнее. Господин Гао Лин, я бы советовал вам почаще укреплять нервную систему по методикам великой китайской медицины. А то вы уже живых людей начинаете принимать за призраков… – и он, как тогда, у дома Дармы, поднял руки, почти беззвучно издавая «У-у-у-у…» Затем, подмигнув Гао Лину, отправился на место.

Тот остался сидеть, словно громом пораженный, уронив руки на колени и глядя в никуда… Теперь китаец понял, что, и в самом деле, эту незримую напряженную партию выиграли русские, несмотря на многочисленные издержки. А вот он сам… О-о-о! Тут ситуация очень и очень серьезная. Что ни говори, а такой прокол может обойтись Гао Лину слишком дорого. Хозяева за это по головке не погладят. Впрочем, все равно спасибо этому русскому негодяю, оказавшемуся причиной стольких неприятностей «Небесного тигра», за откровенность. Теперь Гао Лин хотя бы ориентируется в реальной ситуации и, благодаря этому, может найти вполне достойный выход из тупика, в котором, сам того не ведая, оказался.

…Ему не дано было знать, что, успешно уйдя от гнева хозяев, от гнева судьбы он уйти не сможет. Случится так, что, с его подачи, руководство «Небесного тигра» и стоящие за ним некие спецслужбы примут решение о перепрофилировании некоторых направлений своей работы. В частности, вместо временно замороженных программ производства контрафактных комплектующих для российских истребителей «Су» будет спешно создана дочерняя компания под названием «Серебряный дракон». Ее главной целью и задачей станет прорыв на индонезийский рынок комплектующих для двигателей морских судов. И «главным тараном», которому нужно будет найти потребителей топливных насосов, клапанов, поршней и форсунок с клеймом «Мейд ин Чайна», вновь назначат все того же незаменимого Цао – Гао Лина.

В последних числах октября, когда он прибудет на Суматру, чтобы в портовом Паданге обсудить возможности поставки запчастей к дизелям рыболовецких и военных судов, эта поездка станет для него последней. Наверное, никакой ясновидящий не мог бы предсказать яростной подземной бури, которая разразится в эти дни в толще земной коры, под дном Индийского океана. Страшный удар, мощностью никак не меньше десятков тысяч разом взорванных американских атомных бомб, поименованных «Малыш» и «Толстяк», подбросит к небу покоившийся на дне пласт океанской воды. Разбегаясь во все стороны с огромной скоростью, она сметет все, что окажется на суше, загородившей ей путь.

Страшное и всесокрушающее цунами примчится к берегам Суматры, и горе будет тем, кто не услышит запоздавшего сигнала тревоги. Да и услышишь ли его, если любую тревогу заглушает хрустальный звон бокалов, будоражащий душу, игривый женский смех, если динамики гремят оптимистичной, ликующей музыкой?..

Бурная вечеринка в честь подписания торговых соглашений, которая состоится на одной из богатых яхт в порту Паданга, закончится очень поздно. Разогретые вином и танцами участники подписания разойдутся по каютам, уводя с собой самых роскошных и шикарных падангских красоток. А потом, когда на яхте наконец-то затихнет кипение хмельных страстей и наступит тишина, вздыбившийся океан швырнет ее о прибрежную скалу и не захочет пощадить никого из оказавшихся на судне. Крепко уснув в объятиях купленных за доллары женщин, никто из участников переговоров уже больше не проснется…

Сентябрьская Москва встретила Андрея какой-то неопределенной погодой. При еще вполне сносно пригревающем солнце, почему-то то и дело моросил по-настоящему осенний дождь. Впрочем, какое это имело значение? Он был дома. Даже этот нудноватый сентябрьский дождь в сто раз милее дышащего жаром южного муссона… Прожитые там, на Сулавеси, несколько дней Лаврову казались, по меньшей мере, месяцем, а то и двумя.

Выйдя из здания аэропорта Шереметьево и по пути взяв в киоске свежий номер «Мега-Фактума», он разыскал на парковке ту же самую белую «Ауди», на которой не так давно приехал сюда.

– С прибытием, товарищ майор! – хитровато улыбнулся прапорщик, запуская двигатель. – Хорошо, наверное, отдохнули. Загар – прямо на зависть!

– Да-а-а… – рассмеялся Андрей. – Это точно. Уж отдохнул, так отдохнул!..

Машина вырулила с парковки и помчалась в сторону МКАД. Лавров развернул газету-«толстушку» и на центральном развороте увидел свой материал, уснащенный им же сделанными снимками. Пробегая глазами по тексту, он неожиданно натолкнулся на нечто совершенно незнакомое.

«…Вождь дукунтаму явно был огорчен моим отказом. Но, как очень скоро стало ясно, принимать отказы он не привык. Когда я вошел в отведенную мне хижину и, раздевшись, лег в постель, неожиданно кто-то проскользнул следом. В слабых отблесках костра я увидел перед собой юную полуобнаженную красавицу, сжимавшую в руке кинжал.

– Если ты меня отвергать, я себя убить! – объявила она, отведя руку.

– Хорошо, я согласен…

Что еще мне оставалось сказать? Не мешкая, девушка сбросила одежду и легла рядом… По моему телу пробежал жар, и я, теряя голову, прижал ее к себе…»

Андрей почувствовал, как его, с одной стороны, охватило безграничное возмущение, а с другой – запылали уши. Какое счастье, что материал подписан именем невесть какого Бориса Лебедева, а не Андрея Лаврова! Собравшись с духом, он до конца просмотрел этот пассаж, кем-то высосанный из пальца. В деталях смакуя ласки, якобы дарованные автору туземной девушкой, непрошеный сочинитель, скорее всего, человек крайне «озабоченный», решил не останавливаться на одном этом эпизоде и расписал визит к автору еще двух юных аборигенок.

Скомкав газету и швырнув ее назад, Лавров только теперь понял, что имел в виду редактор, пообещав «что-то придумать».

«Черт бы вас побрал, «желтопрессники» хреновы! – мысленно выругался он. – Чтобы я еще хоть когда-нибудь связался с этими порнушниками… Ну и ну!..»

В этот момент в его кармане запиликал телефон. Высветившийся номер Андрей видел впервые. Женский голос, одновременно незнакомый и чем-то знакомый, чуть смущенно произнес:

– Здравствуйте, Андрей! Это Галя…

Услышав этот голос, который он так и не смог забыть, Андрей почувствовал, как внутри него все мгновенно взметнулось и затрепетало.

– Галя?! Я так рад вас слышать! Как у вас дела? Вы еще на море?

– Да, мне здесь еще неделю обретаться. Но все уже так надоело, что хоть собирай вещи и уезжай домой. Знаете, я вам уже звонила, но ваш телефон почему-то постоянно был вне зоны связи, – тихо вздохнула Галина. – Вы, наверное, ездили куда-то очень далеко?

– Считайте, что на край света… – рассмеялся Андрей. – Туда, где круглый год лето. Боже, вы даже не представляете, как я рад вашему звонку! Кстати… А как вам удалось найти мой номер? Прямо фантастика какая-то!

– Да, ну, какая фантастика? Просто мне подумалось, что в отношении вас я была не совсем справедлива и, случайно встретив вашего соседа по комнате, Николая Глебова, спросила, нет ли у него вашего телефона. Он этому почему-то так обрадовался… Начал доказывать мне, какой вы замечательный…

– Ну, вы с ним хотя бы на капельку согласились? – с веселой подначкой поинтересовался Лавров.

– На капельку – согласилась, – в тон ему ответила Галина. – Понимаете, перед самой поездкой некоторые наши девчонки, которые уже обжигались в похожих ситуациях, мне много чего наговорили о курортных донжуанах. Простите, но я приняла вас за одного из них. Но теперь понимаю, что это, в общем-то, не так, и… Решила вам об этом сказать.

– Галя, моя путевка, похоже, уже закончилась, но мне за командировку полагается краткосрочный отпуск. А что, если я возьму и опять махну к морю? Вы были бы не против со мной встретиться? – В голосе Андрея звучала бесшабашная надежда на то, что он теперь уже не услышит столь нежеланного «нет».

– Хорошо, давайте встретимся. Но только договоримся сразу: я вам ничего не обещаю. Вы мне тоже. Мы просто встретимся. Это вас устраивает?

– Еще как! Даже более чем! – заверил он, внутренне ощущая всплеск буйной энергии.

– Тогда – до встречи. Счастливо!

Закончив разговор, Лавров сидел, неподвижно глядя перед собой и ни о чем не думая, мысленно паря где-то там, очень высоко.

– Она красивая, товарищ майор? – улыбнувшись, поинтересовался прапорщик.

– Даже очень, – кивнул Андрей. – И не просто красивая, она – прекрасна…

Он смотрел на пролетающие мимо подмосковные пейзажи и видел перед собой самое синее и теплое в мире море – Черное…