Глава 15

Приступ всеобщей тревожности не отпускал. Антон то и дело смотрел по сторонам, пытаясь увидеть кого-нибудь похожего на русских десантников. Тревожное ожидание затягивалось. На какое-то время его стали терзать сомнения, правильно ли он во время радиосеанса понял Батяню? Может быть, тот имел в виду какой-то другой поселок? Однако, сверившись с картой, он снова убеждался, что никакой ошибки нет. Долгое отсутствие десантников ничуть не прибавляло хорошего расположения духа.

Внезапно небо на севере озарилось огнем. Все, словно по команде, повернули головы, чтобы рассмотреть, что происходит. Долго размышлять не пришлось.

– Это же ракеты! – вскрикнул Игорь.

– Давайте быстрее! Прячемся! – рявкнул Антон.

– А куда хоть прятаться? – растерявшись, переспрашивала Ирина.

– За мной! Скорее! – призывал всех Серебряков. – Вот вам и панические атаки...

Первая ракета, достигнувшая цели, взорвалась где-то в километре от них. Столбы пламени и дыма взметнулись над поселком. Взрывная волна сметала на своем пути все, что попадалось. Затем одна за другой взорвались еще две ракеты, усугубляя и без того опасную для русских ситуацию. Уцелевшие ранее дома и хозяйственные постройки превращались в пылающие руины. Небо над поселком заволокло густыми клубами черного дыма.

Антон руководствовался лишь интуицией. Предугадать место падения каждой следующей ракеты было невозможно. Ясно лишь одно – беспорядочному обстрелу подвергся именно поселок и ближайшие подступы к нему. Выбраться из этого ада едва ли получится. Нужно срочно прятаться. Но куда? Ответа не находилось. Падающие с неба ракеты не позволяли долго размышлять, решение следовало принимать мгновенно.

Очередная ракета взорвалась в двадцати метрах от брошенного русскими джипа. Огненный смерч вместе со взрывной волной накрыли собой территорию в радиусе нескольких сотен метров. Джип вспыхнул как спичка. Волной его отбросило в сторону и ударило о стену одного из ближайших зданий. Стена рухнула – не столько от удара, сколько от взрывной мощи. Территорию тут же охватил пожар. Огонь полыхал и полыхал, будто в этом несчастном поселке все еще оставалось что-то, что могло так гореть...

Рана лейтенанта Коршунова оказалась гораздо серьезнее, чем представлялось сначала. Делая ему перевязку, Лавров и Сиводедов несколько замешкались и вовремя не выдвинулись к поселку, где должны были встретиться с соотечественниками. Соорудив из подручных материалов что-то вроде носилок, они устроили на них раненого и направились вместе с ним в намеченный пункт. Оттуда уже доносился страшный грохот, напоминавший сильную грозу. Десантников одолевали не самые лучшие предчувствия. Батяня несколько раз пытался связаться с Антоном Серебряковым по рации, однако попытки оказались тщетными.

Николай всю дорогу пребывал в горячечном бреду. Тонкая нить сознания едва связывала его с реальностью. Он понимал, где находится и что с ним произошло, и был уверен, что напарники зря тащат его с собой.

– Мужики... Товарищ майор... Товарищ старший лейтенант... Зачем вы так себя утруждаете? Я же медик, все прекрасно понимаю. С такой раной в полевых условиях исход может быть только один. Бросьте вы меня. Я уж тут один своей смерти подожду. Не буду мешать вам выполнять задание. Бросьте, – твердил и твердил Коршунов.

– Отставить такие разговоры и такое настроение! Мы тебя все равно не бросим, – сердитым тоном отвечал Батяня.

Раненый на какое-то время замолкал, но потом снова начинал все сначала. Несмотря на это, майор и старлей продолжали свой путь к поселку. На горизонте отчетливо виднелись клубы дыма, с порывами ветра долетали звуки, напоминавшие треск огня.

– Что-то там совсем не так, как мы планировали, – тяжело вздохнул Вадим.

– Обстрел. Как пить дать обстрел. Вот только зачем и почему? И главное – какими ресурсами? Ведь у той группы американцев, с которой нам пришлось недавно столкнуться, вряд ли хватило бы огневой мощи для такой свистопляски, – рассуждал Батяня.

Десантники продолжали идти в направлении поселка. Хотя со временем вышла заминка, место встречи изменить было никак нельзя. Если русские дипломаты все еще оставались живы, находятся где-нибудь в районе поселка. Это мысль не оставляла и Лаврова, и Сиводедова.

Прибыв на место, они ужаснулись открывшейся их взору картине. По сути, перед ними не оказалось того, что можно назвать поселком. Это было широкое дымящееся поле приземистых руин. Зрелище вызывало ощущение особенной безнадежности. Верить в то, что где-то среди этого пепелища остались живые люди, было невозможно. Однако Батяня не собирался слепо доверяться первому впечатлению. Поставив носилки с Коршуновым на землю, они с Сиводедовым направились к развалинам населенного пункта в поисках русских дипломатов.

Нигде не было ни души, но десантники не сдавались и продолжали прочесывать превращенный в руины поселок. Вновь возникла идея использовать рацию. Майор передал ее Вадиму со словами: «На, вдруг тебе повезет». Однако чуда не случилось, рация дипломатов не отвечала. Вариантов ответа на вопрос, почему она молчит, было немного. И тот вариант, что рация уничтожена вместе с дипломатами, напрашивался в первую очередь.

За чередой невысоких развалин Лавров заметил обгоревший остов автомобиля, и десантники тут же подались в его сторону.

– Ну, что скажешь? Он или не он? – спросил Батяня.

– Вроде он. Да и в любом случае это единственные здесь остатки автомобиля, других, наверное, и не было. А раз сюда должны были приехать наши дипломаты, то...

– Это понятно, – прервал Вадима Лавров. – Но если машина здесь, то где же они сами? Ну, или их тела? Неужели не сумели отреагировать на бомбежку?

– Бог его знает. Даже если и сумели, то вряд ли смогли бы уйти далеко, – высказал свои соображения Сиводедов.

Внезапно на окраине пепелища прозвучал одинокий выстрел. Десантники одновременно повернули головы в ту сторону и передернули затворы своих автоматов. Страшная догадка вдруг осенила Батяню. «Это Николай!» – крикнул он и первым бросился к тому месту, где они оставили носилки с раненым. Догадка оправдалась – лейтенант Коршунов застрелился. Как медик, он вполне трезво взвесил свои шансы и, воспользовавшись отлучкой товарищей, пустил себе пулю в голову. Посчитал это самым честным выходом и для себя, и для них.