Глава 7

Огромная туша грузового «Ила» мягко коснулась взлетно-посадочной полосы аэропорта Дакки и, подрагивая на стыках не слишком ровной бетонки, покатилась, замедляя бег, к дальним грузовым терминалам. Именно туда направил диспетчер аэропорта борт, прибывший из России с гуманитарной помощью.

Ведомство Шойгу быстро отреагировало на катастрофу, произошедшую в Бангладеш. У российского МЧС опыта действий в самых сложных условиях не занимать – в самолет быстро загрузили и медицинское оборудование, и лекарства, и палатки, и одеяла, и тонны продовольствия, и чистой питьевой воды в двадцатилитровых пластиковых бочонках. В общем, стандартный набор «первой помощи» при любых природных или техногенных катастрофах. Взяли на борт, конечно же, и гробы – тела всех погибших россиян, согласно поставленной перед спасателями задаче, должны в любом случае быть доставлены на родину. А экипажи «авиации катастроф» к вылету всегда готовы в любой момент. В общем, не удивительно, что на все сборы спасателям потребовалось менее суток.

Как это обычно бывает, груз сопровождала довольно представительная делегация спасателей. Во-первых, две бригады медиков, способных как оказать первую помощь пострадавшим гражданам своей страны, так и вызвать, в случае необходимости, специальный самолет «медицины катастроф». Во-вторых, полтора десятка бойцов, готовых разгрузить и сопроводить «гуманитарку». Этим же ребятам, конечно, предстояло и доставить на родину «груз 200» – с Афгана, со сленга кодировок, именно так принято обозначать погибших. Что в армии, что в МЧС...

Среди спасателей выделялась небольшая группа, шесть бойцов, которые весь полет держались несколько особняком. Ребята – как на подбор: высокие, плечистые. Даже форменные куртки с шевронами МЧС не могли скрыть рельефную мускулатуру на их предплечьях и груди. Правда, шестой из них был полной противоположностью – невысокий, худенький, в очках. А в руках – портфельчик, из тех, в которых продвинутая молодежь обычно носит ноутбуки.

– Виктор Сергеевич, да не нервничайте вы так! – с улыбкой обратился к нему парень, мирно продремавший на своем месте почти всю долгую дорогу до Дакки. – А то, не дай бог, свой компьютер уроните, все данные потеряете. Мы уже приземлились, скоро пойдем дышать воздухом Юго-Восточной Азии.

– Хорошо вам, майор, – живо обернулся к нему очкарик, перекрикивая шум двигателей. – Сами проспали всю дорогу. Небось налетали за свою жизнь ого сколько!

– Хватило, профессор, – лаконично ответил тот.

Оказалось, Батяня был абсолютно прав – долго ждать задания, в котором командование на практике решило опробовать систему, придуманную Виктором Сергеевичем, не пришлось. Трагедия в Бангладеш и странные обстоятельства этой аварии заинтересовали представителей ФСБ, работавших в Дакке, и те запросили помощи. Послать было решено группу офицеров-спецназовцев.

Батяня – самый опытный и по званию, и по опыту – был назначен старшим группы. За два дня, проверив вызванных на сборы офицеров, майор Лавров отобрал четверых. Во-первых, Саныча, капитана Санаева, – того самого здоровяка, которого Батяня знал как самого себя. Во-вторых, доктора Юрия Чернышова, военврача-майора, с гордостью и особым шиком носившего в петлицах парадного костюма эмблемы ВДВ. Поговаривали, что эту привилегию ему когда-то «выписал» сам Павел Грачев. Немолодой, совершивший более двух сотен прыжков, побывавший и в Афгане, и на обеих чеченских войнах, делавший операции и ампутации в траншеях и под бомбежками, Чернышов – он же Пластырь – слыл живой легендой десанта. Поэтому с его кандидатурой Батяня не колебался ни секунды. Наконец, майор отобрал еще двух молодых парней, старших лейтенантов, о которых он слышал еще в Чечне.

Первый, Сергей Чижов по кличке Чиж, несмотря на относительную молодость, был одним из лучших разведчиков десантных войск. Начав карьеру военного со срочной службы в ВДВ, Чиж вскоре стал контрактником, затем окончил Рязанское училище. Он умел все, что должен уметь разведчик, и даже немножко больше. А еще имел четыре боевых командировки на Кавказ, кучу благодарностей от командования и наград – от президента.

Второй офицер – Василий Габрышев, или Грош, как называли его боевые товарищи, – отличался не слишком высоким ростом, но огромной силой, выносливостью и мастерским владением всеми видами оружия и рукопашного боя. Грош был, в принципе, идеальным диверсантом. Он мог, почти не запыхавшись, пробежать пятьдесят километров с выкладкой, а потом проплыть еще с десяток километров против течения, знал четыре языка и отличался феноменальной памятью. Поговаривали, что спецназ ГРУ его уже не раз пытался заполучить к себе, но Грош сам сопротивлялся изо всех сил – просто ему нравилось быть в десанте.

Кроме этого в группе присутствовало еще трое десантников – Баринов, Забелин, Клюев. Все они были бойцами надежными и проверенными в деле.

Последним членом группы, и от этого было никуда не деться, стал сам Виктор Сергеевич Беляев. Батяне очень не хотелось брать его с собой на задание, но было понятно, что от разработчика хитрой системы им никуда не деться – автор должен был и управлять ею, и контролировать работу своего компьютера. А затем, по возвращении в Москву, отчитаться перед руководством Министерства обороны.

Самолет остановился, и экипаж выключил двигатели. После стольких часов непрерывного гула наступила, наконец, тишина, принесшая бойцам почти физическое облегчение.

Батяня сделал своим знак придвинуться поближе и понизил голос:

– Напоминаю, что для всех местных, включая сотрудников российского посольства, мы – офицеры МЧС. Поэтому делать будем все то же самое, что и эти ребята, – майор кивнул в сторону спасателей. – Но не забывайте, что у нас здесь будет и другая работа, поэтому ухо держать востро. И еще раз напомню – имена и звания, вас, профессор, касается, остались в России, здесь – только позывные. Вопросы?

– Нет.

– Мы поможем обследовать плотину, если кто-то попытается нашим спецам помешать. Потом разберемся с трупами. Пластырь внимательно глянет, все ли там чисто. И, наконец, есть у нас еще одно дельце... – Батяня окинул взглядом своих орлов. – Ряд наших людей числится после катастрофы без вести пропавшими.

– Так мы их искать, что ли, будем? – Чиж недоуменно пожал плечами. – Это полиции забота. Или там водолазов, если кто утонул. Мы то здесь при чем?

– В принципе, ни при чем, ты прав, – кивнул Батяня. – Просто среди пропавших есть один человек, которого найти нам надо было бы обязательно. Нам за это многие в России спасибо сказали бы.

– Кто? – У Саныча округлились глаза. – Неужели...

– Разгуляев.

– Это какой Разгуляев? Василий, что ли?

– Он.

– Да ты что, Батяня? Блин! – Здоровяк явно разволновался. – А я его живого никогда не видел, ни разу на концерте не был...

– Будем надеяться, еще увидишь, – остановил словоизлияния старшой группы. – Может, еще и споет нам, если все будет хорошо.

– Да, это такой мужик... – Саныч все никак не мог успокоиться. – Да его песни вся братва слушала. А когда он в Чечню приезжал, я как раз на боевом был. Так жалел...

Батяня, не дослушав, повернулся к Беляеву:

– Профессор, ваша задача – при любом раскладе не потерять никого из наших и держать связь со всеми. В любую секунду вы должны знать, где кто находится. Плюс обеспечивать нам привязку к местности через свои умные спутники.

– Я понимаю, – согласно закивал Виктор Сергеевич, довольный тем, что сможет быть полезным членам группы. Он слегка терялся в обществе этих уверенных в себе сильных людей, а потому очень старался понравиться. От этого голос его звучал странно – почти заискивающе. – А знаете, Батяня, я подумал, как было бы здорово, если бы у этого Разгуляева наша клипса была. Я бы его вмиг сумел найти!

– Если бы... – повторил фразу десантник, покачав головой. – Если бы все у всех получалось, как хочется, то и наша бы помощь здесь не понадобилась.

– А еще я хотел спросить, – как школьник, поднял ученый руку. – Как мне положение нашего врача отслеживать, если у него чип не стоит?

– У Пластыря чипа не будет, – жестко оборвал Батяня. – Об этом мы еще в Москве договорились, и варианты не рассматриваются и не обсуждаются. Все вопросы?

Бойцы промолчали, и только Саныч мечтательно протянул:

– Вот было бы здорово Василия Разгуляева отыскать! А потом на радостях хряпнуть с ним и уговорить его спеть...

– Размечтался. Все, с вещами на выход!