30

Мириам с сыном выделили отдельный шатер. Они были без охраны: ведь мусульмане, да и бежать им было некуда – гор все равно не знают.

В ту ночь, когда в лагерь Махмуда приехал Дост-Мухаммад, Алекс никак не хотел ложиться спать. Перед этим весь день он наблюдал за боевиками. Он, как и его мать, немного понимал язык пушту и догадался, что люди Махмуда ждут гостя из Пакистана.

– Я не хочу спать! – говорил он матери.

– Нет, Али, – Мириам теперь при боевиках называла его мусульманским именем, – тебе нужно поспать, несмотря ни на что.

– Мама, – сказал Али шепотом, – они весь вечер ждали кого-то из Пакистана. И, кажется, он приехал. Ты слышала, как каких-то людей повели к шатру Махмуда? А вдруг этот от деда? Мы должны это узнать. Я проберусь к шатру – надо послушать, о чем они будут говорить.

– Нет, это сделаю я, – строго сказала Мириам, – я лучше понимаю пуштунский.

– Нет, я меньше и, значит, незаметнее. А если меня и поймают, они ведь все равно думают, что я ничего не понимаю, поэтому отпустят безо всяких подозрений.

– Хорошо, сын, я буду тебя ждать, – вздохнула Мириам.

Алекс тихонько выскользнул из шатра и, крадучись, направился к центру лагеря, где была ставка Махмуда. Затем он тихо пополз между брезентовыми палатками и, наконец, залег в тени шатра командира.

Мальчик хорошо все слышал и понял главное – их с матерью хотят вернуть назад его деду, а врачей передать в руки пакистанской полиции. Никем не замеченный, он так же тихо вернулся в свой шатер. Мириам ждала его и очень волновалась. Алекс на одном дыхании пересказал ей все, что ему удалось разузнать.

– Нам нужно срочно уходить, – сказала Мириам. – Мы должны предупредить Даринку и Милоша.

Взяв с собой только самое необходимое – бурдюк с питьевой водой, пару лепешек и чаторы, – они, стараясь оставаться незамеченными, покинули лагерь. Благо ночь была темная, и никто из охраны их не увидел.

Мать и сын отправились вниз по склону горы к мавзолею. Алекс отлично запомнил дорогу, когда их везли в лагерь Махмуда. Тем более что горная тропа была вся вдоль и поперек истоптана копытами лошадей. Всадники днем часто сновали между заброшенным кишлаком и лагерем.

Примерно через час Мириам и Алекс заметили впереди костер. Возле него грелся боевик, охранявший в тот день вход в мавзолей. Подойдя поближе, они услышали дружный храп боевиков внутри мавзолея.

Спрятавшись за развалинами ближайшего дома, Мириам и Алекс внимательно следили за охранником, но все не могли придумать, как обойти его и проникнуть внутрь, чтобы встретиться с Милошем и Даринкой. Вдруг, когда они уже совсем отчаялись, охранник медленно встал, прошел за мавзолей и скрылся в тени груды развалин.

Недолго думая, Алекс бросился к входу и через пару секунд уже прижался к стене внутри помещения. Он быстро осмотрелся – боевики, укутавшись в свои чаторы, лежали на полу в два ряда. Алекс предположил, что Даринка и Милош находятся в одной из дальних комнат, а может, даже в подземелье. Подросток вдоль стенки прошел в глубь мавзолея, стараясь ступать как можно тише. Его предположение подтвердилось – вход в подземелье был закрыт колесом от двуколки из цельного куска дерева, а сверху его придавливал тяжелый валун.

Алекс уперся ногами в стенку, а руками изо всех сил стал толкать камень – тот сдвинулся всего на пару сантиметров. Подростку ничего не оставалось, как делать это снова и снова. Наконец камень с глухим стуком перекатился на пол. Алекс насторожился – а вдруг кто-то услышал. Однако все было спокойно – боевики мерно храпели.

Алекс поднял оказавшееся неожиданно тяжелым колесо, с усилием прислонил его к стене и стал спускаться вниз по лестнице в подземелье. Как только его ноги ступили на каменный пол, крепкие руки схватили его за шею – Алекс увидел, как перед его лицом блеснула игла шприца.

– Милош, это я, Алекс, – тихо сказал подросток.

Алекс рассказал Даринке и Милошу все, что ему удалось узнать из разговора Махмуда с гостем из Пакистана. Сербы быстро собрались, Милош подготовил шприц с быстродействующим снотворным.

Друг за другом они бесшумно поднялись из подземелья наверх, обошли спящих боевиков. Милош шел первым. Он притаился перед выходом и следил за охранником.

Небо на востоке уже порозовело, и серые горы приобрели малиновый оттенок. Улучив момент, серб подскочил к боевику из-за спины и, одной рукой зажав тому рот, другой рукой вонзил шприц со снотворным под лопатку. Охранник обмяк, его ноги подкосились. Милош аккуратно уложил его на землю возле костра, взял его «калашников» и повесил себе на плечо. Затем Алекс провел сербов к месту, где их уже заждалась Мириам.

– А теперь быстро к лошадям, – прошептал Милош.

Все вместе они обошли мавзолей и через пару минут уже оказались у полуразрушенной конюшни, где стояли оседланные кони боевиков на случай внезапного отъезда. Все четверо вскочили на лошадей и выехали на горную дорогу. По иронии судьбы, Милошу достался конь Рашида – родного брата Махмуда, а Даринке – Искандера, племянника Салада.

В то утро Дост-Мухаммад встал еще до восхода солнца. Он вышел из дворца и взглянул на небо. До фарджа у него еще было примерно полчаса. Дост-Мухаммаду не терпелось познакомиться с Мириам и ее сыном. Патан-пакистанец подошел к караульным и спросил, где находится шатер мусульманки с ребенком. Высокий караульный, плотно укутанный в халат, рукой указал в сторону небольшого шатра.

– Да поможет тебе Аллах, – сказал Дост-Мухаммад и неспешно направился в ту сторону, куда показал караульный.

И хотя Махмуд самолично обещал показать ему мусульманку с ребенком, Дост-Мухаммад не смог удержаться, чтобы не взглянуть на свою «добычу». Он подошел к шатру, приподнял покрывало, которое служило входом, и тут же его опустил. Быстро вернулся к караульному и спросил:

– Это точно шатер женщины с ребенком?

– Конечно.

– Но там их нет!

– Не может этого быть, – растерянно произнес караульный.

– Их там нет! – зло повторил Дост-Мухаммад. – Иди сам посмотри!

Караульный быстро подбежал к шатру – он был действительно пуст. В лагере подняли тревогу.

– Надеюсь, ты не думаешь, уважаемый Дост-Мухаммад, что это я спрятал их от тебя? – спросил Махмуд, когда пакистанец явился к нему. – Зачем мне это?

– Успокойся, Махмуд, не было случая, чтобы ты не сдержал своего слова.

В этот момент к ним подошел один из боевиков – Рустам.

– Здесь, командир, кажется, ночью кто-то лежал – видите, как примяты кусты? И, видимо, человек этот был маленького роста.

– Щенок, он все подслушал! – злобно прорычал Дост-Мухаммад.

– Если он понял все, что мы говорили про него с матерью и про этих врачей, тогда я знаю, куда они отправились, не переживай, – попытался успокоить его Махмуд.

– И куда же? – спросил патан-пакистанец.

– Если они благородные люди, то должны предупредить своих спасителей.

– Ты имеешь в виду этих врачей?

– Да, – ответил командир.

– Они же у тебя в мавзолее – значит, едем туда.

– Подожди, – сказал Махмуд, – дай подумать, как нам лучше поступить. Если им все-таки вместе с врачами удалось бежать и даже заполучить лошадей, то нам надо их перехватить. Из разрушенного кишлака две дороги. Рустам, берешь людей и скачешь на юг, а мы поедем на север. Других дорог там нет. Не думаю, чтобы европейцы и женщины были хорошими наездниками.

Два отряда, численностью примерно по пятнадцать человек, выехали из лагеря. Каждый направился в свою сторону.

Дост-Мухаммад хорошо разбирался в лошадях. Он мечтал, что, когда отойдет от дел, будет заниматься разведением породистых скакунов. Вот и сейчас под ним был отменный рысак. Он скакал впереди всех. Даже Махмуд, у которого, как у командира, был лучший конь из всех имеющихся, едва поспевал за ним. Отряд всадников сильно растянулся. Они спустились с одной горы, поднялись на вторую.

– Вон они! – крикнул Дост-Мухаммад.

Внизу как могли быстро по узкой горной тропе скакали четыре человека.

Через два часа погони Дост-Мухаммад был уже на расстоянии выстрела от беглецов.

Милош вскинул автомат.

– Если ты выстрелишь, – крикнул патан-пакистанец на хорошем английском, – я из твоей сестры «красный тюльпан» сделаю! И тебе дам посмотреть! А полиция и за тебя одного меня отблагодарит.

Милош уже не раз слышал о страшной казни, которая практиковалась у пуштунов. Жертву накачивали наркотиками и живьем снимали кожу от подмышек до паха, «отворачивая» ее, словно огромные лепестки цветка. Когда наркотики переставали действовать, человек сходил с ума от боли и умирал.

Серб понял, что им не уйти, и отбросил автомат.

– А теперь стойте! – приказал Дост-Мухаммад.

– Останавливаемся, – разочарованно проговорил Милош.

Вскоре всех четверых привезли в разрушенный селевым потоком кишлак. Там их уже поджидал отряд Рустама, который изначально отправлялся на юг. Его люди вышли на дорогу и, увидев, что свежих следов от копыт нет, быстро прискакали к разрушенному кишлаку.

– Шайтан! Хотел увести моего коня! – крикнул Рашид, когда отряд с пленниками подъехал к мавзолею.

Разгневанный мусульманин своими руками сбросил Милоша с коня. Искандер хотел сделать то же самое с Даринкой, но Махмуд остановил его.

– Убью! – Искандер повторил свою угрозу.

Теперь пленников посадили не в подземелье мавзолея, а всех четверых спустили в яму-провал. Талибы предварительно расчистили ее и разделили досками на женскую и мужскую половины. Таким образом, получился зиндан.

– Теперь пускай будут у всех на виду! – сказал Дост-Мухаммад.

– Да, и у нас, и у Аллаха! – согласился с ним Махмуд.