28

В ночном небе белела дорога Аллаха – Млечный Путь. Крупные звезды сияли вселенскими свечами, и белый полумесяц ровным пепельным светом заливал горы.

Махмуд только что совершил ишу, выверив по звездам киблу – направление молитвы – точно на Каабу, священный черный камень в Заповедной мечети в Мекке.

Он ждал гостя сразу же после вечерней молитвы магриб. Ее читают во время сумерек после заката. Но вот уже и время ночной молитвы прошло, а того, кого ждал Махмуд, все еще не было.

Командир «гвардии» Салада прохаживался возле своего шатра и смотрел, как прошивают небо иглы метеоритов. Махмуду сняли все повязки – гораздо раньше, чем следовало бы, – но он не хотел показываться перед гостем в таком виде.

В его шатер уже принесли и расставили на ковре серебряные блюда с яствами: мясо ягненка, чаши с виноградом, финиками, инжиром, кувшины с гранатовым, манговым и персиковым соками. Возле шелковых вышитых подушек поставили два кальяна. Рядом положили небольшие, с ладонь, фигурки одногорбых верблюдов, вылепленных из гашиша. Подарить скульптуру из гашиша считалось знаком уважения. И чем больше она была, тем больше уважения выказывал дарящий. Впрочем, рядом с фигурками верблюдов поставили жестяные коробочки с ароматизированным турецким табаком.

Глубокой ночью послышался топот копыт. Всадников остановила охрана.

– Мы к Махмуду, – послышалось в пепельном сумраке.

Пять человек, сопровождаемые охранниками лагеря, подошли к шатру командира.

– Ассалям алейкум! – поздоровался впереди идущий. Он увидел Махмуда, который стоял возле своего шатра.

– Ваалейкум ассалям! – ответил командир.

Он узнал голос Дост-Мухаммада.

– Приветствую! – проговорил Махмуд. – Рустам, проведи друзей Дост-Мухаммада в свой шатер.

– Идемте со мной, – отозвался Рустам.

Один из сопровождающих прибывшего патана-пакистанца замешкался.

– Иди, Абдул-Джаббар, – сказал Дост-Мухаммад, – мы будем вести мирный разговор.

– Прошу, – пригласил Махмуд гостя в свой шатер.

Дост-Мухаммад устроился на подушках, а хозяин в знак почтения придвинул кушанья поближе к нему.

Гость ел молча – видно, что дорога была длинная и он успел проголодаться. Махмуд только попробовал угощение, чтобы Дост-Мухаммад удостоверился, что еда не только вкусная, но и не отравленная.

Патан-пакистанец с удовольствием принял в дар фигурку верблюда из гашиша, однако предпочел выкурить табаку. Этим он показал, что разговор им предстоит серьезный. Зажег свой кальян с табаком и Махмуд.

Шатер наполнился приятным ароматом. Табачный дым после хорошей водяной очистки был почти прозрачным и поднимался вверх к матерчатой пирамидальной крыше. Там было открыто специальное вентиляционное окошко.

– Извини, дорогой друг Махмуд, что заставил тебя ждать, – начал Дост-Мухаммад. – У мавзолея Дильбары мы заметили людей – пришлось ехать в объезд. Не хотели, чтобы посторонние нас видели.

– Это ты извини, уважаемый Дост-Мухаммад, что не смог предупредить тебя. Я устроил в мавзолее временный лазарет.

– Лазарет? – выдал свое удивление патан-пакистанец.

– Есть парочка больных.

– О, Аллах, неужто хворь напала на людей уважаемого всеми Салада? – Дост-Мухаммад затянулся и выпустил клуб едва заметного дыма.

– Нет. Кое-кого змея укусила, а кто-то неудачно с лошади упал, – сделал глубокую затяжку хозяин шатра.

– Надеюсь, несчастным не помогли упасть с лошади? – уточнил проницательный Дост-Мухаммад. – Американцы, например, или еще кто-нибудь…

Несмотря на полумрак, что царил в шатре, гость обратил внимание на то, что хозяин гостеприимного шатра старается ничего не делать левой рукой.

– Американцы ушли и пока не появлялись, – спокойно проговорил Махмуд.

– Значит, раненых, то есть больных, немного. И людей у тебя и у моего друга Салада хватит, чтобы организовать и провести караван?

– Караван уже вышел. И здесь у меня людей достаточно. Тем более что задача несложная. Мы в целости и сохранности передадим вас Худайназару.

– Да, правда, никто лучше, чем великолепный Худайназар, не проведет караван через границу и не защитит его, – похвалил Дост-Мухаммад. – Но мы не пойдем на север. Мы пойдем на юг.

Махмуд молча затянулся, затем выдохнул дым – он ждал, когда его гость объяснит, почему первоначальный план изменился.

– Салад резко увеличил партию. Он тебе не говорил?

– Нет. Я за его товаром не слежу. Салад – мой командир, я выполняю приказы, а он платит.

Дост-Мухаммад понял, что допустил ошибку, предоставив лишнюю информацию доверенному человеку Салада. Патан-пакистанец прекрасно знал: Махмуд в курсе, что монополия на охрану караванов с контрабандой на этом участке границы принадлежит полевому командиру Худайназару, который берет определенный процент с груза. Чем больше товара, тем больше у того прибыли. Теперь Махмуд явно догадался, что Дост-Мухаммад ни с кем не хочет делиться этими деньгами.

– Если мы откажемся от услуг нашего друга Худайназара, то друг может стать врагом, – чуть повысив голос, произнес Махмуд.

– Мы ни в коем случае не хотим отказываться от услуг высокочтимого Худайназара, – поспешил ответить Дост-Мухаммад. – Но караван, как ты, дорогой друг, мне только что сообщил, уже вышел. А у Худайназара не будет времени и возможности помочь нам.

Махмуд курил и ждал, что дальше скажет его гость.

– Патанские волнения с южных приграничных районов перекинулись на север. Правда, они уже затихают. Наши старейшины и пакистанские власти договорились о перемирии. Однако пакистанцы получили информацию, что сбитый полицейский вертолет – дело рук афганцев. И подозрения пали на нашего уважаемого Худайназара. Сейчас против него выступили пакистанские спецподразделения. Они готовы сделать рейд в глубь афганской территории. Дипломатические нюансы уже улажены.

– То есть ты, уважаемый Дост-Мухаммад, хочешь сказать, что Худайназару сейчас необходимо либо принять бой, либо уходить дальше на север, в Нуристан, – начал вслух размышлять Махмуд. – Вот только кто указал на него пакистанским военным?

– У гор есть глаза и уши, – поспешил ответить гость. – Но не стоит сильно переживать за нашего друга. Как только до меня дошла информация о готовящемся рейде пакистанских вояк, я тут же послал ему гонца.

– Да, – протянул Махмуд, – великолепное совпадение. Люди Худайназара оттягивают на себя пакистанских вояк – на север, а мы в это время спокойно переходим границу на юге. Похоже на какой-то хитроумный план, тебе так не кажется? – Командир гвардии Салада был не менее проницателен, чем наркоделец Дост-Мухаммад.

– Все происходит по воле всемогущего Аллаха, – произнес тот.

Гость и хозяин шатра некоторое время молча попыхивали кальяном.

– Далеко в Пакистан уходить не надо, – наконец заговорил Дост-Мухаммад, – нас встретят дружественные нам люди.

Патан-пакистанец отложил мундштук, прикрепленный к гибкой трубке, похожей на хвост змеи, и отставил кальян.

– Ты, наш дорогой друг Махмуд, говоришь, что у тебя открылся лазарет. А кто же там врачует? Неужели местные знахари?

– Нет, мои личные врачи. Европейцы.

– А откуда они здесь взялись? – удивился Дост-Мухаммад.

– Организация «Врачи без преград». Заблудились, а я их приютил. Сделают свое дело, тогда пускай просят своих, чтобы оплатили им «обратный билет». Если те деньги не соберут, будут заниматься своим делом у меня.

– И сколько будет стоить выкуп?

– Я еще не обсуждал это с Саладом. Он пока не знает.

– Но ты можешь и сам заработать, – произнес Дост-Мухаммад. – Они – твоя «добыча».

– Салад – мой командир, и я выполняю его приказы, – еще раз сказал Махмуд. – Военные трофеи у нас принято делить по справедливости.

– Приятно говорить с честным человеком, – льстиво промолвил Дост-Мухаммад. – По праву первой руки ты можешь выменять их на что-нибудь крайне тебе необходимое. Можешь поменять их, например, на лошадей или оружие. Тебе хватает боеприпасов?

– Боеприпасы нужны всегда, – согласился Махмуд. – Насчет этого я подумаю.

– Подумай. А теперь послушай, мой благородный друг, что я тебе скажу. Когда мы подходили к твоему шатру, до моего уха донеслись необычные для военного лагеря звуки. Женщина говорила с ребенком, укладывая его спать. И говорили они, кажется, на урду.

– От тебя ничего не скроешь, – недовольно буркнул Махмуд.

– Мать и сын были с этими врачами?

Махмуд молчал.

– Она мусульманка, из Пакистана, и зовут ее Мириам? А сына – Али?

Хозяин шатра ничего не ответил, однако гость видел по его лицу, что все говорит правильно.

– Махмуд, отдай их мне. Всех четверых, – неожиданно сказал Дост-Мухаммад. – Назначь цену, и мы договоримся.

– Если Салад вместе с караваном привезет боеприпасы, то у меня не будет права первой руки. Деньги не считаются крайней необходимостью.

– Салад будет доволен. Я подниму цену на дополнительный груз, и он тебя щедро вознаградит. Тем более, если ты мне их отдашь, то сразу сделаешь два дела – одно праведное, другое доброе для всех: тебя, меня, Салада и наших людей. А совершать праведное и доброе – святая обязанность мусульманина, не так ли?

– Говори, – заинтересовался Махмуд.

– Вначале о Мириам и ее сыне. Она – вдова пакистанца, который долгое время жил в Шотландии и погиб в автомобильной катастрофе. Согласно его последней воле, он хотел, чтобы его похоронили на родине и Мириам сопровождала его тело в Пакистан. Но ее отец – влиятельный религиозный деятель – не захотел отпускать ее назад в Европу. Он решил, что внук должен пойти по его стопам и стать настоящим защитником ислама. Мириам была против, поэтому забрала сына и сбежала.

– Этим она подорвала авторитет своего отца! – возмутился Махмуд.

– Конечно.

– Значит, так, – продолжил командир, – я, как правоверный мусульманин, верну ее в семью. И деньги мне за это не нужны. Теперь расскажи, зачем тебе мои врачи?

– Ими интересуется пакистанская полиция. Есть человек, который нам очень помогает. У него возникли осложнения на работе. Но если и он докажет, что является хорошим полицейским, эти осложнения сами собой улетучатся, он даже сможет получить повышение. Для нашего бизнеса это крайне выгодно.

– Хорошо, я отдам тебе и врачей, – немного поразмыслив, сказал Махмуд. – Но то, что ты, благородный Дост-Мухаммад, говорил о пересмотре цены на дополнительный груз, мы оставим в силе – Аллах слышал твои слова.

– Аллах справедлив и всемогущ! – с пафосом проговорил гость и вознес ладони к небу.

– Я распоряжусь, врачи и мусульманка с сыном поедут с караваном в Пакистан, – уверил Махмуд.

– Хорошо, только сопровождать их будут уже мои люди. И Салад не должен этому воспротивиться.

– Думаю, не воспротивится. Новые цены станут для него и для всех нас отличным подарком, – прищурился Махмуд. – И по праву первой руки – как ты мне напомнил – я смогу выменять их на праведное и доброе дело.

– Любой разумный и истинно верующий человек точно так же поступил бы на твоем месте, – не преминул польстить Махмуду Дост-Мухаммад.

Гость взял из чаши инжир, посмотрел на него и почему-то положил на место.

– Если не хочешь сладкого, может, отведаешь нашей шурпы? – предложил хозяин шатра. – Ее, наверное, уже приготовили. У меня повар-таджик, ай, как он ее делает – не оторвешься. Правда, называет ее смешно – «шурбо».

– Согласен.

Махмуд выглянул из шатра – ночь уже не была такой ясной, как до приезда гостей. Черная пелена заволокла небо и полумесяц.

– Рустам! – крикнул Махмуд в темноту. – Пускай принесут шурпу.

Через пару минут двое помощников повара принесли дымящийся суп в глиняных мисках.

– Да, повар хорош, – похвалил Дост-Мухаммад, попробовав острый наваристый суп из баранины с зеленью. – Завтра на рассвете покажешь своих, то есть уже моих, – он хотел сказать «пленников», однако остановился и продолжил: – врачей. И мусульманку с сынком.

– Покажу, не беспокойся.