25. Пригород Бишкека
Сердце старика сжалось, съежилось от боли. О себе он уже не думал: изрезанные в лохмотья ноги продолжали медленно истекать кровью, а с нею уходили и последние силы. Но он-то свое пожил, а парнишка ведь молодой совсем! Как все нелепо, как обидно…
Кто этот молодой человек, опрометчиво кинувшийся к нему на выручку, Семенычу было неизвестно. Но, раз бросился, значит, свой. А этот мерзавец, пришедший за ребенком с оружием, поймал его простейшей уловкой. И теперь, насмехаясь, стоит над поверженным врагом.
Тщедушный уголовник, широко расставив ноги и склонив голову набок, разглядывал неподвижно лежащего на полу человека в белом халате. Черное рваное пятно на груди смотрелось зловеще.
– Хотел меня взять, урод! – плевал он словами. – Ну, кусок дерьма, на, возьми!
Дрожащими от непрошедшего волнения и злобы руками тощий передернул помпу, выбросив дымящуюся гильзу. Коротко звякнув, та покатилась под раковину. Такой быстрой победы бандиту было недостаточно, хотелось наказать сильнее человека, чуть не заставившего наложить в штаны. Теперь, когда опасность и страх отступили, хотелось мстить и мстить!
Вскинув дробовик, он прицелился в безмятежное бледное лицо с плотно сомкнутыми ресницами. Даже сейчас он продолжал ощущать страх перед уже неопасным противником, что приводило его в бешенство.
– Будь ты проклят, убийца! – Хриплый голос за спиной заставил уголовника вздрогнуть и оглянуться. – Гореть тебе в аду, слышишь?!
Окровавленный всклокоченный старик, шепчущий проклятья на пороге собственной смерти, был страшен. Доходяга с ружьем попятился, потом развернул ружье в его сторону:
– Закрой свой поганый рот! Замолчи!
– Пусть покарает тебя Аллах! – собрав остатки воздуха в легких, выкрикнул дед, чувствуя, как тускнеет свет в глазах. – Гореть тебе в аду!
Суеверие заставило тщедушного уголовника мелко задрожать в коленях.
– Иди туда сам, старый черт! – заорал он, и конец фразы потонул в громе выстрела.
Дробовик выпал из вдруг обессилевших пальцев. Неловко раскинув худые руки, злодей пошатнулся и вперед и навзничь, как подпиленная сосна, повалился на пол. Голова на расслабленной шее долбанулась об пол, отскочила и еще раз глухо тюкнулась в доски.
Семеныч, оставшийся сидеть, с трудом приоткрыл один глаз. Для чистилища, если он умер, обстановка была слишком знакомой. Тот, кто в него только что стрелял, лежал лицом вниз у его ног.
Свет в глазах старика еще раз померк, но тут же снова посветлело – это через дверной проем, временно загородив его собой, пробрался дородный человек в спецовке и куртке. Выдернув из-под левой лопатки тощего нож, он в два движения обтер лезвие об его одежду. Слегка пошатываясь, на коленях переполз к врачу и грузно сел рядом. Рукой пощупал пульс на шее, вздохнул и одним движением разорвал простреленный медицинский халат, затем ворот фланелевой рубахи (заимствованной у кого-то из офицеров базы). Осторожно похлопал лежащего по щекам.
Новиков коротко застонал, зажмурился от боли и медленно открыл глаза.
– Жив? – облегченно спросил Злой.
Владимир пощупал рукой подпорченный бронежилет под рубахой и закашлялся.
– Мать их так! – выругался он чуть погодя, сдерживая желание глубоко вдохнуть. – Теперь уж точно ребра сломаны…
– До свадьбы заживет, – успокоил его Мамочкин, который перебрался к стулу и уже срезал веревки с рук и ног Семеныча. – Двигаться можешь? Юлька где?
Доктор с трудом сел.
– Я не знаю, – грустно пробормотал он. – Когда пальба началась, главарь ее сразу в заложники взял. Прикрылся ею, как живым щитом, сволочь, и наружу вышел. Ты их не видел? Потом все стихло, я хотел за ней, а тут этот…
Владимир кивнул на тело своего обидчика.
– Я так и понял, – угрюмо отозвался Злой, сжимая кулачищи. – Прости, страховал я хреново. Сдуру в дом сунулся, вас выручить хотел, а поймал пулю и потерялся.
Владимир поглядел на голову сидящего рядом товарища и присвистнул:
– Е-мое! Дай-ка… поверни… тебе перевязка нужна, целый лоскут выдран! И череп, не знаю, целый или нет.
Алексей осторожно потрогал волосы рядом со здоровенной раной на темени. Махнул рукой.
– Целый, потом заштопаешь. Пока намотаю чего-нибудь, и рвем когти. Только дедуле поможем. Он ведь на себя огонь отвлек, когда эта тварь тебя добивать собиралась. Хоть тут я вовремя успел…
Кряхтя и нетвердо держась на ногах, Новиков подошел к стулу. Вдвоем со Злым они перенесли хозяина через зал в спальню, уложили на кровать, бинтами и простынями Владимир наспех перевязал раны.
– Послушай, отец, – Злой, скрипя зубами, намотал себе на голову повязку, чтобы не кровила, пока Владимир возился с ногами старика. – Кроме тебя, в доме никого?
– У-у, – отрицательно промычал хозяин. – А что?
– Да так, – разочарованно протянул Алексей. – Просто нам надо мальчонку одного найти и отвезти в посольство.
Семеныч даже голову от подушки оторвал.
– Нет тут никого, кроме меня. Эти вон до вас тоже какого-то мальца искали. Теперь вы… – проворчал он, подозрительно вглядываясь в незнакомые лица. – На что он вам всем сдался-то?
– А черт его знает, – искренне сказал Злой. – Нам приказ дают, а объяснять – не объясняют.
Дед замолчал, сосредоточенно наблюдая за действиями Новикова, который колдовал со шприцами. Непривычная тишина делала разгромленное жилище еще неуютнее.
– Ладно. Давай, отец, – Мамочкин поднялся, собираясь уходить, и осторожно похлопал его по плечу. – Держись. «Скорую» мы вызовем. А нам идти надо.
– Спасибо, сынки, – слабым голосом поблагодарил хозяин. – А вы-то сами кто будете?
Новиков «на дорожку» сделал инъекцию ему в плечо.
– Офицеры мы… русские, – скромно пояснил он Семенычу. Потом отвел Злого в сторонку и негромко поинтересовался:
– Ты его хочешь оставить? А если вернутся «эти»? Или «Скорая» не придет?
Мамочкин пожал плечами:
– А куда мы его? С собой на задание? Нам еще Юльку искать, там во дворе я «языка» припрятал…
– Ну, не знаю, – растерялся Новиков. – Может, в больницу забросим по пути?
– Сынки! – вдруг позвал с кровати Семеныч. Приподнявшись на локтях, он тяжело дышал. Казалось, еще немного, и потеряет сознание. В глазах читались дикие тревога и сомнения.
– Здесь мы, – отозвался Мамочкин. – Забыл чего, отец?
Хозяин дома боролся с собой, пытаясь решить, стоит ли доверять этим людям крайне важную для него информацию. После секундных колебаний измученно откинулся на подушку.
– Там… под комодом… подпол, – признался он.
– И? – поторопил его Злой.
– Жена моя там, – прослезился дед. – Увезите ее, сам не смогу уже…
Злой нахмурился. Не по инструкции это, от дела отвлечет, да и задание под угрозу поставить может. Если сейчас нагрянет милиция, объясняться с ней придется долго – вон сколько трупов кругом наворочено.
Новиков же, не раздумывая, двинулся к указанному месту. Несмотря на сломанные ребра, мебель сдвинул играючи – Алексей даже сказать ничего не успел. Обнаружил люк. Чертыхаясь, отворил его. Позвал в темноту:
– Э-эй! Выходите! Это свои!
