Книга: А теперь мы порвем Африку!
Назад: Глава 23
Дальше: Глава 25

Глава 24

Час «Ч» близился. Пока неожиданностей не было.
На срочное расширенное заседание кабинета министров собрались все его члены, в том числе и входящие в круг заговорщиков. Вроде никто ничего не заподозрил – подобные приступы административной активности у президента случались периодически. Латур Томбе практиковал несколько экспрессивный стиль правления с авралами и ажиотажем под настроение.
В просторный зал заседаний, с тяжелыми шторами и старинными картинами, расположенный на первом этаже монументального, с колоннами здания кабинета министров, понятное дело, вход с оружием был запрещен.
В это же время в Министерство обороны на совещание высшего и среднего командного состава потянулись офицеры, часть из которых присягнула на верность заговорщикам. Подобные мероприятия проводятся нередко, поэтому они также никого не насторожили. Под предлогом присутствия на закрытии мероприятия самого президента страны оружие на входе у всех отбирали сотрудники военной полиции. Они даже удосужились поставить металлоискатель, поскольку большинство офицеров имели нездоровую страсть ко всему стреляющему, а также привычку прятать смертельные игрушки где придется – в складках одежды, в кобуре на ноге.
– Оружие вам будет возвращено, – только и успевал говорить капитан военной полиции, в то время как его подчиненные клали очередной пистолет на полку и, как в гардеробе, выдавали владельцу номерок. Чего там только не было: «браунинги», «беретты», короткоствольные пистолеты-пулеметы, все далеко не новое – эдакая лавка оружейного старьевщика. Выглядела процедура забавно.
Открыл офицерское совещание начальник Генштаба, массивно возвышающийся над трибуной в просторном актовом зале, без труда вместившем пару сотен гостей. Уткнувшись в текст доклада и не глядя на офицеров, лениво устроившихся в мягких, прямо-таки провоцирующих на сон креслах, он монотонно стал конопатить мозги о насущном моменте и необходимости отражения агрессии распоясавшейся Республики Макао. Мол, происходит дальнейшая эскалация международной напряженности. В этот момент от Народной армии Верхней Джумбы зависит все на свете, в том числе и восход солнца. Одно время местные лидеры якшались с Советским Союзом и даже обещали ему строить социализм в обмен на оружие и комбайны. Стилистика подобных мероприятий и политинформаций сохранилась в неизменном виде с тех времен.
Выступление президента Латура Томбе перед министрами звучало куда более драматично и патетично.
– Друзья мои. Братья. Сейчас, оглядываясь на долгий пройденный путь – семь лет моего президентства, я вижу достижения и ошибки. Я вижу, что хотел сделать и не мог. Я вижу, где смог даже то, что было невозможно. Я работал честно, стремясь к главной цели – чтобы страна наша стала процветающей. Чтобы изможденные от голода дети не умирали на руках истощенных матерей. Чтобы болезни не выкашивали целые деревни. Чтобы наши соотечественники знали, что в Верхней Джумбе жить и работать куда лучше, чем у соседей. Поправьте меня, если я кривлю душой.
Послышался восторженный гвалт, как в старой пьесе: «Ты, король, не талант. Ты, король, гений». Президент, привыкший к хору льстецов, благосклонно кивнул и продолжил:
– Все, что я делал, – делал для блага нашей земли. И был уверен, что окружен людьми, которые разделяют мое мнение. Которые готовы положить жизнь ради независимости и процветания нашего государства.
На лицах министров и представителей парламента все больше читалось недоумение. Речь президента слишком походила на прощальную.
– Я всегда воспринимал моих сподвижников как семью. А мою Верхнюю Джумбу – как дом. Разве я был не прав?
– Это правильно! – поддакнул вице-премьер.
– Лучше не скажешь! – угодливо воскликнул министр сельского хозяйства Бозаро Чилумба.
– А что делать, если в твоем доме заводятся ядовитые насекомые, укус которых смертелен? – Латур Томбе обвел тяжелым взором сразу притихшую публику. В воздухе явственно запахло грозой. – Оказывается, рядом с нами свились в клубок змеи. Они хотят напоить ядом нашу страну. Истоптать ее. Чего достойны они?
– Смерти, – процедил Хачибхети Томба, министр обороны, он же родной брат президента.
– А вот это решать Верховному трибуналу. – Президент Томбе нажал кнопку на столе.
В зал заседаний лязгающей металлической волной ворвались военные полицейские. В касках и бронежилетах, с пистолетами наперевес, суровые и молчаливые, они походили в своем облачении на киборгов. У дверей застыли автоматчики.
Оказать сопротивление даже в голову никому не пришло. Все прошло тихо. Только у министра сельского хозяйства Бозара Чилумбы не выдержали нервы, и он истошно заорал:
– Томбе! Я самый верный твой слуга! Кому ты поверил! Не-е-еет!!! Я не виноват!!!
В это же время на позициях ожидали отмашку приведенные в боевую готовность силы полка военной полиции и бригады крылатой пехоты. Смысла происходящего личный состав не знал. Официально считалось, что начинаются внеплановые президентские учения, призванные, наконец, наглядно продемонстрировать боевую готовность подразделений Народной армии. О происходящем были уведомлены только несколько испытанных не на одном деле и доказавших свою преданность офицеров.
Группа немедленного реагирования под командованием Великанова состояла из трех джипов «Ленд Ровер» с полностью открытыми кузовами, стянутыми трубчатой рамой с 7,62-миллиметровым пулеметом, и французского бронетранспортера VCR-ТТ с крупнокалиберным пулеметом. В подчинении у русского десантника были пара десятков лично натасканных им спецназовцев, а также представитель Генерального штаба подполковник Коффи Хондо. Они ждали на территории вещевых складов военной полиции – почти в центре Катанги, за высоким забором.
Великанов, развалившийся на заднем сиденье «Ленд Ровера», в тенечке приземистого разлапистого дерева с широкими листьями, искренне надеялся, что работы сегодня ему не будет. Ведь если задействуется группа немедленного реагирования, значит, возникли чрезвычайные обстоятельства, которые при таком шатком раскладе сил, как сегодня в Катанге, могут привести к самым непредсказуемым последствиям.
Пока все шло по плану. В рации, установленной на одиннадцатый канал, было глухо – в эфире режим радиомолчания. Иногда лишь проскальзывали кодовые слова, означавшие указание выйти на исходные позиции, быть готовым к действиям.
– Лотос, – вдруг ожила рация.
Великанов вздрогнул, услышав свой позывной, и произнес в микрофон:
– На связи.
По этой рации можно было говорить без опаски. Таких аппаратов с блоками ЗАС (засекреченной связи), в вооруженных силах и полиции Верхней Джумбы было штук десять. Те, кто имел техническую возможность сканировать эфир, наткнувшись на их передачу, услышали бы только шелест.
– У нас тут возникла ситуация, – донесся измененный и далекий, как с Марса, голос генерала Лванги.
– Ситуации бывают разные.
– Майор Шинамано Чилумба не появился на офицерском собрании. Он сейчас в полку вместе со своим заместителем. Они направили на совещание заместителя командира полка по вооружению.
– Вот черт! Не было печали!
– Узнав об арестах, они могут поднять полк. Там полно изменнической заразы…
Пятый бронекавалерийский полк на улицах Катанги – это серьезно. Тогда исход противостояния будет неясен. У Шинамано в подчинении восемьсот пусть малообученных, но все же вооруженных автоматическим оружием солдат. И несколько десятков единиц бронетехники. Если драчка пойдет – только пух и перья от всех полетят.
– Я попытаюсь решить вопрос, – сказал Великанов.
– Попробуй без стрельбы, – попросил Лванга. – Стоит только прозвучать первому выстрелу…
– Тут как получится.
«Как бог войны рассудит», – припомнил Великанов любимую поговорку Влада Абросимова. И, стукнув по турели с пулеметом, крикнул своим людям:
– По машинам! Держаться за мной!..
Пятый бронекавалерийский полк располагался на окраине Катанги, на территории старого, пришедшего в запустение еще лет тридцать назад католического монастыря. От святой обители остались толстые высокие стены, приземистые длинные здания келий и трапезных, двухэтажный кирпичный дом настоятеля и невысокий основательный храм начала XIX века, приспособленный ныне под арсенал.
Металлические ворота были распахнуты настежь. Въезд на территорию части перегораживал разукрашенный в белые и красные полоски шлагбаум.
БТР оставили в квартале от монастыря – как прикрытие на всякий пожарный. Около шлагбаума остановились два «Ленд Ровера». Еще один застыл около перекрестка.
Великанов и представитель Генштаба Коффи Хондо, а за ним еще трое спецназовцев неторопливо вылезли из машин. Было жарко. Солнце палило немилосердно. Пыль из-под ботинок поднималась при каждом шаге.
– Уф-ф, – подполковник Хондо вытер рукавом выступивший на лбу пот.
– Жарко, как в Африке, – сострил Великанов и направился к шлагбауму.
Сразу бросалось в глаза, что охрана полка усилена. Из-за мешков с песком таращился в сторону прибывших зрачок американского пулемета «М-60» калибра 7,62 мм. Двое расхристанных рядовых с двадцатизарядными немецкими автоматами «Heckler und Koch G3» на ремнях прохаживались перед шлагбаумом. Еще один – лейтенант, уютно устроился под грибком на стульчике, обмахиваясь листом какого-то растения, сильно напоминавшим лопух.
Увидев деловито направляющуюся к КПП делегацию, рядовой издал нечленораздельный звук. Лейтенант подскочил на стуле, поднялся, положил ладонь на кобуру и направился к гостям.
– Цель визита? – недружелюбно осведомился он, преградив дорогу.
– Надрать тебе задницу! – откликнулся офицер Генштаба в лучших традициях Голливуда. – Подполковник Хондо. Генеральный штаб Народной армии Верхней Джумбы. Как приветствуешь старшего по званию, лейтенант?!
Лейтенант вытянулся по струнке, глядя в налившиеся кровью яростные глаза подполковника. Снял руку с кобуры. Молодцевато отдал честь. Представился:
– Лейтенант Жохо!
На секунду страж ворот замолчал, но потом настойчиво повторил:
– Цель визита?
– Срочный пакет командиру полка. – Великанов продемонстрировал щедро усеянный печатями и штампами пакет, который, как инструмент военной хитрости, загодя заготовил на подобную ситуацию. На военных штампы и пакеты порой оказывают волшебное действие – тем более в Африке, где печать многими до сих пор считается колдовскими знаком.
– Я сейчас доложу дежурному офицеру, – произнес с некоторой долей замешательства лейтенант.
– С каких это пор Генштаб не пускают в пятый полк, лейтенант? – ледяным голосом осведомился Великанов. – Не испытывай наше терпение. Иначе завтра будешь кормить мух в гарнизоне в Шир-Абазе. Или сидеть в яме!
Он брезгливым движением руки отстранил лейтенанта и сделал шаг на территорию пятого полка.
Рука лейтенанта дернулась к кобуре, а его подчиненные нехотя сжали покрепче автоматы.
Великанов махнул ладонью, и пулеметы на джипах нацелились на бойцов пятого полка.
– Можешь доложить своему дежурному офицеру о нашем прибытии, – кивнул подполковник Хондо. – И не забудь сказать, что я налагаю дисциплинарное взыскание на весь наряд.
Говорил он это на ходу. Вскоре вся группа – подполковник, военспец и три спецназовца, – чеканя шаг, шла по бетонке мимо занимавшихся, совершенно без энтузиазма, строевой подготовкой солдат, вдоль выстроившихся в ряд все тех же французских бронемашин VCR-ТТ – главной броневой мощи полка. Один солдат прогревал мотор бронетранспортера, который ревел, окутываясь сизым дымом. Рядом толпа негров что-то орала, раздавая механику бестолковые советы.
Лейтенант на КПП, злобно и растерянно смотря вслед гостям, ожесточенно накручивал ручку древнего полевого телефона и что-то докладывал срывающимся голосом.
По территории части бессистемно шатались толпы негров, многие с оружием. Лишь немногие нехотя отдавали честь незнакомым офицерам – с дисциплиной в элитном пятом полку были серьезные проблемы. Эх, если б только с ней!
– Совсем распустились, грязные землепашцы, – пробурчал подполковник Хондо.
Теперь главное не переиграть. Идти надо быстро – все решали секунды. Но не суетиться, чтобы не вызвать подозрения.
Они прошли метров двести через плац и площадку с бронетехникой. И вот уже впереди бывшие хоромы настоятеля монастыря, на которых висела вывеска «Штаб пятого бронекавалерийского полка». Дверь распахнута и блокирована двумя кирпичами.
Ну, еще несколько метров.
И вот Хондо, а за ним и Великанов с компанией ступили за порог штаба, в полутемное, просторное помещение. Справа была лестница, резко уходящая вверх, а также приоткрытая дверь и надпись «Дежурный по полку». Слева – две закрытые двери в кабинеты. Прямо по курсу – стрельчатое высокое окно и двухметровый портрет президента Томбе.
Они чуть лоб в лоб не столкнулись с подскочившим дежурным офицером – приземистым широкоплечим капитаном с вывороченными губами и сверкающими белками глаз. За его спиной маячили двое вооруженных автоматами солдат – один из них в металлической каске.
– Подполковник Хондо? – воскликнул капитан. – Я не могу допустить к майору Чилумбе без доклада!
– Шинамано у себя в кабинете? – спросил Великанов.
– Так точно.
Русский десантник перевел дыхание. Уф, гора с плеч. Пока им везет.
– Так докладывайте ему! – прикрикнул Великанов.
Капитан недовольно посмотрел на раскомандовавшегося белого в майорских погонах и потянулся к трубке телефона, стоявшего на столе рядом с входной дверью. И заработал страшный удар ладонью по затылку, отчего тут же уплыл на некоторое время в нирвану. Почти одновременно Великанов ударил ногой в живот схватившегося за автомат солдата в каске. Спецназовец-десантник ударом приклада выключил второго бойца. Другой спецназовец заскочил в каморку дежурного по полку. Там сидел связист, который даже рыпаться не стал, а рухнул на колени, обхватив голову руками, и жалобно заскулил что-то о милости к падшим.
Все произошло молниеносно. Плененных кинули в каморку. На это потратили еще несколько секунд. Время дорого!
– Джал, здесь остаешься, – приказал Великанов. – Ждешь команд. Присматриваешь за пленными.
Оставалось вбежать по старинной, кованого металла, лестнице.
Наверху – длинный коридор с плакатами наглядной агитации и тактико-техническими данными оружия, находящегося на вооружении в Народной армии. И никого, если не считать о чем-то горячо беседовавших в конце коридора двух молодых негритянок, явно не военного вида, в цветастых платьях.
Кабинет командира полка – третий от лестницы направо. Великанов уже бывал здесь. И помнил расположение отлично.
Ну, еще несколько метров. Цель достигнута!
Игорь ворвался в помещение первым, держа в руке пистолет, снятый с предохранителя. И увидел ошарашенные лица рассевшихся за длинным пластиковым столом майора Шинамано Чилумбы, его первого заместителя, а также какого-то мелкого и чрезвычайно противного на вид и запах капитана.
Заместитель командира полка разинул рот, чтобы обругать нахала, попытался привстать из-за стола. Тут же заработал от русского десантника пистолетной рукояткой по черепу и угомонился на полу.
Шинамано колыхнулся и потянулся к автомату, стоящему в углу за его начальственным широким креслом. Такая туша не могла двигаться быстрее Великанова.
Удар – прямой, с левой руки, прямо в бычий лоб. Грохот. Шинамано размазался о стенку. Сполз на пол. Встряхнул головой. Пошевелился, пытаясь встать.
Великанов подскочил к нему, вдавил локтем шею и упер в лоб ствол пистолета для бесшумной стрельбы.
– Дернись! Дай тебя убить!
Шинамано засипел сдавленно, но уже не пытаясь сопротивляться. Глаза его сошлись в точку, глядя на ствол.
Продолжая держать пистолет, направленный в переносицу, отпустил майора. Игорь заставил его подняться и тычком препроводил обратно в командирское кресло. Кивнул спецназовцу. Тот заранее приготовленной веревкой связал Шинамано руки за спиной.
Русский десантник, испытавший истинное удовольствие, второй раз отделав майора Чилумбу, подумал, что, похоже, у него становится доброй традицией колотить эту жирную обезьяну.
– Подполковник Хондо, – представился, отыгрывая свою роль, представитель Генштаба. – Майор Чилумба, вы отстранены от командования и арестованы.
– Ты заплатишь, отрыжка гиппопотама! – прохрипел Шинамано, не обращая внимания на подполковника, вперив ненавидящий взгляд в русского.
Великанов взял его за загривок. Ткнул пистолетом в губы, разбивая их в кровь. Засунул ствол в рот.
– Сейчас нажму, засранец!
Шинамано завращал глазами. По щеке потекла слеза от боли и ярости.
Великанов отступил от него и произнес:
– Тебе пока лучше заткнуться. И послушать.
Застонал на полу заместитель командира полка, которому поставил на спину ногу в тяжелом десантном ботинке спецназовец. По приказанию Великанова замкомполка подняли и усадили на прежнее место. А чтобы неповадно было шуметь, сзади встал боец, уперев в спину ствол автомата.
– Ты, кусок сала, сейчас по громкой связи созываешь сюда всех офицеров от комроты включительно, – обратился Великанов к Шинамано.
– Я твои уши прибью к стенке в моей спальне, – прохрипел майор.
И заработал мощнейший удар ладонью по уху. Слетел с кресла, врезавшись затылком о стену. Застонал.
Великанов нагнулся над вновь лежащим Шинамано.
– Считаю до трех. Потом не обижайся. – Он резко провел по лбу мушкой ствола, царапая до крови.
– Ты, – зашипел Чилумба.
Ствол уперся в глаз и вдавился так, что майор взвизгнул, как свинья под ножом зоотехника-вивисектора.
– Умрешь ведь сейчас, собака дикая! – Великанов ударил майора еще раз по уху. – Ну!
Ноздри Шинамано раздулись. Он крикнул:
– Да!
– Говоришь слово в слово, – Великанов поднялся. – Лишний писк или звук – ты покойник. Доступно объясняю?
Шинамано кивнул норовисто, как необъезженный конь.
И вскоре из динамиков над расположением пятого полка загремел его рев:
– Командиры от роты включительно – через пять минут ко мне в кабинет. Я приказал!!!
Шинамано хотел еще что-то крикнуть, но Великанов хлопнул ладонью по кнопке селектора и произнес удовлетворенно:
– Тебе зачтется.
Переставил легкий пластмассовый стул и уселся рядом с отстраненным от должности командиром полка, так чтобы легче было упереть в бок ствол пистолета. В углу кабинета остался стоять спецназовец с автоматом, ствол которого был опущен вниз, но вскинуть его – много времени не надо. Подполковник Хондо уселся по левую руку Шинамано.
Ну что ж, оставалось ждать. Все решится через пять минут.
Вскоре прилетела первая ласточка – худенький лейтенант в промасленном комбинезоне с повадками представителя сексуальных меньшинств. Он заискивающе постучал в кабинет, открыл дверь и сообщил:
– Я тут.
Шинамано яростно посмотрел на него, но высказаться вне сценария ему сильно мешал прижатый к боку пистолет.
– Представиться по форме! – Командный голос у подполковника Хондо был что надо.
– Лейтенант Кванга, – с какой-то детской обидой произнес вновь прибывший.
– Поручаю вам построить всех в коридоре, лейтенант Кванга. Доложите по готовности.
Все были на месте через восемь минут – пунктуальность никогда не относилась к достоинствам местных военных.
– Командиры батальонов – в кабинет, – приказал подполковник Хондо. – И еще… – он перечислил офицеров, принадлежащих к числу близких связей Шинамано.
В кабинет зашли шесть офицеров. Они расселись по стульям, не понимая, что происходит, и настороженно озираясь на вооруженных спецназовцев и потрепанных собственных командиров. Но пока никто не дергался. В любой момент это напряжение могло лопнуть. И тогда… А одному черту известно, что будет тогда. В одном Великанов был уверен – Шинамано тогда не жить.
Подполковник Хондо поднялся со стула, вытащил из кармана сложенную бумажку и объявил:
– Согласно приказу министра обороны от сегодняшнего числа номер 368 майор Чилумба отстраняется от командования пятым бронекавалерийским полком.
– Ты не можешь, верблюжий потрох! Я приказываю… – Шинамано все-таки не выдержал и попытался вскочить, но Великанов со всей дури врезал рукояткой пистолета по нервному узлу на спине так, что обездвижил майора на пару минут. Спецназовцы подняли стволы автоматов.
– Командиром назначается капитан Фаниди, – невозмутимо, не обращая внимания на шум, продолжил представитель Генштаба. – Все понятно? Возражений нет? Прошу учесть, что возражения приравниваются к бунту. Расстрел на месте. Есть такие, кто хочет попробовать?
Поднялся и щелкнул каблуками командир третьего батальона капитан Фаниди, в последнее время находившийся в немилости у Шинамано. В его преданности президенту сомневаться не приходилось – он был родственником генерала Лванги.
Офицеры сидели молча. Подполковник Хондо нахмурился. Ситуация все равно оставалась напряженной. Надо для начала вывести с территории полка всех, кто представлял опасность и мог подтолкнуть к бунту.
Великанов подошел к заместителю командира полка, на лбу которого четко отпечатался след рукоятки пистолета, и потребовал:
– Прикажите дежурному по КПП пропустить машины на территорию части.
– Я не командир.
– Я жду, – Великанов угрожающе навис над ним.
Замкомполка судорожно вздохнул. Но поднялся, подошел к селектору. И отдал приказ.
Через две минуты два «Ленд Ровера» со спецназовцами и подогнанный для этого случая тентованный грузовик «Рено» стояли около входа в штаб. В один джип усадили Шинамано, в другой – замкомполка. В грузовик – еще человек десять.
Машины выехали за пределы пятого полка, к ним присоединился ждавший в сторонке БТР. Колонна направилась в сторону гарнизонной военной тюрьмы. Теперь можно было перевести дух.
– Слушайте мой приказ, – произнес новый командир полка капитан Фаниди перед выстроившимися в коридоре офицерами. – Солдат развести по казармам. Оружие сдать на оружейный склад.
– Но ведь… – попытался возразить какой-то лейтенант.
– Еще слово – и вы арестованы… Всем отдыхать. Сегодня боевая учеба закончена. Вопросы есть?.. Нет вопросов. Все свободны.
Через пятнадцать минут на оружейном складе стоял караул из десантников, которые взяли под контроль и выезд из части, и парк боевой техники.
Одновременно с этим силами десантников и военной полиции было взято под контроль здание для собраний Министерства обороны. Около полусотни офицеров без стрельбы (пара предупредительных выстрелов не в счет) были арестованы. Позже трем десяткам из них предъявят обвинение в государственной измене.
Попытка государственного переворота была пресечена. Верхняя Джумба удержалась на краю обрыва и не рухнула в пропасть гражданской войны.
По прямому указанию президента Томбе трое англичан из представительства Международной организации Красного Креста и Красного Полумесяца были выдворены из страны в двадцать четыре часа с формулировкой «за вмешательство во внутренние дела суверенного государства». Впрочем, далеко они не уехали. Двое из них тут же осели в Республике Макао. Им предстояла серьезная работа.
Так получалось, что все заинтересованные стороны попали в жесточайший цейтнот. И «Пирамида». И англичане.
Счет шел уже не на недели, а на дни. И успеть должен был наиболее расторопный.
Назад: Глава 23
Дальше: Глава 25