Глава 29

– То, что встреча прошла, меня этим не удивишь. Я это знаю, – сказал директор АФБ, наливая себе сок из стеклянной бутылки, стоящей на журнальном столике, и устраиваясь поудобнее в кресле.

– Ну да, – усмехнулся Аналитик. – НКВД все знает. От органов ничего не скроешь. Есть анекдот на эту тему…

– Потом, – оборвал его Кутасов, знающий, что когда у Аналитика шалят нервы, то слова из него хлещут, как вода из сорванного водопроводного крана. – Что за разговор был – мы тоже представляем. Ты в подробностях давай.

– В шокирующих?

– В достоверных, – подал голос Председатель Совбеза, крутящий в пальцах паркеровскую чернильную ручку.

В общем-то, нечто подобное они ожидали. Противник на самом деле не стеснялся пускать в ход крупные калибры.

Вчера Марк Игоревич Лещинский, руководитель «Связь-Роса» – крупнейшей государственной корпорации по системам связи, бывший министр финансов России, открыто декларировавший свою прозападную позицию и фактически при старом Президенте являвшийся надзирателем за Россией со стороны США, эдакий гаулейтер, потребовал срочной встречи у ныне действующего Президента России. Последний тут же согласился, поскольку знал, что беседа ожидается не праздная и говорить Лещинский будет не от своего имени.

– Встреча была без галстуков, – Аналитик взял из шкафа бутылку с «Пепси-колой», с треском открутил крышку, бросил ее в угол и жадно приложился к горлышку. – Можно сказать, в рабочих халатах.

– То есть без дипломатических экивоков, – кивнул Председатель Совбеза.

– Дипломатия, – усмехнулся Аналитик. – Протоколы. Вежливые кивки. Все это в прошлом, в галантном веке. Сейчас все напоминает компьютерную игру. Все называется своими именами. Подсчитываются бухгалтерски плюсы и минусы. Решения принимаются математически выверенные.

– Ультиматум, – кивнул Председатель Совета безопасности. Этот ход тоже был просчитан.

– Ваша правда, – кивнул Аналитик и продолжил рассказ.

Встреча была дружеская – за бокалом вина, при камине. Потрескивающие поленья, лениво лижущий их огонь. Идиллия. Встреча старых друзей. На самом деле в идущей сейчас в России войне на уничтожение здесь разгоралась битва, притом судьбоносная. Аналитик, присутствовавший при этом, скромно сидел в кресле в углу, наблюдая за разворачивающейся драмой со стороны. Президент России дал ему четкое указание – наблюдать, молчать и оценивать.

Лещинский, судя по его вдохновенному виду, страшно пекся об интересах России в целом и об интересах лично Президента, его многочисленных друзей и родственников в частности. Он искренне желал зашедшей в исторический тупик Державе процветания в лоне западной цивилизации и вообще самого светлого будущего.

– Поймите: это вопрос решенный. Россия не выдержит изоляции, – журчал Лещинский, как вода в унитазе. – Россия не может выпасть из исторического процесса. Времена железных занавесов давно минули.

– Я все понял, – улыбнулся Президент. – Я изучал философию и научный коммунизм в университете. Поэтому не стоит тратить силы, Марк Игоревич, на экскурсы в исторический материализм. Давай будем откровенны. Намеками меня извели наши западные друзья. Конкретно – требования и условия. И, главное, причины, по которым я должен согласиться на них.

Причин согласиться на капитуляцию оказалось немало. Частичная изоляция России, введение жестких экономических и политических санкций, дипломатические казни египетские – все это в списке угроз занимало весьма скромное место. Гораздо более убедительными выглядели другие аргументы. Тайные счета представителей ныне правящей элиты, а также элиты ушедшей, но еще играющей значительную роль в общественно-политической жизни России. Обещание громких коррупционных скандалов с вываливанием груды компромата на высших должностных лиц – этого добра у западных спецслужб накопилось немало. Кроме того, вся элита проросла корнями на Запад, и не считаться с этим невозможно. Начиная от банковских счетов, недвижимости, такого волнительного головокружительного вращения в кругах западного экономического и политического бомонда и кончая такими мелочами, что родные дети сплошь все в английских школах и американских университетах и толпы близких родственников уютно устроились на Западе. И так далее. И все такое прочее… К сожалению, последние десятилетия большая часть тех, кто рулит Россией, считает родную страну неким выпасом с зеленой травкой, где нужно нагуливать бока и жиреть. Но стойло они себе определили там, в чистых городах с приветливыми людьми и ухоженными лужайками.

Фактически Президенту России продемонстрировали хорошо заточенный, в бурых кровавых пятнах палаческий топор. Ведь после вбрасывания всего компромата легитимность нынешнего режима автоматически ставится под большой вопрос. Введение санкций влечет за собой экономический кризис и, как следствие, политическую неустойчивость. В результате возникает реальная перспектива демонтажа существующей системы власти и полной утраты господствующих позиций.

По мере того как ходатай излагал накопившиеся претензии цивилизованного человечества к отсталой России, а заодно пророчил страшные кары и невзгоды, Президент мрачнел все больше.

– Ну что же. Довольно подло, но сильно, – кивнул он.

– Моральные категории не для геополитики, – с искренней скорбью вздохнул Лещинский, удрученный несовершенством современного мира. – Вы понимаете, что сейчас определяется будущее планеты. И сантименты тут излишни.

– Правильно в общем-то, – кивнул Президент России. – Но даже в самые кровопролитные периоды истории в той же геополитике присутствовала хоть искаженная, но мораль. Не все средства были хороши. Потому что играющие стороны понимали – запрещенные приемы, только дай волю, станут использовать все стороны.

– К сожалению, наша сторона слаба, – развел руками «гаулейтер». – Поэтому выбор средств в отношении нас не обсуждается.

– Наша сторона? – иронически вздернул бровь Президент.

Лещинский усмехнулся и ничего не ответил.

– Понятно, – кивнул Президент. – Нас совершенно не принимают как серьезных противников.

– И для того есть причины, не правда ли.

– Правда, – согласился Президент. – Расклад сил понятен. Что от меня хотят? Что «Вам», – сделал ударение на Вам, – надо?

Требования были ожидаемыми и достаточно жесткими. Фактическая капитуляция на Кавказе. Резкое сужение геополитического пространства. Колоссальные дипломатические уступки на территории СНГ. Сдача анклавов в Грузии. Однако это только начало перечня. Дальше шли: активизация дальнейшего процесса демократизации политической жизни. Либерализация политики и экономики. Ослабление силовой составляющей во внутренней политике. Это означало продолжение старого курса на внутриполитический и экономический хаос, ослабление с любовью отстроенной вертикали власти. Особое внимание зачистке силового блока – резкое ослабление позиций силовиков, ограничение сферы их деятельности, фактический увод из-под их контроля финансово-экономических операций. Персонально – отставки министра обороны, директора АФБ, Председателя Совбеза и пары вице-премьеров. Ну а дальше всяческие приятные для Запада незначительные мелочи: допуск иностранных банков на внутрироссийский рынок, участие западного капитала в нефтяном бизнесе с возможностью получения контрольных пакетов – тут прагматичные западные лидеры не могли упустить своего. Шкуру с медведя надо сдирать так, чтобы ни шерстинка не пострадала, все бы в дело пошло. Прозрачность и усиление системы контроля за российскими ядерными вооружениями, которые, конечно же, несут нешуточную угрозу миру во всем мире. Сворачивание ядерных программ на Ближнем Востоке. Амнистия осужденным по государственным и экономическим преступлениям (читай – западной агентуре). Были и кое-какие пряники. Режимы благоприятствования в отраслях экономики, в основном сырьевых. Обещание щедрых кредитов. Прием во Всемирную торговую организацию, который затягивается из года в год.

– И ты считаешь, жук навозный, – Президент приблизился к своему гостю и, взяв его за плечо, посмотрел в глаза давно уже забытым, чекистским взглядом, – что я пойду на это?

На лицо гостя легла тень. Что-то он увидел в глазах Президента страны. То ли отблеск инквизиторских костров, то ли лед колымских стуженых лесов. И стало на миг не по себе. Но только на миг. Он, немного отшатнувшись, опять пожал плечами:

– Зря вы так.

– Наверное, – Президент откинулся в кресле, напустив на лицо обычную скучающую мину.

– Бывают ситуации, когда возможна только одна дорога.

– И вы, Марк Игоревич, по ней проводник.

– Я лишь уполномочен показать вам путь через трясину…

– Эх, Иван Сусанин, – Президент махнул рукой, успокаиваясь. – Не обижайся, Марк Игоревич. Нервы, понимаешь.

– Я прекрасно понимаю, – улыбаясь простецки, закивал гость. – Сам на таблетках сижу. Время нелегкое.

– Времена не выбирают – была такая песня… В них живут и умирают.

– И все же хотелось услышать, к чему вы склоняетесь в данной ситуации.

Президент обернулся к Аналитику, который так и сидел сиднем в углу, угрюмо наблюдая за всем этим позором:

– Что думаешь, профессор?

– Такие решения с кондачка не принимаются, – подал голос тот, старясь интонациями не выдать свое крайне нервное состояние.

– Никто же сильно не торопит, – заверил Лещинский. – И все-таки…

– Доводы слишком убедительные, чтобы их игнорировать, – Президент провел рукой по волосам. – Слишком.

– Мне тоже так показалось, – согласился Лещинский.

– Я подумаю, – пообещал Президент.

– Только недолго. Обстановка может окончательно выйти из-под контроля.

На том и завершили важную беседу. С улыбочкой пожали друг другу руки. И разошлись.

– Ну, и спрашивал Всенародный твое мнение? – спросил Председатель Совбеза, выслушав историю.

– Естественно, – Аналитик опять приложился к горлышку бутылки. – Ну и дрянь эта «Кола»!.. Кого ему еще спрашивать-то?!

– И чего ты ему насоветовал?

– Сказал очевидное. При выполнении ультиматума Россия окажется в еще более плачевном положении, чем при прежнем Президенте, когда она была фактически под внешним управлением. Тогда был шанс выкарабкаться. Сейчас таких шансов ей уже не оставляют. Впереди – потеря управляемости. И как итог – потеря ядерного щита. Утрата суверенитета. Распад страны и раздел ее на сферы влияния.

– А что шеф?

– Он сам это прекрасно понимает. Поэтому мои горячие речи пропустил, кажется, мимо ушей.

– Что он собирается делать?

– Принять ультиматум, – мрачно произнес Аналитик.

– Полностью?!

– Конечно, нет. Сейчас начнется торговля. Не слишком долгая – тянуть ему не дадут.

– Какие пункты выполнит?

– По принципиальным вопросам Запад не даст нам увильнуть. А по мелочам – пожалуйста. Может даже выторговать какие-нибудь экономические уступки. Кредитов побольше и получше.

– Нет лучше удавки, чем кредиты, – кивнул директор АФБ.

– Вот именно! – взволнованно воскликнул Аналитик. – Возвращаемся на старые рельсы!

– На которые так и не лег прошлый Всенародный…

– Но вас, дорогие товарищи разведчики, Президент сдаст без зазрения совести, – злорадно заверил Аналитик. – Вы слишком мелкие фигуры. Разменные… И меня заодно сдаст. Наши цивилизаторы терпеть мои державные советы не намерены. Они его облепят своими людьми, как пиявками!

– То есть он будет зачищать старую команду?

– Без вопросов. Не полностью – все-таки кого-то надо оставить для надежности. Но решать судьбы этой части суши будет уже не он. Другие люди. И не в этой стране… Кстати, один из вопросов был – возвращение беглого помощника Президента.

– Надежный кадр. Проверенный, – скривился Кутасов, вспоминая ту знаменитую безобразную пресс-конференцию, на которой бывший помощник Президента лил крокодиловы слезы по убиваемым в Ичкерии сыновьям.

– Да, – горько усмехнулся Аналитик. – Решили, что рано его списывать. Как он театрально выступал за свободу Ичкерии. Артист. Таких мало.

– Тебя оставят в Кремле, – заверил Председатель Совбеза. – Для потехи.

– Ну да. Любимый шут Его Величества, – хмыкнул Аналитик.

– И что нас спасет? – спросил директор АФБ.

– Чудо, – развел руками Аналитик. – Заступничество Пресвятой Богородицы.