Глава 29

Едва выбравшись на берег, Локис и Бузько, не сговариваясь, пробежали метров десять и без сил повалились на траву. Переход по болоту вымотал обоих до предела, как будто они без передышки отмахали километров тридцать по пересеченной местности на полной скорости. Впрочем, последние метры именно так и было. Почувствовав, что берег совсем близко, и Бузько, и Локис совершенно забыли о всякой осторожности и из последних сил рванули к заветной полоске земли, почти не прощупывая дорогу слегой, которая у них была одна на двоих.

– Слушай, дед, – окликнул Володя Макара Капитоновича, когда немного отдышался. – Я смотрю, нога-то твоя совсем прошла. Ты летел прямо как на крыльях, еле догнал тебя.

Бузько недовольно зыркнул в сторону Локиса и, скривив губы в усмешке, зло ответил:

– Жить захочешь, про все на свете забудешь. Да и не так уж сильно я ее потянул. Наверное…

– Ага, значит, прикидывался больше, – сделал вывод Локис. – Чтоб самому по этой грязи не тащиться, ноги не пачкать, решил симулировать. Все с тобой понятно…

Старик хотел было сказать в ответ что-то обидное, но вдруг передумал. Опираясь на слегу, он тяжело поднялся и грубовато проговорил:

– Будя вылеживаться. Идти надо, а то такими темпами мы до рассвета не управимся… Вставай!

Идти по незнакомому лесу без фонаря, который они утопили, без проводника и без четких ориентиров было неразумно. «Держаться правой руки», как им советовал Привалюк, – это не ориентир и даже не указание, в какую сторону надо идти. Это было чем-то вроде «руководства для желающих побыстрее заблудиться в лесу и начать ходить по кругу». Днем хоть как-то можно найти дорогу. По солнцу, по лишайникам на деревьях, по муравейнику. В конце концов, просто оглядеться. А вот как это сделать в сплошной темноте, да еще и в тумане, который начинал подниматься от болота, никто еще не придумал. Именно это Володя и попытался объяснить Макару Капитоновичу, стараясь говорить как можно убедительней. Но старик не выслушал даже половины того, что собирался сказать Локис. Нетерпеливо дернув плечом, он перебил Володю на второй фразе.

– Значит, так, ты мне тут теорий загибания гвоздей не разводи, – сварливо заявил он. – Я этот лес знаю…

– Как свои пять пальцев, – закончил за него Локис. – Про это я уже слышал примерно сутки назад. Почти сразу после этого мы заплутались на ровном месте. Потом нас чуть было не схватили полицейские, а потом чуть не пристрелил ваш бывший сослуживец. Мне продолжать?

Бузько сердито засопел. Он действительно гонялся по этим лесам за бандитами, только было это почти шестьдесят лет назад. С тех пор он лишь изредка выбирался за город, и прогулки эти назывались «выезд на дачу», где он, по большому счету, ничего не делал. Всем, что было необходимо для хорошего отдыха, занимались жена и дочь, а чуть позже и сноха. С годами его знания леса свелись к воспоминаниям о бурной молодости и ежевечерним прогулкам в рощице возле дома. В настоящем лесу Бузько не был очень давно и основательно подзабыл многие его законы. Все это время его спасала только давняя привычка, которой не смогли помешать ни возраст, ни пришедшие с ним разные болезни, ни полученная несколько лет назад инвалидность. Каждое утро он пробегал не меньше пяти километров трусцой. Но рассказывать об этом Локису Макар Капитонович не собирался.

– Отставить разговоры! – высоким срывающимся голосом скомандовал он, грозно сдвигая брови. – А ну, встал и бегом за мной! Без рассуждений!

Локис, даже не шевельнувшись, продолжал лениво отчитывать старика.

– Я же говорю, Капитоныч, что ты симулянт. То вроде бы даже наступить на свою ногу не мог, а теперь бегать собрался. Вот только в какую сторону побежим? Туда? – Володя ткнул пальцем в темноту. – Или туда? – Он показал в противоположную сторону.

Бузько растерянно проследил за тем, как Локис пытается «выбрать» направление предстоящего движения, потом перевел взгляд на Володю.

– Федька чего-то там про схрон говорил, – попытался привести он последний имевшийся у него в запасе аргумент. – Под дубом…

– Макар Капитоныч, – устало проговорил Локис, понимая, что старик практически сдался, – в такой темноте лично для меня что дуб, что береза, что осина – совершенно никакой разницы. Просто совокупность веток и листьев, торчащих из одного места, как выражался наш инструктор по ориентированию на местности… Давайте дождемся, когда хоть немного рассветет.

Макар Капитонович потоптался на месте и нехотя опустился на землю.

– Ладно, доставай, чего там у нас есть, – нехотя пробурчал он, тяжело опускаясь на землю.

– Дед, – ласково ответил Локис, – мешок с продуктами у тебя… Ты и доставай.

Продолжая недовольно сопеть, Бузько принялся стягивать с себя сначала винтовку, потом автомат и только после этого смог снять со спины непромокаемый вещмешок. Локис не стал ему помогать, хотя видел, что старику трудно это делать самому, без посторонней помощи. Но, наученный предыдущим горьким опытом, Володя решил на этот раз не вмешиваться.

В мешке оказалось сало, домашней выпечки хлеб, помидоры, которые превратились в кашу, и огурцы. Они тоже пострадали в ходе болотной эпопеи, но Бузько и Локис даже не обратили на это внимание, с жадностью накинувшись на еду. Пока они торопливо перекусывали немудрящей, или, как выразился Бузько, «крестьянской» пищей, темнота начала понемногу рассеиваться. Небо из черного становилось серым. Звезды, до этого очень яркие, заметно бледнели.

К дубу, под которым, по словам Привалюка, должен был находиться старый схрон, они вышли, когда почти совсем рассвело. Федор Сергеевич оказался прав, говоря, что это дерево трудно было не узнать. Огромный великан возвышался над своими собратьями на полкроны, и потому создавалось впечатление, что он стоит от них особняком. Ствол дуба-исполина был не менее трех человеческих обхватов в толщину. Листва тихо шелестела на утреннем ветерке. С востока, разгоняя белесый туман, выплывал багровый диск солнца, его лучи золотили верхушки деревьев, но не пробивались к подножию дуба, где по-прежнему лежал густой сумрак. И над всем этим стояла какая-то необычайная, торжественная тишина.

Локис невольно залюбовался этим зрелищем, чувствуя одновременно не только восхищение, но и какое-то смутное беспокойство. Что-то показалось ему странным и даже неестественным в окружающей обстановке. Но что именно настораживало, разведчик понять не мог.

Макар Капитонович оказался менее романтичным, чем Володя. Деловито подойдя к дереву, он несколько раз обошел вокруг него, что-то недовольно бормоча себе под нос. Видимо, что-то искал и не находил, а потому начинал злиться.

– Чего потерял, дед? – спросил Володя больше для приличия. Несмотря на чувство притаившейся где-то рядом опасности, он все еще находился под впечатлением увиденной красоты.

– Кольцо ищу, – буркнул старик, не прекращая расшвыривать слегой сухие ветки и листья.

– Какое еще кольцо? – не понял Володя.

– Федька же сказал, что здесь схрон должен быть, – сердито начал объяснять Макар Капитонович. – Вот я и ищу, где в него вход. Эти лабусные «мишкасы» знаешь как хорошо маскироваться умели…

– А разве это не партизанский бункер? – совершенно искренне удивился Володя, тоже подходя к дереву и проводя рукой по корявой грубой коре.

– Какие партизаны в этой Лабусландии?! – отмахнулся Бузько. – Их тут отродясь не бывало. Они же, суки, гитлеровцев хлебом-салом встречали. Только что зады им не целовали… Да где этот чертов вход?

Володина рука, которой он машинально продолжал поглаживать по стволу дуба, неожиданно наткнулась на что-то твердое и металлическое. Он попытался рассмотреть, что это, но не смог. Складки коричневой, в крупную морщину коры надежно скрывали это нечто. Недолго думая, Локис вытащил нож и медленно провел лезвием по тому месту, где только что нашарил железку. Кончик ножа почти сразу же уперся в какую-то преграду. Володя надавил чуть сильнее. Раздался слабый щелчок. К несказанному удивлению разведчика, большой кусок дубовой коры размером приблизительно метр на полтора, казавшийся совершенно монолитным, немного отстал от ствола дерева. Еще не понимая, что происходит, Локис потянул его на себя и тихо присвистнул. Кусок коры открылся, как дверь. Казавшийся снаружи таким крепким, внутри дуб был почти на четверть полым. Чьи-то заботливые и умелые руки прорубили в стволе большой лаз.

– Капитоныч, – тихонько позвал Локис старика, который продолжал свои поиски, что-то бубня себе под нос. – Иди посмотри, что я нашел…

– Чего ты там еще нашел? – послышался недовольный голос Бузько. – Вместо того, чтобы делом заниматься, он, понимаешь…

Старик замолчал, уставившись на темный проем лаза, и несколько минут только моргал глазами.

– Вот, слышать про такие лабусские штучки приходилось, – проговорил он наконец. – Но вижу впервые…

– Я только одного не пойму, – присев на корточки и осторожно заглядывая вниз, сказал Локис. – Как они смогли так ловко все обстряпать, чтобы этот дуб еще столько лет простоял и не засох?

– Лабусы все могут, – серьезно ответил Бузько и вдруг заторопился: – Хватит болтать, лезь первым, а я за тобой… Ну, живо!

Ни спорить, ни пререкаться Володя не стал. Понять хитрость Макара Капитоновича было несложно. Темный проем схрона, как и все неизвестное, таил в себе определенную опасность. Фонарик они утопили. Ни спичек, ни зажигалки у них не было. Но едва Локис успел, закинув автомат за спину, поставить ногу на ступеньку лестницы, чтобы спуститься вниз, как старик одним прыжком оказался рядом с ним. Не успел Володя понять, что происходит, как Бузько с силой толкнул его прикладом винтовки в грудь. От неожиданности Володя потерял равновесие и кубарем скатился вниз, больно ударившись обо что-то бедром. Несмотря на это, он машинально отметил, что это не обычная садовая лестница, которую в любой момент можно убрать, переставить, спрятать. Это был нормальный добротный лестничный пролет с широкими ступенями, который, судя по всему, прекрасно сохранился. Во всяком случае, под Володиным весом он не проломился.

«Совсем старик умом тронулся! – зло подумал Локис, поднимаясь на ноги. – Уже на людей начал бросаться! Ну, я ему сейчас все выскажу!»

В этот момент лаз наверху, единственный источник света в схроне, был перекрыт. Через минуту в темноте послышались осторожные шаги по лестнице и тяжелое пыхтение Бузько.

– Дед! Ты охренел? – сердито заговорил Володя почти в полный голос, полагая, что под землей им опасаться нечего.

– Заткнись, – сиплым сдавленным голосом перебил его Макар Капитонович. – Там кто-то по лесу шастает! Я дверь наверху прикрыл, но боюсь, что не так, как было…

Нашарив в темноте лестницу, Володя, уцепив старика за локоть, все так же ощупью протиснулся между ней и обшитой дранкой земляной стеной, втаскивая Макара Капитоновича за собой в это ненадежное убежище. Он напряг до предела слух, пытаясь уловить посторонние звуки. Но толстый слой земли глушил их намертво. Минуты тянулись мучительно медленно. Володя слышал, как гулко стучит сердце, его удары отдавались в ушах, мешая слушать тишину подземелья. Спустя еще несколько минут томительного ожидания он вдруг отчетливо понял, что никаких голосов Бузько, скорее всего, не слышал. Ему либо показалось, либо он решил таким примитивным образом поднять свою значимость в глазах Локиса.

– Капитоныч, – на всякий случай негромко заговорил Локис. – А ну признавайся честно, что ты все это выдумал…

– Ш-ш-ш-ш!!! – Старик издал звук проколотой шины. – Ты что, не слышишь, что ли, ни черта?

– Дед, прекращай комедию… – Локис не договорил, прервав самого себя. Сверху отчетливо раздались глухие равномерные удары. Кто-то или подходил к дубу, или бродил вокруг него. И, судя по всему, неизвестных было несколько. Володя осторожно, чтобы несильно шуметь, оттянул затвор, приводя свой автомат в боевое положение. Оружие сильно намокло и засорилось, когда они переходили болото, но еще в перелеске Володя тщательно перебрал и «МП-40», и «маузер».

Над головами у Бузько и Локиса что-то щелкнуло. Сверху брызнул неяркий дневной свет. Володя почувствовал знакомый мандраж перед предстоящей схваткой.