Глава 29
Аслан сидел за письменным столом. Обхватив голову руками, он пытался понять, что произошло сегодняшним утром на площади перед Дворцом правосудия. Почему они не смогли освободить своего лидера? Но ему это никак не удавалось. В свои двадцать девять лет он умел минировать дороги, убивать людей, вести разведку, устраивать засады в горах. Словом, умел только воевать. А вот думать, анализировать, сопоставлять и делать выводы так и не научился. Для этого у него просто не было времени.
Когда началась Первая чеченская война, Аслану только-только исполнилось четырнадцать лет. Он был увлечен идеями национальной свободы, о которой кричали на всех углах и перекрестках. Но значительно больше этой призрачной свободы мальчишку привлекала возможность носить оружие, брать то, что ему понравится, жить так, как он захочет. Как-то очень быстро он вошел во вкус, и если кричал о независимости и патриотизме, то уже по привычке. Главным для него были деньги. И совсем неважно, кто и за что их платил.
После Хасавюртовских соглашений Аслан и его брат Габит ушли в высокогорные аулы. Подобно своим предкам, они совершали ночные набеги, терроризировали селения, которые приняли федеральную власть. Воровали скот, оружие, снаряжение, людей – словом, все, что представляло хоть какую-нибудь ценность. В 1998 году встал под знамена Шамиля Басаева, которого в то время почитали как национального чеченского героя. Тогда-то Аслан и встретился с Гудаевым. Чем он приглянулся «серому кардиналу», неизвестно, но очень скоро Гудаев забрал Аслана и Габита к себе в личную охрану. А потом переправил их в парижское отделение «Северокавказского халифата» с тайной миссией – приглядывать за Гайси Ратуевым…
Война научила Аслана не рассуждать, а действовать. Очень хорошее качество, когда за тебя думают другие. Но, когда этого не происходит, приходится признать, что воин ты никудышный. Одной личной доблести хорошему командиру не хватает. Так получилось и с Асланом.
Убив Ратуева, он продемонстрировал его тело со снятой кожей (этому фокусу его научили афганские моджахеды) остальным боевикам и заявил, что казнил предателя, который отказывался спасти «отца».
– Мы должны спасти его! – с нескрываемым пафосом заявил он собравшимся боевикам. – Это наш долг, и мы либо выполним его, либо погибнем. Вперед, братья! Аллах акбар!
Эта короткая речь не вызвала большого энтузиазма. Бойцы как-то вяло прокричали ответное «Аллах акбар».
План был прост. Перестрелять охрану, захватить фургон и на время спрятаться. Остальное, полагал Аслан, придумает Гудаев.
И вот этот превосходный, по мнению Аслана, план с треском провалился. Салмана увезли в неизвестном направлении, двое бойцов погибли, пятеро арестованы.
– Габит, – позвал Аслан брата и, как только тот вошел к нему, жестко спросил: – Что нам делать?
Габит пожал плечами.
– Что ты кривляешься, как мартышка на базаре? – взорвался Аслан. – Я один, что ли, должен обо всем думать?! Ты узнал, кто был на том «Ситроене», который увез «отца»?
– Полиция нашла его, – осторожно ответил Габит. – Несколько часов назад. В Сене. Говорят, что на заднем сиденье кровь…
Аслан поморщился. Все это он уже слышал в новостях. За почти десять лет жизни в Париже Аслан кое-как выучил французский язык, поэтому телевизор смотрел без переводчика.
– Что еще ты узнал об этой машине? – спросил он, сверля брата тяжелым взглядом.
– Больше пока ничего, – быстро ответил тот и нерешительно добавил: – Но ребята говорят…
– Что они могут говорить?! – опять взорвался Аслан. – Мне не нужны их разговоры! Я хочу знать, куда увезли Салмана, чтобы освободить его! Ты можешь это понять своей безмозглой головой?
Габит потупился. То, что сделал Аслан за последние сутки, ему не нравилось. Не нравилось это и другим членам тейпа. Но сказать это брату в открытую он не решался.
– Найдите его! – распаляясь все больше и больше, прокричал Аслан. – А сейчас оставь меня в покое.
Оставшись один, Аслан включил телевизор. Передавали очередной выпуск новостей. Краем уха слушал то, что говорили комментаторы и журналисты. И вдруг…
– Префект Иль-де-Франс, господин Ленар, категорически утверждает, что к похищению месье Гудаева причастны трое русских: двое мужчин и женщина.
На экране возникли три фотографии: Демидова, Локиса и Корнейчик.
– Вот что сказал господин префект в коротком интервью нашему корреспонденту, оказавшемуся на месте происшествия.
Картинка сменилась. Теперь на экране был сухой, морщинистый мужчина в легком пиджаке.
– Нами установлено, что это были представители русской мафии, – неприятным скрипучим голосом заговорил он. – Ранее они похитили адвоката Порше, рассчитывая через него захватить его клиента. Но у них это не получилось. Тогда они похитили старшего инспектора Люка. И наконец добрались до своей цели – месье Гудаева. Полиция пока не знает истинных целей похищений. Но думаю, что скоро преступники сами расскажут о них. Пользуясь случаем, я предлагаю этим бандитам сдаться. Суд учтет тот факт, что они добровольно прекратили свою преступную деятельность. В противном случае пожизненное заключение в тюрьме Кайенны им обеспечено…
Несколько минут после этого репортажа Аслан сидел не шевелясь и что-то вспоминал. Лицо одного из предполагаемых преступников показалось ему знакомым. Аслан морщил лоб, пытаясь вспомнить, где он его видел. Да и женщина была ему явно знакома. И вдруг словно пелена спала с его глаз. Женщина приходила в старый офис к Ратуеву. Они разговаривали не меньше полутора часов. Кажется, Ратуев называл ее адвокатом. Что же касается мужчины…
– Вах, шайтан! – Аслан даже подпрыгнул в кресле. – Это же он! Тот самый!..
На крыше «Отель де Дье» он был вместе со снайпером, наблюдая в бинокль за происходящим на площади, и отчетливо видел в оптику того, кто схватил Гудаева. Но сейчас он вспомнил и другую встречу с этим человеком. Только не здесь, в самом центре Европы, а в горах Северного Кавказа. И воспоминания от этой встречи у Аслана были не самые приятные…
– Я найду тебя, – прошептал он, глядя в одну точку. – И тогда моли своего бога, чтобы я торопился и убил тебя сразу…
