– Будем искать здесь, – сказал Востряков, остановившись на краю густого березняка, в двухстах метрах от берега реки. Сова, Клешня и шофер Валера – весь штат его «помощников», матерясь, вылезли из рощи, которую только что пересекли вслед за Семеном по немыслимой траектории.

– Надо было этого деда с собой взять, – вытирая обильный пот, прохрипел Сова. – Какого лешего мы тут ползаем второй день? И где этот гребаный трактор?

– Трактор, наверное, кто-нибудь утащил, – Востряков внимательно оглядывался по сторонам, – ведь старикан сюда уже лет пять не заглядывал. Все могло измениться. А как ты собирался деда доставить? На руках? Он же почти не ходит!

– Подумаешь, проблема, – усмехнулся Валера, – посадили на джип да привезли.

– А в кусты бы тоже на джипе въехал? – Востряков присел на траву, вытащил сигареты, закурил.

Уже почти два дня он бесплодно пытался найти хоть какие-то следы старой дороги. Описания Федора Архиповича сначала показались вполне сносными, но, как всегда случается, по мере проверки первоначальных данных выяснилось, что не все так просто. Район предполагаемых поисков, такой ограниченный на карте, в реальном пространстве расширился до площади в несколько гектаров. Кроме того, мешала буйная растительность – все левобережье заросло березовым лесом необыкновенно густо. Лес был влажный, еще не ушедшие вешние воды сильно затрудняли передвижение. Тем не менее бандиты, будто отряд примерных пионеров, покорно следовали за своим шефом. Видимо, им уже мерещился блеск золота, ради которого можно было стерпеть даже ненавистного москвича! Однако терпение братков было не безграничным. Заканчивался второй день поисков, а пока никаких намеков на скорый результат!

– Ничего, кто-то вот ездит. Я сегодня тут иномарку видел. У рощи. Удивляюсь, как ее по таким колеям не раздолбали, – Валера отломил сухую веточку, стал сдирать с нее кору.

– Какая иномарка? А нам чего не сказал? – Сова озабоченно сдвинул брови.

– А чего говорить? Подумаешь, какая-то «Феррари» навороченная! Вы тут по роще шарились, а я в это время в кабине сидел. Проехала туда-сюда и свалила. Может, кто купаться приезжал?

– В такую погоду покупаешься! – Сова, решив, что такой пустяковый вопрос больше не стоит обсуждать, отвернулся от водителя и сел на траву рядом с Востряковым. – Слушай, а чего ты миноискатель не возьмешь?

– И как с ним здесь ходить? – Востряков затушил окурок в траве. – Между берез кружить? Тут и месяца не хватит. Надо понять, где искать, тогда попробуем.

– И ты понял? – Сова брезгливо отряхнул с мятых джинсов несколько муравьев.

– Более-менее. Видишь, вон там небольшой просвет? Типа просеки?

– Ну и что?

– Здесь раньше была линия электропередачи. Вспомните, дед говорил, что по старой дороге лет сорок назад провели ЛЭП! Потом ее разобрали, по холмам пустили «высоковольтку», но просека осталась. Конечно, сильно заросла, но ее можно как-то определить на местности.

– Какая там просека! Кусты и деревья, как везде, – подал голос Клешня. Он вообще редко говорил, поэтому если вдруг произносил отдельные реплики, то это означало, что Клешня сильно озабочен. Видимо, в данном случае ему уж очень не хотелось снова ломиться сквозь густые заросли.

– Да и времени сколько! Скоро темнеть начнет, – позевывая, добавил Валера. – Давай до завтра отложим? Пойдем лучше вмажем по стопарю! У меня виски осталось полбутылки.

Это было что-то новенькое – Вострякову предлагали выпить! Но на такие уловки не стоит попадаться. Семен отчетливо понимал, что завтра дисциплина будет вообще никакой, если сегодня не найдется хоть какой-нибудь след, не появится малейшая надежда на благоприятный исход поисков.

– Поступаем так. Идем вдоль этой заросшей просеки и внимательно смотрим по сторонам. Если мои предположения верны, этот дезертир, если он, конечно, действительно спрятал ящик, должен был оставить себе какой-нибудь ориентир, который не исчезнет за короткое время: большое старое дерево, овражек, камень… Короче, так. Вы с Валерой идете туда, направо, мы с Совой – налево.

Востряков поднялся с земли и, махнув рукой, двинулся прямо сквозь густые заросли молодых березок и осин, которые достигали здесь гораздо меньшей высоты, чем в соседней роще. Пожалуй, это была действительно просека для ЛЭП, проложенная по старой дороге!

Сова, посидев пару минут на месте, вполголоса о чем-то посовещался со своими «коллегами» и медленно встал, размялся, направился следом за Востряковым. Валера и Клешня побрели в противоположном направлении.

Семен шел метрах в пятидесяти от правого края заросшей просеки, постоянно вертел головой по сторонам, отчего сильно уставала шея. Невысокие деревца, кусты, влажный грунт, усеянный прошлогодней листвой, лужи в канавках, откуда доносилось дружное кваканье очнувшихся лягушек…

Конечно, никаких ориентиров с тех пор остаться не могло! Зря он рассчитывает на это. Нужно действительно завтра взять миноискатель и заставить этих амбалов прочесать все окрестности. Хотя сие напоминает поиски иголки в стогу сена! Нет, даже не в стогу, а на колхозном хранилище!

Востряков споткнулся о выступающий корень, упал, выставив вперед руки. Коротко выругался, поднялся, цепляясь за ствол осины. Метрах в ста сбоку слышался треск сучьев – это двигался вперед Сова. С таким шумом, будто тут заплутал отбившийся от стада бык! «Бык» – он и в лесу бык. Усмехнувшись немудреной шутке, Семен свернул в сторону, вышел на край просеки. Треск прекратился, потом сквозь ветви поплыл сизоватый дымок. Понятно. Сова остановился перекурить.

– Пора домой, – буркнул он, когда Востряков подошел поближе. Сова сидел на невысоком холмике, густо заросшем мхом.

– Сейчас пойдем, – Востряков тоже закурил, устроился рядом, но сразу встал. Мох был сырой. Семен провел рукой по мягкой поверхности, вырвал зеленый пучок. – В войну его партизаны, я слышал, вместо ваты использовали, когда раны обрабатывали. Медикаментов не хватало.

– Ну и че? – Сова рывком оторвал здоровенный клок мха, поднес к лицу, понюхал, сморщился: – Тина какая-то.

Потом посмотрел вниз, на то место, где он рос:

– А это что? Камень как будто.

Востряков, думая о чем-то своем, машинально ответил:

– Может быть.

– О, да мы сидим на нем, – Сова рукой соскребал мшистые напластования, постепенно обнажая огромный валун.

– Что ты сказал? – Востряков дернулся, взглянул вниз…

Сердце забилось быстрее, какие-то нервные импульсы, словно ток, пробежали по телу. Так обычно бывало с ним перед каждой находкой. Неужели?!

– Миша, беги за лопатой. Дорогу найдешь?

Но Сове не нужно было повторять много раз. Он тоже сообразил, что случайно нашел тот самый ориентир, о котором говорил Востряков. Сорвавшись с места, Сова ломанулся сквозь рощу, как лось, преследуемый охотниками.

Востряков присел на корточки, полностью очистил валун от наростов мха, убедился, что это действительно здоровенный камень, лежащий здесь с незапамятных времен. Такие следы оставлял после себя древний ледник, проборонивший Русскую равнину много тысяч лет назад. Так что это был свидетель не только минувшей войны, но и полюдья первых киевских князей, которые тут, в «дреговичских» землях, активно собирали дань…

Сова примчался через десять минут, неся в руках короткую водительскую лопату.

– А где Валера с Клешней? – спросил Востряков, принимаясь за работу. Он собирался вырыть глубокую яму вокруг валуна.

– Не знаю. Я покричал, никто не отозвался. Вышел к машинам, взял лопату и назад! И как теперь рыть?

– Молча, – грубо ответил Востряков, отбрасывая в сторону первую порцию грунта.