Глава 4
– В последнее время мне не нравится его настрой. Нет, скажу больше. В последнее время он вообще мне не нравится. Взять, к примеру, последнее дело…
Некрасивое от природы, морщинистое лицо Мориса Гляссе заметно омрачилось. Он наклонился вперед и постучал пальцем по досье Перетье, лежавшем поверх стопки других досье перед главой департамента Жаком Антьером. Гляссе и Антьер, невзирая на субординацию и огромную разницу в занимаемых положениях, с незапамятных времен сохраняли меж собой прекрасные дружеские отношения. Были, что называется, на короткой ноге. В прошлом их связывало немало, и, когда Гляссе оставался наедине с Антьером, он мог позволить себе, мягко говоря, неуставные отношения.
– Ты не выполнил свое домашнее задание, Жак, – вызывающе отреагировал Гляссе на последнее высказывание собеседника. – Иначе бы ты знал, что Венсан Перетье куда больший патриот, чем мы с тобой, вместе взятые. Немногие люди сделали больше для своей страны. И сейчас немного людей такого сорта осталось в живых. Перетье из тех, кто до сих пор полагает, что рукопожатие является контрактом, а слово мужчины – его обязательством. Да-да, Жак. Это несмотря на его кажущееся безразличие ко всему окружающему… Он может быть хитрым, как черт, если считает, что помогает охранять достояние Французской Республики…
– Не слишком ли много похвал? – язвительно усмехнулся Антьер. – Если Перетье понимает всю серьезность ситуации, почему он ведет себя подобным образом?
– Как?
– Чересчур вызывающе.
Гляссе ответил не сразу. Он молча посмотрел в грустные зеленые, как два изумруда, глаза Антьера, затем перевел взгляд на экран монитора, стоящего справа от главы департамента, где во всей своей красе разместилась электронная схема Иерусалима. Некоторые места на схеме были обозначены разноцветными кружками, каждый из которых имел свое обозначение. «Моссад», место гибели Анри Фери, гостиница, в которой останавливался последний, точки, где предположительно последний раз была установлена связь с пропавшими Кристаном и Вуалье. И, естественно, плато Голаны с расположенным на нем Кругом Рефаимов. Минуту назад Антьер нанес на схему еще один кружок темно-синего цвета, обозначив таким образом потенциальное присутствие Перетье.
– Ты серьезно недооцениваешь Венсана, – сказал Гляссе почти с грустью. – Ты не знаешь и не можешь этого знать, а я готов поспорить, Жак, что, вероятно, в эту самую минуту Перетье обдумывает, как сделать свое предстоящее расследование наиболее эффективным. Он сделает все возможное…
– Попридержи свои панегирики до соответствующих времен, – осадил Гляссе Антьер. – Есть еще кое-что, о чем ты пока не знаешь, Морис.
– Что еще?
Досье на Венсана Перетье вместе с остальными пухлыми папками скрылось в верхнем ящике стола Антьера. Похоже, что вопрос с кандидатурой агента был полностью исчерпан, и это обстоятельство не могло не вызвать у Гляссе чувство облегчения. Но, судя по всему, Антьер приготовил ему другой, еще менее приятный сюрприз. Об озабоченности главы департамента свидетельствовали морщинки в уголках глаз и плотно сжатые тонкие губы.
– В это дело вмешались русские, – Антьер склонился к компьютеру и нанес на экран еще один кружок ярко-красного цвета. – Они направили в Иерусалим своего ученого, и я думаю, что это вряд ли можно расценивать как простое совпадение.
– Ты думаешь?..
– Я уверен, – жестко изрек Антьер. – Ученый – это только верхушка айсберга. Нет никаких сомнений в том, что русским уже известно об истории с нашими учеными и о роли арабских экстремистов в данном деле. Интерес со стороны «Моссада» тоже не остался без внимания. Ученого будут прикрывать. Кто и каким образом, мне пока неизвестно. Этот пункт также предстоит выяснить Перетье… Раз уж ты сделал ставку именно на него, Морис. Но, в любом случае, я не хочу, чтобы русские обставили нас и сорвали лавры. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Гляссе понимал. Объяснения тут были излишни. Уступить кому-то пальму первенства было бы равносильно полному поражению. Тем более в столь щекотливой и до сих пор полностью непонятной ситуации.
– Я свяжусь с Венсаном, и он получит все необходимые инструкции на этот счет, – сказал он.
– Отлично.
Антьер выключил компьютер, и картинка с электронной схемой погасла. Достав из кармана носовой платок и шумно высморкавшись в него, глава департамента вновь устремил пристальный взгляд на Гляссе. Свет от хрустальной люстры под потолком явственно отражался в глубоких изумрудных глазах.
– А теперь, как говорится, не для протокола, Морис, – произнес Антьер, машинально понижая тембр голоса. – Строго между нами. Что ты сам думаешь об этой версии профессора Гросса? Насчет инопланетных вторжений? Тебе не кажется, что подобная гипотеза… как бы это сказать… Слишком уж притянута за уши и выглядит… Выглядит диковато.
Гляссе и сам много думал на эту тему после непродолжительного, но очень насыщенного общения с Жюльеном Деламаром. Сказать, что Деламар убедил его, было бы неправильно, но в то же время директор парижского НИИ, казалось, сам был полностью уверен в выдвигаемой гипотезе. Гляссе был далек от науки. Тем более он был далек от области изучения внеземных цивилизаций и тому подобных вещей.
– Честно говоря, – Гляссе поскреб пальцами свой гладко выбритый подбородок, – у меня нет пока строго определенного мнения на этот счет, Жак. Я нанял двух независимых специалистов, чтобы разобраться с работой Гросса, но, думаю, не это первостепенно для нас… Убит наш ученый. И убили его не инопланетяне. Это совершенно точно. Двое ученых исчезли. И опять же я склонен подозревать, что их похитили не гуманоиды. Лучше будем решать проблемы по мере их поступления и не лезть в неизведанные дебри.
Антьер удовлетворенно кивнул. Видимо, ответ Гляссе его более чем удовлетворил.
– Согласен, Морис. И все же пусть твои независимые специалисты, как ты говоришь, отнесутся к своей работе со всей ответственностью. Договорились?
– Так оно и будет, Жак.
* * *
Первые лучи восходящего солнца довольно робко пробивались сквозь стекла автомобиля, и расположившийся на заднем сиденье такси Валерий Юдаев чувствовал себя немного зябко. Поежившись, он сунул руки в карманы и расположился в кресле как можно глубже. Закрыл глаза.
Водитель, согласившийся доставить прибывшего в Иерусалим бизнесмена до отеля «Шалац» за умеренную плату, оказался монголом по происхождению и ни слова не понимал по-русски. Юдаев же, в свою очередь, не стал демонстрировать таксисту свои навыки в языкознании, хотя мог неплохо общаться на монгольском. Не бегло и не в совершенстве, однако для короткой беседы этого оказалось бы более чем достаточно. Но вступать с кем-либо в полемику, включая монголов, Валерию сейчас не хотелось.
Направляясь в «Шалац», согласно полученным от Чепурова инструкциям, Юдаев позволил себе мысленно перенестись в воспоминаниях к событиям шестилетней давности. Воспоминания были не из приятных, и всякий раз, когда Юдаев погружался в них, они причиняли ему весьма болезненные ощущения. Но картинки из прошлого часто лезли ему в голову помимо воли и желания.
Они всегда работали в связке. Чепуров намеренно ставил их в пару, считая, что таким образом уменьшается степень риска проводимой операции. Во-первых, мужчина и женщина всегда вызывают меньше подозрений, чем агент-одиночка или работающие в паре мужчины, а во-вторых, немаловажную роль играло и то обстоятельство, что Валерий и Марина прекрасно дополняли друг друга. Порой им достаточно было полуслова, полувзгляда, легкого намека, незаметного для посторонних глаз. Они чувствовали друг друга.
Шесть лет назад Чепуров отправил их в Швейцарию, где в то время активно разворачивал свою широкую деятельность известный наркобарон Гарри Фанк.
– Будет крупная поставка. В операции замешан кто-то из наших. Фанк должен встретиться с заказчиком в самое ближайшее время. Ваша задача – наблюдение, – инструктировал агентов Роман Леонидович. – Сначала за Фанком, потом за тем человеком, с которым он встретится. В первую очередь нас интересует канал. Никаких силовых операций. Только в исключительных случаях, и то… Желательно, чтобы я постоянно находился в курсе событий.
Задача оказалась несложной. Взять в оборот Фанка и установить за ним слежку не составило большого труда. Встреча, о которой говорил Чепуров, произошла через неделю в ресторане «Глория», расположенном в одном из центральных и многолюдных районов Женевы. Фанк не стремился к излишней конспирации.
– Их двое.
Марина сидела за столиком так, что могла видеть объект наблюдения без помех. Валерий расположился спиной к выходу и мог наслаждаться только видом, открывающимся ему из окна. И, конечно, самой Мариной, одетой в длинное платье цвета морской волны. Ниже талии ее шикарное одеяние расходилось пышными складками, зато выше слишком уж плотно облегало стан и, мало того, полностью оставляло открытыми плечи. Она была прекрасна. Юдаев открыто улыбнулся.
– Знаешь кого-нибудь из них?
– Нет, первый раз вижу. Хотя…
– Что?
– Лицо того, что пониже ростом, кажется мне отдаленно знакомым. Не могу точно сказать, где и при каких обстоятельствах мне доводилось его видеть, но… Впрочем, я могу и ошибаться… Но, определенно, у него русская внешность.
Валерий непринужденно рассмеялся и подхватил со столика бутылку шампанского. Налил искристого напитка себе и Марине.
– Это по каким же факторам ты определила?
– Думаешь, я мало видела людей в своей жизни?
Он придвинул к себе салфетку, а свободной рукой любовно накрыл левую кисть девушки. В эту секунду он отчетливо видел в ее зрачках собственное отражение.
– Что они делают? – вполголоса поинтересовался Юдаев, будто речь шла о чем-то совершенно обыденном.
– Они сели за столик Фанка. Разговаривают.
– Думаю, это и есть наши клиенты.
Марина кивнула. Они подняли фужеры с шампанским и чокнулись. Девушка едва пригубила напиток и поставила фужер обратно на столик. Ее волосы гармонично отливали в отблесках свечей. Валерий не мог не отметить того, как она красива. Почему-то в тот вечер он ощутил это особенно явственно.
– Я на секунду, – он отодвинул стул и встал. – Не спускай с них глаз. Если что, немедленно дай мне знать.
– И ты примчишься с расстегнутой ширинкой? – засмеялась Марина.
– Если придется, да.
Он не боялся оставлять Марину одну. Явной опасности не предвиделось. Да и в случае необходимости она сумеет за себя постоять. Валерий в этом не сомневался. Бросив короткий, но цепкий взгляд в сторону столика, за которым восседал Фанк со своими гостями, он пересек зал и скрылся в направлении уборной. Вновь прибывшие сидели спиной к Валерию, и он не смог рассмотреть их лица.
Выстрел прозвучал, как удар по оголенным нервам, когда Юдаев уже находился возле умывальника. Его отсутствие в общем зале едва ли укладывалось в пятиминутный интервал. Сердце, казалось, сорвалось с привычного места под ребрами и упало куда-то вниз живота. Холодный ком сдавил горло Валерия. Интуиция подала сигнал тревоги прежде, чем он успел осознать происходящее. Внутренний голос.
Следом за первым выстрелом раздался второй, мгновенно потонувший в общем шуме, состоящем из женских криков, звона разбитой посуды, топота ног. Юдаев уже рванул на себя ручку двери и выскочил из туалета, подобно пушечному ядру, сметая на пути зазевавшихся посетителей. Оружия при нем не было, но в эту секунду данное обстоятельство волновало его меньше всего.
Столик Фанка пустовал. Ни его самого, ни тех, кто явился к нему на встречу. Марины тоже не было. Вернее, Юдаев заметил ее не сразу. Девушка лежала на полу, опрокинувшись на спину вместе со стулом, на котором она прежде сидела. В падении она потянула за собой и скатерть, в результате чего на нее обрушилось все, что составляло недавнюю сервировку стола. Юдаев метнулся к ней, припал на одно колено и приподнял двумя руками хрупкую девичью головку. Последняя надежда растаяла, подобно табачному дыму. По центру гладкого высокого лба красовалась аккуратная дырочка девятимиллиметрового диаметра. Именно она и поставила финальную точку в жизни Марины. Первым выстрелом ей пробило левую грудь. Шикарное открытое платье и край белоснежной скатерти залило темно-бордовой жидкостью, и Валерий совершенно точно знал, что это не вино.
Он закричал. Во всяком случае, ему казалось, что он закричал тогда, хотя и не слышал собственного голоса. Он не слышал ничего. Он не замечал возникшей в зале ресторана паники. Из глаз его катились самые настоящие слезы, и все, что он мог делать в эту секунду, так это, подобно обезумевшему от горя человеку, баюкать лежавшую на его отставленном колене голову Марины. Ее длинные волосы касались пола.
В тот памятный день СВР потеряло одного из лучших своих агентов. Валерий Юдаев потерял гораздо больше. Он лишился не только надежного и не раз проверенного на деле напарника. Он лишился жены… А с ней ушла и частичка его души. Лучшая ее частичка…
Юдаев тряхнул головой, прогоняя возникшее наваждение и заставляя себя вернуться в реальность. Такси уже плавно подкатило к тротуару, и водитель-монгол выжидательно развернулся лицом к клиенту.
– Отель «Шалац», – произнес он на ломаном иврите.
– Благодарю.
Майор расплатился и покинул автомобиль. Не глядя по сторонам и все еще находясь во власти всколыхнувшихся эмоций, он поднялся на крыльцо, толкнул от себя дверь и шагнул в душный, пропитанный какими-то ароматическими маслами холл. Весь багаж Юдаева состоял из плоского черного «дипломата», и, перехватив его в правую руку, он решительно направился к стойке портье.
Молодой человек с зализанными назад длинными волосами встретил потенциального постояльца не слишком приветливо. Демонстративно зевнув так, что, казалось, его челюсть лишь чудом осталась не вывихнутой, парень уперся локтями в стойку и хмуро уставился на подошедшего Валерия.
– Сожалею, но свободных мест нет, – сухо изрек он.
Юдаев усмехнулся. Краем глаза он отметил, что ключ от триста одиннадцатого номера отсутствует на привычном месте. Это означало, что профессор Мещереков находится в отеле.
– Я думаю, для меня отыщется одно, – негромко произнес Валерий. – Мне нужен Марк Розенфельд.
* * *
– Будьте добры, чашечку кофе и свежую прессу… Нет, завтрака пока не нужно… Большое спасибо.
Мещереков положил трубку на аппарат и вернулся в кресло перед раскрытым ноутбуком. Вчера он так и заснул, но, очнувшись в районе двух часов ночи, заставил себя раздеться и перебраться в постель. Сейчас Олег все равно чувствовал себя разбитым и до конца не отдохнувшим. Он искренне надеялся на то, что чашка утреннего кофе вернет ему бодрость и энергию. Есть не хотелось.
Как и вчера вечером, Мещереков под разными углами разглядывал карту Гилгал Рефаима, но пока что ни одна светлая мысль не посетила его голову. Он сравнил карту со снимками, как сделанными вчера, так и имевшимися у него раньше, скачанными из Всемирной сети. Профессор был так же далек от разгадки Колец, как и до своего отъезда из России. Но он был уверен, что она кроется где-то рядом. На поверхности. В так называемой слепой зоне…
Размышления Мещерекова были прерваны осторожным и тактичным стуком в дверь.
– Секунду.
Он выключил компьютер, сложил его и положил рядом с собой на журнальный столик. Только после этого поднялся, прошествовал к двери и отпер замок. Темноволосая девушка с короткой стрижкой, облаченная в синюю униформу отеля, грациозно вкатила в номер миниатюрный столик, на котором сиротливо дымилась чашечка кофе, а рядом с ней лежала и заказанная Мещерековым газета на русском языке.
– Прошу вас. Желаете еще что-нибудь? – любезно поинтересовалась девушка, с неподдельным любопытством разглядывая острую бородку профессора.
– Нет. Пока нет.
Олег улыбнулся, достал деньги и протянул симпатичной брюнетке чаевые. Она благодарно кивнула в ответ. Мещереков взял кофе и газету, после чего девушка ретировалась из номера вместе со столиком, вызывающе покачивая бедрами. Олег проводил ее взглядом. Стоя посреди комнаты, он тут же сделал пару поспешных обжигающих горло глотков и остался вполне удовлетворен бодрящим напитком. В голове немного прояснилось.
Вновь разместившись в кресле и поставив чашку с ароматным тонизирующим напитком рядом с ноутбуком, он развернул газету. На второй странице его внимание сразу привлекла большая фотография девушки с длинными волосами и черными как смоль выразительными глазами. Не признать ее симпатичной было невозможно, но и красавицей Мещереков бы ее тоже не назвал. Скорее, тут подходило такое определение, как броская. Да, пожалуй, именно так. Разглядев незнакомку как следует, Олег собирался перевернуть газету уже на следующую страницу, но тут его внимание невольно привлекло словосочетание «Гилгал Рефаим» в контексте расположенной ниже статьи. Брови профессора удивленно взметнулись вверх, и он заставил себя сфокусировать внимание на изложенном материале.
«…французский ученый, выдающийся представитель парижской национальной коллегии Анри Фери подвергся жестокому и на первый взгляд бессмысленному нападению при выходе из отеля. Задержанная на месте преступления женщина, Айсана Хаши-Ула, дважды выстрелившая в свою жертву, как выяснилось, принадлежит к одной из фанатично настроенных арабских группировок, главой которой является легендарный в своем роде Нафез Анбаас. Анри Фери прибыл в Иерусалим для изучения одного из таинственных мест планеты, именуемого «Гилгал Рефаим». Каким образом он мог своими исследованиями перейти дорогу арабским экстремистам и зачем последним понадобилась его смерть, до сих пор остается непонятным. К расследованию этого дела подключился институт безопасности и специальных задач Израиля. Именно в их руках находится сейчас задержанная Айсана Хаши-Ула. Обстоятельства и мотивы жестокого убийства Анри Фери выясняются…»
Мещереков несколько раз подряд прочитал статью от начала до конца и отложил газету. Потянулся за кофе. Напиток уже не показался таким ароматным. К тому же он остыл. Мещереков поморщился и порывисто поднялся – информация взволновала его.
Арабские экстремисты! Нападение с их стороны на французского ученого действительно выглядело необоснованным. Какое отношение могут иметь фанатики к научным изысканиям?
Невольно Мещерекову вспомнился разговор с Чепуровым. Представитель СВР интересовался, не мог ли быть Круг Рефаимов каким-то образом связан с политикой. «Моссад», арабские экстремисты… Знал ли Чепуров о том, что произошло с этим Фери? Черт! Конечно же, знал. Знал, но промолчал. Не захотел излишне пугать его, Мещерекова… Отсюда и тайное сопровождение. «Мы будем приглядывать за вами». Что же это получается? Значит, он тоже подвергает себя какой-то неведомой опасности? Но какой? Почему?
Мещереков не находил ответов на роящиеся у него в голове вопросы. При этом он и сам не замечал того, что стремительно расхаживает по гостиничному номеру из угла в угол, как загнанный в клетку хищник. Олег постарался взять себя в руки и остановился. Стиснул руками виски, явственно ощущая, как под его напрягшимися пальцами пульсирует кровь. В очередной раз взгляд упал на развернутую газету. Теперь уже Мещереков смотрел на фото девушки совсем под иным углом зрения. Неужели?..
Определенно, ей было что-то известно о Гилгал Рефаиме. Что-то, чего не знали все ученые мира и к чему, возможно, слишком близко подобрался ныне покойный Фери. Поэтому его и убили. Иного объяснения Мещереков просто не находил. Значит, в руках у девушки-убийцы есть разгадка. Ключик, который он ищет. Мещереков взъерошил на голове волосы. У него созрело решение, которое он считал единственно верным в сложившейся ситуации. Бросив взгляд на часы, профессор поспешно скрылся в ванной комнате.
Его суетливые движения не укрылись от внимания наблюдателей в цветочном фургоне.
– Его взволновала статья. Та самая. Он прочел ее и заметался. Об этом точно следует сообщить Мееру. Причем немедленно.
Говоривший остался сидеть перед экраном монитора, а его напарник без лишних споров и пререканий выхватил из кармана мобильник. Пальцы быстро забегали по кнопкам набора.
Мещереков появился из ванной умытый и причесанный. Машинально допив остатки холодного кофе, он принялся одеваться. Наблюдатель в фургоне пристально отслеживал каждое движение профессора.
– Господин Меер? Это Симон… Да, я… У нас тут возникла кое-какая непредвиденная ситуация… Нет, это не насчет Еноха. Я думаю, дело серьезное, и возможно… Что?.. Хорошо. Да…
Мещереков уже надел пиджак, затянул и без того тугой узел галстука и направился к выходу. Похоже, он не собирался терять времени даром. Хлопнула входная дверь, и номер опустел.
– Он вышел, – спокойно констатировал тот, что сидел возле экрана.
– Я вижу.
– Что сказал Меер?
– Не спускать с него глаз. Куда бы он ни направился, один из нас должен следовать за ним. Если понадобится, нам пришлют подкрепление. И еще… – Симон растерянно замолчал.
– Что?
– Я сказал Мееру про статью, и он… Он ответил мне, что, кажется, знает, куда решил направиться наш подопечный.
– Знает? – недоверчиво переспросил первый.
– Меня это тоже удивило, – Симон пожал плечами.
* * *
Тонкий целенаправленный луч бластера прорезал ночную мглу, и Венсан едва успел в последнюю секунду броситься наземь. Опасность миновала, и на какое-то мгновение ему даже показалось, что волосы на макушке опалились. Он даже явственно почувствовал запах чего-то горелого. Перекатившись на бок, Перетье лихо выхватил из наплечной кобуры свой верный «бульдог» и развернулся в сторону стрелявшего. На мгновение он замер в растерянности.
Противников было двое. Но ни один из них не был человеком в прямом смысле этого слова. Низкорослые, покрытые чем-то вроде чешуи зеленые человечки стремительно неслись в его направлении, практически не касаясь земли и перебирая в воздухе длинными двупалыми отростками. Бластер в руках того, что бежал справа, сместился в направлении Перетье и вновь выпустил огненный жалящий луч. По примеру первого гуманоида его уродливый близнец произвел выстрел из своего оружия в унисон предыдущему. Венсан вскочил и крутанулся на месте. «Бульдог» сухо кашлянул, и выпущенная им пуля ударила точно в грудь одному из нападавших пришельцев. Однако, проделав в зеленом чешуйчатом теле дыру размером с блюдце, снаряд не причинил гуманоиду никакого вреда. Он даже не сбавил скорости, продолжая неизбежно сближаться с Перетье. Только на землю из «раны» закапала тягучая слизь горчичного оттенка.
Венсан грязно выругался и огляделся по сторонам, пытаясь найти хоть какое-нибудь укрытие. Но местность вокруг пугала своей пустынностью. Гуманоид с дыркой в груди выстрелил еще раз, и Перетье уже не успел среагировать должным образом. Правую руку обдало невыносимым жаром, заставив Венсана до боли закусить нижнюю губу. На подбородок брызнула его собственная кровь. Венсан перевел взгляд и с ужасом обнаружил, что его правой руки уже нет на привычном месте. Вместо нее он мог лицезреть только обугленный почти у самого основания плеча обрубок. Венсан упал на колени. Его отстреленная конечность валялась всего в паре сантиметров на земле, а еще шевелящиеся пальцы хаотично перебирали рукоятку «бульдога». Превозмогая нестерпимую боль и наполнивший душу ужас, Венсан схватил оружие левой рукой и почти с силой вырвал его из цепких пальцев, некогда принадлежавших ему самому.
Перед глазами все плыло, а картинки сменяли одна другую, как в детском игрушечном калейдоскопе. Перетье с трудом попытался поймать на мушку скачущих в его направлении гуманоидов, но рука с «бульдогом» предательски дрожала. Он несколько раз нервно нажал на спусковой крючок, даже не представляя, достигли его выстрелы цели или нет. А даже если и достигли, то что?
– Бросьте оружие, месье Перетье! Немедленно бросьте оружие! – Он уже не видел зеленых уродов, но совершенно четко слышал их голос в непосредственной близости. – Это инопланетное вторжение! Бросайте оружие! Месье Перетье?! Месье Перетье? Вы меня слышите?..
Венсан вздрогнул всем телом и распахнул глаза. Склонившаяся над ним стюардесса осторожно трясла его за правое плечо.
– Вы меня слышите, месье Перетье?
– Да. Черт!
– С вами все в порядке?
Венсан вытер рукавом рубашки выступившие на лбу крупные капельки пота. Сердце бешено колотилось в груди, и он еще до конца не понял, что было сном, а что реальностью. В горле пересохло, и он с трудом смог проглотить застрявший в горле ком.
– Месье Перетье? – вновь заботливо окликнула его стюардесса. – Вам нехорошо? Ответьте мне.
– Да, черт возьми, я вас слышу, – несколько грубовато откликнулся он и тут же поспешил загладить резкость: – Простите. Я задремал… И мне привиделся кошмар. Только и всего. Со мной уже все в порядке… Спасибо. У вас есть водка?
Он был в самолете, несущем его из Парижа в Иерусалим. Взглянув на часы, Перетье машинально отметил, что перелет будет длиться для него еще без малого полчаса. С того момента, как он оказался в воздухе, Венсан уже опорожнил две стограммовые бутылочки водки, а потом… Потом он на какое-то время выключился. И беседы со всякими психами вроде Жюльена Деламара, судя по всему, не прошли для него даром. Инопланетное вторжение! Не стоило засорять мозги всей этой чушью.
– Девушка, – Венсан вымученно улыбнулся, надеясь, что у него вполне приличный внешний вид. – Будьте добры, принесите мне еще сто грамм русской водки. И сок… Маленький стаканчик.
– Одну минуту.
Она отошла от его кресла, и Венсан позволил себе оглядеться по сторонам. Слева от него расположилась немолодая уже супружеская чета. Дама безмятежно дремала в своем кресле, а ее благоверный наслаждался литературными виршами Рекса Стаута. Справа через проход, ближе всех к Перетье располагался парень со скандинавскими чертами лица. Облаченный в одежду из кожи, юноша слушал через наушники музыку. Парень ритмично покачивал головой в такт прослушиваемой мелодии и даже беззвучно шевелил при этом губами. Все было нормально. Как обычно. И никаких гуманоидов с бластерами. Венсан еще раз витиевато выругался, но на этот раз значительно тише. Почти шепотом.
Через минуту в проходе появилась стюардесса с подносом, и Перетье получил заказанные напитки. Одним движением он скрутил пробку с миниатюрной бутылочки и припал губами к горлышку. Отпил половину, поморщился и тут же смочил горло апельсиновым соком. Оставшиеся в бутылке пятьдесят граммов он бережно опустил в левый боковой карман пиджака.
Прикрыв глаза, Перетье мысленно воссоздал в памяти образ Айсаны Хаши-Ула, фото которой имелось в представленном ему еще в Париже досье. Девушка, фактически у всех на виду застрелившая Фери, была единственной ниточкой к разгадке. Никаких других зацепок у Венсана не было. Но как вытащить ее из лап «Моссада»? Представители этой организации даже при самом благоприятном стечении обстоятельств не пойдут на добровольное сотрудничество с иностранной разведкой. А у Перетье даже не было уверенности в том, что «Моссад» в данной ситуации ведет честную, открытую игру. Скорее, наоборот…
Самолет приземлился в «Атароте» точно по расписанию. Незадолго до посадки Перетье расправился с остатками спиртного и теперь чувствовал в организме заметную легкость. Он знал, что, несмотря ни на что, не отступится от намеченного и с честью проведет порученную ему Морисом Гляссе операцию.
Мобильник Венсана ожил, едва он спустился с нижней ступеньки трапа. Француз неохотно извлек телефон и ответил на вызов. Как и следовало ожидать, общения с ним жаждал Гляссе.
– Нормально долетел, Венсан?
– Да. Порядок. Если не считать кошмаров.
– Каких кошмаров? – не понял Гляссе.
– Основанных на завоевании нашей вселенной инопланетными оккупантами. – Перетье сунул в рот сигарету и прикурил.
– Смешно, – сдержанно отреагировал шеф. – У меня есть для тебя дополнительная информация, Венсан. Не знаю еще, насколько в целом это осложнит ситуацию.
– Что еще? – Попыхивая зажатой в зубах сигаретой, Перетье двинулся к зданию аэропорта.
Гляссе откашлялся.
– Это касается русских.