Профессор постучался в дверь аппаратной. Увидев его на мониторе, парень за пультом нажал кнопку. Дверь открылась, и Скрябин вошел. Полумрак здесь был расцвечен подмигиванием разнообразных индикаторов.

– Добрый вечер, Саша, – сказал старик.

– Не спится, Дмитрий Петрович?

– В моем возрасте хороший сон ждет разве что в могиле…

– Ой, Дмитрий Петрович! Разве можно так говорить!

– Саша, Саша, – вздохнул профессор. – Сбросить бы десяток лет, да что там, хоть пяток… Вот голова разболелась, и анальгин, как назло, кончился. Будь другом, посмотри в аптечке…

Саша встал, а Скрябин шагнул вперед к пульту, загораживая правый экран с неподвижными цветными разводами инфракрасной картинки. Рука профессора нащупала за спиной переключатель. Вторая камера оказалась заблокированной. Саша отошел в угол и принялся рыться в ящичке с красным крестом. Он обернулся к профессору, держа в руках блестящую упаковку.

– Вот ваш анальгин…

Профессору ничего не оставалось, как протянуть руку, чтобы взять лекарство. От этого движения край экрана стал виден Саше.

– Смотрите, Дмитрий Петрович!

Быстро повернувшись, Скрябин успел заметить в углу экрана легкое исчезающее движение.

– Там что-то есть! – взволнованно воскликнул Саша, отодвигая профессора в сторону, почти отталкивая его.

– Нет. – Профессор непонимающе смотрел на экран. – Все спокойно.

– Но там что-то было! Я видел! Вы же стояли спиной, а я видел! Надо немедленно просмотреть запись!

– Ну что ж, – согласился Дмитрий Петрович. – Если ты думаешь, что видел, то конечно…

Саша потянулся к кнопке перемотки, а профессор оперся о пульт, и его палец чуть коснулся квазисенсора ускоренного стирания. Саша перемотал пленку и включил запись. Сначала прошло несколько секунд статичного изображения, а потом оно сменилось мечущимися по экрану серыми полосами.

– Черт… Что случилось?

– Я скажу тебе, что случилось, – ответил профессор. – Ты ухитрился стереть видеозапись в потенциально важном месте. Вот что случилось.

– Но я же нечаянно… – побледневший парень в испуге смотрел на Скрябина. – Что же теперь будет?

– Не знаю… С этими ребятами из службы безопасности шутки плохи…

– Дмитрий Петрович! – Саша в отчаянии схватился за голову. – Что же делать, что делать?

Ученый мягко улыбнулся:

– Я не думаю, что это так уж страшно… Ну, что там могло быть такого? Зверь какой-то спускался к озеру попить… Скорее всего, так. Зачем об этом докладывать? Сами они не станут эту пленку смотреть. Кому в голову придет? А твоя смена ее все равно сотрет под новую запись.

Парень воззрился на профессора уже с надеждой.

– А вы… Вы ведь никому не скажете, правда?

– Конечно, нет, – заверил Скрябин. – Зачем это мне? Ну, давай анальгин, да я пойду.

– Спасибо, Дмитрий Петрович! – Саша протянул старику лекарство. – Вы – человек!

– Спокойной ночи, – попрощался профессор. Перед уходом он вновь незаметно повернул переключатель. Вторая камера снова работала в предписанном режиме.

Через час с четвертью Виктора Шабанова подобрал ночной попутный автобус, идущий в Комсомольск. Неуловимая мысль не давала Шабанову покоя, но она была не в силах пробиться через заслон усталости и развеселые песни пьяненьких попутчиков. Что-то такое, что было дальше в книге на столе профессора…

Он так и не вспомнил.

А было там вот что.

«И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное»…