8
Оба паровоза командно-штабного австрийского бронепоезда, стоявшего на запасном пути товарной станции небольшого галицийского городка Станислав, разводили пары. Запас воды, угля и масла уже был загружен в баки, котлы и тендеры, бронепоезд готовился к отбытию. Кроме блиндированного штабного вагона, двух бронеплощадок с пулеметными казематами и орудийными башнями, в ордере поезда появился вагон с красными крестами в белых кругах на стенках. Санитарный? В составе бронепоезда? Более чем странно…
Чуть в стороне от пути, на котором пыхтели паровозы бронепоезда, стоял черный шестицилиндровый «Хорьх», лучи яркого галицийского солнца бликовали, отражаясь от лакированных боков автомобиля.
На заднем пассажирском сиденье машины сидели двое: эрцгерцог Фридерих и начальник австрийского Генштаба Франц Конрад фон Гетцендорф. Шофер прогуливался неподалеку от «Хорьха», чтобы не мешать разговору высокопоставленных персон.
Разговор между тем был куда как непростым.
– Прицепной вагон с красным крестом – нарушение всех международных конвенций, медицинские вагоны к бронепоездам цеплять нельзя. С тем же успехом на дредноуте можно нарисовать красные кресты и палить во врага изо всех пушек, прикрываясь медицинским статусом, – с нескрываемым сарказмом заметил фон Гетцендорф, указывая собеседнику на красные кресты. – Видимо, герр полковник Хейзингер думает, что таким образом введет в заблуждение русских!
Эрцгерцог Фридерих посмотрел прямо в глаза начальнику Генштаба и очень твердо, словно подчеркивая каждое слово, произнес:
– Меня это не касается. Вас – тоже. Я сегодня отбываю в Кайзер-Эберсдорф, к императору. Самое умное, что мы можем сделать в сложившейся ситуации, – это предоставить наглому пруссаку полную свободу действий. Умыть руки.
– Пожалуй, вы правы, – усмехнулся в седые усы фон Гетцендорф. – Рудольф Хейзингер, конечно же, скотина еще та, но…
– Но его скотство может принести нам ощутимую пользу, – кивнул Фридерих. – А вот если его схватят за руку и Хейзингер окажется по уши в грязи… Мы не станем его вытаскивать.
– Кстати, поездная прислуга и расчеты – боснийцы, – нейтральным тоном произнес фон Гетцендорф и остро посмотрел на эрцгерцога: поймет тот прозрачный намек?
Фридерих понял и оценил. Он благосклонно кивнул:
– О! Вы даже это предусмотрели? Похвально…
– Что ваше высочество имеет в виду? – спросил фон Гетцендорф, прекрасно зная ответ. «У эрцгерцога часто не хватает смелости додумывать мысли до конца, – сказал себе он. – Надо подтолкнуть его, пусть выскажется определеннее».
– Если они погибнут… или попадут в плен. Пусть лучше это будут мусульмане-босняки, чем наши австрийцы! – пояснил свою похвалу эрцгерцог.
Фон Гетцендорф довольно улыбнулся.
В австро-венгерской армии было несколько дивизий, сформированных из боснийцев, то есть славян-мусульман. Офицерами у них, как правило, были словенцы, чехи, хорваты и сербы. Боснийские части отправляли на самые опасные участки фронта, австрийцы считали их людьми второго сорта.
– И все же, – недовольно пробурчал Фридерих, – какая мерзость затевается! Брюшной тиф, фу! Хоть бы что другое, право!
Конрад фон Гетцендорф сочувственно опустил взгляд: в роду Габсбургов к брюшному тифу отношение было особое. Брат Франца Иосифа, отец незадачливого Франца Фердинанда д’Эсте, эрцгерцог Карл Людовик скончался именно от этой болезни. По пути в Палестину, куда он совершал паломничество, Карл Людовик напился воды из Иордана и заразился. Дурацкая смерть…
