Глава 19

Оказавшись на вершине, прапорщик и Ключников на минуту остановились. Горная долина, раскинувшаяся под ними, и город, застывший в скале, вызывали у них потрясение. Но длилось оно недолго. У стен города шел бой.

Жулин оценил обстановку и заявил:

– Ибрагимов не хочет ждать. Ему нужно войти в город немедленно. – Он вынул из кармашка жилета бинокль и приложил его к глазам. – Их полторы сотни, Ключ. Самое время подойти к ним с тылу.

– Как мы можем это сделать? От подножия высоты до крепостных стен тянется равнина, лысая, как бильярдный стол!

– Я не знаю. Но там наши. Они не могут держаться на стенах вечно.

Спорить с этим было глупо.

Ключников поправил автомат, висящий на шее, сделал несколько шагов вниз и вдруг услышал:

– Руки вверх! Замерли, мать вашу!..

Этот голос, хриплый, утомленный и незнакомый, заставил их остановиться. Еще мгновение они пребывали в растерянности, а потом Жулин захохотал. Ключников стоял неподвижно и думал, не сошел ли прапорщик с ума. Жулин обернулся, бросил оружие и кинулся навстречу тому, кто их так подловил. Только теперь Ключников позволил себе рассмотреть человека, стоявшего за их спинами.

Жулин проявил такой энтузиазм, что не рассчитал сил и повалил Стольникова на землю.

– Я совершенно выбился из сил, господа, – сообщил Саша. – Меня не слушаются ни голова, ни ноги.

– Какой потешный видок у тебя, командир, – смеясь, отметил Ключников.

– Да, – согласился майор. – Слава богу, что вещи приятеля Крикунова пришлись мне впору.

– Крикунова? – тревожно переспросил Жулин.

Стольников молча отстранил его, вышел к спуску с вершины, огляделся и спросил:

– Наши в городе?

– Да. Их осадили люди Ибрагимова.

– Нам нужно срочно вывести своих за стены.

– Зачем? – удивился Жулин. – Не лучше ли пробраться за стену и закрепиться?

– Ты закрепишься в аду. Давно ли они там находятся?

– Думаю, около четырех часов.

– Черт! Надо побыстрее вытаскивать их оттуда!

– Или что?.. – Ключников заметно напрягся.

– Или мы будем иметь дело уже не с друзьями, а с тем, что от них останется! У нас есть шесть часов, никак не больше.

– Да что стряслось-то, пока тебя не было?! – вскричал Ключников, обиженный тем, что командир ничего ему не объяснял. – И где Маслов?!

– Убили. Он умер у меня на руках. Нет больше Масла.

– Ты его схоронил?

– Нет, не успел. Сбросить с утеса тоже не смог.

Стольников, вооруженный автоматической винтовкой, стал упруго спускаться с высоты. На нем колыхалась куртка, полы которой были оттянуты магазинами.

«Сейчас этого добра в лесу хватает», – подумал Жулин, имея в виду оружие.

– Саня!..

– За мной! – раздалось в ответ.

Прапорщик и Ключников поторопились за командиром.

– Ты говорил о Крикунове, – напомнил Жулин. – Это… наш Крикунов? Крик?..

– Думаю, да. До города около двух часов пути. Времени хватит.

– На что?

– На объяснение причин, которые заставляют меня торопиться!

Минуту они бежали молча, огибая валуны и кусты держи-дерева.

Потом Ключников не выдержал и сказал:

– Как странно слышать здесь и сейчас фамилии, которые звучали одиннадцать лет назад.

– Да, я тоже удивился, когда прочитал о Крикунове, – бросил майор.

– А мы удивились, услышав о Пловцове.

Стольников выпрямил ноги и заскользил по склону, тормозя, как горнолыжник. Все трое остановились почти одновременно. Лишь Жулин скатился чуть ниже.

– Пловцов?.. Где вы слышали о нем?

– Прочитали в блокноте, который забрали у жителей Села…

– Вы были в деревне?!

Жулин с Ключниковым переглянулись.

– Ты знаешь о деревне?

– Я теперь много чего знаю! Говори дальше, Ключ!

– В блокноте, который мы забрали, были записки какого-то человека. Он торопился на встречу с неким Пловцовым. Еще карта местности. Мы подумали, что…

– Вот почему она так интересно выглядит! – Стольников выхватил из кармана карту и развернул ее.

Помимо привычных значков на ней были нарисованы пересекающиеся прямые линии с непонятными обозначениями.

– Ее размечал летчик, скажу точнее: штурман! Пловцов! Черт меня побери! Он и Крик нарушили наш уговор и вернулись в Другую Чечню!

На ходу сворачивая карту, он снова торопился вниз. Жулин и Ключников, явно ошеломленные, с трудом поспевали за ним.

– Они вернулись и начали разведку местности! Внесли через лабиринт оружие, снаряжение и пищу. – Это уже было похоже на последовательный рассказ.

Разведчики бежали рядом, почти касаясь друг друга плечами. Стольников имел возможность говорить так, чтобы подчиненные слышали его. – Я думаю, у них ушло на это не меньше недели. На банках указан завод-изготовитель. Это в Нальчике. Такие же консервы поставляются в боевые части, расположенные в Чечне. Они запаслись провиантом и, вместо того чтобы исчезнуть, вернулись!

– Судя по кувшину, в котором содержится прах Крикунова, произошло это недавно, – сказал Жулин. – Год-два назад. Выходит, что Крик и Пловцов имели постоянную связь все эти годы.

– Какого черта им здесь было нужно? – не выдержал Ключников.

Равнина приближалась, постройки постепенно поднимались, яблони в предгорье чуть увеличились, но было понятно, что до стены еще не менее двух часов пешего хода.

– Здесь всем кому-то что-то нужно! – пробормотал Саша. – Одним подавай спокойные условия для обустройства тюрьмы вроде Гуантанамо, другим – базу для международного терроризма, третьим…

– Да! – перебил Жулин. – Что было нужно Пловцову и Крику?

– Вечная жизнь.

– Что?.. – Прапорщик нахмурил лоб, предполагая, что ослышался.

– Вечная жизнь как гарантия столь же долгого финансового могущества!

Еще несколько минут они спускались молча, вздымая клубы пыли. Стольников вернулся. А это значило, что его правила опять в силе. Если майор что-то сказал и не счел нужным объяснять суть, значит, переспрашивать бесполезно. Он сам растолкует, когда увидит в этом смысл.

Стольников созрел через четверть часа. Город, казавшийся снизу конструктором для малышей, теперь увеличился до размеров, позволяющих судить о величии людей, живших здесь.

– Ждан не напрасно прилип к этому месту, – заговорил, наконец, Саша. – Его предательство нельзя оценивать с позиций библейского Иуды. В своем пребывании здесь он видит куда больший смысл, чем просто помощь международному терроризму. Слишком примитивно и глупо все выглядит, когда так думаешь. Зачем ему предавать, если он и без того имеет все, что только хочет? Он не скитался, как мы, его не мучила бессонница. Из лейтенанта за одиннадцать лет он превратился в полковника, второго человека в Чечне по линии УИН. О нем знают в Кремле, он авторитетный чиновник в республике! Ему не смеет перечить даже местный президент. Но не это прилепило задницу нашего Ждана к креслу и заставило изменить самому себе. Он точно знает, что находится в Другой Чечне, именно за этим и отправился! Тамплиеры искали Святой Грааль по всему свету, а наш Ждан с тем же рвением вынюхивает что-то в Другой Чечне! Я думаю, что Пловцов и Крикунов – не самодеятельная компания, а группа, выполняющая часть плана!

– О чем ты говоришь? – пробормотал прапорщик, удерживая «Вал», прыгающий на груди. – Саня, ты не ослаб ли за время одиночного плавания?

Стольников молча работал ногами. Он видел цель, знал, что будет делать. Этим командир сейчас и отличался от своих подчиненных.

– Ты упомянул о каком-то кувшине и прахе Крикунова. Что это значит?

– Когда ты остался на вершине, я увел группу, и мы случайно наткнулись на девчонку, жительницу Села. На нее напали «грузины». Потом мы разделились. Я отправил Баскакова вести группу на высоту, а сам остался с Ключниковым и с девчонкой. Она вывела нас к Селу.

– Как жители вели себя по отношению к вам?

– Вроде миролюбиво, но мне показалось, что их что-то сдерживало, не давало раскрыть истинные чувства.

– Странно, что они вас не прикончили! – вскричал майор. – Какого черта вы поперлись в деревню?!

– Ибрагимов повел туда своих людей и сжег это Село! Мы едва успели открыть сарай, в котором он хотел спалить жителей!

– Только это и спасло вас от скоропостижной смерти, путешественники хреновы! Останься вы на ночь, и их благодарность очень скоро приняла бы странные формы! Но вы, видимо, смотались быстро, не дав им опомниться!

– Так и было! Но о чем ты говоришь? – Прапорщик с досады плюнул себе под ноги.

– Я поясню! Но сначала ты расскажи про кувшин с прахом!

Жулин рассказывал, Ключников добавлял, заполнял повествование деталями. Когда сага была окончена, они уже сошли на равнину. Теперь Мертвый Город словно парил над ними и казался настолько огромным, что вызывал смешанные чувства. Воображение людей поражал тот объем времени, которое потребовалось, чтобы высечь его в скале. Но таинственность этого места была пугающей, отталкивающей.

– Крематорий под землей, – задумчиво процедил майор, дослушав подчиненных до конца. – А теперь ответь, Жулин, но прежде напряги память! Ты хорошо помнишь, как выглядел человек, с которым ты сидел у костра одиннадцать лет назад?

– Теперь да. Я вспомнил его, когда разговор в Селе зашел о тебе.

– Я задам вопрос чуть по-другому. Хорошо ли ты помнишь, как он выглядел одиннадцать лет назад?

– Ну, разумеется, я вспомнил, когда он о тебе заговорил!

Они уже бежали по равнине. Майор выбирал направление, чтобы через час, когда стены окажутся почти рядом, Ибрагимов не смог обнаружить появления разведчиков.

– Черт возьми!.. – услышал Ключников голос Жулина и просто не смог не обернуться.

Уж слишком изумленным и подавленным был этот голос.

– Что, Олег, ты наконец-то понял что-то такое, чего не уразумел сразу? – надавил Стольников.

– Да о чем вы толкуете? Я никак врубиться не могу! – рявкнул Ключ.

– Он… не изменился, – проговорил Олег. – Ты это хочешь сказать, командир?

Несколько секунд они бежали молча, только потом Стольников бросил:

– Именно это.

Выстрелы слышались уже отчетливо. Пару раз Стольников заметил, как на стенах домов вспыхивали и расползались пламенем жирные оранжевые шарики. Это взрывались заряды огнеметов, перелетавшие через городскую стену.

– Не пора ли объясниться, Саша? – сказав это, Жулин забросил автомат за спину.

Бойцы устали и еле передвигали ноги.

– Я объясню, когда мы окажемся рядом со своими. У меня нет никакого желания повторять информацию, которая превращает рассказчика в шизофреника для всех, кто его услышит. Лучше сосредоточимся на работе. Она состоит из двух частей: снять осаду и вывести наших за стены.

– Поскольку вторая часть не представляет никакой сложности, сосредоточимся-ка мы на первой! – усмехнулся Ключников.

– Ты не совсем прав, старик. Первая часть куда проще.

Жулин осторожно посмотрел на майора и предложил:

– Наверное, нам пора вмешаться в эту перестрелку. Еще метров триста, и мы почувствуем свист пуль над головой.

Едва он успел договорить, Стольников обрушил руки на его плечи и заставил повалиться на землю. Тут же, следуя давней надежной привычке, кулем упал Ключников.

– Что происходит? – пробормотал майор, поднимая голову.

– Это и я хотел узнать, черт возьми!.. – морщась от неудачного падения, выкрикнул прапорщик.

Жители Села открыли огонь по подразделению подполковника Ибрагимова, появившись из-за скалистого основания восточного крыла стены. Их было более ста, с вполне современными автоматами и пулеметами, большинство из которых составляли американские винтовки М16 и российские «калашниковы». Они атаковали «грузинскую» роту с правого фланга. Умело передвигаясь по местности и сжимая дрогнувшие порядки неприятеля, селяне били почти в упор, не жалели патронов, которые были у них, видимо, в достаточном количестве.

Огонь с городских стен затих. Стольников был уверен в том, что его разведчики, засевшие там, наблюдали за происходящим в молчаливом изумлении.

Жулин вскинул бинокль, глянул в него и заявил:

– Я видел многих из них в Селе!.. Ключ, там и отец Айшат!

Стольников тоже вооружился биноклем. Он видел, как люди Ибрагимова сбились в беспомощное стадо и устремились по равнине прочь от Мертвого Города. Уже не встречая отпора, жители Села преследовали их и расстреливали почти в упор. Уставших и раненых противников они добивали в голову, хладнокровно прицеливаясь сверху вниз.

– А эти ребята умеют воевать, – тихо заметил Стольников.

– И пленных казнить тоже, – заявил Жулин и вдруг вздрогнул. – Саня, ты видишь это?

Да, Стольников видел. Бой еще продолжался. Жители Села гнали по равнине остатки роты Смышляева. С каждой минутой людей в грузинской форме становилось все меньше. Пятеро или шестеро селян, знакомых Жулину и Ключникову, вели назад, к священнику и дюжине воинов, оставшихся с ним, подполковника Ибрагимова.

– Кто этот, в длинных одеждах? – резко спросил майор.

– Местный священник, – ответил Олег. – Хотя я не знаю, какому именно богу он служит. В Селе этот тип выступал от имени всех жителей.

– Значит, он там главный. Интересно, что сейчас будет происходить?

Жулин перевел бинокль туда, где заканчивался бой.

Преследование было закончено. Жители Села плотным кольцом окружили последних противников. Пленных было примерно полтора десятка. Они держали руки над головой и в своей пятнистой зеленой форме выглядели как деревца-бонсай, растущие во дворе японского сегуна.

Вероятно, прозвучала какая-то команда, потому что жители вскинули оружие быстро и одновременно. Автоматический огонь длился долго. Кто-то из селян даже перезарядил оружие и опустошил второй магазин. Жулин слышал выстрелы с небольшим опозданием. Они звучали тихо, как клекот швейной машинки у соседки, живущей этажом выше…

«Грузины» были разбиты. Оглядывая в бинокль поле боя, прапорщик видел, как люди из деревни ходили и добивали всех, кто подавал хоть какие-то признаки жизни.

– Интересно, что они собираются делать с Ибрагимовым? – услышал Жулин голос майора и повернулся вправо.

А там происходили странные события. Подполковник Ибрагимов стоял перед священником на коленях и бросал ему в лицо какие-то резкие выражения. Слов не было слышно, но по тому, как искажалось лицо человека Аль-Каиды, прапорщик понял, что тот не молил о пощаде и не каялся в грехах.

Невдалеке в это время шли странные приготовления. Около двух десятков мужчин приносили с равнины валежник и складывали его под яблоней. Вскоре к ее стволу был привязан подполковник Ибрагимов.

– Теперь, думаю, понятно, что они собираются с ним делать, – пробормотал прапорщик.

– Дай посмотреть! – Ключников отнял у него бинокль.

Священник говорил с подполковником еще минуту или немногим более того. Потом Стольников увидел, как Ибрагимов дернул головой. Пленник будто бы бросил плевок в сторону собеседника. Сразу после этого священник решительно махнул рукой и отошел в сторону. Какой-то мужчина подсел к куче хвороста. Через мгновение показался дымок, а после и языки пламени.

Разведчики, находящиеся на стене и в долине, затаив дыхание смотрели, как пылает гигантским факелом яблоня и извивается подполковник Ибрагимов, объятый пламенем.

Когда все кончилось, священник снова махнул рукой, и жители села исчезли с равнины так же неожиданно, как появились.

– Они не тронули наших, – прошептал Ключников. – Значит, и раньше не имели намерений убить нас.

– Имели! – процедил Стольников, пряча бинокль и ложась на спину, чтобы отдохнуть. – Они прикончили бы сейчас наших, но не хотят входить в Мертвый Город. Можете не сомневаться, эти самые селяне предпримут все, чтобы убить нас всех до единого. Если мы сможем уйти отсюда, то они приготовят нам самую горячую встречу.

– Почему?

– Потому что они скорее умрут, чем позволят унести с собой информацию, которой теперь владею и я. Эти люди не выдали ее в наше первое появление, одиннадцать лет назад. Молчали после, когда часть из них была переселена в Южный Стан. Ничего не скажут и сейчас, освоившись в Селе. Это те, кто бежал от федеральной власти, развернувшей здесь строительство поселка Южный Стан. Теперь понятно, зачем Ждану понадобилось превращать обитателей Стана в потерянных. Так уничтожаются носители ценнейшей информации. Вы говорите, что Крикунова тот селянин подрезал год или два назад, верно?

– Пожалуй, так, – согласился прапорщик.

– Приблизительно в это же время были сделаны инъекции всему населению Южного Стана. Получается, что Ждан уже отправил Пловцова и Крика в Другую Чечню и стал убирать свидетелей.

– Так что же искали здесь Крик и штурман?

Стольников поднялся и посмотрел на городскую стену. Ничто не выдавало присутствия там его людей.

– То, благодаря чему двухсотлетние люди выглядят сорокалетними. Заодно и последних из них. Тех, кто после разгрома Крепости отказался поселиться в Южном Стане.

– Двухсотлетние люди?.. – прошептал Ключников, сморщившись от сарказма.

– Жулин! – Стольников улыбнулся. – Я повторю вопрос. Как ты думаешь, постарел ли за одиннадцать лет тот мужик, которого ты видел. Отец… как ее ты назвал?

– Айшат. Нет, он ничем не изменился.

– Как странно, правда? Все мы изменились, а тот мужик – нет. Как и его односельчане. А все потому, дорогой, что это и есть солдаты роты Черданского полка армии генерала Ермолова, бесследно исчезнувшие в мае тысяча восемьсот двадцать пятого года.

– Но я же своими глазами видел кладбище у Крепости одиннадцать лет назад!

– А ты и эксгумацией занимался, чтобы удостовериться в наличии там покойников?

– Но старики седобородые! – вскричал Жулин. – Их я видел своими глазами! Они откуда там появились? Или у генерала Ермолова служили столетние старцы?!

– Это те, кто приходил в Другую Чечню старцами! Вспомни, сколько людей вошли сюда помимо нас! Тот геолог, радист – вспомни! Но кто в каком возрасте здесь появился, тот в таком и остался.

– Рассказывай! – заорал в ярости Жулин. – Говори прямо сейчас все, что знаешь!..

– Думаю, ты слышал мое решение на этот счет.

– Значит, ты думаешь, что пока мы здесь торчим, небесная канцелярия теряет нас из виду? – Ключников снисходительно рассмеялся.

– Думаю, Господь вообще не догадывается о существовании Другой Чечни. – Майор поднялся и закинул винтовку за спину. – Сначала мы соединимся со своими и выведем их из Мертвого Города. Теперь я уверен в том, что селяне уже покинули равнину.

Акимов, Баскаков, Мамаев, Ермолович и Айдаров были выведены из Мертвого Города в беспомощном состоянии. Они не могли передвигаться самостоятельно, бредили, вразнобой твердили лишь о том, что осталось всего по два магазина на брата, и обращались к Стольникову так, словно и не разлучались. Было очевидно, что рассудок этих бедняг поврежден. Их поднимали, но они тут же садились на землю и просили не трогать. Мол, ужасно болит голова. Все пятеро давили виски руками и рассказывали истории о своих знакомых, погибших в Чечне. Эти повествования носили детальный характер и напоминали радиоспектакль с одним чтецом во всех ролях. Слушая их, Стольников вспоминал свой сон, главным героем которого был Гришка Артемов.

Пострадавших разведчиков пришлось выводить партиями. Чтобы они не разбрелись, Стольников и Жулин поднимали одного и вели к центральным воротам, расположенным между двумя сторожевыми башнями. Там бедолаг передавали Ключникову, который только тем и занимался, что усаживал друзей, то и дело поднимавшихся и стремящихся уйти в глубь города.

Через час этой странной и нелегкой работы майор почувствовал давящую боль в висках. В какой-то момент Саше показалось, что на него пикирует сова. Он пригнулся, закрываясь рукой, и в этот момент почувствовал хлопок крыльев и движение воздуха, шевельнувшее его волосы. Стольников выпрямился, поднял голову, но не увидел никакой совы.

– Жулин, нам нужно побыстрее убираться отсюда!

Прапорщик считал так же. Он только что видел рядового Исаева, прятавшегося за углом какого-то дома. Того разорвало в клочья прямое попадание мины в мае девяносто девятого. Солдат стоял, опершись плечом на угол здания, и жестом просил у прапорщика спички.

Когда они вышли через главные ворота и побрели по равнине на юг, воздух над Мертвым Городом уже сгущался. Резко запахло травой, замолчали сверчки, утихло пение зарянок. На Другую Чечню опускался вечер.

Разводить костер было опасно. Кто бы ни вышел на них сейчас – потерянные, заплутавшие люди Ибрагимова или жители Села, – эта встреча для изнеможенных разведчиков могла оказаться последней.

Стольников чувствовал, что не в силах идти, не говоря уже о том, чтобы прицельно стрелять или командовать. Полчаса, проведенные в Мертвом Городе, потрепали его мужество и высосали почти до дна силы тех, кто держал там оборону. Но майор в первую очередь беспокоился не за силы своих людей, а за их разум. Уже видно было, что бойцы не узнавали друг друга и сидели у костра, словно погруженные в кому.

Стольников приблизился к Ермоловичу и положил руку ему на плечо. Санинструктор завалился на спину и потерял сознание.

– Не трогай их, Саша, – пробормотал Жулин, выливая себе на голову воду из фляжки. – Пусть они выспятся. – Он помолчал, глядя на капли, падающие с его носа, потом поднял воспаленные глаза на майора и спросил: – Что случилось в городе?..

Стольников вытянул из кармана блокнот и заговорил:

– Я думаю, это записи штурмана Пловцова. Он побывал в Мертвом Городе и называет его именно так.

– Как и жители Села.

– Пловцов бывал за его стенами дважды. Он описывает свое состояние как сумасшествие. Ответ на твой вопрос знают люди, которые только что прикончили банду Ибрагимова и торжественно сожгли ее руководителя. Мне известно еще кое-что. Пловцов и Крикунов искали в Другой Чечне какой-то Источник.

– Источник?

– Да. Так они его называли. И еще мне кажется, что организатором этой экспедиции являлся Ждан.

– Саша, я хочу спать.

– Я посторожу. Падай.

Голова прапорщика коснулась земли, и он тут же уснул. Стольников вынул из кармана плоскую фляжку, прихваченную в пещере вместе с другими вещами, и сделал несколько глотков. Коньяк обжег его горло и слился по пищеводу теплой волной. Он отхлебнул еще раз.

До утра далеко. Саша открыл блокнот на первой странице и снова принялся читать, водя глазами по неровным строчкам, написанным рукой штурмана. Он читал до тех пор, пока не пришла темнота. Она поглотила и Стольникова, и людей его группы.

Тюрьма «Мираж», Село, Мертвый Город, Источник тоже были накрыты покрывалом мрака, но не исчезли. Все это жило своей жизнью, связанное воедино каким-то принципом, неизвестным майору.

Стольников ждал рассвета.