Глава 11
Понимая, что малейшая остановка грозит смертью, майор бежал по крутому восточному склону. Иногда земля уходила из-под ног, он боялся, что полетит кубарем и потеряет ориентацию. Восточный склон был перекрыт, но все-таки здесь находилось меньше людей Ибрагимова, чем на остальных двух направлениях. «Грузины» осадили этот район только для того, чтобы воспрепятствовать отходу разведгруппы и удержать ее на прежнем месте.
Один – не семеро. В этот рассветный час, когда пятна на разной форме не отличаются, ему давался шанс, упускать который Стольников не собирался. Главное сделано, группа сошла с высоты. Он не знал, что с ней, удалось ли разведчикам спуститься и отойти, но сделал все, что только мог.
У Саши с собой была рация. Он несколько раз перед броском пытался связаться с Жулиным, у которого имелась точно такая же трофейная «Моторола», но словно кто-то перерезал ножницами невидимые провода в воздухе. Майор так и не смог поговорить с прапорщиком.
Стольникову было неизвестно, что Ибрагимов получил информацию о захвате разведчиками части его оружия и снаряжения. Он тут же велел дезактивировать все переговорные устройства, имевшиеся в распоряжении подразделения, оказавшегося под ударом ракет. Тот контакт Акимова со Жданом посредством резервной станции оказался последним. Связь была отключена при помощи тех же чипов, которые находились не только в оружии, но и в рациях. Теперь здесь, в районе высоты, связь была только у Ибрагимова.
Стольников подумал, что делать с «Моторолой», и решил, что лишний груз ему не нужен, даже если всего лишь двести пятьдесят граммов. Он выкинул станцию, переложил винтовочные магазины в свой жилет и бросился с высоты.
Первая встреча с людьми Ибрагимова произошла в пятидесяти метрах от вершины. Не жалея патронов, Стольников расстрелял магазин, свернул в сторону, краем глаза заметил, что положил двух противников, и перезарядил оружие.
Скользя между деревьями, он стрелял, едва только на пути возникала чья-то тень. Своих тут быть не могло.
Бойцы Ибрагимова появлялись из темноты, как пантеры, совершенно неожиданно. Стольников услышал за спиной тяжелое дыхание и топот ног, ускорился и в этот момент почувствовал ногой странное препятствие. Словно носок ботинка зацепился за стебель пшеницы, лежащий поперек дороги.
– Мама дорогая, растяжка! – заорал Саша, нырнул рыбкой и заскользил по траве, закрыв затылок руками.
Взрыв оглушил его. Он слышал, как над ним коротко и остервенело просвистели осколки. Тут же раздался разноголосый вопль. Это кричали преследователи майора. Сработала еще одна растяжка из тех, что были установлены разведчиками.
Саша вскочил и бросился вперед. Над его головой свистели пули, однажды рукав куртки рвануло в сторону.
– Рядом, но мимо! – выдохнул он, торопясь.
Долгий бег вниз по склону сбивает координацию движений. Работают другие группы мышц, нарушается дыхание.
Слева появился боец Ибрагимова. Саша нырнул за дерево, перекрученное в основании и разошедшееся в кроне. Пули срезали над его головой целую охапку веток. Одна из них больно ударила Стольникова в глаз.
«Черт!.. Этого еще не хватало!» – подумал Саша, жалея, что сучок угодил не в левый глаз, а в правый. О прицельной стрельбе теперь не могло идти и речи, хотя с ней и до этого не складывалось. Стольников просто бежал и стрелял почти наугад. Правую ногу тяжелил пистолет. Он мог в любой момент выдернуть «Гюрзу» и открыть огонь, но пока сжимал в руках М16. В лесу она была незаменима.
Через минуту майор понял, что деваться некуда. Стремительный спуск давал ему преимущество в скорости, но лишал маневренности. Выскочив на небольшую поляну в «зеленке», он, сам того не желая, оказался идеальной мишенью. Сил у него хватило только на то, чтобы упасть и покатиться вниз, не давая стрелять по себе прицельно.
Подминая высокую траву, Стольников несколько раз перекувыркнулся через голову и потерял ориентиры. Поднимаясь на ноги, он уже плохо понимал, где юг, где север. Перед ним стояли двое гренадеров из подразделения Ибрагимова. Видимо, они не собирались брать его в плен.
Винтовка при падении отлетела в сторону. Стольников даже предположить не мог, по какую руку от него и на каком расстоянии она находится.
Выстрелить первым ему не удалось. Он снова упал, откатился и появился из-за дерева с «Гюрзой» в руке лишь тогда, когда прозвучала вторая очередь. Пистолет пару раз дернулся в его ладони, и он заскочил за тощий ствол дикой яблони.
Эта остановка могла стоить ему жизни даже не потому, что перед ним оказались двое вооруженных бойцов Ждана. Саша боялся другого. Его могли окружить у подножия. Теперь спасение зависело только от того, сумеет ли он спуститься с высоты быстрее людей Ибрагимова.
Его появления из-за дерева ожидал только один «грузин». Второй корчился на земле, держась обеими руками за грудь.
– Так я попал, что ли?! – прокричал Саша, нажал на спуск еще два раза и снова исчез за деревом.
Ответом ему был вскрик и грязное ругательство на чеченском. Майор не сумел бы спросить по-чеченски, который час, но ему было известно, как звучит на этом языке определение, в приличном обществе заменяемое термином «гомосексуалист».
– Ты знаешь, как зовут детеныша носорога? – спросил майор и приставил пистолет к голове боевика, поджавшего ноги и раненного в живот.
– Н-нет!.. Помоги мне!..
– Обязательно. – Стольников стиснул зубы и нажал на спуск.
Он летел вдоль каменной гряды, между склоном, поросшим деревьями, и крутым обрывом.
«Сколько я пробежал? – подумал Саша. – Километр, два?»
Деревья мешали выбрать ориентиры, но Саша знал, что двигаться ему нужно только вниз. Майор вдруг почувствовал, что им овладевает отчаяние. Ведь понятно же, что там, куда он спешит, у подножия, его уже ждут.
Правый рукав его куртки был пропитан кровью. Стольников понимал, что это просто очередная царапина, что на нем в этом смысле уже пробы ставить негде. Так было, есть и, вполне возможно, будет дальше. По его руке текла кровь, ему приходилось постоянно отирать ладонь о брюки, перекладывая «Гюрзу» в другую. Ныл глаз, в который угодила ветка. Потрепанный, с пистолетом в руке, Стольников мчался навстречу неизвестности.
– Главное, что они ушли, – просипел он, поняв вдруг, что все отдал бы за глоток воды.
Но что он имел? Ничего. Даже воспоминания о девушке – единственное богатство, хранившееся при нем! – отодвинулись на задний план. Майор Стольников был беднее лейтенанта Стольникова, у которого в кармане всегда водились деньги.
Он сжимал пистолет, вспоминая, сколько раз выстрелил. Магазин оказался опустошен наполовину, и нужно было выбрать правильный момент, чтобы перезарядить оружие. Майор понимал, что рано или поздно его настигнут. Все равно придется стрелять в упор. Поэтому он не отвечал на выстрелы, сохранял патроны на тот случай, когда придется бить сразу в нескольких врагов, стоящих прямо перед ним.
Саша уже почти добежал до середины гряды, когда увидел, что наперерез ему мчатся несколько людей Ибрагимова. Расстояние еще не позволяло им открыть прицельную стрельбу. Наверное, только поэтому Стольников пока и оставался жив. Ведь он увидел людей в грузинской форме после того, как они заметили его.
Сзади майора настигали трое, а справа был отвесный обрыв. Кажется, где-то там, на сотню метров пониже, звенела перекатами речка. Он снова почувствовал жажду.
Скорее всего, никто не руководил операцией по его захвату. Все шло спонтанно, по обстоятельствам. Несмотря на это, кольцо сжималось.
Стольников мог отделаться от преследователей в любой момент. Стоило только перескочить через камни и прыгнуть вниз. Несколько секунд свободного полета, жестокий удар, минута агонии, и вот его уже встречает некто в белых одеждах с ключами на поясе. «Ну, здравствуй, раб Божий Стольников. Прелюбодействовал? Обжирался от пуза? Гордыню тешил?» Новопреставленный на все вопросы дает положительные ответы и оказывается в пекле!..
– Так какая тогда разница, мать их?! – проскрежетал Саша, поднимая руку.
Выстрел раздробил челюсть одному из людей Ибрагимова, приблизившихся к беглецу. Рана не смертельная, но теперь этот боец будет думать только о своей челюсти и ни в коем случае не о Стольникове. Ладно, разве только в том смысле, чтобы тот не выстрелил еще раз.
За спиной майора одна за другой ломались сухие ветки. Дождавшись, когда преследователь приблизился на расстояние нескольких шагов, майор резко развернулся и вскинул руку.
Выстрел прогрохотал и тут же утонул в резких звуках ответной пальбы. Молодой солдат из третьего взвода вскрикнул так, словно был удивлен наличием у Стольникова оружия. Его тело поймало девятимиллиметровую пулю и откинулось назад. Ноги же, напротив, вырвались вперед и беспомощно притопнули. Парня понесло на каменную груду.
Тело солдата перевалилось через груду валунов, доходящую до пояса, и рухнуло в пропасть. Он даже не попробовал удержаться, ухватиться руками. Инерция несла его вперед.
Смерть пришла к боевику мгновенно, пуля пробила его сердце. Уже мертвый, он перевалился через камни и, как тряпичная кукла, полетел вниз.
– Четыре! – выкрикнул Стольников, напоминая себе, сколько патронов осталось.
Он бросил взгляд туда, куда собирался бежать, и увидел за людьми Ибрагимова ложбину. Солнце уже взошло. Его лучи пробились сквозь листву и стволы деревьев. Здоровый глаз Стольникова теперь стал видеть так же плохо, как и поврежденный. Он бежал на солнце, выбравшееся из-за горной гряды.
Едва тлеющая надежда на спасение мгновенно вспыхнула, и Саша бросился прямо на людей в грузинской форме.
Те уже брали оружие на изготовку, но он, как и тогда, в тюрьме, бежал, держа пистолет перед собой, нажимал на спуск и отсчитывал момент, когда ему придется встретиться с ними:
– Три! Два! Крайний!..
Есть привычки, от которых нельзя избавиться. Саша всегда знал, сколько сигарет в его пачке. Информация, безусловно, ненужная, но автопилот сильнее.
Выстрелы, грохотавшие на восточном склоне, сыграли роль манка. Все «грузины», находившиеся неподалеку, бросились туда, невольно перекрывая маршрут движения Стольникова. Они не стреляли только потому, что где-то в «зеленке» находились свои. Бить в этом направлении было бы глупостью. Офицеры отдавали приказы, сержанты дублировали их для личного состава, но Стольников ничего этого не слышал. Все его существо было сконцентрировано на решении только одной проблемы. Надо прорваться сквозь многорядное кольцо окружения быстрее, чем оно сожмется до критического радиуса.
Саша выбросил пустой магазин, загнал в рукоятку еще один, последний, и спустил затвор, загоняя патрон в ствол. Он вынужден был тут же вскинуть руку. Щурясь от солнечных лучей, майор стрелял почти наугад, но расстояние исключало промах. «Грузины», которые стояли перед ним, медлили с выстрелами, потому что за спиной Стольникова мчались, почти тесня друг друга, их товарищи.
Майор пальнул трижды и ни разу не промазал. Бойцы Ибрагимова видели, что после каждого выстрела неизвестного монстра кто-то из них непременно падал, и отступили в глубь леса. Кольцо разжималось, как пружина.
Гряда закончилась. Теперь справа был обрыв, уходящий вниз без искусственного парапета, а слева – «зеленка». Из-за камня размером с человеческий рост выскочил «грузин». Саша успел заметить, как перед его глазами блеснуло что-то, похожее на большого чебака, вытянутого из воды. Между ними не было и метра. Только это не позволило солдату Ибрагимова поднять руку и вспороть майору живот. Но и тот не смог вскинуть пистолет и прошить противника пулей.
Стольников выбросил вперед левую руку и почувствовал, как пальцы, разведенные веером, мгновенно испачкались чем-то липким и густым. С разбитыми глазными яблоками, пятясь и отчаянно крича, солдат шагал назад, выронив нож.
– Херово воюешь, салага! – рявкнул Стольников, выдергивая «кольт» из-за пояса изувеченного «грузина».
Он вскинул руку и нажал на спуск. Пуля пробила бойцу лоб, разломала затылок, и тот замертво повалился на траву. Еще некоторое время солдат скользил вниз, как по снегу, а потом уткнулся головой в камень и замер.
Стольников швырнул в сторону разряженный пистолет и на бегу передернул затвор «кольта». Велико было искушение поднять винтовку врага, но Саша знал, что это займет несколько секунд, которые после окажутся решающими.
Из-за укрытия появился коренастый чеченец с кривым носом. Он не сомневался в том, что разведчик не собирается углубляться в «зеленку», а намерен и дальше двигаться по краю обрыва.
В том, что это чеченец, майор не сомневался. Он слишком много времени пробыл на Северном Кавказе и с первого мимолетного взгляда мог угадать ингуша, осетина или кабардинца.
– Стоять!.. – скомандовал боец Ибрагимова, к немалому удивлению Стольникова.
Майор поднял глаза и рассмотрел свернутый в давних схватках нос.
«Слева били», – понял Саша, не стреляя, поднырнул под руку противника и сильно ударил справа.
Раздался смачный хруст. Когда боец падал, было хорошо видно, что его нос теперь свернут влево. Стольников перепрыгнул через противника, опустил пистолет и нажал на спуск.
Слева на поляну выскочили двое. Даже не поворачивая голову в их сторону, Саша свернул к обрыву, выбросил руку, и «кольт» трижды дернулся в ней.
Солдат лет двадцати прогнулся под пулей всем телом. Он хватал руками ветви, ломал их и заваливался под дерево. Второй несколько раз скакнул, как кенгуру, упал и, дико крича, схватился за простреленную ногу.
В этот момент выстрел из леса нашел свою цель. Саша узнал «Винторез» по характерному, едва слышному хлопку. Пуля, выпущенная именно из этой винтовки, насквозь пробила плечо майора. Не задев кости, она разорвала плоть и выбила из выходного отверстия короткую струйку крови.
Это было второе ранение руки за последнюю четверть часа. Глядя на ручей, льющийся между пальцев, Стольников пошевелил ими и поморщился от боли. Ранение не смертельное, но сейчас, во время бегства, когда зашкаливает пульс и артериальное давление, можно потерять всю кровь.
Он сжал рану пальцами и вскрикнул от боли. Мышца послушно собралась. Входное и выходное отверстия находились друг против друга. Майор едва не потерял сознание и сейчас пытался хоть как-то отвлечься, не допустить обморока.
– Сволочь!.. – сжав зубы так, что они скрипнули, прокричал Стольников, встал боком и дважды выстрелил.
Ему полегчало. Туман отступил, фиолетовые круги перед глазами рассеялись.
Но Стольников оказался на краю пропасти в прямом и переносном смысле. Теперь за его спиной своих для людей в грузинской форме уже не было. Раздался грохот выстрелов, и Саша повалился на землю, чтобы пули не сбили его с уступа. Он старался угодить между корнями дерева и краем обрыва. Так оно и вышло.
Пули не могли пробить насквозь дерево и камни. Они с визгом рикошетили от гранита и пролетали рядом со Стольниковым. Каждая из них могла угодить в цель.
Поняв маневр разведчика, его противники, находившиеся в «зеленке», ускорились, а те, что на время отступили, появились из укрытий. Обе группы открыли огонь по майору, прячущемуся в каменном кармане.
Саша изредка выбрасывал руку, отвечал им и тут же снова прижимался к земле. Наконец-то появилась возможность перетянуть раны. Он вынул из кармана индивидуальный пакет, зубами разорвал его, достал бинт, туго перетянул плечо и предплечье и сразу ощутил неудобство.
«Пройдет, – подумал майор. – Как только повязка пропитается кровью, все наладится».
Он снова считал вслух патроны. Когда их осталось в «кольте» пять, Стольников решил так: с последним выстрелом он прыгнет вниз и попробует руками и ногами зацепиться за выступы в скале. Под ним есть площадка шириной в полметра, длиной в метр. Кривая, с наклоном, но все-таки площадка. Другой нет.
Это был последний патрон в магазине его пистолета. Затвор отскочил назад и замер в этом инвалидном положении, демонстрируя полную недееспособность. Но сам выстрел был точен.
Пуля, вылетевшая из ствола «кольта», ударила в лоб бойца и вышибла из его затылка пригоршню костей и густую липкую жижу. Теперь, когда разгоряченные погоней мозги стекали по спине солдата, продолжающего стоять, Стольников отшвырнул пистолет, ставший уже ненужным.
Он был уверен в том, что не выйдет из этого укрытия живым. Впервые в жизни в нем шевельнулась мысль о полной безысходности.
Ему теперь оставалось прыгнуть с такой высоты, что парашют, если бы он у майора был, запросто успел бы раскрыться. Оттягивать этот момент Стольникову резона не было. Через минуту перед ним образуется кольцо из полусотни людей в грузинской форме.
Враги, которые приближались к нему, уже не торопились. Исход для них был очевиден и однозначен. Саша откатился назад, мгновение лежал без движения, а потом перевернулся на бок и свалился с уступа. Ошеломленные люди Ибрагимова еще некоторое время стояли, не веря своим глазам, а потом подошли к обрыву, тесня друг друга.
Несмотря на боль, Саша едва не рассмеялся. Ему еще ни разу не приходилось бывать в таком глупом положении. Он лежал на площадке, прижавшись к ней животом, а ноги его висели над бездной.
Полет длился не больше секунды. Окажись эта площадка нежданной, из него выбило бы дух. Он задохнулся бы, а после свалился бы кулем вниз, пытаясь наполнить воздухом легкие. Но Стольников заранее знал, что с ним случится. Напрягшись и выставив перед собой руки, он мягко и упруго рухнул на камень, выступающий из скалы.
«Надолго ли я продлил себе жизнь? – пронеслось в его голове. – На минуту?»
Все происходящее казалось ему нереальным. Все органы чувств за исключением слуха у него словно отключились. Но Саша уловил только те звуки, которые казались ему важными: клацанье затвора и тяжелое дыхание человека, наводящего ствол на цель.
В потрясенной голове спасительным маяком высвечивалась только одна мысль: ему нужно срочно оказаться в безопасном месте. Но кто не мечтает об этом за секунду до смерти?..
Подняв голову, майор с изумлением увидел слева от себя отверстие, зиявшее в отвесной стене. Саша назвал бы его входом в пещеру, когда бы оно не было таким узким, не шире форточки.
Майор поднял голову. Над ним стоял, держа его в прицеле М16, кто-то из офицеров Ибрагимова.
– Это конец, Стольников, – тихо и уверенно произнес он. – Поднимите руки, чтобы я их видел!
Майор так и сделал, показывая, что не вооружен.
– Теперь вам протянут руку, а вы будьте добры за нее ухватиться. Умирать еще не время. К вам есть несколько вопросов.
Саша стоял на краю площадки и смотрел вниз. Он заметил еще несколько выступов, совсем маленьких, похожих на балкончики. Стольников понял, что еще одно падение с высоты собственного роста – и из него вылетит дух. Он выключится и свалится в пропасть. Да и какой смысл прыгать, когда в полуметре от твоей головы замер ствол винтовки?
Он еще раз посмотрел на отверстие в стене. Темнота мешала как следует оценить его глубину. Так вот ринешься туда в надежде на спасение и голову об камень разобьешь.
– Дай руку! – свирепо рявкнул кто-то сверху.
Майор поднял голову.
Вместе со слухом в отказ пошло и зрение. Сейчас он уже не видел ничего, кроме оскалившегося в замахе, внезапно появившегося перед ним «грузина» со знаками различия лейтенанта.
Стольников загнал в кулак весь остаток сил и ударом снизу сокрушил небритую челюсть. Офицер Ибрагимова, не ожидавший такого своеобразного развития событий, хрюкнул. С его затылка слетела пятнистая кепка.
– Умирать еще не время! – прохрипел Саша, резко присел, качнулся в сторону и забросил свое тело в узкую щель.
Он полз до тех пор, пока не перестал слышать и видеть. Майор поднял руку, не нащупал потолка, сначала поднялся на четвереньки, а после и вовсе выпрямился.
Он вынул из кармана зажигалку и чиркнул колесиком. Золотая «Зиппо», выигранная у Жулина, осветила свод пещеры.
Стольников осмотрелся и не поверил своим глазам. Он стоял еще долго, потом пришел в себя и закрыл огонек крышкой.
– Этого не может быть, – прошептал Саша, сел, привалился спиной к стене и вдруг почувствовал, что силы оставили его.
Глаза майора закрылись, и он провалился в беспамятство.