Глава 14
– Брать этого мерзавца, брать! – свистяще бормотал вполголоса Лоскутов, торопясь вслед за Стольниковым и завхозом к кабинету полковника Ждана.
– Вот эта дверь, – коротко пояснил завхоз, дрожащей рукой указывая на кабинет Ждана.
– Ставлю один против ста, что нашего славного Ждана здесь нет, – ухмыльнулся Стольников.
Оценив дверь беглыми взглядами, майор и боец поняли, что понятия «ломать» и «выбивать» несовместимы с качеством этой двери. Во-первых, она была бронированная, во-вторых, двойная. Вбить ее внутрь кабинета можно было только танком, и то – как следует разогнавшись. Стольников посмотрел на Лоскутова и полез рукой в карман жилета.
– Командир, у тебя с собой килограмм гексагена?
– Ты, Лоскутов, в милитаристском угаре, – заметил Саша, извлекая из кармашка жилета принадлежность для чистки автомата. – Мыслишь как бабай.
Через пять минут майору удалось открыть оба замка. Полдела было сделано, и Лоскутов потянул на себя тяжелую дверь. Оставалась вторая…
Второй двери не было. Строго говоря, она была, но створка прижималась к стене, открытая.
Из кабинета раздался тяжелый рык, и навстречу разведчикам бросилось что-то, напоминающее серого лохматого коня. У кавказской овчарки огромных размеров были вершковые зубы, красные глаза и мерзкое влажное дыхание…
Сбив с ног Лоскутова, животное рывком наклонило свою огромную башку к его горлу.
Завхоз кинулся прочь.
А стоящий позади Стольников двумя мощными ударами в шею животного сумел отвлечь собаку, и Лоскутов, судорожно кашляя, перехватил башку зверя руками.
– Не лезь ему в пасть! – выдохнул майор, продолжая пинать зверя.
– Стреляй… – хрипел Лоскутов, из последних сил удерживая в нескольких сантиметрах от своего лица оглушительно клацающие клыки.
Но стрелять было нельзя. Через мгновение два тела – бойца и животного, сплелись в такой яростной борьбе, что Стольников уже перестал различать, где свой, где чужой. Но нужно было что-то делать. Лоскутов не мог выдержать долго. Он был на волосок от смерти.
Громко выругавшись, Саша перескочил дерущихся и оказался в квартире, за спиной животного, склонившегося над теряющим силы бойцом. Обхватил чудовище сверху под грудину, оторвал от бетонного пола и произвел прием из арсенала борцов греко-римского стиля – «бросок прогибом». Взревев от непосильной ноши, Стольников перебросил собаку через себя, и упал на спину.
Медлить было нельзя.
Он почти на четвереньках выскочил из кабинета в коридор, где лежал Лоскутов, и захлопнул дверь. Это было очень своевременно, так как, едва он успел подпереть спиной стальную створку, почувствовал мощный удар и яростный вой.
– Ты как?.. – тяжело дыша и еще не оправившись от шока, спросил он поднявшего голову Лоскутова.
– Надеюсь, это был не Ждан?..
– Нет, солдат. Это была его собака…
– Собака? – вскричал Лоскутов. – Это – собака?! Это оборотень!.. Тигр в собачьей шкуре…
– Это кавказец. Щенок стоит три штуки баксов. У Кадырова самые лучшие псы в Чечне.
– Что стоит три тысячи баксов? – с досадой рявкнул Лоскутов, стирая собачьи слюни с шеи. – Заплатить, чтобы купить, или заплатить, чтобы у тебя его забрали?
Кажется, он начал понемногу приходить в себя.
– В кабинете Ждана я налью тебе коньяку, – пообещал Саша.
– Ты лучше найди мне чистые штаны.
– Нужно срочно идти в квартиру, – Стольников смахнул со спины винтовку, которая едва не сломала ему позвоночник во время броска, и привалился плечом к стене. – Если он там, то может запросто уйти. У Зубова наверняка имелся какой-нибудь запасный выход из кабинета. Он любил устраивать внезапные проверки, появляясь из ниоткуда.
Лоскутов поднялся.
– Короче, открывай дверь, – он подобрал с пола свою винтовку и прижал приклад к плечу, – а я эту суку валить буду!
Взявшись за дверную ручку, Стольников не удержался:
– А когда ты успел рассмотреть, что это сука?
И рывком распахнул дверь.
Выстрел…
Второй…
Пятый…
Стольников, глядя на не желающее умирать животное, поднял свою винтовку и дважды нажал на спуск.
Чудовище, продолжая рычать, вытянулось и застыло. С трудом вдыхая полностью задымленный кислым запахом пороха воздух в коридоре, разведчики ринулись в уже никем не защищаемый кабинет.
Загнав в винтовку новый магазин, Стольников пинком распахнул дверь, ведущую из приемной в покои Ждана. За его спиной слышался звон разбитого стекла. Это Лоскутов ворвался в комнату для отдыха.
Стараясь не мешать друг другу и одновременно быть друг у друга на глазах, разведчики обошли все жилые и нежилые помещения бывших покоев генерала Зубова, а ныне – полковника Ждана. Уже проверяя шкафы и заглядывая под диваны, они понимали, что опоздали. О том, что они опоздали, свидетельствовали разбросанные по всему кабинету вещи и бумаги.
Полковник Ждан исчез. Уехал, убежал, растворился в воздухе, испарился!..
Уже было не важно, как он это сделал. Главное, теперь Ждан будет осторожен, как рысь. И теперь все нужно начинать сначала.
– Чему ты не перестаешь улыбаться, командир? – Лоскутов надулся, он до сих пор переживал, что, имея медаль «За отвагу» и орден «Мужества», испугался собаки. – Что-то хорошее случилось?
– Конечно. А ты разве этого не заметил? Теперь Ждан не может управлять своими силами в «Мираже».
– В каком «Мираже»?
– О, я совсем забыл. Мне придется многое тебе рассказать.
Подойдя к сейфу, Стольников осмотрел содержимое. Ничего примечательного. Отчеты финансовые, рапорты стукачей… Но крохотное отделение верхнего большого отделения было заперто. Несколькими ударами он вмял стальной лист внутрь, а потом, подцепив снятым со стены чеченским кинжалом, выломал наружу.
Саша сунул руку в образовавшуюся пустоту и нащупал странной формы предмет. Вынул, рассмотрел. Тубус диаметром в десять сантиметров, на табло – датчик температуры. Раскрутил. Документ, видимо, древний. Непонятные строчки на пожелтевшей и отвердевшей до состояния ватмана тонкой бумаге. Подумав, сунул свиток за пазуху.
– Ты знаешь, куда он мог направиться? – спросил Лоскутов.
– Да.
– И куда?
– В Другую Чечню.
Взгляд Саши упал на стоящий в углу кабинета ксерокс. Включил, не надеясь на удачу, но он замигал зеленой лампочкой. Не понимая, зачем теряет на это время, уложил документ на стекло копира, придавил крышкой и отправил скан на свою электронную почту.
* * *
К «вокзалу» – нельзя. Ждан был уверен в этом. Уже ясна комбинация Стольникова: пока его люди шумели у стен «Миража», сам майор явился в тот момент, когда его не ждали. И теперь его группа либо уходила в «зеленку», к потревоженным ракетами высотам, либо торопилась к входу в тоннель. Второе заставило полковника отказаться от мысли добраться до Другой Чечни поездом. Не исключено, что этот поезд, вагоны которого наполнены людьми Стольникова, уже мчится к НИИ. Не хватало только с ними встретиться на перроне… Ждан даже усмехнулся, представив такую картину. Но даже если людей майора еще нет у входа, ехать поездом все равно – риск. Ждан выйдет из тоннеля в Другую Чечню, а ему навстречу – разведгруппа. Тот же вариант.
Поэтому полковник, отправив уже ненужных спутников в другую сторону, сам торопился к восточной стороне цокольного этажа НИИ. Там располагался люк. Он прикрывал вход в подземный лабиринт, по которому сначала рота Черданского полка, а вслед за нею и разведгруппа Стольникова вошла в Другую Чечню одиннадцать лет назад. Боже, как давно это было…
Ждан сунул руку в карман и вынул пачку сигарет. Щелкнул зажигалкой и вдруг почувствовал озноб. Не прикурив, он стал лапать себя по карманам. Скинул с плеч рюкзак, расстегнул. Перерыл содержимое. Письмо пресвитера! Его не было!
– Проклятие! – вскричал полковник.
Этот свиток в руках разумного человека, к коим, безусловно, относился и майор Стольников – ключ к тайне Другой Чечни!
– Как же так получилось… – бормотал Ждан.
В спешке он просто забыл его взять. Думал о свитке как о бесценной вещи, которую нужно захватить с собой в первую очередь. Эта мысль заставляла его собирать вещи второстепенные, и он их собрал. И теперь отдал бы их за оставленный в сейфе контейнер.
– Ладно, – успокоил он себя. – В конце концов, письмо может просто затеряться среди других бумаг. Кто займется его переводом? Пустое…
С этими мыслями он вынул навигатор, включил и направился ко входу в лабиринт.
Он знал, что идти придется много часов. Но в рюкзаке – еда, бутылка воды. Хватит на путешествие. Одно пугало: мощности НИИ не позволяли сливать отходы под Ведено. Это грозило экологической катастрофой. Все-таки институт не только прикрывал вход в Другую Чечню, как колпак дурака, а выполнял и прямую свою миссию – химические исследования. Слив производился в пустоты под институтом, и Ждан опасался, что теперь, спустя одиннадцать лет, шествие под землей может быть не только долгим, но и невозможным.
Он уже около пяти часов брел по зловонному низкому коридору, пытаясь в каждом закутке рассмотреть желанную полоску солнечного света. Он шел и с удивлением отмечал, что слабеет с каждым шагом. Сначала он отнес это за счет скопления в лабиринте сероводорода. Время от времени ему приходилось снимать противогаз, но от этого становилось еще хуже. И тогда он снова натягивал на себя маску и, дыша тяжко и шумно, продолжал свой путь. При длительном вдыхании ничтожных доз может в конце концов наступить отравление организма. Поэтому его шаг стал шире, а движения быстрее. Нужно было выбираться из этого гиблого места, иначе может произойти странное: человек с многомиллионным состоянием скончается в зловонной жиже человеческого дерьма и химических отходов. Подумав о том, что в дополнение к этому его даже не найдут и тело его станет кормом крысам, бывший главврач заволновался.
Действительно, как он не подумал о крысах? Их же здесь должны быть мириады! А идти еще немало – навигатор указывал, что он у входа в Другую Чечню. Но полковник не видел ни бассейна, ни голубого света. Ждан на мгновение потерял самообладание и повернул назад, но, опомнившись, успокоился. Все будет в порядке.
Пройдя с десяток шагов, остановился. За сорок минут пути он прошел столько подземных поворотов и перекрестков, что попытка найти водоем, в который они одиннадцать лет назад ныряли, чтобы вынырнуть уже в Другой Чечне, была мала. Навигаторы тоже могут ошибаться!
– Нужно идти вперед! Должен же где-то быть следующий проклятый колодец!
Он отшатнулся от стены и, рассекая коленями жижу, побрел дальше. Ему становилось все хуже и хуже. Очень хотелось курить, но присутствие все того же сероводорода не позволяло чиркнуть зажигалкой. Вполне вероятно, что после первой же искры из-под колесика рванет с такой силой, что в НИИ вылетит крышка, прикрывающая вход в подземелье.
– Да чтоб они сейчас подлетели!.. – Ждан обессиленно рассмеялся.
Глотнуть свежего воздуха, скинуть зловонную одежду и броситься в реку…
Он разбежится, будет мчаться по мелкоте, стараясь поднимать в воздух тысячи брызг, и наконец рухнет в освежающую прохладу реки. Балтийское море – самое свежее море в мире…
Почему Балтийское?.. Ведено стоит не на берегу Балтийского моря. До моря тысячи километров…
Ждан открыл глаза и понял, что сидит у стены, почти по горло в воде.
– Проклятие!.. – прохрипел он и стал подниматься на ноги.
Это ему удалось, и он стоял и слушал, как, сбегая с его одежды, звонко капает вода. Он останется здесь навсегда! Сначала он задохнется, потеряет сознание, потом наступит остановка дыхания, сердца, пройдет еще несколько минут – и умрет мозг. За сутки крысы превратят его тело в обескровленный кусок мясных лохмотьев. Через двести лет его полуистлевший скелет обнаружит полиция будущего и возбудит по этому факту уголовное дело. А буквально через пару месяцев кто-нибудь расшифрует письмо пресвитера и отправится в путь в поисках Источника.
– Черта с два! – закричал Ждан и расхохотался. – Я найду его первым! Римляне не нашли, монголы не нашли, а я – найду!..
Эхо понесло его дикий хохот по тоннелю, трансформируя его в конце пути в совиный гогот. Ждан хохотал, вращая безумными глазами. Через некоторое время он стал понимать, что тоннель этого желает. Коридоры поддерживали его и поощряли на дальнейшее сумасшествие, пропуская через невидимый усилитель его хохот. Вскоре все закоулки тоннеля зазвучали на разные голоса. Они хихикали, как гиены, ухали, как совы, и выли, как шакалы…
– А-а-а! – крикнул полковник, чувствуя, что уходят последние силы и вскоре случится то, о чем он только что со страхом думал.
Он рухнул в воду на колени, не замечая уже ни отвратительного запаха, ни могильного замкнутого пространства.
«А-а-а…» – послышалось за его спиной.
Ждан с трудом поднял голову и устремил вперед взгляд, полный надежды.
Эхо… Почему оно уходит только назад?..
Не вставая на ноги, бороздя подбородком воду, он стал продвигаться вперед. Он полз, чувствуя под ладонями слизь дна, сдирая в кровь колени и задыхаясь от вони. Он двигался с упрямством безумца. Желание жизни перехлестнуло все остальные – страх, беспомощность, слабость. Он полз до тех пор, пока не ударился лбом о стену. Полковник не чувствовал боли, хотя кровь из раны уже залила его правый глаз. Стена…
Это конец? Только не для него. Он оглянулся и заметил справа от себя нежно-голубое свечение. Радостно рыча, он пополз к источнику этого свечения. Завернув за угол, он увидел бассейн площадью около трех квадратных метров. Ничего не изменилось за одиннадцать лет! И даже сточные воды не потревожили это чистилище! Бассейн располагался выше стоков.
– Ну вот и все… – прошептал он.
Он собрался с силами и посмотрел на воду. Чтобы оказаться под водопадом Другой Чечни, нужно проплыть под водой не меньше десяти метров. Ничтожно мало для здорового мужчины в бассейне, но трудно для движения под водой по извилистому коридору.
– Я смогу… – заверил он сам себя. – Я выберусь из преисподней…
Скинув рюкзак, он вынул из него веревку и привязал один конец к наплечной лямке. Вторую, чтобы не цеплялась под водой за камни, обрезал ножом. Свободный конец веревки примотал к поясному ремню. В рюкзаке много вещей, без которых его появление в Другой Чечне теряет смысл.
Но как он мог забыть письмо?!
И вдруг он почувствовал, что ему не хватает воздуха. Он машинально сдернул с головы маску, и стало очевидно, что если не наденет, то умрет от недостатка воздуха. Он лихорадочно натянул ее на голову, теряя драгоценные силы. Ему хотелось выскочить на свежий воздух и начать дышать полной грудью, выветривая из себя омерзительное удушье, но он понимал, что выскочить на свежий воздух сможет, если только проберется под водой через все препятствия, как одиннадцать лет назад. Он уже понимал, что воздуха в легких совсем мало. Следовало торопиться.
– А потом доберусь до тебя, сука…
В этот момент Стольников, который торопился к «вокзалу» НИИ, почувствовал, как сердце сжалось…
Первое, что хотел сделать Ждан, когда выскочил из воды почти по пояс, это уснуть. Прямо в воде. Но он отогнал от себя это желание спокойной и безболезненной смерти и, с налитыми кровью глазами и белыми губами, заставил себя из последних сил выползти на камни, опоясывающие бассейн водопада. Сверху лилась вода, его глушило звуком, но полковник упрямо карабкался на камни. И когда понял, что обратно уже не свалится и не утонет, несколько раз вздохнул, наполняя легкие свежим воздухом, и позволил себе закрыть глаза. Теперь в легких есть кислород. Он не позволит мозгу отключиться.
Он вздохнул еще раз, еще и провалился в забытье…
Через час, чувствуя себя разбитым, он пришел в себя. Вытянул из подземелья рюкзак, достал из него бутылку воды, напился. Некоторое время сидел, слушая шум воды, неподвижно, а потом рассмеялся. Он спасен. И – не побежден.