18

Перед ним была распахнутая дверь в бункер. Стольников вынул из жилета навигатор, включил и шагнул внутрь.

Его ждет свалка и пули — он знал. И сейчас не был уверен, что лучше — потерять автомат или навигатор. Еще в крепости он привязал к прибору веревку. И сейчас навигатор болтался на его шее, как фотоаппарат японского туриста, прибывшего на Курильские острова, чтобы сделать несколько эксклюзиных снимков.

На дисплее четко застыло изображение коридора. Стольников на бегу повернулся — вместе с ним повернулось и изображение, снова указывая верное направление. Ошибиться было невозможно, навигатор работал четко и понятно для пользователя. Красная точка — это он, Стольников. Сказать вернее — навигатор. А это — коридоры, а за той дверью — дорога с сигнальными маячками вдоль стен. Он на верном пути…

Впереди — дверь. Если верить показаниям прибора, за ней и начинается его путь под землей. Туда, где прежняя жизнь. Но вперемежку со смертью, как и здесь.

И в тот момент, когда до двери оставалось несколько метров, невидимая сила ударила его в бок и откинула на стену. Ударившись головой и грудью, Стольников выронил автомат и упал на землю. Ноги заплетались, когда он вставал. Но, главное, был цел навигатор.

Он обернулся, торопясь к двери, ноги снова заплелись, и он вновь упал. А перед ним, обходя справа и слева, как собаки, двигались трое…

— Откуда вы взялись, черти?.. — пробормотал капитан, поднимаясь. — Вас же не было?

Только сейчас он увидел приоткрытую дверь, которую не заметил. Выходит, его ждали. И, когда он поравнялся с дверью, сбили с ног. Умно.

Он стал приходить в себя. Переместил навигатор под мышку, прижался к стене спиной и поднял ногу, опершись подошвой о шершавую поверхность бетона. Рука его безвольно упала на голень. Так должен выглядеть человек, согласившийся с тем, что не жилец.

Первым в «обороте» оказался Дага.

Стремглав промчавшись по коридору с Даурбеком и Вахидом, он первым же и ударил в дверь, сбивая ею с ног русского разведчика. Искушение получить награду из рук Магомеда было слишком велико. «Приведите мне Стольникова живым, и я не поскуплюсь», — пообещал он. Магомед никогда не нарушает обещаний.

Еще минуту назад легкие Даги, пораженные беспрерывным курением, хрипели и свистели. Он обливался потом и слушал стук собственного сердца. Но за те несколько минут, что он бежал по коридору, отрезая дорогу русскому к выходу, Аллах вдохнул в него силы, и сейчас боевик даже не замечал, что дышит глубоко и свободно.

Сделав ложный выпад, он бросился на русского, уже готового сдаться…

И в этот момент почувствовал, что резерв иссяк. Устоявшаяся болезнь легких, почек, печени и сердца, дав в последний раз подышать, обрушила на него все свои силы.

Не понимая, почему это происходит, Дага услышал треск собственных ребер, потолок перевернулся перед его глазами дважды, и он рухнул на загривок, придавленный собственным весом.

В позвоночнике что-то хрустнуло и разлилось по всему телу обжигающей болью…

Когда Дага перевернулся на живот, силясь понять, как это он так перелетел через русского, перед лицом его были запыленные, высокие ботинки на шнуровке.

Последнее, что он видел, был желтый айвовый листок, застрявший в переплетенном шнурке.

Поймавший его прыжок ногой русский рухнул на него коленом, вставил нож для метания в углубление между кадыком и ключицей и резко надавил вниз…

Теперь, резко поднявшись, Стольников получил паузу для размышлений. Трое вышли из-за двери без автоматов и, пока он барахтался на полу, спрятали пистолеты и вынули ножи. Их осталось на ногах двое, но сути это не меняло. Его на самом деле ждали. Но Алхоев мог увидеть Стольникова на своем навигаторе только тогда, когда Саша включил свой. Сколько прошло времени с тех пор? Минута? Достаточно времени, чтобы отдать приказ, и недостаточно, чтобы его исполнить. Значит, Алхоев изначально был уверен, что Саша направится в бункер. Он не знает о водном тоннеле под водопадом, Алхоев считает дорогу в Ту Чечню через бункер единственной…

Через несколько мгновений после того, как нога разведчика сломала Даге грудину, в еще более сложной для себя ситуации оказался Даурбек. Здоровьем он обладал отменным, мог на спор согнуть меж пальцев гвоздь-«двухсотку», но бегать никогда не любил из-за излишка веса. Видя, как Дага превратился в беспомощное дитя, Даурбек напрягся, заорал что было мочи и ринулся на русского. Магомед умеет награждать, но умеет и наказывать. Что скажут потом он и Вахид, когда придется докладывать о том, что русский сбежал?..

Стольников принял его по всем правилам рукопашного боя. Наука работать в тесном контакте с противником имеет свои традиции, нарушать которые не следует ни при каких обстоятельствах. Например, нельзя выбрасывать в сторону противника, вооруженного ножом для метания, ногу.

Даурбек очень удивился, когда вместо удара о пятнистую грудь его нога встретила зияющую пустоту. И тут же рухнул на оба колена. Его никто не бил, ему не ломали ноги… а он стоял на коленях и только сейчас начинал чувствовать разрезающую душу боль в том месте, где задние мышцы бедра крепятся связками к коленному суставу. Он помнил лишь, как русский завел под его ногу руку и сделал движение, какое делает игрок в настольный теннис, подрезая шарик…

Не чувствуя правой ноги, словно меж ним и ею разорвалась связь, Даурбек завалился на бок. За спиной его кричал Вахид, перед ним стоял, не проявляя больше никакого интереса, русский капитан.

— Жилы… — догадавшись, по-русски прошептал Вахид и показал дрожащим пальцем на хлещущие из-под колен ручьи. — Жилы перерезаны…

— Не жилы, а сухожилия, придурок закопченный!..

«Почему Вахид не режет русского?!» — пронеслось с отчаянием в голове Даурбека, еще живого.

Нога разведчика врезалась ему в грудь, перебив новый крик на вдохе. Следующий удар каблуком в грудину выбил из Даурбека набранный воздух вместе с кровью. Так взрывается, выбрасывая из себя красное конфетти, новогодняя хлопушка. Разорванное легкое наполнилось кровью, расперло грудь, и Даурбек понял, что умрет. Через минуту, не позже. Или через… Он ошибся в любом случае. Нож для метания распорол его горло.

Отбив в сторону руку последнего, третьего, Стольников не стал перехватывать ее и ломать, хотя мог сделать это без проблем. Заблокировав кулак бандита с торчащим из него лезвием, он с резким выдохом выбросил вперед ногу и пробил в открывшееся перед ним солнечное сплетение. Классический удар из арсенала профессионального мастера рукопашного боя застал чеха врасплох.

Икнув, словно после сытного обеда, он отлетел на несколько метров, повалился на спину, но тут же, словно неваляшка, встал. Зарычав, Вахид бросился вперед…

Встретив его ногой, не акцентируя удара, чтобы противник не отшатнулся назад, а только остановился, Стольников резко пробил ему прямым правым в подбородок. Зубы боевика клацнули, в глазах возникло недоуменное выражение… Шагнув назад, разведчик вложил в свою правую ногу всю силу и с резким, гортанным выкриком, какой не раз вырывался из него во время тренировок, пробил в опорную ногу боевика чудовищный по силе лоу-кик.

Бедро Вахида сломалось, как карандаш. Хруст кости раздался в коридоре настолько отчетливо, что вселил в бандита ужас. Находясь в полном шоке, он ступил на свою левую, сломанную ногу, кости не сошлись, боль резанула тело, нога подломилась… И он, не издав даже звука, повалился на землю.

— Ну и хватит на этом… — Не вытирая сочащегося со лба пота, Стольников присел и аккуратно, двумя пальцами, взял из руки бандита финку. А после вытащил из кобуры Вахида «стечкин». Искать автоматы бандитов или возвращаться к своему не было времени.

Он вошел в свой старый мир и захлопнул за собой дверь. В полутьме и наугад он вместе с группой затратил на дорогу из точки А в точку Б около шести часов. Теперь, один и с навигатором, к точке А он должен возвратиться гораздо быстрее.

Командир разведвзвода первого батальона оперативной бригады особого назначения капитан Стольников возвращался домой.

— Проснись!.. — Ключникову снилось, как женская рука треплет его. — Проснись же!..

Он потянулся к женщине рукой, обхватил за талию и подтянул к себе…

— Дурак! — раздалось над его ухом, и он открыл глаза.

Над ним, освещенное мерцанием настенного факела, склонилось лицо девушки. Невеста Николая, схватив плечо разведчика, пыталась вырвать его из сна.

Он вскочил, пытаясь сообразить, как в помещении, которое Трофим выделил для ночлега группы, оказалась Ольга. Еще мгновение он растирал себе лицо и наконец сел.

— Проснись немедленно!

— Да проснулся я, проснулся! — подтвердил Ключников, стараясь вклиниться в яростный шепот девушки.

— Передай своим офицерам, что их хотят убить!

— Что?.. — беспредельно удивился боец.

— Вот это и передай!

Ключников поморгал, пытаясь настроиться на разговор.

— Кто их хочет убить?

— Трофим и Николай! А потом вас разделят! Несколько человек оставят в городе, чтобы вы помогали женщинам рождать детей, а остальных отдадут Кровавому Магомеду!

— Зачем? О чем ты?

— Господи, какой ты тупой!.. — Девушка заплакала и положила руку на лицо Ключникову. — Кровавому Магомеду нужны рабочие, чтобы работать далеко отсюда, а Трофиму нужны мужчины для войны и воспроизводства потомства!.. Трофим уверен, что ваш командир обязательно умрет. Это значит, что жизнь здесь пойдет своим чередом… Ты меня понимаешь?

— Нет, но ты продолжай…

— Никто не хочет перемен, ни Магомед, ни Трофим. У каждого из них здесь власть и покой, и ни один из них не хочет этого лишаться. Ваши офицеры в отсутствие командира могут убрать Трофима, и тогда власть в городе перейдет вам. Но никто не знает, чем это закончится. Возможно, умрут все. А я не хочу, чтобы ты умирал…

Она обвела лицо Ключникова печальным взглядом.

— Передай это своим, и будьте готовы. Я прошу тебя… Будь же живым. — Слезы появились в ее глазах. — Пообещай!..

— Я обещаю. Но ты ведь, если я не ошибаюсь, дочь Трофима?

— Я его приемная дочь. Он мне не отец.

Девушка отстранилась от разведчика и исчезла в темноте.

— Черт меня побери… — прошептал Ключников и стал искать глазами спящих Пловцова и Жулина. — Черт меня побери!..