Подполковника Зиновьева хоронили на Котляковском кладбище. Проводить его в последний путь пришло много народу: сослуживцы, родственники, знакомые. Женщины, комкая в руках цветы, тихо плакали, мужчины мрачно курили. Генерал Кудрявцев стоял рядом с Любой – вдовой Игорька – и чувствовал себя не в своей тарелке. Короткие осуждающие взгляды коллег обжигали, а тихое перешептывание за спиной заставляло сердце замирать, а затем биться с удвоенной силой. На генерала пялились, как на прокаженного, с немым укором в глазах: «А этот что здесь делает?»

«В конце концов, я приехал сюда не чужие грехи замаливать, а выразить соболезнование вдове и проститься со своим подчиненным… – мысленно возразил оппонентам Кудрявцев. – А то, что Зиновьева застрелил мой зять, ровным счетом ничего не меняет».

И все же стоять рядом с Любой, слушать ее плач было невыносимо. Он едва дождался той минуты, когда гроб опустили в могилу, бросил на крышку горсть земли и тихо ретировался.

Он шел по широкой аллее, направляясь к воротам кладбища, у которых он оставил свою машину. На ходу вытащил из кармана пачку «Космоса», сунул в рот сигарету и похлопал себя по карманам, ища зажигалку. Зажигалки не было. Наверное, забыл в салоне.

– Петр Кузьмич? – негромкий голос заставил Кудрявцева резко обернуться. В двух шагах от него стоял высокий светловолосый мужчина – жесткое волевое лицо, упрямый подбородок, серые непроницаемые глаза. Определенно, они раньше встречались, но где и когда Кудрявцев, хоть убей, не мог вспомнить. И вдруг его осенило: Павел Андронов, детективное агентство «ВОЛАНД»! С трудом справившись с возникшим замешательством, он процедил сквозь зубы:

– Чем могу быть полезен?

– Моя фамилия Андронов, и я работаю в детективном агентстве…

– Знаю, – бесцеремонно перебил Кудрявцев. – Ну и что вам от меня надо?

– Обсудить важный вопрос. Мы узнали, кто убил вашу племянницу.

– В самом деле? И кто же этот подонок?

– Я все расскажу. Только не здесь.

Круто развернувшись, Павел уверенно направился к машине Кудрявцева. Генералу не оставалось ничего другого, как последовать за ним…

Сев за руль, Кудрявцев пристегнулся, повернул ключ зажигания и вопросительно посмотрел на Павла:

– В агентство?

– Пожалуй, нет, – чуть помедлив, ответил тот. – Там много народу. Здесь неподалеку, на Бехтерева, есть кафе, где можно спокойно поговорить.

В душе Кудрявцева зародилось смутное беспокойство. То, что Андронов предпочел обсуждать деловые вопросы на нейтральной территории, показалось ему противоестественным. Он посмотрел на Павла долгим немигающим взглядом, но в его глазах не заметил ничего, кроме безмерной усталости. И это немного успокоило Кудрявцева.

– Вообще-то, я не голоден, – сухо констатировал он, – но, если вы настаиваете… – Уверенным движением нажал на педаль газа, и машина рванула с места.

Вопреки ожиданиям, кафе, куда почти насильно затащил его Павел, оказалось очень даже приличным – маленькое, чистое и уютное. Они заняли угловой столик, к которому тут же подскочила симпатичная пухленькая официантка. С профессионально-приветливой улыбкой протянула каждому по меню и, выждав какое-то время, спросила:

– Что будете заказывать?.. Рекомендую пиццу с грибами.

– Кофе без сахара, бутылку минеральной, – Павел улыбнулся в ответ, – ну и пиццу, разумеется.

– Мне то же самое, кроме кофе… – Кудрявцев откинулся на спинку стула и внимательно осмотрел зал: пустые столики, только у стойки бара потягивает коктейль влюбленная парочка. Бармен со скучающим видом протирает стаканы, попутно следя за ходом футбольного матча по телевизору. Окончательно успокоившись, Кудрявцев спросил: – Так кто же убил Катю?

Прежде чем ответить, Павел медленно распечатал пачку «Мальборо», вытряхнул из нее сигарету и сунул в рот. Прикурив, выпустил дым струйкой и спокойно ответил:

– Серийный маньяк по прозвищу Потрошитель. Он находился в розыске около полутора лет. Кроме вашей племянницы, жестоко расправился еще с несколькими молодыми женщинами.

– Его арестовали?

– Он убит. Показательного процесса, увы, не будет.

– Что ж, вы проделали огромную работу, – с усилием улыбнулся Кудрявцев. – Если у вас имеются веские доказательства причастности Потрошителя к Катиной смерти, то завтра я с вами рассчитаюсь… Сколько я вам должен?

Павел ничего не ответил – в этот момент к столику подошла официантка, держа в руках поднос с заказом. Пока она расставляла тарелки с пиццей и раскладывала приборы, Павел вытащил из кармана авторучку и что-то быстро черканул на салфетке. Когда девушка, пожелав приятного аппетита, отошла, он протянул салфетку генералу. Несколько мгновений Кудрявцев молча рассматривал шестизначную цифру, написанную Павлом, затем криво усмехнулся.

– С каких пор у вас такие бешеные расценки? Или вы по ошибке приписали пару лишних ноликов?

– Все верно. Вы должны мне сто тысяч долларов.

– За что? – искренне изумился Кудрявцев.

– Мое молчание стоит намного дороже. – Павел криво усмехнулся и продолжил ровным спокойным голосом: – Ведь это вы, Петр Кузьмич, были идейным вдохновителем банды похитителей.

Кудрявцев почувствовал нестерпимое желание закурить. Сердце вновь забилось неровными толчками, и, чтобы успокоиться, он залпом осушил стакан минералки. Его волнение не осталось незамеченным: Павел многозначительно улыбнулся – дескать, ну, разве я не прав?

«Как ему удалось докопаться до истины? – лихорадочно размышлял Кудрявцев, пытаясь найти выход из положения. – Как? Ведь я сделал все, чтобы правда никогда не всплыла на поверхность. Волошина, которая могла бы многое рассказать, мертва. Агеев – тоже. А он ведь был почти единственным, с кем я поддерживал прямую связь… А может, Андронов блефует?» – промелькнула в голове спасительная мысль.

Усилием воли Кудрявцев заставил себя улыбнуться:

– Что вы несете? Какая еще банда? Какие похищения?

– Родственников «новых русских» и высокопоставленных чиновников. Имея доступ к досье каждого из них, вам было нетрудно узнать, чем в свободное время занимаются их жены и дочери. Вы разрабатывали тщательный план похищения, к исполнению которого подключали Вадика Агеева и его головорезов. Похищенным вкалывали лошадиную дозу наркотиков, отвозили в заброшенный дом недалеко от Подольска, затем связывались с родственниками. Если выкуп был уплачен, жертву отпускали. Если нет – убивали и закапывали в лесу…

– Ты, сыщик хренов! – от душившего гнева Кудрявцев и не заметил, как перешел на «ты». – Ты соображаешь, с кем разговариваешь?

– С генералом Петром Кузьмичом Кудрявцевым. Вам нужны доказательства? Пожалуйста, – Андронов достал из кармана куртки видеокассету в яркой обложке. – Здесь записано чистосердечное признание Вадима Агеева, сделанное им незадолго до смерти. По его словам, несколько лет назад вы предложили ему заняться весьма прибыльным бизнесом…

– Ну, мало ли что мог сболтнуть этот ненормальный?

– Согласен, кассета не может служить прямым доказательством вашей вины. Но если отправить ее в прокуратуру, вам, Петр Кузьмич, не избежать служебного расследования. А за время расследования могут всплыть и другие небезынтересные факты. Как, например, вы объясните следователю ваш интерес к судьбе Рябова, осужденного за убийство? Ведь это вы несколько лет назад помогли ему освободиться из колонии строгого режима… Вы, Петр Кузьмич, вы. И не надо отрицать очевидное. Начальник колонии вас хорошо запомнил. Тогда вам удалось подавить его своим авторитетом. Плюс взятка. Вы заставили его пойти на служебное преступление. И каков результат? За полтора года, пока Рябов жил в Москве, он совершил около десяти убийств. Многие из пострадавших были устранены по вашему приказу. В том числе и Катя Гольцева.

– Нет! – вырвалось у Кудрявцева.

– Да, Петр Кузьмич, да! Я могу только догадываться, почему вы вдруг возненавидели свою единственную племянницу. Возможно, она шантажировала вас, как шантажировала своего мужа. А может, по какой-нибудь другой причине… Обладая некоторым воображением, легко воссоздать и картину произошедшего. Несколько месяцев назад Катя наняла нас следить за своим мужем. Отчет о проделанной работе и договор она побоялась хранить у себя – спрятала в вашей квартире. Вы напоролись на него совершенно случайно и, поняв, ЧТО перед вами, здорово испугались. «А вдруг, – подумали вы, – она нанимала сыщиков не только для того, чтобы шпионить за Гольцевым?» И тогда вы приказали вашим отморозкам похитить Катю… – Переведя дыхание, Павел закурил очередную сигарету и с нажимом продолжил: – Вы были уверены, что под воздействием лекарств она расколется. Она и вправду раскололась. И тогда вы связались с Рябовым…

У Кудрявцева задрожали руки. Он почувствовал, что задыхается.

– Все было совсем не так, – с трудом выдавил из себя он. – То, что ее убил Рябов, я узнал только сейчас – от вас. Я и подумать не мог, что он сделает это. Хотя откуда ему было знать, что Катя – моя племянница? Он хотел оказать мне услугу, – заметив недоумение на лице Андронова, пояснил: – Катя частенько ночевала у меня, и Рябов, видимо, решил, что она – проститутка. Что греха таить, он был на них помешан. А меня уважал…

– Если все, что вы говорите, правда, зачем вы обратились в наше агентство? – в голосе Андронова сквозило искреннее удивление.

– Хотел найти убийцу. Я ведь понятия не имел, что Катю похитили мои же ребята. Чаще всего планы разрабатывал я, но иногда и тупоголовый Агеев проявлял инициативу… Подонок, даже не удосужился выяснить, что Катя – моя родственница.

– А Гольцев? Неужели он не сказал вам о выкупе?

– Гольцев? – Кудрявцев болезненно поморщился. – Нет, не сказал. Но вел себя на удивление подозрительно. Вот я и решил, будто убийца – он. Правда, у меня не было никаких доказательств. Поэтому я и пришел к вам…

Он замолчал, чтобы перевести дух, и исподлобья посмотрел на собеседника. Более внимательного слушателя, чем Андронов, отыскать было трудно. Может быть поэтому признание давалось Кудрявцеву легко?

– Я подписал с вами контракт. А выйдя из кабинета Волошиной, встретил Агеева. Показал ему Катину фотографию, рассказал, зачем я приходил в агентство. Агеев узнал Катю и покаялся. Но он поклялся собственной матерью, что после выплаты выкупа Катю отпустили. И вот тут я понял, что сморозил глупость, обратившись к вам. Ведь вам ничего не стоило докопаться до истины. Положение надо было спасать. О Катином похищении знали всего трое: Гольцев, его любовница и капитан Бондаренко. Я приказал убить всех, кроме Гольцева. Меня не оставляла мысль, что он причастен к ее смерти. Я хотел разобраться с ним сам, по-родственному… Но тут такое началось, что мне стало не до него. Вы вышли на Дриневского, пришлось пустить в расход и его. Затем мы попытались заманить вас в ловушку, сымитировав похищение на Кузнецком. Я был уверен, что после вашего исчезновения Волошина испугается и прикроет расследование. Но я ее недооценил.

– И тогда вы обратились к Рябову?

– К нему. Кстати, забыл спросить: откуда вы узнали, что он – мой подопечный? И как его удалось найти?

– Спасибо Игорьку Зиновьеву… Он установил личность Потрошителя.

– Но ведь Зиновьев погиб три дня назад! А Рябов… – Кудрявцев замялся, припомнив обстоятельства разговора.

– Это долгая история, а рассказывать ее у меня нет времени… Короче, Петр Кузьмич, если вы хотите спокойно уйти на пенсию, вам придется здорово раскошелиться. – Андронов забарабанил пальцами по яркой обложке кассеты. – Это стоит сто тысяч долларов.

Как ни странно, но, выговорившись, Кудрявцев почувствовал себя значительно лучше. Все-таки тайна, которую он носил в себе столько лет, тяготила его. Но ведь он, старый гэбист, решился на эти преступления не ради себя, а ради Кати…

– Если я куплю у вас эту кассету, вы оставите меня в покое? – неожиданно для самого себя спросил он.

Андронов пожал плечами.

– Если я скажу «да», вы мне все равно не поверите.

– Почему же? Поверю. Вам – поверю… Впрочем, у меня нет выбора – моя организация развалилась, Рябов мертв, а воевать в одиночку – удел неудачников… А эти деньги мне не нужны. Была бы жива Катя, тогда другое дело… – Кудрявцев вытащил из кармана связку ключей, отцепил от нее один и протянул его Павлу. Затем разгладил на столе изрядно измятую салфетку и написал на ней девять цифр.

– Это номер моего личного сейфа в швейцарском банке. В нем лежат сто тысяч долларов и бриллианты…

Странное дело, но ему было не жаль отдавать Андронову все свои сбережения. Наоборот, накатилось непонятное чувство облегчения – наконец-то в его жизни наступила хоть какая-то определенность.

– Я могу забрать кассету? Это единственный экземпляр?

– Да.

Кудрявцев взял видеокассету со стола и небрежно сунул ее в карман пиджака.

– Прощайте. – Он встал. – Надеюсь, мы больше не встретимся… Хотя иметь с вами дело – одно удовольствие. Если бы не ваши принципы… – Не договорив, Кудрявцев по-военному развернулся и направился к выходу. Ему нестерпимо хотелось обернуться, но усилием воли он заставил себя не делать этого. Он не хотел показаться слабым…

Павел вышел из кафе и, заметив у кромки тротуара темный «Форд», решительно устремился к нему. Дверца призывно распахнулась, и он скользнул в салон. «Форд», мягко шурша шинами, двинулся с места, и Павел устало откинулся на спинку сиденья. Достал сигарету, прикурил и прикрыл глаза.

– Ну как? – нетерпеливо спросила сидевшая за рулем Маргарита. – Он согласился на наши условия?

– Да.

– Боже!.. Неужели мы – богачи?

– Пока что только виртуальные. Держи. – Павел протянул ей смятую салфетку и маленький ключик. – На салфетке написан код ячейки в швейцарском банке…

– И это все? – голос Маргариты разочарованно дрогнул. – Ты уверен, что он нас не наколол?.. Вот будет приятная неожиданность, если в ячейке вместо ста тысяч окажется шиш с маслом…

– Я записал наш разговор. Так что не волнуйся – Кудрявцев сидит на крючке крепко. Если что, пошлем ему по электронной почте копию записи… Ты созвонилась со своими родными?

– Все в порядке. Светланка и мои родители ждут нас в Берне. А наш самолет вылетает через сорок минут, – Маргарита посмотрела на часы и прибавила скорости. – Кстати, а что было на кассете, которую ты ему подсунул?

– Какой-то фильм… Кажется, «Красота по-американски».

– О, у тебя неплохой вкус. Я слышала, его собираются номинировать на «Оскар». Будем надеяться, что и Кудрявцеву понравится.