Глава 26
– Господа! – В салон раскуроченного авиалайнера с побелевшим лицом влетел арабский шейх. – Господа! А разлом-то уже почти что под самым фюзеляжем! Мы можем провалиться в пропасть в любую минуту!
Очередная неприятная новость потрясла пассажиров. На долю горемык и так выпало испытаний с лихвой, так тут еще и разлом стал коварно подкрадываться! Люди начали в панике выскакивать из металлической утробы и собираться у трещины, стараясь понять, что может произойти и что делать дальше.
С того самого времени, как неподалеку раскололся ледяной панцирь, люди не выходили на мороз, стараясь экономить силы и тепло. Ушедшие утром за помощью О’Брайан и Виктор Викентьевич были заняты своими мыслями и приготовлениями, поэтому на разлом не обратили внимания. Да и маршрут их пролегал в противоположную сторону.
И только утром крепившийся до сих пор шейх не выдержал и побежал на мороз справлять нужду – шейхам, как ни странно, тоже присущи маленькие человеческие слабости. Он-то как раз и обнаружил, так вовремя выскочив из авиалайнера, что на этом напасти пассажиров далеко еще не закончились.
Люди сгрудились неподалеку от провала, с ужасом наблюдая, как предательский разлом медленно приближается к металлическому остову воздушного судна, буквально прямо на глазах поглощая метр за метром.
– Я делал это прямо возле этой дырки, – продолжал возбужденно комментировать происходящее укутанный в какую-то хламиду шейх, – и пока, извините меня, писал, смотрю, а она уже совсем в другом месте! Вон, сами посмотрите. – И он указал на желтый след, указывавший на соотношение движения льда и выделений шейха.
– Теперь спасайся, кто может и кто как может, – тихо произнес турист-пенсионер своей верной спутнице-жене и крепко сжал ее руку, как бы заранее прощаясь. Положение и в самом деле было аховым. Судьба и так не баловала потерпевших крушение, а пребывание на морозе убьет истощенных и изможденных людей за несколько часов. Это поняли все, стоило им побыть десять минут у расселины после относительно теплого и уже обжитого салона.
– Срочно выносите раненых и топливо для костра, – негромко скомандовала одна из стюардесс, взяв на себя лидерские функции, хотя и она прекрасно понимала, что толку от этого нет никакого. Если внутри салона костер еще хоть как-то помогал, согревая людей, то разводить огонь посреди ледяного острова не имело никакого смысла: вокруг огня поместится восемь-девять человек, не больше. Даже всех раненых и детей не разместить, что уж говорить об остальных?
И тем не менее костер был нужен хотя бы для того, чтобы была надежда. Так уж устроен человек – пока есть огонь, теплится хоть какая-то надежда. Хотя бы для тех, кто еще может греться…
Впрочем, команды стюардессы были абсолютно лишними. Все все прекрасно понимали. Люди помогли выбраться раненым, вынесли из разбитой машины все, что могло еще сослужить хоть какую-то службу, и стали молча обживать арктическую пустыню, рассаживаясь прямо на брошенные на снег куски пластика и обшивки…
Спустя час самолет заскрежетал металлическими частями, накренился и повис над пропастью, опираясь на перебитые крылья. А еще через какое-то время что-то в нем хрустнуло, и небесная птица со страшным грохотом отправилась в свой последний полет – прямиком в разверзшуюся пропасть.
Странное дело, но среди пассажиров не царило никакой паники, никакой истерики. Все будто бы приняли свою предстоящую участь как данность, безропотно ожидая неминуемой развязки. Даже не было столкновений за место поближе у костра. Только время от времени кто-то подходил ненадолго и протягивал к огню посиневшие, озябшие руки. Раненые молча отодвигались, уступая место очередному пассажиру, затем так же тихо возвращались на места. Не слышно было ни стенаний, ни детского плача, ни разговоров. Люди безмолвно сидели, покрываясь снегом и постепенно превращаясь в еще живые сугробы. Ждать развязки было не долго.
– Лучше бы сразу в щепки… – тихо простонал второй пилот побелевшими губами, – такие мучения… Знал бы, что так выйдет, своей рукой вдавил бы штурвал…
– Ну, что вы, – мягко возразила ему одна из бортпроводниц, – еще ведь ничего не известно. – Она попыталась успокоить раненого летчика.
– Да ладно, – попробовал улыбнуться пилот, – вы уж простите меня, если я был грубоват иногда. – Он загодя просил у своих подчиненных прощения.
В ответ обе девушки нагнулись и поцеловали его в обе щеки.
– Или я действительно что-то слышу. – Летчик вдруг немного напрягся. – Или Харон решил переправить меня на тот берег на моторной лодке… Ну-ка, девочки, помогите мне. – Собрав остатки сил, он приподнялся на локте, потом с помощью стюардесс встал на ноги и приложил к ушам обе ладони, пытаясь понять, откуда исходит необычный звук.
– Верно, – прислушались и бортпроводницы, – как будто что-то трещит…
Мерный стрекот постепенно нарастал, и пилот выхватил пистолет. Вся обойма ушла в воздух, изрядно переполошив уже успевших примерзнуть ко льду пассажиров. И, словно отзываясь, в ответ раздалось несколько выстрелов, взвизгнул и замолк ревун, а спустя минут пять совсем неподалеку от пассажирского стойбища вспыхнули несколько фальшфейеров и стали приближаться.
– Выньте из огня что-нибудь! – приказал он своим помощницам, доставая запасную обойму. – Нужно просигналить. Жгите все, что только можно. И дыма, дыма побольше! – крикнул он вслед девушкам.
Но и без них переполошенные выстрелами люди уже слышали ответные выстрелы, видели оранжевое пламя и, быстро сообразив, стали швырять в еле тлеющий костер все, что только могло гореть, – вплоть до вещей, в которые кутались от мороза.
Пламя на секунду поперхнулось от такого количества пищи, но затем, сообразив, чего от него хотят, вспыхнуло яркими и дымными языками.
Как это ни странно, но выстрелы раздались и с противоположной стороны. Правда, звучали они потише и слышались издалека. Очевидно, с другого бока к людям шла вторая партия спасателей. Как бы то ни было, помощь была уже совсем близко, и меньше чем через десяток минут к умирающему костру выскочило несколько снегоходов с вооруженными и хорошо экипированными людьми.
– Спокойно! – крикнул Уайнсли и на всякий случай дал в воздух очередь из автомата. Ошалевшие от столь неожиданного появления спасителей, пассажиры повскакивали со своих мест, и возбужденная толпа, галдя и выкрикивая мольбы, рванула к солдатам. – Всем оставаться на своих местах! – снова крикнул майор и еще раз пальнул в воздух. – Помощь будет оказана всем без исключения! Я прошу вас потерпеть несколько минут и не мешать моим людям!
Успокоенная выстрелами толпа поутихла, и коммандос деловито принялись разбивать походный лагерь. Майор еще раз сверился со сканерами обоих оборудованных снегоходов, связался с базой в Туле, передал координаты и подошел к одной из стюардесс.
– Мэм… – начал было он и осекся.
На противоположный край широкой заснеженной площадки, на которой разместились потерпевшие крушение люди, выскочили аэросани, в которых сидело несколько человек в белом камуфляже.
– Вы ждали еще кого-нибудь? – Майор с удивлением глянул на бортпроводницу.
– Мы уже никого не ждали, – тихо ответила девушка, едва шевеля замерзшими губами.
– Вот, глотните. – Уайнсли протянул девушке плоскую фляжку. – Это обязательно поможет, – добавил он и, сдернув с плеча автомат, двинулся навстречу нежданным пришельцам.
Аэросани, однако, промчались мимо майора, обдав его снежной пылью, подкатили вплотную к пострадавшим людям и остановились. Из машины выскочили два человека и принялись сноровисто выгружать на снег тюки и коробки.
– Майор Уайнсли, – представился коммандос, подойдя к аэросаням. – Морская пехота Соединенных Штатов Америки, – веско добавил он.
– Сержант Локис, – ответил один из пассажиров аэросаней, не прекращая разгрузки, – Россия. – Русский был немногословен. – У нас раненый. – Он наконец выпрямился и глянул на майора. – У вас есть несколько человек, чтобы помочь нам поставить палатки для пострадавших? – спросил он, и майор, молча кивнув головой, жестом подозвал к себе двух человек.
– Помогите русским, – приказал он своим людям, сделав на последнем слове акцент, – и присмотритесь. – Это он уже произнес так, чтобы никто, кроме коммандос, его не услышал.
За считаные секунды прямо посреди снежной равнины вырос походный лагерь из доброго десятка прочных, утепленных палаток. Каталитические обогреватели быстро нагрели температуру внутри до плюсовой, и многострадальные пассажиры разместились в палатках, с аппетитом уплетая разогретые консервы, в кои-то веки почувствовав себя в относительной безопасности и больше не опасаясь за свою жизнь.
– Ребята, – обратился к Локису и Кондратьеву Олег Петрович, едва походная суета немного улеглась, – вы заметили среди пассажиров двух стюардесс?
– Так точно, това…
– Олег Петрович, – зло перебил Коноваленко, – хотя… американцы, я смотрю, уже обо всем догадались. Не дураки. Так вот: приведите бортпроводниц ко мне. И желательно так, чтобы никто этого не видел, – приказал он.
Через минуту обе девушки устроились в командирской палатке, с удовольствием пробуя русскую водку.
– Это ведь не все пассажиры, – начал издалека Коноваленко. – Сколько человек погибло? – как бы невзначай поинтересовался капитан.
– Мы не считали, – ответила одна из девушек. – Не до того было…
– Я понимаю… – сочувственно кивнул головой Олег Петрович. – Нас в первую очередь интересуют граждане России. В частности – работник дипломатического корпуса Еременко Виктор Викентьевич. Среди пассажиров я его не видел. Вам что-нибудь известно о нем? Поверьте, это очень острый международный момент. При нем была важная дипломатическая почта… – На последних словах капитана в палатку вошел Уайнсли, и Коноваленко осекся. – В чем дело? – Он вопросительно глянул на майора. – У нас конфиденциальная беседа.
– Меня интересуют эти же вопросы, капитан, – простецки улыбнулся американец. – Зачем девушкам два раза повторять одно и то же? Вы не будете возражать, если мы послушаем их рассказ вместе? Вы же профессионал, как и я. Может быть, мы сможем подсказать друг другу какие-то пропущенные вещи. Давайте не наступать друг другу на пятки. А то снег и эти ужасные расселины могут многое скрыть… – И, не дожидаясь приглашения, он уселся на один из ящиков и ласково повторил вопрос Кондратьева, обращаясь к стюардессам: – Вспомните, милые, был ли на борту дипломатический груз и где сейчас вот этот человек? – Уайнсли достал из кармана фотографию Виктора Викентьевича Еременко и показал девушкам.
– Да-да, – тут же откликнулась одна из них. – Был такой!
– И где он сейчас?! – чуть ли не в один голос вскрикнули капитан и майор. – Погиб? Где груз?
– Он не погиб, – ответила девушка, явно смущенная таким количеством оказанного ей внимания. – Он и еще один человек, О’Брайан, – уточнила она, – пошли на побережье за помощью.
– За ними вдогонку потом еще один пошел, – добавила вторая бортпроводница, – но его фамилии я, к сожалению, не знаю. – Она виновато пожала плечами.
– А где багаж этого человека? – Уайнсли потряс фотографией перед глазами стюардесс. – Он взял его с собой?
– Нет, – покачала головой одна из девушек, – я их сама провожала. Они ушли налегке. Ничего с собой не брали.
– Наверное, он провалился в расселину вместе с самолетом… – с сожалением добавила другая. – Все произошло так быстро и неожиданно, что мы ничего не успели спасти.
– Спасибо за русское гостеприимство, – широко улыбнулся Уайнсли. – Когда поправитесь, милости просим отведать и наших блюд, – радушно пригласил американец и вышел из палатки.
– Мы пойдем проверим, как разместились пассажиры, – сконфуженно сказали девушки, тоже поняв, что визит пора заканчивать. – Не нужна ли кому-нибудь наша помощь…
– Вот что, ребята, – негромко сказал Коноваленко, когда гости оставили палатку, – документы или пропали, или самые главные из них путешествуют с этим самым Еременко. Ваша задача – найти этого человека раньше янки.
– А как же вы? Как пассажиры? – удивился Кондратьев.
– Я в порядке, – ответил Олег Петрович, – бывало и хуже. Пассажиры нормально устроены. Часа через полтора-два сюда прибудут спасатели, так что моей и их жизни ничего не угрожает. А приказ у нас один – найти документы и Еременко. Живого или мертвого. И приказ надо выполнять. Его никто не отменял. Американцы наверняка сейчас пошлют людей на поиски, так что поторопитесь.
Словно в подтверждение его слов неподалеку взревели несколько моторов снегоходов, и машины тронулись прочь из лагеря.
– Давайте, ребята, – поторопил своих подчиненных капитан, – заводите аэросани. Из меня, видите, помощник для вас никудышный, – виновато произнес он, – так что справляться вам придется самим. И помните о словах майора, что снег все скроет. По всему видно, у этих головорезов такой же приказ и ищут они того же человека, что и мы. И на своем пути не остановятся ни перед чем. Так что будьте начеку и старайтесь, чтобы ваши пути не пересеклись, – напутствовал он Локиса и Кондратьева.