Глава 43
Картинка была, наверное, в духе голливудских блокбастеров – два дорогих и мощных внедорожника несутся по пустынным и темным улицам большого города, поблескивая отполированными черными бортами в свете немногих еще горящих фонарей. Локис, представив себе это зрелище со стороны, усмехнулся. Красиво. Пока они преодолевали многочисленные пробки – вереницы брошенных столкнувшихся машин, которые никто пока не собирался растаскивать, – Ольге пришлось еще дважды выпускать «меченых» пчел. Если бы не Максимка, легко находивший обходные пути, глядишь, пришлось бы пробки или пешком проходить, после каждой пересаживаясь на новые «колеса», – такой вариант предложил было майор, или по очень большому кругу объезжать. И то и другое десантников не устраивало – и долго, и опасно. Впрочем, чем ближе они подбирались к цели, тем легче было ехать: на окраинах пробок и завалов стало меньше. До баррикад же дело пока не дошло, несмотря на многочисленные слухи о предстоящем перевороте. Военные тоже пока не встречались. Правда, пару раз где-то вдалеке в боковых проездах мелькнуло что-то похожее на бронетранспортеры… На улицах пока попадались в основном группы чернокожих подростков, потрошивших брошенные автомобили, пользуясь практически полной безнаказанностью – в городе словно не осталось ни одного полицейского. Они провожали внедорожники внимательными взглядами, готовые в любой момент рассеяться как пыль, понимая, что в такое время на таких машинах здесь могут ездить только очень уверенные в себе люди, и возвращались к своему прежнему занятию, едва джипы удалялись на безопасное расстояние. Орудовали здесь и ребята поопаснее – один раз такие даже попытались остановить десантников, перегородив улицу своими машинами, из которых вылезли человек десять, в основном с дубинками и мотоциклетными цепями. Лишь у пары человек были обрезы. Наверное, они казались себе очень крутыми в этот момент. Правда, момент этот был очень недолгим. Когда из «бумера» вылезли сразу четверо в камуфляже, масках и с автоматами, им даже не пришлось подсказывать, что делать, – банда без лишних слов освободила проезд, и джипы понеслись дальше.
– А здесь словно ничего и не было, – задумчиво проговорил Локис, разглядывая окрестности, почти полностью погруженные во тьму. В это время летевшая где-то в двух кварталах впереди пчела вдруг выписала на мониторе ноутбука небольшую кривую и остановилась.
– В этом районе белых даже днем не встретишь, – объяснил Максимка, – когда-то здесь была окраина, потом город разросся, и эти кварталы оказались почти в центре. Но белые все равно не стали здесь селиться – тут болото недалеко. Для белых вода плохая, и комаров тоже много.
– Извините, ребята, что перебиваю, – вклинилась в начавшийся разговор Ольга, – но, по-моему, наша пчела прилетела. Сделала полукруг и замерла.
– Может, снова потерялась? – предположил Локис.
– Нет, сигнал как раз устойчивый. К тому же… да, точно, я вижу еще два аналогичных сигнала. Похоже, нашлись остальные «меченые» пчелы.
Владимир взглянул на монитор и включил рацию:
– Товарищ майор, похоже, мы нашли их базу. Два квартала вперед, потом примерно квартал налево.
Дальше они поехали намного тише и медленнее. Когда «Мерседес» остановился перед каким-то перекрестком, Локис выключил фары и спросил:
– Теперь куда?
– Налево, метров триста, во дворах, – поколдовав над ноутбуком, уверенно ответила Барышня.
– Надо осмотреться, – решил снайпер и, открыв дверцу, одним махом оказался на крыше джипа. Опустил окуляры прибора ночного видения. Под ногами жалобно всхлипнула, прогнувшись под его весом, тонкая сталь крыши.
«Простите, сэр, – мысленно извинился Локис перед неизвестным ему владельцем „Мерседеса“, – но более простого способа подняться повыше не вижу. Постараюсь больше ничего не сломать. Так, а что это там за пляжный зонтик на крыше, как раз примерно метров триста отсюда? – В окулярах четко нарисовались два силуэта, лежащих под зонтиком за пулеметом. – Хорошая позиция, но не для ближнего боя. Если, что называется, по стеночке подойти, то ничего пулемет не сделает. Разве что на крышу залезть не даст. Интересно, что у них там за машинка? Скорее всего, „М249“, он же „миними“, стандартный армейский вариант. Вряд ли они стали бы тащить на крышу более тяжелый пулемет. „М60“, например. Это только Рэмбо в кино может с такой дурой бегать, словно с гитарой. Но все же придется позаботиться о том, чтобы пулеметный расчет вышел из игры первым. Так, дом примыкает к улице, надо думать, ульи в глубине двора. Наверняка во дворе тоже есть охрана. Но отсюда не разглядеть. Надо подобраться поближе».
Локис спрыгнул на землю. Здесь его уже ждали Горячев и остальные десантники.
– Ну, что разглядел? – поинтересовался майор, передергивая затвор своего автомата. Владимир доложил результаты своих наблюдений:
– Примерно седьмой дом от перекрестка, одноэтажный. Крыша плоская, на крыше пулеметная точка. Вокруг глинобитная ограда, высокая, под крышу дома почти. «Непрозрачная», в общем. Ульи, скорее всего, у дальней от улицы стороны двора, там какой-то навес просматривается. Сколько людей во дворе и в доме, сказать трудно.
Барышня, склонившись в джипе над ноутбуком, подтвердила, что пчелы все еще там. Майор, поколебавшись, еще раз предложил использовать противогазы и защитные костюмы на случай пчелиной атаки. Локис отрицательно замотал головой:
– Товарищ майор, я лучше лишний раз карутангой намажусь. И вам советую. Зря вы так. Ну и что, что она воняет? Помните, как неудобно было на той подставной пасеке огонь вести в спецкостюме? А там ведь у нас позиция была намного лучше, чем здесь. Где гарантия, что эти твари в какую-нибудь щель под маской не пролезут? Зато от карутанги они как от огня шарахаются, сам проверял. Да и видно гораздо лучше, чем в противогазе. Там ведь не дилетанты, мы в этом уже убедились. К тому же неизвестно, сколько у них людей.
Майор махнул рукой: ладно, давай, уговорил. Когда Барышня сняла крышку, Горячев сморщился от невыносимого запаха Максимкиного «защитного средства», но все же первым сунул руку в колбу, полную зеленоватой жидкости, густой, как кисель.
– Выдвигаемся, – скомандовал майор, когда «незащищенных» карутангой не осталось. Десантники побежали вдоль улицы, прижимаясь к высокому забору. Достигнув нужного дома, они остановились. Локис взметнулся на ограду. Устроившись на ней поудобнее, он опустил на глаза окуляры прибора ночного видения и, взобравшись на ограду, скользнул на крышу. Ближний из пулеметчиков очень кстати повернулся к Локису спиной, лежа на боку и рассказывая напарнику что-то смешное и одновременно закрывая ему обзор своим телом. Внизу группа уже подобралась к воротам, и сапер бесшумно и быстро шлепнул на калитку и обе створки ворот по заряду пластита. «Мы готовы», – прозвучал в наушнике голос командира. Локис приподнялся над краем крыши, выпрастывая вперед руку со стропорезом. Второй охранник, заметив за спиной напарника поднимающуюся тень, подскочил, в ужасе раскрывая рот. «Сам напросился, – зло подумал Локис, глядя, как нож входит охраннику в грудь, опрокидывая его на спину. Первый, так и не поняв, что происходит, схватился за винтовку и начал поворачиваться лицом к десантнику, вместо того чтобы просто попытаться поднять тревогу. На такой дистанции Владимир не промахивался с обеих рук. Пистолет с глушителем в его левой руке дважды вздрогнул. Охранник с ножом в груди еще не распластался на крыше, а его напарник уже валился на него, так и не выпустив свою „М16“ из рук. „Наверху чисто“, – негромко произнес снайпер, перекатившись к обращенному во двор краю крыши. „Командир, во дворе перед воротами две автомашины, для вас ульи слева за домом. Одно окно во двор светится. Часовых отсюда не видно, возможно, у ворот и у входа в дом“, – добавил он, заглядывая во двор.
В этот момент темнокожий солдат, справлявший свои естественные надобности в спрятавшемся за «Хаммером» сортире, вылез наружу и, машинально посмотрев вверх, заметил на крыше незнакомый силуэт. Он заорал: «Тревога!» и вскинул винтовку, нажимая на спуск. Локис опередил его на долю секунды. Пистолет в руке Владимира дернулся, и солдат рухнул на землю, успев в падении выпустить длинную очередь и чудом не задев никого из своих. «Сейчас», – проговорил снайпер в микрофон рации, под треск выстрелов откатываясь от края, за который только что ушла его осколочная граната. Но ее хлопка Локис не услышал – мощный взрыв, который вынес ворота, заглушил все прочие звуки. Потом стоны раненых сплелись с треском автоматных очередей. Внутри здания оказалось гораздо больше солдат, чем снаружи. Кто-то из них тоже сумел бросить во двор гранату, пытаясь остановить атакующих спецназовцев. Осколки, впрочем, в основном достались «Хаммеру». Но тут почти одновременно с вражеской гранатой громыхнуло с противоположной стороны дома, выходящей на улицу. Крыша опасно завибрировала под ногами снайпера – это сапер прилепил заряд пластиковой взрывчатки на одно из заколоченных окон, расчищая спецназу обходной путь. Владимир решил «ускорить процесс» – снова свесившись с крыши, он запустил вторую свою гранату под жестяной козырек, скрывавший от него дверной проем. Он не мог видеть, как граната, срикошетив от каски либерийца, влетела внутрь дома. Но бросок оказался удачным – засевшего в дверях солдата просто выбросило во двор. На этот раз, подобравшись к краю, снайпер увидел двоих спецназовцев, которые воспользовались расчищенным проходом. Остальные, похоже, вместе с майором ворвались в дом через взорванное окно со стороны улицы – выстрелы и крики уже доносились изнутри здания. Дом содрогнулся – похоже, в нем снова взорвалась граната, потом еще одна. Понять, чьих это рук дело, было невозможно. По крыше вдруг зазмеились трещины. Локис начал прикидывать, как бы спуститься вниз, как вдруг из того окна, которое до начала штурма единственное во всем доме светилось, но погасло при первом же взрыве, под звон разбитого стекла вылетел кто-то, перекатился, вскочил на ноги и, не целясь, полоснул по окну очередью из «калаша». Локис с удивлением узнал в этом человеке того здоровенного негра, так похожего на американского морпеха. И который был главным в этом гадюшнике. «Морпех», продолжая отстреливаться, бросился к ульям. Похоже, он собирался выпустить пчел, увидев, что на его базу напали белые. «Если он действительно американец, – вдруг подумалось Локису, – вряд ли он слышал про карутангу. И все же не стоит позволять ему выпускать этих крылатых убийц…» Еще не успев додумать эту мысль, снайпер выбросил вперед руку с пистолетом и трижды нажал на спуск. Черный верзила действительно был профессионалом, он успел заметить темный силуэт на крыше и вскинуть автомат, но Локис послал ему еще одну пулю – за Махова. Несостоявшийся диктатор выронил оружие и рухнул на землю, раскинув руки и глядя в либерийское небо открывшимся вдруг посреди лба «третьим глазом»…
Все было кончено меньше чем за пять минут. Никто из оборонявших дом африканцев не уцелел. Несмотря на наличие немалого боевого опыта и почти пятикратный численный перевес, тягаться на равных с русскими спецназовцами либерийцы все же не смогли. Да и внутренняя планировка дома, простая, как лист из тетрадки в клеточку, не способствовала длительным разборкам. Локис спустился с крыши и заглянул в окно, из которого выпрыгнул главарь. Дверь, которая вела в эту комнату из внутреннего коридора, была сорвана взрывом с петель, часть стены рядом с дверным проемом обрушилась. На диване с изодранной пулями в клочья обивкой лежал еще один недобрый знакомый – тот самый плюгавый тип с жутким шрамом от носа до уха. Так близко Локис его еще не видел. Сейчас на нем не было кепки, и снайпер заметил, что от переносицы до затылка по бритой голове действительно тянется второй такой же шрам, отчего голова плюгавого напоминала шар с вырезанным, но не вынутым сегментом. Значит, не показалось насчет второго шрама тогда, в джунглях… Африканец был весь в крови. Рука его бессильно свисала с дивана, рядом со скрюченными пальцами на полу лежал пистолет. Но тип со шрамами не мог им воспользоваться. Он умирал и уже даже не чувствовал чужого присутствия. Локис прислушался к его прерывистому бормотанию. Тот шептал слабеющим голосом: «Я же ему говорил, что русские если выйдут на наш след, то от нас уже не отвяжутся, а он не поверил. Я же ему говорил, что русские все доводят до конца, а он…» Шепот вдруг прервался, тело изогнулось в конвульсиях, и глаза африканца закрылись. Он умер. В комнате, все стены которой были испещрены следами от пуль и осколков, уже никого из десантников не было. Локис повернулся и увидел, как они выходят из дома. Как положено, через дверь. Через нее, правда, парням пришлось перешагивать – сорванная взрывом гранаты, дверь лежала в коридоре. Владимир повернулся и подошел к мертвому главарю. Пулевое отверстие во лбу оказалось последней точкой в прижизненной части его биографии. Снайпер наклонился и поднял с земли оружие черного гиганта – интересно, где он взял «калашников», причем явно новый и явно не китайский? Привез откуда-нибудь? Владимир нашел глазами семизначное число на ствольной коробке и оцепенел: он держал в руках автомат Решетилова. В этом снайпер мог быть уверен, на такие вещи, как серийные номера на оружии, у Локиса была хорошая память. Неужели связист побывал в плену у «повелителя пчел», прежде чем погиб? По крайней мере, это объяснило бы появление подставной пасеки и, возможно, даже странное нападение на джип миротворцев в городе несколько часов назад… Впрочем, теперь, когда все закончилось, это не имело никакого значения. Сержант Эдуард Решетилов мертв. Пусть будет человеком хотя бы после смерти, если не смог при жизни. Вот только оставлять это оружие здесь никак нельзя. Это ненужный след. Совершенно ненужный… Владимир вытащил из жилета убитого главаря запасные магазины, распихал их по своим карманам, забросил автомат за спину и пошел к остальным…
– Так, остался последний пункт программы, – усталым голосом объявил Горячев. – Валиев, Коваленко, подгоните транспорт. А ты, Локис, иди сюда. Ты там на крыше загорал, пока мы работали. – Тут остальные десантники тихо заржали, Владимир тоже расплылся в улыбке. – Теперь мы посидим, а ты поработаешь. Раз уж ты у нас лучше всех в пчелах разбираешься. Елисеев, дай ему огнемет.
Елисеев, которого перевязывал мединструктор, морщась от боли, подтолкнул к снайперу свой «агрегат».
– Пользоваться умеешь, надеюсь? – проворчал огнеметчик. Локис пожал плечами: учили, мол. Забросил ранец с горючей смесью за спину, взял огнемет в руки и шагнул к ульям. Разбуженные шумом пчелы грозно гудели внутри, пытаясь вырваться, но летки были плотно закрыты. «Ну что ж, пора этому кошмару закончиться», – подумал Локис, и жирная струя пламени поглотила первый улей…
Когда от ульев остались лишь обугленные остовы и Владимир опустил огнемет, Горячев скомандовал:
– Все, уходим.
Локис, словно не веря, что все закончилось, спросил:
– Товарищ майор, а вы уверены, что это все?
– Что, тебе здесь понравилось? Хочешь задержаться? – с усмешкой вопросом на вопрос ответил Горячев. Снайпер вдруг кое-что вспомнил, и это кое-что заставило его физиономию растянуться в широкой усмешке:
– Я, товарищ майор, между прочим, в отпуске…
Его слова заглушил взрыв общего смеха. Горячев, отсмеявшись, хлопнул его по плечу:
– Не волнуйся, еще наотдыхаешься. А здесь – все, не сомневайся. Их главный – которого, я так понимаю, ты и подстрелил – побоялся своим союзникам пчел доверить, все ульи при себе держал. Тем самым облегчил нам решение задачи. Их ведь не так уж много и было-то, ульев тех. Так вот. Ладно, поехали отсюда.
«Трофейные» внедорожники ждали их за воротами. Локис, поскольку водительское место в «Мерседесе» было уже занято, забрался в джип на заднее сиденье, где Ольга встретила его радостной улыбкой. Сидевший за рулем Коваленко весело бросил Максимке:
– Ну-ка, парень, показывай дорогу. Или ты думаешь, мы тебя просто покататься взяли?
Маленький африканец тоже засмеялся, а Локис захлопнул дверцу, радуясь, что в салоне темно и никто не видит его лица, потому что тонкие пальцы Барышни нашли его руку.
Двигатели внедорожников синхронно взревели, над пустынной улицей пронесся их мощный рык, который очень скоро затих где-то вдали. И лишь минут через двадцать в другом конце улицы скрипнула калитка и первый любопытный высунул нос со двора. Но стреляные гильзы, в изобилии рассыпанные в доме и вокруг него, как и многочисленные трупы в либерийской военной форме, ничем не намекали на недавнее присутствие русских спецназовцев.