Глава 42
Вечерело. День, который начался совершенно обычно, заканчивался для многих жителей столицы Либерии настоящим кошмаром. Красноватое закатное небо казалось многим предзнаменованием еще больших бед. Но охватившее Монровию безумие почему-то почти не коснулось старых, в основном одноэтажных кварталов в восточной части города. Возможно, потому, что здесь белые почти не селились, предпочитая центр и прибрежную полосу. Но и тут окна и двери в домах были плотно закрыты, а улицы опустели. Даже обычные полицейские патрули сегодня здесь с утра ни разу не показывались.
Одноэтажный глинобитный дом, с виду давно требовавший либо сноса, либо серьезного ремонта и этим очень похожий на своих соседей, выделялся разве что тем, что все его окна с улицы были не просто закрыты ставнями, а наглухо заколочены старыми досками. Окружавший двор высокий забор был сложен из того же материала, что и стены дома, и тоже выглядел очень старым. Но ощущение заброшенности было обманчивым. На плоской крыше дома, невидимые с проезжей части улицы и укрытые от палящего солнца легкомысленным на вид пляжным зонтом, за пулеметом лежали два темнокожих бойца в камуфляже. Еще двое с винтовками «М16» маячили во дворе у ворот, двое охраняли вход в дом, один – стоящий в глубине двора «Хаммер». Трое солдат, свободных от караульной службы, чистили возле джипа свои винтовки. Окна дома, выходящие во двор, как и с улицы, были заколочены. Исключение сделали лишь для одного окна, смотревшего на стоявшие под навесом ульи. Возле ульев часовых не было, да и остальные солдаты старались держаться от этой части двора подальше. Из открытых летков время от времени поднимались злобно жужжащие пчелы и уносились куда-то за ограду.
С близлежащего перекрестка на улицу свернула приехавшая со стороны центра города помятая серая малолитражка, похожая на жука, искупавшегося в извести. Неторопливо доползла до ворот и с явным облегчением встала. Водитель вылез из машины и подошел к калитке. Постучал. В калитке приоткрылось маленькое зарешеченное окошко. Часовой за окошком бросил мрачный взгляд на украшенное белесым шрамом от уха до носа лицо водителя колымаги, криво улыбнулся и махнул напарнику: открываем, мол. Свои. Четырехколесная развалюха вползла во двор и затихла перед «Хаммером», как дворняжка перед породистым псом. Водитель молча прошел мимо часовых, скучавших на крыльце, мимо десятка солдат, отдыхавших в одном из внутренних помещений, и остановился перед неожиданно основательной дверью. Постучался. Вошел. Дверь плотно прикрыл за собой.
– А, это ты… – Джозеф Рейвен на минуту отложил мобильник в сторону. – Проходи, садись. Можешь взять пиво в холодильнике, заслужил. – Настроение у будущего лидера нации было прекрасное. Пока все шло в полном соответствии с его планами. Благодушно усмехаясь, Рейвен указал помощнику на диван рядом с собой:
– Садись, садись. Зря ты боялся – русские, похоже, купились на нашу фальшивую пасеку. Рация Таннера не отвечает, а в новостях еще утром что-то мелькнуло про убитых солдат правительственных войск рядом со сгоревшими ульями и машинами. Представляешь, уже нашли. Потом это сообщение пару раз повторяли… Жаль, что без подробностей. А если русские и не поверили, наш след они все равно потеряли. От их «меченых» пчел мы избавились. Еще пара дней – и это не будет иметь никакого значения. Но ты можешь не волноваться – я тоже принял во внимание, что мы имеем дело с гостями из Москвы, и решил перестраховаться. Попросил одного своего приятеля, чтобы его люди между делом немного поохотились на русских миротворцев, с которыми катается мальчишка-африканец. Правда, они мне так и не перезвонили, похоже, в городе начинаются проблемы со связью, но я думаю, что у них получится. Если, конечно, русские не будут сидеть в своем лагере, как мыши под веником. Впрочем, такой вариант меня тоже вполне устроит. Я не кровожаден. Ладно, садись, не мельтеши.
Помощник взял из холодильника банку «будвайзера», открыл и молча уселся на диван. Осторожно покосился на стоявший в углу трофейный «калашников» – Рейвен оставил себе автомат русского миротворца, когда неожиданно выяснилось, что к нему подходят патроны от «М16». Видимо, это была какая-то экспортная модификация. Надежность «калаша» была общеизвестным фактом, к тому же автомат был новый, поэтому помощник отнесся к прихоти босса с пониманием.
То самое окно – единственное не заколоченное – было плотно закрыто, как и дверь. Но в комнате было прохладно – тихое гудение кондиционера вплеталось в истеричное бормотание радиоприемника, сообщавшего об очередных жертвах пчелиных атак. Стоявший перед Рейвеном небольшой цветной телевизор вторил приемнику и демонстрировал все те ужасы, что сейчас творились на улицах ближе к центру города. Похоже, операторы предпочитали снимать из машин или домов, лишь иногда для пущей красочности выходя на открытое пространство. Рейвен пару раз щелкнул, переключая телевизор на другие каналы, но там картинка отличалась лишь деталями и голосом комментатора. Или и вовсе отсутствовала – некоторые телестанции просто прекратили вещание, оставшись без белого персонала.
– Босс… а если эти, – плюгавый отхлебнул пива, потом махнул в сторону сеющего панику экрана, – когда-нибудь узнают правду? Вы так уверены, что им никто не скажет?
Рейвен ухмыльнулся:
– Я же тебе сказал: через пару дней это будет никому не интересно. Победителей не судят – это сказано задолго до нас. Да и откуда они узнают? От русских? Кто у нас верит русским? А если кто и поверит – какие у них есть вещественные доказательства нашей причастности к этому бардаку? Правильно, никаких. Ну и что, если они что-то видели? Всей правды они все равно не знают. Все, кто знал правду настолько хорошо, чтобы быть опасным, уже умерли. И старик, который сотворил этих летучих монстров, и мой бывший шеф со своим приятелем из каких-то там спецслужб. И даже сержант Таннер со своими солдатами, которые видели слишком много, чтобы спокойно жить дальше.
– Босс, а вы уверены насчет Таннера? – засомневался плюгавый и пояснил: – Он не показался мне полным идиотом. Служака – да, но не дурак.
– Верно, – хмыкнул Рейвен, – иначе бы не стал сержантом. Но Таннер для нас не проблема. Даже если он остался жив после визита русских коммандос, в чем я не уверен, вряд ли он побежит кому-то что-то рассказывать – он ведь и сам по уши в этом дерьме. Скорее Таннер заляжет на дно в каком-нибудь тихом местечке и будет выжидать. Если у нас не выгорит, он прикинется дурачком и вернется на службу. Если выгорит – он придет ко мне и сделает вид, что ничего не случилось… Нет, в Таннере я уверен. Ладно, ты смотри пока новости, может, увидишь что-нибудь интересное, а я пока сделаю несколько звонков.
Рейвен снова взялся за мобильник. Краем уха прислушиваясь к его вроде бы ничего не значащему трепу, помощник понял, что босс обзванивает своих сообщников в войсках. Лицо Рейвена приобретало все более удовлетворенное выражение – похоже, сегодняшние события выбили из голов колеблющихся соратников последние сомнения: если и устраивать государственный переворот в Либерии, то только сейчас, пока пчелы-убийцы фактически контролируют столицу. Потом может быть поздно. Сообщники, тоже неглупые люди, понимали, что впоследствии или противоядие для белых найдут, или – что вероятнее – до самих пчел доберутся и устранят проблему как таковую. А другой шанс прорваться к власти – когда он еще будет?
Отложив телефон, Рейвен радостно потирал руки – цель так близка! Даже если соратники в конце концов предпочтут другого лидера, кого-нибудь из местных, все равно старина Джозеф поднимется очень высоко, ведь его роль в этих событиях отрицать никто не сможет…