Глава 13
Опираясь на «Винторез», как на костыль, Володя ввалился в соседнюю комнату, в которой Круглов, пользуясь передышкой, менял пулеметный ствол. После контузии у Локиса шумело в голове, уши были заложены, к тому же его слегка подташнивало; на ногах он держался не совсем уверенно, но соображал четко.
– Купа, – позвал снайпер Демидова, – тех троих надо догнать. Зуб даю, что эти хорьки вернутся с подкреплением... Вот тогда нам точно зададут такого звону, что мы не хуже большого церковного колокола трендеть будем.
– Без тебя знаю, что они вернутся, – сердито ответил Купец. – Только придут они к разбитому корыту... В смысле – к пустой башне.
– Ну, не совсем пустой, – вмешался в разговор Чижиков, доставая что-то из своего РД. – Пару-тройку сюрпризов я им оставлю...
– Только не переусердствуй, – на всякий случай предупредил его Купец.
Локис тяжело опустился на пол. Приступы тошноты усиливались, и он всерьез опасался, что его вот-вот вырвет. Демидов обеспокоенно наклонился над другом.
– Что с тобой? – спросил он, только теперь замечая, что Локис сильно побледнел. – Ранен? Куда?
– Да нет, – отмахнулся Володя, – ничего серьезного. Просто тряхнуло немного гранатой. Пройдет. Ты лучше иди допроси языка, пока он кровью не истек. Надо же выяснить, какого черта им от нас надо...
Вопреки предположениям Локиса, хлопот с раненым командиром боевиков почти не было. Истекающий кровью, он просто не способен был оказать никакого сопротивления. Безучастно позволил поднять себя с земли и донести до входа в башню. Взгляд у него начинал мутнеть. По всему было видно, что он вот-вот потеряет сознание. Демидов поискал глазами эфенди.
– Слышь, почтенный, – без особого почтения окликнул он Кунару, – спроси у этого мудвина, кто он такой и какого хрена напал на нас.
Мулла поморщился от демидовской бесцеремонности, но возражать не стал и быстро заговорил по-арабски, обращаясь к раненому. Тот вдруг плюнул в Кунару и, оскалив ровные белые зубы, начал отвечать зло и отрывисто. Стоявшая рядом с разведчиками Ливия стыдливо опустила глаза.
– Он ругается, – тихо проговорила она, непонятно к кому обращаясь. – Говорит, что очень скоро сюда придут люди. Много людей. И тогда всем нам отрежут головы...
Кунару, несмотря на злобу, которая буквально выплескивалась из пленного, продолжал что-то говорить ему спокойным и даже мягким голосом.
– Головы, говоришь, отрежут, – задумчиво проговорил Демидов. – Ну, это мы еще посмотрим. Отойди-ка, святой отец, дай я теперь с ним потолкую...
Кунару опять скривился, как от зубной боли. Демидов, то ли по незнанию, то ли умышленно, продолжал обращаться к мулле-эфенди как к православному священнику. Но араб снова промолчал.
Демидов нагнулся над пленным. Тот с опаской и ненавистью смотрел на огромного человека.
– Пока головы у нас на месте, – проговорил он вполголоса, – я тебе, хорек ты вонючий, кое-что покажу.
Купец резко ткнул своим толстым пальцем в рану на плече боевика, стараясь забраться в нее как можно глубже. Бедолага взвыл дурным голосом, пытаясь вырваться из мертвой хватки Демидова. Он извивался всем телом, но от этого палец, словно штырь, заходил в рану еще глубже. Лицо раненого из смуглого сделалось белым, как морской песок, на лбу выступили крупные капли пота.
– Ну а теперь попробуй спросить его еще раз, – предложил эфенди Купец, вынимая палец. – Должен стать посговорчивее...
Неодобрительно покачав головой, Кунару опять заговорил с пленным по-арабски. Тот согласно закивал головой, с ужасом глядя на Демидова – точнее, на его окровавленные пальцы. Он больше не плевался и не скалил зубы, но и говорил не очень охотно.
– Ну, что он там напел? – деловито поинтересовался Купец, когда Кунару закончил разговор с раненым.
– Он ничего не знает... – тихо ответил эфенди. – Единственное, в чем он признался, – так только в том, что состоит в «Исламском братстве». Это такая радикальная исламистская организация. Полувоенное формирование. Бывший президент относился к ней лояльно и в чем-то даже покровительствовал. Между прочим, есть сведения, что они как-то связаны с американцами...
– Вот неугомонные, – проворчал Демидов, – везде им надо свой нос засунуть! Ладно, собираемся, парни. Пора делать ноги.
– Еще он сказал, – тронув Демидова за рукав, проговорил Кунару, – что сюда их прислал какой-то Мчарек. Он у них главный. Мчарек велел привезти из поселка тех двух европейцев, которые убили их людей в Ла Марсе...
Демидов резко крутанулся на месте.
– Медведь, Чиж, – глухо окликнул он разведчиков, – в чем дело?
– Ну, прицепились к нам какие-то уроды, – нехотя ответил Локис. – Мы им объяснили, что так нехорошо делать, они и отстали.
– Почему не доложили?
– Дело-то рядовое, чего беспокоиться...
– Вот оно чем обернулось, твое рядовое дело! – повышая голос, прервал его Демидов, показывая рукой на трупы боевиков. – И это только начало... Все, хватит болтать. Три минуты на сборы и – уходим!
Десантники молча прошли в башню, чтобы собрать так и не распакованное до конца снаряжение. Перешагнув через пленного, который продолжал корчиться на каменном крыльце, Купец подошел к машине и начал ее осматривать. Как ни странно, во время перестрелки «Исудзу» нисколько не пострадала. Видимо, нападение разведчиков было настолько неожиданным для бандитов, что они просто не догадались обстрелять пикап.
– Милейший, – позвал Демидов Кунару, убедившись, что машина вполне пригодна, – транспорт ваш я экспроприирую. Расписку писать не будем...
– Вот что я скажу, – не дал договорить Купцу эфенди, – сейчас я вам нужен! Без моей помощи вам не обойтись. Тем более что наши интересы пересеклись...
– Какие, на хрен, интересы?! – взорвался Демидов. – Для меня только мои собственные интересы существуют! Это понятно?
– Послушайте, – Кунару старался говорить как можно убедительней. – Эти люди не оставят вас в покое, пока не перебьют всех до одного. Я же предлагаю вам самый лучший из всех вариантов. Вы спрячетесь в моем доме. Там вас никто искать не будет. За эти дни я смогу навести справки о вашем пропавшем товарище... Тунис, конечно, не такая большая страна, как Россия, но и здесь человек может затеряться. Тем более сейчас, когда кругом сплошные беспорядки. К тому же с вами женщина...
– Какая, на хрен, женщина?! – окончательно осатанел Купец. – Кто ее возьмет?! Пусть катится к своему богатому папашке, и тот ее спасает!
Алексей бросил мимолетный взгляд на Ливию и тут же замолчал. Девушка стояла, прижав руки к груди, и молча смотрела на беснующегося капитана. В ее больших черных глазах перемешались ужас, мольба и боль. Перспектива опять остаться один на один с бандами неизвестных мародеров, или кем они там были, явно пугала ее значительно больше, чем те трудности и опасности, с которыми она могла столкнуться, если бы пошла с разведчиками.
– И не смотри на меня влюбленными глазами! – сердито выкрикнул Демидов, отворачиваясь от девушки. – Как я тебя возьму, если сам не знаю, куда идти?
– Поэтому-то я и предлагаю вам место под временную лежку, – жестко проговорил Кунару. – Во всяком случае, у вас будет время, чтобы все обдумать...
– Да кто ты такой?! – заорал Демидов так, что на шее у него вздулись вены. – Откуда ты вообще взялся весь такой заумно-добренький?! Какого хрена тебе от нас надо?!
Вышедшие из башни разведчики с удивлением смотрели на орущего командира, перепуганную Ливию и невозмутимых Кунару и Саида. Демидов редко давал волю нервам. Но если до этого доходило, то означать могло только одно – он в растерянности и не знает, что ему делать.
– Что случилось, Купа? – сухо поинтересовался Локис, опуская на камни свой РД. – Ты так кричишь, словно решил до Москвы достать...
– Я предложил вашему командиру остановиться у меня в доме, – вместо Купца ответил эфенди. – Но он против. И выражает свой протест почему-то криком.
Кунару говорил совершенно спокойно, лицо у него было непроницаемо, но в голосе чувствовались стальные нотки.
– Вы спрашивали, кто я такой? – продолжал он все с тем же выражением на лице. – Хорошо, я вам отвечу. Я – полковник Египетской народной армии в отставке. Участник войны Йом-Кипур в октябре 1973 года... Между прочим, в вашей стране я учился не в Университете дружбы народов, а в военной академии. При Насере это было обычным явлением... А потом к власти пришел Садат, и на тех, кто учился в Советском Союзе, стали смотреть с недоверием. После поражения в войне Судного дня начались репрессии, мне пришлось бежать в Тунис. С тех пор я стал муллой... Здесь мало кто знает о моем военном прошлом.
Демидов слушал эту короткую исповедь, хмуро глядя себе под ноги. То, что Кунару оказался бывшим военным, мало что изменило в отношении Купца к эфенди. Он по-прежнему не доверял ему и не собирался этого скрывать.
– А от нас чего ты хочешь? – спросил он, когда мулла замолчал. – С какой такой радости ты кинулся нам помогать? И что это за интересы, которые у нас пересеклись?
– Вы хотите найти своего человека, – проговорил эфенди, – а мне надо посчитаться с одним человеком. Если вы поможете мне, то от этого мы все выиграем...
Демидов покрутил головой.
– Вот я всегда говорил, что мусульманам верить нельзя, – заявил он, оборачиваясь к своим разведчикам, словно ища у них поддержки, – они же ничего не будут делать за просто так. Обязательно какую-нибудь выгоду для себя найдут... Что скажете, парни?
– Вообще-то он прав, – подал голос Локис. – Нам действительно надо где-то отсидеться пару дней. Заодно собрать полную информацию о гостинице, в которой останавливался Самойленко...
– Остальные тоже так думают? – буравя своих подчиненных тяжелым взглядом, спросил Купец.
И по тому, как многозначительно молчали разведчики, он понял, что остался в меньшинстве. По неписаным правилам разведки Демидов, как командир, мог игнорировать общее мнение группы, но делать этого не стал.
«В конце концов, – решил он, – у нас действительно очень мало данных об этом полковнике Самойленко. И сами мы вряд ли что-то надыбаем».
– Хер с вами, – пробурчал он, – грузитесь...
– А мне куда идти? – тихо спросила Ливия.
– С нами, куда ж от тебя деваться, – ответил Демидов, стараясь не смотреть в глаза девушке. – Из большого города, глядишь, быстрее тебя к твоему папаше сплавим... Только вещей бери по минимуму.
