9

– Не так резво, ублюдок, – буквально прошипел Хосе по-английски, склоняясь над террористом и заглядывая ему прямо в лицо. Пальцы испанца железной хваткой сжимали горло противника. Локис заметил, что указательный надежно лежит на той самой точке, куда несколькими минутами ранее он сам нанес удар рукояткой ножа. Голосовые связки пленника были полностью заблокированы. – Никто не позволит тебе орать во весь голос. Даже не надейся. Это ты уяснил?

Казалось, прошла целая вечность между вопросом Хосе и тем моментом, когда иранец едва заметно кивнул в знак согласия. Он уяснил. И он прекрасно понял все, что ему говорили. Альварес в очередной раз оказался прав. Иранский террорист знал английский язык. Знал достаточно хорошо для того, чтобы воспринимать сказанное.

– Говорить по-английски можешь? – последовал очередной вопрос испанца.

Вновь пауза, затем кивок. Хосе усмехнулся.

– Что и требовалось доказать. А теперь слушай меня внимательно и запоминай. Я сейчас немного ослаблю хватку. Ровно настолько, чтобы ты мог тихонечко хрипеть, отвечая на мои вопросы. Вздумаешь предпринять попытку повысить голос хотя бы на чуточку – придушу. То же самое тебя ждет и в случае неискренности ответов. Разумеется, я знаю, что вы, верные слуги Аллаха, не боитесь смерти, – поспешно и при этом с немалой долей сарказма в голосе добавил Альварес, заметив, как вызывающе сверкнули глаза иранца при его последних словах. – Но и ты учти, что рискуешь умереть сегодня не как воин за истинную веру, а сдохнуть как собака, не исполнив своей священной миссии. Как тебе такая перспектива? Аллах, как известно, справедлив, но беспощаден.

По реакции террориста Локис не без радости заметил, что слова Хосе легли на благодатную почву. То есть угодили прямехонько в цель, как и рассчитывал наемник. Видно было, что Хосе отлично знаком с подобным контингентом и знает, как именно нужно общаться с такими типами.

– Так как? – продолжил Альварес. – Согласен немного пообщаться?

Очередной едва заметный кивок послужил ответом со стороны мужчины, облаченного во все черное. Хосе был этим удовлетворен. Давление указательного пальца на заветную точку рядом с кадыком немного ослабло.

– Имя? – все так же по-английски коротко вопросил испанец.

– Джахангир, – прохрипел пленник.

– Сколько ваших людей в здании?

Вопросы Хосе были хлесткими и отрывистыми. Он не собирался тратить много времени на допрос «языка». Только информация по существу.

Джахангир медлил с ответом, но не столько потому, что собирался «играть в молчанку», а скорее мыленно переводя вопрос Альвареса на родной иранский. Об этом явственно свидетельствовало его напряженное лицо. Знание английского у Джахангира было на весьма низком уровне. Хосе терпеливо выжидал.

– Тринадцать человек, – наконец выдал иранец.

– Сколько из них на этом этаже?

Очередная заминка. Джахангир переводил.

– Трое.

– Включая тебя?

Мысленный перевод и ответ:

– Да.

– Кто из них на какой позиции?

На этот раз пауза продлилась чуть больше, нежели в предыдущих случаях. Локис в нетерпении массировал пальцами рукоятку НРСа. Его напарник внешне выглядел куда более спокойным, словно в их распоряжении было не пятьдесят критических минут, из которых к настоящему моменту уже осталось чуть меньше сорока пяти, а целая вечность. Хосе осознавал всю необходимость ведущегося допроса.

– Рашне в комнате с окнами на север. Наблюдает за территорией. Бахман у лестницы. На случай нужной связи с основной группой.

Английский Джахангира был настолько корявым и невнятным, что и Локису, и его напарнику стоило огромных усилий понять смысл произносимых иранцем слов. Однако, когда Джахангир замолчал, Хосе удовлетворенно кивнул. Слова пленника подтверждали его личные предположения.

– У тебя рации нет, как я понимаю? Верно? – уточнил он.

– Нет. Связь только через Бахмана.

– Ясно. Ползем дальше, слуга Аллаха. Сколько человек на втором этаже?

Очередной мысленный перевод и очередной ответ:

– Тоже трое. Фархад, Сохраб и Попак.

– Их функции и места дислокации?

Пауза.

– Комната, где компьютеры. Не знаю, как тут называется. Фархад осуществляет связь через Интернет. Сохраб вместе с ним. Охраняет и приглядывает за восточной стороной. Попак, как и Бахман, у лестницы. У него рация.

На этот раз длительная пауза последовала со стороны Альвареса.

– Выходит, что на первом этаже осталось семь человек? Верно?

– Да.

– Заложники с ними? В столовой?

Джахангир непонимающе заморгал глазами.

Хосе пояснил:

– Заложников согнали в большое помещение на первом этаже, где стоят обеденные столы?

– Да. Они там.

– Кто-нибудь уже принесен в жертву?

Джахангир не отвечал слишком долго. То ли старательно переводил, не понимая смысла фразы, то ли не решался ответить. В итоге он все же прохрипел:

– Насколько мне известно, пришлось убить одну девочку. Больше никого. Хотя недавно были новые выстрелы… Но я не знаю, что там произошло. Я не спускался. Мне не велено покидать объект. Я следил за камерами. – Джахангир взглядом указал на три составленных в ряд монитора. – Так распорядился Шахриар.

На лице Альвареса появилось свирепое выражение. Глаза налились кровью. «Пришлось убить одну девочку». Значит, к настоящему моменту уже не обошлось без жертв. Испанец решительно поднял руку с ножом на уровень лица пленника, но в последний момент сумел совладать с охватившими его эмоциями. Сейчас следовало думать не о мести, а о сохранении жизни сорока четырех заложников. Уже сорока четырех. Если новые, недавно раздавшиеся выстрелы, не увеличили число жертв…

– Кто именно из ваших людей убил девочку? Ты видел?

Джахангир нервно, насколько позволяла лежащая на его горле рука противника, сглотнул.

– Видел. Да.

– И кто же?

– Эльбрус. Это сделал Эльбрус. Девочка сама…

Альварес усилил нажим на заветную точку, и иранец бессвязно захрипел. Казалось, в его лице не осталось ни единой кровинки, настолько он был бледен.

– Меня не интересует, что сделала девочка, – прошипел наемник. – Кто такой Эльбрус?

– Хосе, успокойся, – предпринял попытку вмешаться в происходящее Владимир, но напарник даже не обратил на него внимания.

– Кто такой Эльбрус? – повторил он свой вопрос.

– Командир, – речь Джахангира прерывалась нестройным свистящим дыханием.

– А Шахриар?

– Шахриар – тоже командир… Они вдвоем…

– Кто из них обладает большим авторитетом? Эльбрус?

Джахангир несколько раз нервно сморгнул. Суть вопроса, даже переведенная мысленно на иранский язык, дошла до него не сразу. Остро отточенное лезвие армейского ножа в руке испанца все еще монотонно покачивалось перед лицом пленника. Хосе требовалось одно-единственное молниеносное движение, чтобы с легкостью вогнать клинок в левый глаз Джахангира.

– Эльбрус?

– Нет… Шахриар… Шахриар старше…

– Ясно.

Хосе немного остыл, но его лицо при этом не претерпело никаких существенных изменений. Все те же свирепо раздутые ноздри, все те же налитые кровью глаза. Локис сделал один осторожный шаг вперед и вплотную приблизился к напарнику. Если Хосе утратит контроль над своими эмоциями, он, возможно, успеет помешать ему совершить опрометчивый поступок. Однако через секунду испанец опустил нож.

– Последний вопрос, слуга Аллаха. Сколько человек экипированы так же, как и ты?

При этом, чтобы иранцу было проще понять его, Хосе выразительно указал на динамитный пояс террориста. Джахангир словно только сейчас вспомнил о взрывчатке, глаза его на мгновение блеснули надеждой, но тут же померкли. Разумеется, если противнику стало известно о динамите, он должен был вывести его из строя, пока пленник пребывал в бессознательном состоянии. Альварес прочел мысли визави и криво усмехнулся.

– Сколько?

– Четверо, – покорно признался Джахангир. – Я, Сохраб, Джамшед и Нагиз.

– А остальное? – не отставал испанец.

На этот раз Джахангир сразу понял, о чем идет речь. Он ожидал подобного логичного вопроса.

– Шахриар должен был распорядиться сгрузить динамит в комнату, соседнюю с той, где находятся заложники. Но сгрузили или нет, я не знаю. Меня там не было. Шахриар отправил меня и остальных наверх. Я не выходил из этой комнаты.

– Много динамита?

– Не знаю.

– Не ври мне, сукин сын!

– Я правда не знаю. Клянусь Аллахом!

По лицу Джахангира было видно, что он не врал. Его и в самом деле могли не посвятить в детали предстоящего теракта.

Альварес сильнее сжал горло пленника, захватил его голову в «тиски» и надавил пальцем на нужную точку сзади, под основанием черепа. На ту же самую, что использовал ранее и Владимир. Иранец вновь отключился.

– Плевать я хотел на твоего Аллаха, – сноровисто и быстро Хосе заклеил пленнику рот скотчем. – Даже если очухается раньше времени, освободиться не сможет. Пошли дальше, Володя. Займемся для начала тем, кто расположился в спальне с северной стороны. Рашне, кажется…

– А приказ Морильо? – напомнил Локис. – Относительно источников информации.

Не снимая перчатки, испанец помассировал двумя пальцами собственный подбородок.

– Отключить Интернет раньше, чем мы окажемся у лестницы, ведущей на второй этаж, не получится, – проинформировал он напарника после небольшой паузы. – Там есть распределительный щиток, и, немного поколдовав над ним, я, думаю, сумею оборвать террористам доступ во Всемирную сеть. А вот что касается защищенной телефонной линии… С этим будет посложнее.

Хосе вновь замолчал, но Локис продолжал выжидательно смотреть на испанца. Тот не стал бы разглагольствовать напрасно, не будь у него заветного туза в рукаве. И Владимир не ошибся в своих предположениях.

– У меня есть одна идейка, – признался Альварес, резко разворачиваясь и направляясь к выходу из комнаты воспитателей. – Пришла, пока я рассматривал картинки на мониторах. Обещать ничего не могу, но попробовать стоит. Может, и сработает.

– Что это за идейка?

– Для начала нам надо попасть в спальню для девочек на северной стороне, а там видно будет, – ушел от прямого ответа испанец.

Локис догнал Хосе у двери, но тот неожиданно остановился, буркнул себе под нос: «Чуть не забыл», вернулся к столу и вновь склонился над клавиатурой. Через секунду все три экрана монитора погасли.

Владимир первым вышел в коридор и, как и прежде, мягко, но уверенно переступая с ноги на ногу, двинулся в сторону холла, соединяющего левое крыло здания с основным корпусом. Альварес прикрывал его сзади.

Оба мужчины прекрасно помнили, за какой из дверей прозвучало характерное гортанное ругательство на фарси. Именно это помещение Marнa del Amparo и являлось очередной целью спецназовцев.

Владимир поймал себя на мысли, что на протяжении всего пути следования он беспрестанно прислушивается к тем звукам, которые доносились с первого этажа. Или, вернее, могли бы доноситься. В настоящий момент в здании царила абсолютная тишина.

Альварес немного отстал при подходе к спальне для девочек. Локис обернулся через плечо и заметил, что напарник на всякий случай открывает и остальные двери в общем коридоре. Широкий армейский нож с косыми зазубринами по левому краю в руке Хосе был готов к стремительному прицельному броску в случае крайней необходимости. Но помещения, как и сообщил им изначально Джахангир, были пустыми…

Владимир остановился у нужной двери. Жестом подозвал Хосе. Тот не заставил себя ждать. Как и в случае с комнатой для воспитателей, мужчины расположились по разные стороны, только на этот раз лидирующая роль в нейтрализации противника принадлежала испанцу. Альварес поднял нож чуть выше плеча. В этот момент его лицо было словно высечено из мрамора. Оно даже утратило присущие испанцам по-женски красивые черты.

Локис осторожно повернул ручку двери. Физических усилий не потребовалось. Деревянная створка плавно отворилась внутрь помещения. Хосе шагнул в проем. Владимир оказался у него за спиной.

Террорист, облаченный во все черное, как и нейтрализованный ранее спецназовцем Джахангир, не заметил вторжения незваных гостей. Стоя на коленях перед раскрытой тумбочкой у самой дальней кровати, иранец сосредоточенно рылся в детских вещах. Из-за плеча напарника Локис мог видеть только его затылок с черными, как вороново крыло, слегка вьющимися волосами. Смысл действий Рашне – а то, что это был именно он, не вызывало сомнений – остался для молодого человека непонятным. Зато Альварес моментально понял и оценил ситуацию. Он отлично видел, как человек в черном, лишенный, в отличие от предыдущей «мишени», пояса с динамитом, выудил из тумбочки маленькие белые в мелкий синий цветочек девичьи трусики и трясущимися руками поднес их к лицу. Огромный нос иранца погрузился в детское нижнее белье и шумно втянул воздух. На губах Рашне появилась кривая улыбка сладострастия. Правая рука рефлекторно потянулась к паховой области…

Кровь бросилась в лицо испанцу. Вряд ли какая другая картина могла так стремительно и радикально вывести его из себя. Хосе утратил контроль над своими эмоциями. Перехватив изготовленный для метания нож за рукоятку, он ринулся на противника. Перескочил через находящуюся у него на пути застеленную кроватку, мягко приземлился на обе ноги и в мгновение ока оказался за спиной Рашне. Иранец услышал шум, испуганно обронил детские трусики, обернулся, но предпринять что-либо в свою защиту не успел. Пальцы Хосе молниеносно сомкнулись на горле террориста, захватили его в стальной капкан, а лезвие армейского ножа угрожающе ткнулось Рашне под лопатку. Еще мгновение, и оружие было готово, разорвав тонкую ткань, с легкостью проникнуть в тело иранца. Неподвижный, помутившийся от гнева взгляд Хосе сфокусировался исключительно на валявшихся под ногами Рашне детских белых трусиках в мелкий синий цветочек. Иранец сам подписал себе смертный приговор…

Однако Локис не мог позволить событиям развиваться подобным образом. Резко рванув с места, он настиг напарника в самый последний момент и схватил его за плечо.

– Нет, Хосе! Нет! Он нужен живым!

– К черту Морильо! – огрызнулся Альварес, но его нож, прижатый к спине иранца, так и не сделал последнего намеченного движения вперед. – К черту его приказы! Ты видел, чем тут занимался этот сукин сын?

– Да. Видел, – Владимир отшвырнул ногой трусики под кровать, тем самым убирая их из поля зрения Хосе. – Я все понимаю… Понимаю твои чувства, Хосе. Но ты не должен убивать его. Не сейчас. О’кей?

Альварес тяжело сопел. Рашне предпринял попытку вырваться из захвата противника или как минимум дотянуться до неосмотрительно оставленного на кровати автомата, но из этой затеи ничего не вышло – хватка испанца была мертвой. Да и лезвие ножа под лопаткой изрядно ограничивало пространство для маневра. Маленькие глубоко посаженные глазки Рашне беспокойно бегали из стороны в сторону. Наверняка в этот момент он корил себя за собственную неосторожность, за что в итоге и пришлось поплатиться. Но откуда взялись эти двое?..

– Я не знаю, чья это кровать, не знаю, чья это тумбочка, и уж тем более не знаю, чье это белье, – медленно, с расстановкой, заговорил Хосе после паузы, и Владимир, все еще продолжавший удерживать напарника за плечо, с облегчением заметил, что лицо испанца постепенно приобретает живое осмысленное выражение. – Но, судя по всему, девочке не больше десяти лет. А этот грязный извращенец…

– Хосе!

– Он должен умереть!

– Нет.

– Это выше моего понимания…

– Мы не имеем права.

Локис был тверд и неумолим. Он прекрасно понимал состояние испанца и даже подсознательно готов был поддержать его решение, немедленно расправиться с террористом, но приказ… Приказ руководства в лице майора Попова и полковника Морильо Владимир ставил значительно выше. Они с Хосе были всего лишь бойцами, и их первая задача – подчинение установленным правилам игры.

– Мы не имеем права, Хосе, – повторил он.

Альварес колебался еще мгновение, затем, сумев взять себя в руки, неохотно убрал лезвие из-под лопатки Рашне, опустил нож острием вниз, чуть закусил верхнюю губу и тут же резко ударил своего пленника головой о край кровати. Глаза иранца прекратили свой безостановочный бег из стороны в сторону, закатились, и Хосе стоило огромных усилий, чтобы удержать тело противника на весу и не позволить ему с глухим стуком брякнуться на пол. Из левой ноздри огромного носа Рашне, который он еще пару минут назад с таким удовольствием погружал в нижнее белье сиротской девочки, по губам и подбородку покатилась тоненькая тягучая струйка крови. Альварес отпустил горло жертвы и бережно, как ребенка, положил обмякшее тело рядом с кроватью.

– О’кей, – мрачно буркнул он, не столько обращаясь к Локису, сколько к самому себе. Хосе почти насильно изгнал из сознания недавно представшую его взору картину. – Будем считать, что я немного погорячился.

– Проехали.

Владимир склонился над поверженным, убедился в наличии пульса на шее Рашне, выудил из-под собственной куртки моток бечевки и сноровисто приступил к связыванию очередного пленника. Хосе отошел в сторону. Подняв на лоб прибор ночного видения, он нервно прикурил сигарету все от той же компактной зажигалки с изображением расстегнутых джинсов на корпусе, которую Локису уже приходилось видеть прежде. Несколько глубоких энергичных затяжек окончательно вернули испанцу чувство душевного равновесия. Локис связал террориста и надежно пристроил ему во рту кляп.

– Что дальше? – коротко поинтересовался он. – У тебя, кажется, была какая-то задумка, Хосе?

– Да.

Альварес прошел к окну, распахнул его настежь и, швырнув окурок в темноту, высунулся в образовавшийся проем едва ли не по пояс.

– Подстрахуй меня, – обратился он к Владимиру.

Локис обхватил напарника за ноги.

– Мы ищем что-то конкретное?

– А то! – Прибор ночного видения вновь вернулся на визор Альвареса. – Помню, когда нас за плохое поведение лишали права просмотра вечерних передач, мы отыгрывались подобным способом и блокировали поступающий сигнал. Если мы не смотрим, значит, и никто не смотрит. Это Гомес придумал такой оригинальный способ. Парнишка на год старше меня…

Испанец ненадолго умолк. Стиснув зубы, он слегка подтянулся и, держась одной рукой за карниз, второй ухватился за заостренный наконечник круглой, выполненной в форме суповой тарелки антенны. Небольшое физическое усилие – и наконечник остался в кулаке Альвареса.

– Подтяни меня.

Локис помог напарнику вернуться в комнату.

– Я, конечно, не такой специалист в этой области, как Гомес, – с ухмылкой пояснил испанец. – Но полагаю, что если подобным образом можно было исказить телевизионный сигнал, то приблизительно то же самое должно случиться и с приемом радиосигнала. Тут единая антенна.

Хосе сдернул с ближайшей кровати простыню, лихо оторвал от нее небольшой лоскут, смочил его холодной водой из умывальника и обмотал вокруг оторванного наконечника антенны.

– Подстрахуй еще разок.

Пользуясь тем же самым приемом, Альварес закрепил наконечник на прежнем месте с внешней стены здания.

– Сработает? – усомнился Владимир.

– Девяносто процентов из ста.

– Хотелось бы, чтобы было все сто.

– Сто мы получим, когда доберемся до распределительного щита у лестницы. Заодно заблокируем и выход в Интернет. Пошли.

Однако прежде чем покинуть спальню для девочек, Хосе пару секунд постоял, склонившись над телом находящегося без сознания Рашне. Пальцы испанца нервно теребили рукоятку армейского ножа.

– Мы, кажется, закрыли этот вопрос, Хосе, – напомнил Владимир. – Или ты хочешь потерять еще несколько минут на споры?

– Нет. Не хочу. Идем, – окончательно сдался Альварес.

Мужчины вновь оказались в коридоре третьего этажа. Локис двинулся первым. У поворота на лестницу Хосе придержал его за руку и, когда Владимир обернулся, многозначительно приложил палец к губам. Взглядом указал наверх. Локис поднял голову. К верхней балке проема была прикреплена миниатюрная видеокамера. Та самая, вид с которой поступал на монитор в комнате воспитателей.

Владимир кивнул в знак того, что он все понял. «Стрелка» на его НРСе тут же перешла в боевое положение, а запасная с тихим, едва различимым на слух щелчком встала на ее место. Атаку подобного вида Локису еще никогда не приходилось проводить в боевых условиях. На учениях – да, и не единожды. Но учения тем и плохи, что в их процессе ты никогда не сталкиваешься лицом к лицу с реальным противником.

По взгляду напарника Владимир понял, что Хосе прежде не видел в работе НРС. Буквально двумя жестами русский спецназовец объяснил принцип стрельбы из «хитрого» оружия. Хосе уважительно покачал головой, а затем его рука уверенно легла на плечо Локиса. Дескать, действуем…

Владимир шагнул из-за косяка, припал на одно колено, вскинул нож на уровне груди и, мгновенно прицелившись в высокую широкоплечую фигуру противника, плавно нажал кнопку. Иранец находился к нему лицом. Он заметил Владимира – не мог не заметить. Однако все действия спецназовца были настолько быстрыми и отлаженными, что оказать сопротивление у террориста не хватило времени. В считаные доли секунды взведенная «стрелка» выскочила из рукоятки ножа, со свистом рассекла погруженное в полумрак пространство над лестничным пролетом и, подобно разъяренной осе, впилась иранцу в шею. Бахман покачнулся и повалился лицом вперед. Альварес перепрыгнул через отставленное колено напарника, кувырнулся на дощатом полу, рыбкой нырнул вперед и своевременно принял на себя безвольно падающее тело, рукой придержав выскользнувший из пальцев Бахмана «узи». Абсолютная тишина здания не была нарушена ни единым посторонним звуком. Третий по счету террорист был нейтрализован так же чисто, как и предыдущие два, не считая потраченного боезапаса НРСа, на который имелись существенные ограничения.

Локис перевел оружие в нейтральный режим и пружинисто поднялся с колена. Альварес сгрузил поверженного террориста на пол.

– Он жив?

– Пока жив. – Владимир повесил нож на пояс рядом с флягой.

– Что значит «пока»?

– «Стрелка» с ядом рассасывается в крови за две минуты. Жертва умрет, если срочно не ввести противоядие.

Локис перевернул Бахмана на спину и рывком расстегнул у него на груди куртку. Задрал вверх черную майку. Весь живот иранца так же, как и нижняя часть груди, был испещрен мелкими застарелыми шрамами. Тело Бахмана слегка подрагивало в конвульсиях, на висках выступил пот. Смуглое от природы лицо сделалось почти меловым. На губах проступили едва заметные следы белой пены. Локис, подобно профессиональному фокуснику, вынул из рукава собственной куртки шприц. Два кубика мутноватой белой жидкости уже были закачаны в цилиндр. Спецназовец снял колпачок с иглы и вогнал ее в нижнюю мышцу пресса на животе Бахмана. Альварес как завороженный наблюдал за действиями напарника со стороны.

– Черт! Никогда прежде не видел подобного оружия. Не говоря уже о том, чтобы самому пользоваться им.

Владимир выдернул шприц. Противоядие было введено. Процесс остановлен. Тело Бахмана перестало сотрясаться в конвульсиях, пена на губах уже не пузырилась, а лицо постепенно начинало приобретать свой естественный цвет. Локис взял руку иранца и проверил насыщенность пульса. Удовлетворенно кивнул.

– Вот теперь он будет жить. И связывать его совершенно необязательно. Пробудет без сознания часов пять-шесть, не меньше.

– Уверен? – усомнился Хосе. – Может, все-таки лучше не будем рисковать и свяжем?

– Нет никакой необходимости. Поверь мне, Хосе. Ты знаешь свою работу, а я знаю свою.

– Ну, ладно, – вынужден был сдаться испанец. – Хорошая штука, – он кивнул на висящий рядом с флягой Владимира НРС-1. – Если она так хороша, чего мы мучились с теми двумя уродами? Вывели бы их из строя таким же способом…

Локис покачал головой.

– Боезапас состоит всего из двух «стрелок». Одну я потратил…

– Ах, черт! Жаль, – посетовал Альварес.

– Жаль. Так где тот распределительный щит, о котором ты говорил?

– Здесь.

Хосе шагнул к стене, поддел острием ножа крышку распределительной коробки и обнажил спрятанные от посторонних глаз провода. Осторожно срезал сначала один, затем второй, остальные четыре испанец трогать не стал.

– Готово? – нетерпеливо бросил в спину испанца Владимир.

– Не совсем. Дай мне еще минуту.

Локис взглянул на наручные часы. Время утекало как песок сквозь пальцы. Казалось, что секундная стрелка не просто бежит по кругу циферблата, перескакивая с одного деления на другое, а несется. Летит. Владимир поспешно подавил охватившее вдруг его состояние нервозности. Чтобы отвлечься от ненужных мыслей, спецназовец осторожно перенес тело Бахмана к основанию лестницы и привалил его спиной к перилам.

Хосе тем временем стянул перчатки, пошарил по карманам своей куртки и выудил тоненькую металлическую пластину размером со спичечный коробок. Вновь приблизился к распределительному щиту.

Со своего места Локис не видел, что именно там делает наемник, но у него, собственно, и не было причин для недоверия. Как он сам выразился минуту назад, каждый из них прекрасно знал свое дело.

Альварес негромко хмыкнул.

– Порядок. Наших друзей внизу ожидает большой сюрприз.

– Отрезал?

– Полностью. У них на сто процентов нет теперь ни выхода в Интернет, ни телефонной связи. Морильо просил полной изоляции террористов от источников информации – он ее получил. Ползем дальше, амиго?

– Ползем – это точно, Хосе, – мрачно бросил Владимир. – Мы потратили на третий этаж гораздо больше времени, нежели я изначально рассчитывал.

– Ничего. Наверстаем. Дальше дело пойдет энергичнее. – Испанец подмигнул Локису правым глазом. Трудно было представить, что именно этот самый человек всего несколько минут назад полностью утратил контроль над своими чувствами, готовый прирезать террориста-извращенца. – Главное, что нам известно, кто и где из них располагается. – Хосе активизировал передатчик. – Альварес на связи. Прием.

– Прием, – моментально, словно только и ждал этой секунды, откликнулся лейтенант Санчес.

– Третий этаж здания полностью очищен, – доложился Альварес. – Приказ изолировать террористов от любых информативных источников выполнен. Спускаемся на второй этаж. Как поняли, лейтенант? Прием.

– Понял вас, сеньор Альварес. Я немедленно информирую полковника Морильо. Продвигайтесь дальше и постарайтесь вновь выйти с нами на связь в самое ближайшее благоприятное для вас время. Возможно, у полковника будут для вас еще какие-нибудь дополнительные инструкции.

– Понял, – как можно небрежнее бросил Хосе. – Конец связи.

– Что там еще? – насторожился Владимир.

– Возможны дополнительные инструкции, – испанец интонационно передразнил своего соотечественника. – Чертовы руководители! Хотел бы я поменяться с ними местами. Сидеть там и командовать.

– Не заводись, – осадил напарника Локис, но при этом не смог сдержать скользнувшей по губам легкой улыбки. – Давай лучше поторопимся.

– Ты прав. Давай. Наша следующая цель – учебный класс. Там двое. Так что и действовать нам придется с удвоенной осторожностью. К тому же, по словам «языка», один из этих двоих носит на себе динамитный пояс. Сохраб, кажется…

– Да, – кивнул Владимир, – Сохраб. – И тут же выдвинул контрпредложение: – Может, проще будет начать с того, что охраняет лестницу на первый этаж?

– Не проще. У него рация. Его лучше оставить на закуску. Во избежание дополнительных проблем. К тому же учебный класс отсюда ближе.

– Ясно. Как скажешь.

Локис, а следом за ним и Хосе, вернув на визоры приборы ночного видения, начали осторожный бесшумный спуск по лестнице.