Глава 30
Очнулся Глеб от порыва свежего ветра, мягко веющего в лицо. Он вздохнул глубже, открыл глаза, но почему-то перед ним по-прежнему стояла темнота, пронизанная белыми точками. Он понял, что это не темнота, а ночное небо, испещренное звездами. А вслед за тем прямо возле него прогремела автоматная очередь, — и он невольно вскочил, ошеломленный этим звуком.
— Лежи!
Сильная рука прижала его к земле. Вернее, к ребристой поверхности скалы, на которой он лежал.
Наконец сознание вернулось полностью, и Бурый в свете луны разобрал, что лежит рядом с Калмыком, который ведет огонь по затаившемуся неподалеку противнику. Значит, все продолжается, понял Бурый! Калмык оставил «Ниву» на повороте, встащил его на скалу, метра на два над землей, и принял бой с превосходящими силами противника. Хотя мог бы быть уже далеко отсюда, в полной безопасности.
«Дурак, — подумал Глеб, — почему не бросил меня?»
Но при этом у него в горле стало горячо, и глаза на минуту застлало туманом. Не от ветра ли?
— Где мы? — спросил он, нашаривая свой автомат.
— Там же, — отозвался Калмык, стреляя в сторону автоматной вспышки слева. Стрелял он очень коротко — экономил патроны. Два патрона на очередь, не больше.
Глеб вынул из своего автомата рожок, взвесил на ладони — едва ли есть половина. Вставил рожок обратно, начал высматривать цель. Залегли они почти возле самой дороги. Впереди одиноко белела брошенная «Нива»: Калмык, проскочив поворот, поставил ее поперек дороги, создав что-то вроде баррикады. Но что толку? Боевики, рассыпавшись среди камней на обочинах, подбирались со всех сторон, прекрасно зная, что беглецам от них не уйти.
— Сколько их тут? — спросил Бурый.
— Да десятка полтора, — отозвался Калмык.
— Многовато…
— Эй, русские, сдавайтесь! — закричали в этот момент снизу. — Мы вас не будем сразу убивать!
Бурый, приложив «калаш» к плечу, огрызнулся тремя пулями на голос — тот сразу стих.
В ответ ударили автоматы боевиков, осыпали беглецов каменным крошевом. Бурый вжался лицом в скалу, больше всего жалея о недостатке патронов. Им бы сейчас рожков десять да пяток гранат — могли бы держаться хоть сутки. А так и часа не протянут. И на том все кончится.
— Уходи, — сказал он Калмыку. — Я прикрою.
— Нет, — отрезал старлей.
— Я приказываю, — повысил голос Бурый.
— Нет, — снова повторил Калмык.
Бурый понял, что спорить бесполезно. Разве что пристрелить его за невыполнение приказа? Ну так это и без него сделают, недолго осталось. Черт, как обидно! Судя по дороге, где-то неподалеку должна проходить трасса. На ней они могли бы спастись. Чуть-чуть не дотянули. И приходится пропадать в этих горах.
Внизу мелькнула чья-то тень — боевики неуклонно подкрадывались к беглецам, обкладывая из тесным полукольцом. Бурый выстрелил по тени, Калмык ударил по второй. Но ответный огонь снова заставил их вжаться в камень, проклиная свое бессилие.
Пули ложились совсем рядом: боевики теряли терпение. Скоро они подкрадутся и бросятся в атаку. И даже нечем отбиться, патроны на исходе. Есть, правда, ножи, но это слабый аргумент против пуль. Значит, остается одно: умереть. Потому что возвращаться назад, в сарай, Бурый не собирался. Да и Калмык наверняка тоже.
— Может, попробуем отойти в горы? — спросил Глеб, косясь за спину и видя вздымающиеся за собой кряжи.
— А ты сможешь? — спросил Калмык.
Бурый покачал головой: он знал, что, как только начнет двигаться быстрее, снова потеряет сознание.
Боевики возобновили перемещение, быстрыми перебежками сокращая расстояние. А беглецы лишь обреченно наблюдали за этим, оставляя патроны для последнего боя.
Ждать оставалось минуты. Глеб только молил Бога, чтобы не потерять сознание до начала атаки, не стать легкой добычей бандитов. Что-что, а свою жизнь он постарается продать подороже, чтобы не покрыть позором себя и ребят, которые рано или поздно отыщут их следы…
— Кто-то едет! — сказал вдруг Калмык.
Бурый повел головой вправо-влево: в глазах темнело.
— Где?
— Сзади, — сказал Калмык. — Фары видишь?
Бурый, прищурившись, посмотрел назад.
Точно, к ним, с противоположной от «Нивы» стороны, быстро приближались фары автомобиля.
— Отлично! — сказал Глеб. — Мало этих бандюков, так им на помощь новые едут.
— Постой… — всмотревшись, дрогнувшим голосом сказал Калмык. — Это же наши!
— Ты что, сдурел? — разозлился Бурый. — Какие еще наши? Тут сплошь одни бандиты!
— Это «мерин» Резвана! — закричал Калмык. — Гадом буду!
Бурый, не веря ему, до рези в глазах уставился на дорогу. Откуда здесь взяться Резвану? Но машина была в самом деле похожа на «Гелендваген» майора Хасанова. И даже очень похожа…
— Это они! — сказал Калмык. — Точно!
«Гелендваген» тем временем подъехал и остановился в сотне метрах от стреляющих. И те и другие на время прекратили огонь, гадая: кто бы это мог быть?
Темнота не позволяла видеть, что происходит возле машины, но Калмык своим кошачьим зрением видел лучше, чем Бурый.
— Борман! — внезапно заорал он.
— Я! — послышался из темноты раскатистый бас капитана Лещенко. — Калмык, ты?
— Я! — заорал во все легкие Калмык.
— Бурый с тобой?
— Здесь!
На боевиков вдруг обрушился шквальный огонь со стороны «Гелендвагена». Но атака была не совсем неожиданной. Боевики поняли, что к беглецам подоспело подкрепление, и повели ответный огонь по машине.
Бой, уже было затихший, разгорелся с новой силой. Боевики откатились с занятых позиций, но отнюдь не собирались уходить восвояси. Они лишь перестроили порядки, прекрасно понимая, что все равно их намного больше и преимущество на их стороне.
К тому же они могли вызвать подкрепление и наверняка уже воспользовались этой возможностью.
— Держитесь! — кричал Борман, подбегая все ближе и щедро поливая противника из автомата.
Где-то неподалеку от него работал автомат Алисы. Время от времени бил пистолет майора Хасанова, но это был всего лишь пистолет.
Боевики, сплошь опытные воины, быстро разобрались в расстановке сил и начали новое наступление. Они поняли, что даже с подкреплением беглецы в их руках. Да еще с довеском! Добыча обещала быть богатой, и рвение бандитов только возросло. Они усилили огонь, снова стягивая кольцо вокруг беглецов и лишая их возможности пробиться к «Гелендвагену», на котором у них был шанс вырваться из окружения.
Ситуация вновь стала критической. Бурый, у которого вспыхнула надежда на спасение, понял, что ничего по большому счету не изменилось. На радостях он тоже открыл огонь по противнику, перестав следить за расходом патронов, и скоро боек сухо щелкнул — рожок был пуст. А больше брать не у кого.
Калмык тоже опустошил свою обойму и теперь бессильно наблюдал, как бандиты обкладывают их товарищей.
— Как глупо! — прошептал он, ударив кулаком по земле. — Как глупо…
Но вдруг послышался клекот винтов. Из-за горной вершины, приблизившись за шумом боя совершенно неслышно, на боевом развороте выскочил «Ми-8» и пустил несколько ПТУРСов по машинам боевиков и, не разобравшись, по белой «Ниве». Огненные вспышки взметнулись над дорогой, во все стороны полетели куски горящего железа. А вертолет, сделав еще один разворот, врубил прожектор и принялся поливать из бортовых пулеметов разбегающихся во все стороны бандитов.
Борман и Алиса деятельно помогали ему. Уже не скрываясь, они бежали по дороге и стреляли по целям, отлично видимым в свете горящих машин.
Калмык, засидевшись, сбежал вниз, подобрал автомат одного из убитых и как был с босыми ногами, так и помчался вперед, строча с ожесточением по каждому, кто пытался оказать сопротивление.
— Пленных, — крикнул Бурый, — пленных возьмите…
Скоро все было кончено. Часть боевиков была уничтожена, другая — несколько раненых — попала в плен. Их деятельно грузили в вертолет, севший на обочину дороги.
Глеб кое-как спустился вниз, сел на камень. В глазах поминутно темнело, но он держался. Теперь-то он долго будет держаться!
К нему подошел Борман, положил руку на плечо. Хоть это и было, конечно, не по уставу.
— Ты как?
— Нормально, — улыбнулся Глеб, поднимая глаза на великана. — Черт, как же я рад тебя видеть!
— Не поверишь, я тоже! — засмеялся Борман.
Бурый увидел подходившую Алису, у которой как-то странно были сжаты губы.
— Жив? — спросила она одним выдохом.
— И почти здоров, — отозвался Бурый, протягивая к ней руку.
Она подала свою, сильно сжав его пальцы.
— Спасибо, ребята… — прошептал Бурый. — Успели…
Вообще-то проявление чувств было не по их части. В конце концов, это всего лишь работа. Но сейчас Бурый готов был расцеловать своих боевых друзей, не думая ни о какой там работе! И расцеловал бы, да сил не было.
— Это все она! — забасил Борман. — Заладила: «Поехали, поехали!» В общем, все из-за нее…
— То есть опять я во всем виновата? — уже взяв себя в руки, спросила Алиса.
— Ну дак как всегда! — ухмыльнулся Борман.
Бурый засмеялся. Как же с ними здорово!
— А это что за босяк? — закричал Борман, повернувшись к подходившему Калмыку.
В самом деле, босой, оборванный и окровавленный Калмык был похож на пугало. Но автомат на плече он нес как знамя, и глаза его сверкали как угли.
Ого, к такому не подходи!
Борман принял его в объятия, как младшего брата, потрепал по макушке ладонью.
— Молодец, Артур! Красавец!
Бурый кивнул:
— В самом деле — молодец!
И то, как он это произнес, многое, если не все, сказало Борману и Алисе.
К ним подошел Резван. Он слегка прихрамывал: пуля задела бедро, сквозь наскоро повязанные бинты проступила кровь. Но он, как всегда, улыбался:
— Вижу, все в сборе?
— Ага, — беззаботно отозвался Борман. — Ты как?
— Нормально. Этих мы заберем к себе, я уже сообщил. Сам полечу с ними. Мою машину отгоните в Грозный?
— В лучшем виде, — пообещал Борман и повернулся к Бурому: — Ты как, с ними, с нами?
— Вертолетом быстрей, — заботливо сказала Алиса, — а тебе нужно показаться врачу.
— В самом деле… — подхватил Борман.
— Нет, — со счастливой улыбкой покачал головой Глеб. — К врачу я успею. А пока — только с вами.
