Глава 25

— Понял, понял, — говорил майор Хасанов в трубку, кивая, как будто собеседник мог видеть его. — Все понял, дорогой, спасибо тебе.

Он отключил телефон, бережно уложил в карман: дорогущий смартфон заслуживал к себе особого внимания.

— Ну? — с надеждой уставился на него Борман.

— Значит, так, — неторопливо начал Резван. — Дядя этого Супьяна живет в Аргуне. Там у него бизнес, свой кирпичный завод. Дом на окраине, недалеко от завода. Место тихое, почти глухое.

— Думаешь, есть смысл тряхнуть этого дядю? — спросил Борман.

Резван пожал плечами:

— В нашем положении выбирать не приходится.

— Это верно, — вздохнул Борман.

— Он может ничего не знать о делах племянника, — заметила Алиса.

— Как сказать, — не согласился Резван. — Родители Супьяна погибли на фугасной мине, когда ему было два года. Он их не помнит, скорее всего. Дядя вырастил его, воспитал. Он ему как отец. А у нас не принято скрывать от отцов свои дела.

— Даже нехорошие? — пошутил Борман.

— Даже нехорошие, — серьезно ответил Резван.

— Ладно, — сказала Алиса, — что ты предлагаешь?

Майор Хасанов помолчал, собираясь с мыслями. Борман и Алиса терпеливо ждали, глядя на него с двух сторон.

Они по-прежнему располагались в палатке командира части подполковника Орловского. Самого подполковника не было, отлучился по делам.

Целый день прошел, в сущности, впустую. Связники, которых старательно тормошил майор Хасанов, ничего полезного сообщить не смогли. Никто не слыхал о двух плененных спецназовцах. О взрыве в горах слышали, да, знали даже о гибели группы боевиков в Карачое. Но куда делись Бурый с Калмыком, никто понятия не имел.

Резван напрасно терзал телефон, выбивая хотя бы крохи информации. Все было тщетно. Он каждый раз словно натыкался на глухую стену. Пленники как в воду канули. Отчаявшись, Резван даже высказал предположение, что Бурый и Калмык погибли, а тела их брошены в какой-нибудь пещере. Но это предположение встретило такой яростный отпор со стороны Бормана и особенно Алисы, что Резван мигом о нем забыл и снова взялся за телефон. Но то были напрасные потуги.

И только информация, полученная из Москвы, дала надежду на возможность начать поиски в более-менее определенном направлении. Правда, чем мог помочь здесь дядя Супьяна Тангиева, спецназовцы пока не знали. Но все же это был хоть какой-то путь.

— Вот как я все это вижу, — начал наконец Резван. — Родители Супьяна погибли во время второй войны. И пусть там был несчастный случай, мальчику все равно внушили, что его родители погибли от рук русских.

— Ну, само собой, — проворчал Борман.

Резван покосился на него с неудовольствием, сверкнула глазами и Алиса: не мешай!

Борман приложил палец к губам и съежился: молчу.

— Дядя, который воспитывал его, естественно, был того же мнения, — продолжил Резван. — И наверняка готовил племянника к мести. И сам, конечно, хотел отомстить. Я думаю, он был связан с Алиханом.

— То есть ты думаешь, дядя был в курсе того, что Супьян повез в Питер вирус? — спросила Алиса.

— Трудно сказать наверняка, знал ли он про вирус, — ответил Резван. — Но сейчас это не столь важно. Нас больше интересует обратная связь, то есть ведущая от дяди к Алихану.

— А, понимаю! — воскликнул Борман. — Если дядя как-то связан с Алиханом, он может сообщить, где тот может сейчас находиться…

— Алихан вообще-то находится на том свете, — мрачновато напомнила Алиса.

— Да, верно, — опомнился Борман. — Тогда в чем смысл?

— Смысл в том, — улыбнулся Резван, — что Алихан мертв, но люди-то его живы. Не всех же вы положили в Карачое?

— Верно, не всех, — согласился Борман. — Кто-то же устроил на нас нападение и утащил Бурого…

— Вот! — поднял палец Резван. — И я о том.

— Думаешь, дядя Супьяна выведет нас на этих людей? — недоверчиво спросила Алиса.

— Не знаю, — признался Резван. — Но чем сидеть тут и ждать неизвестно чего, я бы с этим дядей потолковал.

— Я за! — поднял руку Борман. — Ты, Ленок, оставайся на связи, а мы с майором метнемся в Аргун…

— Что значит «оставайся»?! — окрысилась Алиса.

— То есть я хотел сказать… — спохватился Борман.

— Метнутся они, — кипятилась Алиса. — Придумал: Ленок на связи остается! Я тебе что, связист?

— Ну ладно, чего ты, — примиряюще поднял руки Борман, — не хочешь на связи, помоги на кухне…

Тут его спасла только быстрая реакция. Потому что Алиса молча и яростно швырнула в него железной кружкой — первым, что подвернулось под руку.

— Все, все! — закричал Борман, по опыту зная, что следующим может полететь кое-что потяжелее. — Я же как лучше хотел…

— Как лучше, — проворчала Алиса. — Без тебя разберусь, как мне лучше.

— Вообще-то я старший в отсутствие Бурого, — как бы между прочим напомнил Борман.

Алиса зашарила вокруг себя взглядом в поисках чего-нибудь увесистого.

— И как старший я решаю: едем в Аргун вместе, — быстренько закончил Борман.

Резван смеялся одними глазами, любуясь разозленной Алисой: в гневе она была хороша до умопомрачения. Вмешиваться в спор спецназовцев он не решился: себе дороже выйдет. Хотя, по совести, и он в душе был за то, чтобы оставить Алису в части. Дельце обещало быть опасным, не женщине, по его понятиям, в нем участвовать. Правда, эта женщина стоила пары мужчин, но все же…

— Сколько отсюда до Аргуна? — спросил Борман, проверяя на дорожку оружие и снаряжение.

— Километров сто двадцать, — сообщил Резван, тоже занявшись своим оружием.

— Отлично, — кивнул Борман. — На твоем мерине мы за час долетим.

— Уймись, Шумахер, — охладила его Алиса. — Не по автобану поедем.

— Точно, — поддержал ее с улыбкой Резван.

— Ах, да, — вспомнил Борман, — здесь же это…

И он волнообразно провел в воздухе рукой, изображая, должно быть, горы.

— Именно, — засмеялся Резван, — это! Думаю, часа два ехать придется.

— Отлично, — откликнулась Алиса. — Как раз в ночи поспеем. Зато дядя будет дома.

— Кстати, а как дядю зовут? — спросил Борман.

— Дауд, — ответил Резван.

— Дядя Дауд, — вздохнул Борман, — красиво, блин. Даже жалко старика тревожить.

— Почему ты думаешь, что он старик? — удивился Резван.

— Не знаю, — пожал плечами Борман. — Звучит как-то уж больно солидно: «дядя Дауд». Вах!

— Этот дядя может оказаться не старше тебя, — заметил Резван. — И расслабляться рядом с ним не советую.

— Понял, не дурак, — свел брови на переносице Борман. — Ну что, едем?

— Орловскому сообщим? — спросила Алиса.

— Надо бы, — почесал в затылке Борман. — А то опять будет обижаться.

— Чем меньше знает народу, тем больше шансов на успех операции, — заметил майор Хасанов.

— О, согласен! — воскликнул Борман. — Расскажем ему, когда вернемся. Сам виноват: уехал, пропустил самое интересное.

— Хотя бы записку надо оставить, — проворчала Алиса. — Он к нам по-человечески…

— Вот ты и напиши, — предложил Борман. — Так и так, товарищ подполковник, срочно умчались на секретное задание, не было времени попрощаться. Люблю, целую, ваша Алиса. Он знаешь как обрадуется, на груди твое письмо будет хранить! А там завяжется переписка, шуры-муры, глядишь, ты уже и подполковница…

— Уймись уже, а? — попросила Алиса, суживая глаза.

— Да чего ты! — возмутился Борман. — Слово нельзя сказать. Не хочешь, не пиши. Я тоже не охотник до писем. И так поймет, что мы по делу уехали. Пошли!

Троица вышла из палатки, в полном молчании пересекла часть, уселась в «Гелендваген», стоявший под деревьями возле КПП, и уехала прочь. И как прибывший через полчаса подполковник Орловский ни добивался от своих бойцов, куда уехали гости, он так и не получил внятного ответа.