Глава 24
— Так, — сказал Дымков, — смотри внимательно.
На экране компьютера были изображены камеры хранения. Вот какой-то мужчина, лысоватый, средних лет, с руками, полными вещей, быстро прошел мимо ячеек, выбрал нужную, принялся запихивать в нее свои пожитки. Долго набирал код, долго запоминал, наконец закрыл камеру, ушел. В это же время к ячейкам подошла женщина, забрала из камеры чемодан, поставила его на колесики, повезла прочь.
— Интересное кино, — хмыкнул капитан Свистунов. — Они так долго могут…
— Вот, — перебил Дымков, — наш клиент.
К камерам подошел симпатичный парень — Супьян Тангиев. Не оглядываясь, с уверенным выражением лица, неторопливыми, точными движениями поставил в камеру черную спортивную сумку, набрал код, несколько секунд смотрел на него, потом запер камеру и быстро ушел.
— Не нервничает, — прокомментировал Свистунов.
— Совсем не нервничает! — воскликнул Дымков. — Такое чувство, что он даже не знает, что в сумке.
— А может, не знает, — предположил Свистунов.
— Думаешь, послали втемную? — спросил Дымков.
Свистунов пожал плечами:
— Можно посмотреть еще раз, товарищ полковник?
— Хоть сто раз! — отозвался Дымков.
Он вернул запись к началу, и они еще раз просмотрели момент подхода Супьяна к ячейке и то, как он ставил сумку в камеру.
— Абсолютное спокойствие, — отметил Свистунов. — Или у него нет нервов, или он действительно везет груз, не догадываясь о том, что именно он везет.
— Найдем, спросим, — заметил Дымков. — А пока и мне кажется, что тут что-то не так. В таком возрасте и такое спокойствие? Так не бывает.
— А как быстро забрали сумку? — спросил Свистунов.
— Через два часа. Смотри.
Дымков пощелкал кнопками — пошла новая запись. Но камеры хранения были те же.
— Вот он, — сказал Дымков, — наш товарищ.
К камере, в которую ставил сумку Тангиев, подошел немолодой мужчина с брюшком и в бейсбольной кепке, которая не столько прятала его лицо, сколько придавала что-то комичное его благообразной внешности. То и дело озираясь, он начал набирать на ячейке код.
— Совсем другой почерк, — усмехнулся Свистнув.
— Ага, — согласился Дымков. — Этот уж наверняка знает, что в сумке.
— Возможно, — кивнул Свистунов.
Они досмотрели, как мужчина достал сумку и чуть ли не бегом утащил ее, даже не осматривая содержимое.
— Такое чувство, — заметил Свистунов, — что и этот играет вслепую.
— Трудно сказать, — отозвался Дымков, возвращая запись к началу. — Может, ты и прав. Но во всяком случае этот знает, что сумка с секретом.
— Да, — согласился Свистунов, — этот знает. Удалось установить его личность?
— Ванчук занимается.
— У парня опыта маловато, — заметил Свистунов.
— Вот и наберется, — ответил Дымков. — Как у тебя дела с поисками Тангиева?
— Задействовал все, что можно, товарищ полковник. Все камеры видеонаблюдения, какие есть в городе, все службы, в том числе и смежные, землячества — там есть у меня нужные люди. Все ищут, товарищ полковник. Думаю, в самое ближайшее время будут новости…
— Хорошо, — кивнул Дымков.
— А что с попутчиками Тангиева? — поинтересовался Свистунов.
— Шаповалов разговаривает, — сказал Дымков. — Пойдем послушаем. Там те еще кадры!
Они прошли к комнате допроса, встали у прозрачного зеркала. В комнате за столом сидели с одной стороны старший лейтенант Шаповалов, с другой — пышнотелая Сона и ее безответный супруг.
— Я же вам говорю, товарищ майор! — вскрикнула как раз Сона, отвечая на какой-то вопрос Шаповалова.
— Старший лейтенант, — поправил Шаповалов.
— Да? — удивилась Сона. — А я как сказала?
Свистунов переглянулся с Дымковым, оба они понимающе улыбнулись.
— Вы что-то хотели сообщить, гражданка Беридзе, — изо всех стараясь сохранить спокойствие, напомнил Шаповалов.
— Да? — снова удивилась Сона. — О чем?
— О том, как вел себя ваш попутчик, Супьян…
— А! — возопила Сона, при этом мощный бюст ее негодующе подпрыгнул. — О чем вы говорите, товарищ капитан, какой попутчик? Разве это попутчик, я вас спрашиваю? Зачем вообще таких в поезда сажают? Он же промолчал всю дорогу, как сыч, скажи, Гиви?
Она толкнула в бок своего мужа, тот покорно кивнул, не решаясь вставить ни слова, то ли из осторожности, свидетельствующей о некоторой опытности в обращении с органами правопорядка, то ли, и что скорее всего, из страха перед своей супругой.
— То есть, — уточнил Шаповалов, — ваш попутчик ничего о себе не говорил?
— Он вообще ничего не говорил! — взорвалась Сона. — Я думала, такой красивый молодой человек, булочки ему предлагала… Моя мама печет такие булочки, она кладет туда изюм, корицу и еще немножечко меда, знаете, для аромата…
Свистунов закусил губу и покачал головой, сочувствуя Шаповалову.
— Простите, гражданка Беридзе… — попытался направить поток мыслей своей собеседницы в нужное русло Шаповалов.
— Ой, ну что вы все «гражданка Беридзе», — внезапно порозовела его темпераментная собеседница. — Зовите меня просто Сона.
— Хорошо, — мучаясь, проговорил Шаповалов. — Пусть будет по-вашему…
— А вас как зовут? — перебила его в ту же секунду Сона, подаваясь вперед и пронзая старлея глазами.
— Неважно, — побурел Шаповалов, едва сдерживаясь.
— Ну как же? — обиделась Сона. — Это очень важно, товарищ полковник!
Свистунов довольно хрюкнул:
— Еще немного, и она его в генералы произведет!
— В маршалы, — улыбнулся Дымков.
А за стеклом продолжала разворачиваться битва.
— Я правильно понял, что вы ничего не можете сообщить мне о Тангиеве? — пытал женщину Шаповалов.
— Ничего, — гордо подтвердила Сона. — Кроме того, что это очень невоспитанный молодой человек. Я просила его помочь вынести сумку, а он…
Тут она, не договорив, махнула пухлой рукой с выражением крайнего возмущения.
— Он говорил, товарищ старший лейтенант, что учится в Питере, — вставил неожиданно Гиви.
Пока Сона переводила удивленные глаза на Гиви, Шаповалов торопливо вклинился в паузу:
— А где именно, не помните?
Гиви виновато пожал плечами.
— Он не сказал. Только сказал, что в Питере…
— Ой, да где он может учиться, такой хам! — снова властно взяла разговор в свои руки Сона. — По мне, так его даже на сантехника нельзя брать. Сантехник должен быть мужчина вежливый, а не такой, как этот…
Дымков тронул Свистунова за рукав.
— Пойдем, пускай тут Шаповалов заканчивает. Толку все равно нет. А я еще одного попутчика жду, как раз сейчас он должен приехать.
Действительно, возле кабинета Дымкова стоял немолодой седовласый мужчина, среднего роста, с энергичным, худощавым лицом. В позе его чувствовалась военная выправка, да и пунктуальность наводила на мысль о его принадлежности к военной службе.
— Товарищ Ивченко? — спросил Дымков.
— Так точно, — ответил мужчина спокойным, глуховатым голосом, глядя в глаза полковнику прямо и честно. — Алексей Петрович Ивченко, майор запаса.
Он улыбнулся, смягчая официальность ответа.
— Здравствуйте, Алексей Петрович, — подавая ему руку, сказал Дымков. — Проходите, пожалуйста.
Он открыл кабинет, впустил Ивченко, вошел сам.
— Это капитан Свистунов, мы работаем вместе, — коротко представил он коллегу. — Присаживайтесь.
— Благодарю, — кивнул Ивченко, садясь за стол.
— Итак, перейдем сразу к делу, — начал Дымков. — Вы ехали вчера в одном купе с молодым человеком по имени Супьян?
— Имени его не знаю, — ответил гость. — Но молодой человек был, верно. А кроме него, в купе находились еще двое, семейная пара…
— Пара нас не интересует, Алексей Петрович, — чуть более резче, чем требовалось, сказал Дымков. — Нас интересует молодой человек.
— А что случилось? — спросил Ивченко, впервые выказывая признаки тревоги. — Натворил чего?
— Вы где служили, Алексей Петрович? — внезапно спросил Свистунов.
— Много где, товарищ капитан, — усмехнулся Ивченко. — Почти весь Союз исколесил. Но последнее место службы было на Северном Кавказе. Если точнее, Гудермес, в/ч 36589.
— Должность?
— Начальник штаба мотострелкового дивизиона.
— Понятно, — кивнул Свистунов.
— Так что пацан-то натворил? — спросил Ивченко. — Или это государственная тайна?
— Тайна, — кивнул Дымков. — Но вы человек военный и, надеюсь, понимаете ответственность…
— Понимаю, — отчеканил Ивченко, сразу весь как-то подобравшись. — Что вас интересует, товарищ полковник?
— Нас интересует, Алексей Петрович, всё, — сказал Дымков. — Любые сведения относительно этого человека для нас чрезвычайно важны.
— Понимаю, — кивнул Ивченко. Он задумался и вдруг растерянно сказал: — Знаете, ничего интересного я вам сообщить-то и не смогу.
Дымков со Свистуновым переглянулись. И здесь то же.
— Вы что же, с ним ни о чем не разговаривали? — спросил Дымков.
— Да я вообще не очень разговорчив, — чуть смущенно признался Ивченко. — А в поезде так совсем. Или читаю, или сплю. Извините…
— Ни имени, ни адресов, — проговорил Свистунов.
— Да какое имя? — перевел взгляд на него Алексей Петрович. — Ну, сел парень, спокойный, музыку свою все слушал…
— А какую музыку? — вмешался Дымков.
— Не знаю, — пожал плечами Ивченко. — Он же ее через наушники слушал, а что там — не разберешь.
Видя, что все его «сведения» абсолютно бесполезны, Алексей Петрович смешался и замолчал, усиленно напрягая память и, увы, ничего полезного из нее не извлекая.
— Мы знаем, что он учится где-то в Санкт-Петербурге, — попытался помочь ему Дымков. — Не помните, может, он сказал что-нибудь о том, где именно учится?
Ивченко наморщил переносицу. Дымков и Свистунов с надеждой уставились на него, затаили дыхание.
— Не помню, — сожалеюще покачал головой Ивченко. — Кажется, да, про учебу он что-то сказал… Нет, это соседка его спросила, Сона. А он… Он как-то неясно ответил, так, что и понять было нельзя, учится он или нет. Нет, ничего не могу сказать. Извините…
— Вам не за что извиняться, Алексей Петрович, — мягко сказал Дымков. — Наверняка, если бы вы могли сообщить нам что-нибудь важное, вы бы обязательно сообщили.
— Конечно! — вскинул голову Ивченко.
— А что, Алексей Петрович, — спросил Свистунов, — вещи его вы не разглядели?
— Вещи? — снова наморщил переносицу Ивченко. — А какие у него были вещи? Сумка с ноутбуком при себе, и еще одна сумка, спортивная, небольшая такая. Обычные вещи, как у всех.
— Да, как у всех, — поддержал его Дымков. — А может, вы видели, что лежит в спортивной сумке?
Ивченко начал было морщить переносицу, но вдруг его взгляд просветлел.
— Ну да, видел! Мельком, правда, когда он еду доставал.
— И что вы видели? — вкрадчиво спросил Дымков. — Вспомните, не торопитесь. Это очень важно.
— Да я и видел-то только термос, — не очень уверенно сказал Ивченко. — Он сверху лежал.
— Термос? — спросил Дымков, переглянувшись со Свистуновым.
— Да, железный такой. Знаете, какие сейчас делают? Типа из нержавейки.
— Какой емкости?
— Литра на два, примерно.
— Вы уверены, что это был термос? — спросил Дымков. — Может, какой-нибудь другой предмет?
— Ну, не знаю, — смешался под его пристальным взглядом Ивченко. — Целиком-то я его не видел. Так, боковину только. На термос похоже, металлический…
— А чай или кофе он из него пил? — спросил Свистунов.
— Нет, — уверенно ответил Ивченко. — Точно не пил, я бы запомнил. Он пил только колу из бутылки, а чай или кофе не пил вообще. Жарко было, понимаете, а от чая только потеешь…
— Ясно, — сказал Дымков. — Что еще было в сумке, не помните?
Ивченко старательно помучил переносицу.
— Нет, — проговорил он виновато, — не помню.
— Ладно, — сказал Дымков. — Больше мы вас не задерживаем. Вы нам очень помогли, Алексей Петрович.
— Да чем я помог-то? — поднимаясь, удивился гость.
— Помогли, — заверил майора Дымков. — Всего хорошего. И помните: все, о чем мы здесь говорили, должно остаться между нами.
— Ну, понятно, товарищ полковник! Разрешите идти?
— Идите. Вот пропуск. Отдадите внизу.
— Спасибо… До свидания.
Когда за Ивченко закрылась дверь, Дымков возбужденно припал к компьютеру, открыл фотографию Алихана Нагаева, где он позировал с баллоном.
— Похоже на термос, — сказал он. — А, Леша, похоже?
— Если головки распылителя не видеть, то очень, — подтвердил Свистунов. — Почти один в один…
— И литраж совпадает, — закончил Дымков. — Литра на два, как и сказал Ивченко. — Он повернулся к Свистунову. — Итак, Супьян Тангиев привез в Питер баллон с вирусом. Теперь у нас есть этому свидетель. Остается одно: найти баллон…
У Свистунова зазвонил мобильный. Он выхватил его из кармана, взглянул на дисплей.
— А вот и новости, товарищ полковник… Слушаю тебя, Ахмед, внимательно!
