– Постарайтесь вспомнить: раньше вы встречались с человеком, который покушался на жизнь Дмитрия Сергеевича?

Тоня тяжело вздохнула – она отвечала на этот вопрос уже много раз, и ровно столько же раз ее показания фиксировались в протоколе. Усилием воли она заставила себя не психовать и подчеркнуто любезно сказала:

– Нет, я никогда раньше его не встречала.

– Вы уверены?

«Он что, полный идиот?.. Или у него со слухом плохо?» – Тоня с неодобрением посмотрела на следователя – маленького, тучного пятидесятилетнего мужчину.

Сегодняшний день разделился для нее на две половины: первая, насыщенная событиями, включала в себя покушение на Заславского, ее бег до подъезда и смерть снайпера; вторая – просиживание штанов в этом прокуренном кабинете и общение с дегенератом, который почему-то именовал себя старшим следователем прокуратуры…

– Знаете, а ведь вы правы… – Тоня нахмурила лоб, сделав вид, будто напряженно размышляет. Когда молчание достигло критической точки, с воодушевлением заявила: – Вполне возможно, что я встречала этого человека раньше.

Следователь громко сглотнул слюну.

– Когда и где?

«Похоже, ты решил, что сейчас я сделаю сенсационное заявление, – подумала Тоня, едва сдерживая раздражение. – Жаль, но мне придется тебя разочаровать…»

– Я не помню: где и когда. Но согласно теории вероятности, мы вполне могли встречаться. Например, в супермаркете. Или в бассейне… Знаете, я ведь раз в неделю хожу в бассейн. Там бывает много народу, но, к сожалению, все они скорее раздеты, чем одеты. Если бы я увидела этого человека в плавках и купальной шапочке, я бы скорее его узнала…

Простоватое лицо следователя покрылось красными пятнами, на мясистом носу выступили капельки пота. Тоня видела, что он взбешен и прилагает неимоверные усилия, чтобы не сорваться.

«Если у этого идиота нет чувства юмора, ему надо было выбирать другую профессию… – мысленно усмехнулась она. – Небось привык, что все допрашиваемые смотрят на него, как кролики на удава… А со мной ему не повезло: я никогда не теряю присутствия духа…»

В этот момент дверь в кабинет резко распахнулась, и порог переступил высокий импозантный блондин в светло-сером костюме. Следователь мгновенно переменился в лице, и Тоня пришла к заключению, что вошедший, несмотря на молодость, играет в этом паршивом оркестре главную скрипку.

– Иван Андреевич, вы еще не закончили? – подчеркнуто любезно поинтересовался блондин, присаживаясь к столу.

– Почти… А что такое, Станислав Петрович?

– Да вот, хочу задать несколько вопросов вашей прекрасной даме.

– Не возражаю… Мне выйти?

– Да… И оставьте материалы на столе.

Заняв место следователя, блондин дождался, пока тот закроет за собой дверь, и лишь после этого переключил внимание на Тоню. Странно, но его светло-серые глаза не выражали ничего определенного – ни удивления, ни равнодушия, ни любопытства, ни насмешки. Тоня почувствовала в желудке неприятный холодок.

«С этим парнем надо держать ухо востро, – подумала она, опуская взгляд. – Это не простак следователь, чье поведение можно предугадать… Он чертовски опасен и непредсказуем… Интересно, какие вопросы он собирается мне задать?»

Пока она мысленно просчитывала свой стиль поведения, блондин протянул ей пачку «Мальборо»:

– Угощайтесь.

– Спасибо, не курю.

– Бережете здоровье?

В интонации, с какой он задал этот вопрос, Тоне почудилась насмешка.

– Берегу, – ответила она с вызовом.

– И правильно… Откройте мне секрет, уважаемая Антонина Сергеевна, как вам, хрупкой и неопытной девушке, удалось справиться с профессиональным убийцей?

Тоня похолодела:

«Кажется, я поняла, почему меня держат здесь почти три часа: они хотят повесить на меня соучастие в „заказнике“. Похоже, они уверены, что я и тот злосчастный киллер действовали заодно…»

Она вздернула подбородок и не без издевки парировала:

– Весь секрет в том, что я не курю, не пью, не употребляю наркотики и каждое утро бегаю трусцой!.. Это и есть секрет моего везения. Не верите, попробуйте сами. Может, тогда вам удастся раскрыть хотя бы половину совершаемых «заказников»!

Криво усмехнувшись, блондин закурил и с задумчивым видом принялся перелистывать материалы начатого следствия. Папка по делу о покушении была еще тоненькой – протокол осмотра места происшествия, предварительное заключение медэкспертизы по факту смерти предполагаемого преступника и показания свидетелей. От предыдущего следователя Тоня узнала, что ее хозяин почти не пострадал – пуля только поцарапала кожу на правом плече. А вот Гена Нечаев, благодаря которому Заславский остался в живых, находился в реанимации. И, что самое прискорбное, врачи не давали никаких гарантий.

– Вы посматриваете на меня с таким отвращением, словно в фильме про вампиров я играю роль Дракулы, – вдруг заявил блондин. – Неужели я вам так неприятен?

Тоня с вызовом взглянула ему в глаза:

– Когда вас хватают под руки, сажают в машину, привозят сюда и допрашивают без малого три часа… – Она сделала многозначительную паузу. – Даже если ты не совершил ничего противозаконного, все равно будешь трястись от страха.

– Но я всего лишь выполняю свою работу.

– Я тоже выполняла свою работу. Но это, похоже, никого не волнует… Может, мне стоит позаботиться об адвокате?

– Думаю, это лишнее. – Блондин скупо улыбнулся. – Вас никто ни в чем не обвиняет. Вы – один из свидетелей. А свидетелей мы всегда допрашиваем с пристрастием.

– А кофе свидетелям полагается?

– Хотите кофе?.. Одну минуту. – Он снял телефонную трубку и набрал несколько цифр. – Будьте любезны, принесите в сто сорок первый кабинет две чашки кофе. – Прикрыв трубку рукой, спросил: – Вам с сахаром?

– Конечно!

– Да, обе с сахаром. – Закончив разговор по телефону, блондин повернулся к Тоне. – Ну вот, через минуту нам принесут кофе. Теперь вы удовлетворены?

– Боже, какая забота! – преувеличенно бодро воскликнула она. – Вы что, всех свидетелей так обхаживаете? Или только тех, кого подозреваете в убийстве?

– Не говорите ерунды…

Блондин не закончил фразу – в дверь постучали. Он встал, прошел к выходу, приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы принять у кого-то из рук поднос с двумя чашечками. Вернулся к столу, поставил одну из чашечек у Тони перед носом и вновь занял свое место. К своему кофе он даже не притронулся.

После того как блондин исполнил ее маленькую прихоть, Тоня вдруг перестала его бояться. Нет, она отдавала себе отчет, что перед нею – милый и обаятельный негодяй. Но она так устала находиться в постоянном напряжении, что решила хотя бы немного расслабиться. Тем более что обстановка к этому располагала – дымящийся кофе, запах дорогих сигарет, красивый мужчина напротив…

Тоня откинулась на стуле и забросила ногу за ногу. Взяла свою чашечку и сделала глоток. Затем в упор посмотрела на блондина, пытаясь уловить в его глазах хоть какие-нибудь эмоции. Перехватив ее взгляд, блондин вновь улыбнулся. Только на этот раз улыбка была по-детски смущенной. Глаза же по-прежнему оставались холодными и колючими, как кусочки льда. Две светло-серые ледышки…

– Антонина Сергеевна, я понимаю, что вы устали, но мне нужно выяснить у вас еще кое-что. Не возражаете?

– Даже если бы и возражала… – Тоня махнула рукой. – Ладно, задавайте ваши вопросы.

– Вам не показалось, что мужчина, в которого вы стреляли, был под воздействием наркотиков?

– Наркотики я не употребляю, знакомых наркоманов у меня нет, так что я не большой спец по этой части. – Отвечая на этот вопрос, Тоня покривила душой – знакомые наркоманы у нее были. Но ей чертовски не хотелось признаваться, что со страху она ничего не заметила.

– Когда вы выстрелили и он упал… Вы остались стоять на месте или подошли к нему?

– Подошла… А можно задать встречный вопрос?

– Задавайте.

– Причину смерти установить удалось?

– Удалось. Инфаркт…

У Тони словно камень с души свалился – похоже, ей не в чем упрекнуть себя. Просто у мужичка было слабое сердце. И оно не выдержало такой нагрузки. Самое главное, что пуля, выпущенная из ее пистолета, не задела жизненно важные органы!

Она так погрузилась в свои размышления, что пропустила очередной вопрос. Блондину пришлось повторить его дважды:

– Он умер сразу?

– Н-нет, – с легкой заминкой ответила Тоня. – У нас была недолгая беседа.

– И о чем, позвольте узнать?

– О погоде, о курсе доллара, о предстоящей книжной ярмарке… Шучу, конечно. Вообще-то, в основном говорил он. О чем? Да ни о чем. По-моему, нес какой-то бред.

– Ну, Тонечка, не вам об этом судить. В моей практике встречались случаи, когда на смертном одре на преступника накатывало что-то сродни раскаяния и он начинал выдавать секретную информацию. Даже называл имя заказчика…

Тоня вдруг почувствовала напряжение. Оно повисло в воздухе сразу после того, как она упомянула об этом дурацком разговоре. Лично она считала, что все, сказанное киллером, – бред сивой кобылы. Но, похоже, ее собеседник придерживался иного мнения.

– Вы можете считать меня полной идиоткой, – медленно начала Тоня, – но мне показалось, что этот мужичок ненавидел Дмитрия Сергеевича…

– Дмитрия Сергеевича многие ненавидят. Он богат, у него красавица жена, да и бизнес процветает. К тому же он решил заняться политикой, и, насколько мне известно, у него все получается. Вполне естественно, что это вызывает зависть у окружающих.

– Он ненавидел Заславского не поэтому. – Тоня набрала в легкие побольше воздуха и выпалила: – Он признался мне, что своими глазами видел, как Дмитрий Сергеевич кого-то убил.

Тонкие брови блондина взлетели вверх. Напряжение достигло апогея. В глазах собеседника вдруг появилось что-то похожее на смятение. Впрочем, Тоня не была уверена, что это так. Вполне возможно, она приняла желаемое за действительное.

– Если верить этому человеку, – продолжила она, – тринадцатого августа в шестнадцать тридцать Заславский задушил девушку. В собственной квартире.

– Задушил?.. – Казалось, блондин был озадачен. – Вы уверены, что он употребил именно это слово?

– Уверена.

– Н-да, Антонина Сергеевна, с вами не соскучишься… Это все?

– Нет, не все. Потом он стал называть какие-то цифры и имена. В общем, полная туфта.

– А поконкретнее нельзя?

– Так я ничего не запомнила! Не до того было… Нет, если бы я знала, что вам это будет интересно, я бы слушала его более внимательно. А так – увы.

Блондин на мгновение задумался, а затем спросил:

– Антонина Сергеевна, а вы сами-то верите, что Заславский убийца?

«Верю ли я?.. Конечно, нет!» Именно этот ответ вертелся у Тони на языке, но, вопреки здравому смыслу, она ответила не то, что думала:

– А почему бы и нет? – И, заметив в глазах блондина откровенное замешательство, с почти садистским наслаждением продолжила: – Разве у вас никогда не возникало желания кого-нибудь придушить? Лично у меня возникало. Раз двадцать, наверное. А Дмитрий Сергеевич такой же человек, как и мы с вами. Он тоже сделан из плоти и крови и тоже подвержен эмоциям… Другое дело, что у него гораздо больше возможностей спрятать концы в воду. Деньги, связи и все такое прочее… Так вот, вполне вероятно, что за определенную плату ему помогли убрать труп…

Лицо блондина стало похоже на восковую маску. Он больше не улыбался, а в его глазах появился нехороший блеск. Тоня поняла, что ей пора закругляться.

– Да не смотрите вы на меня так, словно я проглотила лягушку! Естественно, я не верю, что Дмитрий Сергеевич кого-то задушил… Кстати, кофе у вас готовят вкусно.

– Рад, что вам понравилось. – Блондин вдруг утратил к ней всякий интерес. Демонстративно посмотрел на часы и сказал: – Кажется, мы с вами засиделись, Антонина Сергеевна. Время-то позднее…

– Значит, никто не собирается надевать на меня наручники?.. А я только-только смирилась с мыслью, что проведу ночь в камере для особо опасных преступников…

Судя по всему, она переборщила со своими остротами – блондин едва заметно поморщился. С шумом захлопнул папку и снял трубку телефона. Набрал несколько цифр и, когда на другом конце провода ответили, сухо спросил:

– Эдик, ты где находишься?.. Надо подбросить к дому одну из свидетельниц. Она сейчас на Петровке. Освободится минуты через три… Темноволосая девушка в светло-сером костюме… Будет ждать тебя у станции метро «Чеховская».

– А у вас, оказывается, полный сервис, – не удержалась от подколки Тоня. – Отвозят домой с сопровождением. Кстати, а мигалки на машине будут?

– Мигалок не будет! – отрезал блондин и положил трубку. – Но до дома вас довезут. У станции метро «Чеховская» вас будет ждать темно-зеленый джип… За рулем – один из моих сотрудников…

– Знаю, знаю – его зовут Эдик!.. – замахала руками Тоня и с усмешкой спросила: – А как мне к нему обращаться: «товарищ лейтенант» или «гражданин начальник?» А может, просто Эдик?

– Думаю, ваше знакомство не перерастет в крепкую дружбу, – съязвил блондин и, достав из нагрудного кармана визитку, протянул ее Тоне. – Если еще что-нибудь вспомните, позвоните.

– Обязательно, – улыбнулась она.

Теперь у нее появилась возможность узнать, как зовут этого парня.

«Большаков Станислав Петрович, подполковник ФСБ», – было отпечатано на гладком листке картона. Ниже два телефона – оба служебные – и адрес электронной почты.

Тоню бросило в жар, затем в холод. Только сейчас до нее дошло, что все ее выкрутасы и словесные баталии могут иметь самые непредсказуемые последствия. Но, черт побери, она ведь понятия не имела, что этот симпатичный парень, который столь любезно напоил ее кофе, подполковник ФСБ!

«Идиотка!.. Полная идиотка!.. Кретинка, каких свет не видел! И кто, спрашивается, тянул тебя за язык? Какого черта ты строила из себя остроумную?.. Сидела бы тихо, отвечала бы только „да“ и „нет“, глядишь, все и обошлось бы…» Она встала и медленно направилась к выходу. Коленки дрожали, зубы выбивали нервную дрожь, руки не находили себе места.

– Антонина Сергеевна! – тихо окликнул ее Большаков.

Тоня резко обернулась, едва не уронив сумочку.

– Да?

– Вы кому-нибудь рассказывали о вашем разговоре со снайпером?

– Что?.. Нет, не рассказывала.

– Хотите дружеский совет?.. – Большаков мило улыбнулся. – Держите язык за зубами. Если эта фантастическая история с удушением дойдет до вашего хозяина, вы можете потерять работу.

«Надо же, какой заботливый… Ну прямо отец родной!.. Интересно, а почему товарища Большакова так волнует вопрос моего трудоустройства?»

Ее так и подмывало спросить об этом, но в последний момент она передумала. Лучше всего закончить разговор на деловой ноте. Может, хоть таким примитивным способом ей удастся сгладить впечатление от собственной наглости.

– Я все поняла, Станислав Петрович, – ласково пропела Тоня и открыла дверь. – Надеюсь, мои показания помогут вам в расследовании.

– Больше, чем вы думаете, – донеслось ей вслед.

«Эти мужики все одинаковы, – подумала с неодобрением. – Не могут, чтобы последнее слово не осталось за ними…»

Эдик Ничипоренко был профессиональным «чистильщиком». Нельзя сказать, что эта работа доставляла ему наслаждение, но ничего другого он, увы, не научился делать. В то время, как его ровесники осваивали иностранные языки и постигали тайны менеджмента, Эдик с автоматом в руках защищал независимость Чеченской республики и, что немаловажно, получал за это хорошие деньги.

Стать наемником его вынудили обстоятельства, но отнюдь не убеждения. Эдик не понимал и не принимал многие из законов шариата, хотя к самим чеченцам относился не без симпатии. Эти люди защищали свою независимость с таким неистовством, что заслуживали уважения. Правда, Эдик сомневался, что, добившись суверенитета, чеченцы превратят свою республику в цветущий сад. Многие из них не представляли своей жизни вне полевых условий. Пока они получали субсидии с Запада и с Востока, им не надо было думать о хлебе насущном. Стреляй себе из автомата в неверных, формируй отряды из новобранцев, обучай их навыкам партизанской войны, вдалбливай в головы ненависть к русским – глядишь, и жизнь прошла не напрасно…

По большому счету, Эдика мало волновало будущее чеченцев. Главное, что ему исправно платили, а за такие деньги он готов был стрелять в кого угодно – в русских, украинцев, белорусов, азербайджанцев. Он старался не думать о том, что рано или поздно его могут ранить, взять в плен или убить. Он считал себя везунчиком и верил в судьбу. Полученные по контракту деньги он отсылал матери, живущей в Донецкой области. Ни мать, ни сестры понятия не имели, чем занимается Эдик. Он говорил им, что работает на стройке, и они ему верили, а может, делали вид, что верят, потому что даже за реставрацию Кремля не платили такие бешеные деньги.

В девяносто пятом везение вдруг изменило Эдику – во время очередной зачистки его взяли в плен. Из этого дня он запомнил лишь несколько фрагментов – беспрерывная стрельба, взрыв, дикая головная боль и черные от копоти лица российских спецназовцев. Если бы не контузия, Эдик ни за что на свете не дался бы им живым, потому как понимал, что его ждет впереди: либо тюрьма лет на десять, либо расстрел на месте. Но в тот момент, когда его брали, Эдик, оглушенный взрывом, лежал на обочине дороги и был не в силах пошевелить даже пальцем…

В лагере для военнопленных, где он провел три с половиной месяца, был самый настоящий ад. Пожалуй, хуже, чем в концентрационных лагерях времен Второй мировой войны. Заключенных кормили один раз в день какой-то бурдой, не оказывали медицинской помощи, не убирали отходы, и раз в неделю обязательно расстреливали кого-нибудь из военнопленных. Зачем? Да просто потому, что охранявшим их девятнадцатилетним солдатикам было тоскливо сутками напролет дефилировать вдоль колючей проволоки. Понятно, что в случае насильственной смерти заключенного никакого служебного расследования не проводилось: в то время в Российской Армии царила полная неразбериха.

С первого дня пребывания в этом кошмаре Эдик стал задумываться о спасении. Бежать из лагеря пробовали многие, но все их попытки заканчивались весьма плачевно – их ловили и возвращали назад, избитыми до потери сознания. К концу третьего месяца заключения Эдик был на грани безумия, но тут жизнь подбросила ему очередной сюрприз. В лагерь с проверкой приехало вышестоящее начальство, в том числе подполковник ФСБ Большаков. Каким образом он сумел определить, что этот исхудавший парень с безумными от ярости глазами может быть первоклассным «чистильщиком», оставалось загадкой. Тем не менее он приказал привести Эдика в одну из комнат персонала и предложил ему работать на особый отдел ФСБ. Большаков не скрывал, что Эдику придется заниматься «грязной работой», и предлагал подумать. Но Эдик дал ответ сразу, здраво рассудив, что хуже, чем есть, не будет. В тот же день его отмыли, постригли, приодели и военным самолетом отправили в Москву. Около полугода он проходил подготовку в секретной школе, после чего поступил в полное распоряжение подполковника Большакова.

Эдик получил новые документы, некоторую сумму денег и ключи от новенькой однокомнатной квартиры, расположенной в одном из домов на окраине Москвы. Вначале он радовался, как ребенок, считая, что ему несказанно повезло. Но первое же задание, возложенное на него Большаковым, поумерило юношеский запал. Эдику поручили ликвидацию одного из помощников депутата от фракции ЛДПР. Согласно инструкциям Большакова, помощник должен был пропасть без вести. Способ убийства не оговаривался…

Вопреки ожиданиям, Эдику удалось легко справиться с возложенной на него миссией. Познакомившись со своей будущей жертвой в сауне, он втерся к нему в доверие до такой степени, что в тот же вечер был приглашен в гости. Дальше все пошло, как по написанному сценарию: Эдик выстрелом в упор убил помощника депутата в его же квартире, упаковал тело в целлофановый мешок и снес его вниз; положил в багажник и отвез за Кольцевую; привязав к телу груз, спустил труп в близлежащий водоем и вернулся в город. Он проделал все это с такой виртуозной легкостью, словно занимался этим всю жизнь.

Естественно, что подполковник Большаков оценил его услуги по достоинству: подкинул деньжат и разрешил отдохнуть пару дней в подмосковном санатории. Но после отдыха тут же поручил Эдику убрать еще одного «клиента». Нельзя сказать, что такая работа приносила Эдику массу удовольствия. Бывали минуты, когда ему становилось страшно до одури и противно до тошноты. Но усилием воли он глушил в себе эти чувства, прекрасно понимая, что у него нет выбора…

Однако всякий раз, когда звонил его сотовый, Эдик непроизвольно морщился, мысленно гадая, кого ему прикажут ликвидировать на этот раз. Но стоило ему услышать четкие инструкции, как вся нервозность куда-то исчезала. Он начинал действовать как отлаженный механизм, стараясь не думать о последствиях.

Сегодня сотовый дал знать о себе во второй половине дня, в семнадцать сорок три. Более неподходящего времени для звонка придумать было трудно – Эдик как раз обедал. Мгновение поразмыслив, он все же отставил тарелку в сторону и ответил на звонок:

– Слушаю?

– Эдик, ты где находишься?.. – послышался в трубке знакомый голос Большакова.

– В кафе, на Кутузовском.

– Надо подбросить к дому одну из свидетельниц. Она сейчас на Петровке. Освободится минуты через три…

– Как я ее узнаю? – осторожно поинтересовался Эдик.

– Темноволосая девушка, в светло-сером костюме… Будет ждать тебя у станции метро «Чеховская».

– Понял. Буду там через десять минут. – Он отключил связь, сунул в карман сотовый и жестом подозвал официанта. Расплатившись, бросил полный сожаления взгляд на недоеденный обед и, встав из-за столика, широким шагом двинулся к выходу.

Эдик не сомневался, что Большаков позвонит ему еще раз – чтобы дать дополнительные инструкции. Иначе тот, первый звонок не имел никакого смысла: чтобы подвезти к дому одну из свидетельниц, не стоило вызывать профессионального «чистильщика». Сев в салон своего джипа, Эдик вставил в пистолет новую обойму и, сунув оружие в кобуру, завел мотор.

Второй звонок раздался в тот самый момент, когда Эдик подъезжал к станции метро. На этот раз Большаков говорил сугубо по делу:

– Слушай меня внимательно: ее надо убрать в квартире. И инсценировать ограбление. Все ясно?

– Ясно.

– Смотри, осторожнее: девица – профессиональный телохранитель.

Эдик громко хмыкнул, дескать, разве это аргумент?

– Как справишься, звони, – приказал Большаков и повесил трубку.

Эдик притормозил у входа в метро и посмотрел на часы. В свои законные десять минут он почти уложился. Значит, потенциальная жертва вот-вот подсядет к нему в машину. В этот момент передняя дверца распахнулась, и в салон заглянула девушка – темноволосая, в светло-сером костюме.

– Эдик?.. Привет! Меня зовут Тоня, и я от подполковника Большакова, – быстро проговорила она, усаживаясь на переднее сиденье. – Хочу тебя обрадовать – везти меня надо к черту на кулички. Аж до самой Капотни, третий квартал…

Глядя на ее хорошенькое лицо, раскрасневшееся от быстрой ходьбы, Эдик вдруг почувствовал замешательство. Неужели через какой-то час-полтора он своими руками лишит жизни это невинное существо? У него мгновенно вспотели ладони, а сердце забилось так часто, словно минуту назад он закончил пробег марафонской дистанции. И хотя на самом деле никакого пробега не было, в груди появилось неприятное ощущение, будто к финишу он пришел одним из последних…

Парень, которого Большаков сосватал к ней в сопровождающие, не понравился Тоне с первого взгляда. Если бы у нее спросили: «Почему?», она, не задумываясь, ответила бы: «Терпеть не могу мужиков с потными руками». Возможно, если бы парень обладал приятной и располагающей к себе внешностью, Тоня не обратила бы внимания на его влажные ладони. Но, к сожалению, внешность у него была самая заурядная: бычья шея, выступающая вперед челюсть, покатый лоб, маленькие глубоко посаженные глаза и очень короткая прическа. Ну самый натуральный бандит! Для завершения образа не хватало лишь золотой цепочки толщиной в палец, увесистой «печатки» и пистолета с глушителем. Впрочем, пистолет скорее всего у него был, а вот что касается всего остального, то Тоня очень сомневалась, что сотруднику ФСБ (пусть даже и рядовому) разрешается носить столь вызывающие золотые украшения. Если только он не задействован в специальной операции по внедрению в бандитскую группировку. Но Эдик, а именно так звали этого здоровяка, сегодня выполнял другое, не менее важное задание – отвозил домой симпатичную девушку.

По дороге они почти не разговаривали. Эдик лишь уточнил адрес и попросил, чтобы она пристегнулась. Сама Тоня была не прочь поболтать по душам с представителем таинственной организации, а заодно узнать кое-что о Большакове, но все ее попытки завязать разговор окончились неудачно: вначале Эдик отвечал односложно – «да», «нет», «не знаю», а затем и вовсе перестал реагировать на ее вопросы.

«Ну и ладно, – подумала Тоня, устраиваясь поудобнее. – Я дала тебе шанс поведать мне о своих подвигах, ты им не воспользовался, значит, в моих воспоминаниях так и останешься тупым эфэсбэшником с потными руками… Кстати, а почему у него так потеют руки? Даже руль стал влажный… С сердцем проблемы, что ли?..»

Но рассуждать на эту тему у нее не было ни желания, ни времени – джип как раз подъезжал к ее подъезду. Лихо затормозив, Эдик заглушил мотор и зачем-то отстегнул крепление ремня.

«Он что, собирается меня провожать? – растерялась Тоня. – Но, черт побери, если этого гориллу увидят соседи, плакала моя репутация… Это же надо – столько лет возвращалась домой одна, а тут привела! И ладно, если бы красавчика, типа Валеры Краснопольского. У того хоть интеллект на лице написан. А этот – ни рожи, ни мозгов, одни мускулы да удостоверение в кармане… Нет, кто угодно, только не этот бульдозер!»

– Спасибо, что подвезли! – поблагодарила она, выскакивая из джипа, и быстро зашагала к своему подъезду. Но буквально через пару секунд услышала за своей спиной тяжелые шаги. Обернулась и увидела Эдика, который шел прямо за нею. Не успела Тоня опомниться, как Эдик нагнал ее и по-хозяйски взял за локоть.

– Эй, в чем дело? – спросила она с неодобрением.

– Мне приказано проводить тебя. – Четкая фраза и ничего не выражающий взгляд.

– Кем приказано? Подполковником Большаковым?

Эдик ничего не ответил.

«Ладно, черт с ним, пусть проводит до лифта, если ему так хочется, – смирилась Тоня. – Только бы не встретить никого из соседей…»

Так, плечо к плечу, они вошли в подъезд и по ступенькам поднялись к лифту. Эдик нажал кнопку вызова, но никуда не ушел. И тут Тоня не выдержала:

– Ты что, собираешься подняться вместе со мною?

Эдик мрачно кивнул.

– Но зачем? Если рассчитываешь на чашечку кофе, то его у меня сроду не было! А если на кое-что другое, то будь мужчиной, скажи прямо. – И в сердцах добавила: – Не понимаю, какого черта ты ко мне приклеился?

– Я выполняю приказ!

– Что-то я не слышала, чтобы твой начальник просил проводить меня до квартиры. По-моему, это твоя личная инициатива… – Она не успела договорить – Эдик втолкнул ее в открывшиеся двери лифта и с удивительной для своей комплекции легкостью заскочил следом. Оттесняя ее в самый угол кабины, спросил угрожающе:

– Какой этаж?

– Шестой.

Эдик нажал нужную кнопку, дверцы закрылись, и кабина поползла вверх. Тоня искренне не понимала, почему этот кретин за нею увязался. Если бы Эдик не был сотрудником ФСБ, она бы решила, что он – сексуальный маньяк.

«А почему сотрудник ФСБ не может быть сексуальным маньяком? – спросила она у себя и тут же ответила: – Очень даже может… Тогда понятно, отчего у него такие бегающие глазки и потные руки…»

Бросив на Эдика косой взгляд, мысленно прикинула, как будет действовать, если тот вдруг набросится на нее прямо в лифте. Он был выше ее сантиметров на двадцать и весил в полтора раза больше, но Тоня не сомневалась, что справится с ним запросто. Даже несмотря на то что этот здоровяк проходил подготовку в школе ФСБ.

«У таких, как он, главное преимущество – сила ударов, а вот юркости и изворотливости явно недостает. А в таком тесном пространстве хорошенько размахнуться практически нельзя. Так что неизвестно еще, кто кого, – Тоня вздернула подбородок и вызывающе посмотрела на Эдика. – Ну, давай, маньяк, действуй! Я уложу тебя одним примитивным, но хитрым приемчиком, после которого многие мужики лишаются наследства!»

Кабина лифта несколько раз дернулась и встала. Дверцы поползли в разные стороны, Эдик, не поворачиваясь, шагнул на лестничную площадку. Тоне не оставалось ничего другого, как последовать за ним. В глубине души она была разочарована, что Эдик не оправдал ее ожиданий.

«Похоже, он никакой не маньяк, – подумала Тоня, доставая ключи. – А лечиться надо не ему, а мне. После сегодняшних событий я стала самой натуральной психопаткой – в каждом встречном вижу потенциального врага. Ей-богу, у меня развивается какая-то фобия…»

– Антонина! – Хорошо знакомый баритон заставил ее обернуться и удивленно вскинуть брови – между седьмым и восьмым этажами, неспешно покуривая, стояли ее коллеги – Краснопольский и Сай.

– Ба, какие люди! – преувеличенно бодро воскликнула она. – Привет, давно не виделись!.. Валера, Сергей, каким ветром вас занесло в нашу Тмутаракань?

Эдик, который стоял к парням спиной, резко повернулся. Несколько секунд он рассматривал их с таким видом, словно они являлись его потенциальными противниками, а затем, не говоря ни слова, метнулся к лифту, дверцы которого все еще были открыты, и нажал кнопку нижнего этажа. В иное время Тоня сочла бы его поведение несколько странным, но сейчас ее волновало совершенно другое: каким ветром Валеру и Сергея занесло в их богом забытый микрорайон? Тоня даже думать боялась, что они пришли именно к ней. Гораздо быстрее она поверила бы в то, что их встреча – случайное совпадение.

– Знаешь, сколько времени мы здесь торчим? – спросил Валера, подходя к ней. – Два часа… А в вашем районе даже перекусить негде…

– Так вы пришли ко мне?

– Ну да.

– Зачем?

Валера озадаченно нахмурился:

– Как «зачем»?.. В гости.

– Сегодня у нас был трудный день, – в своей неторопливой манере добавил Сергей. – А у тебя в особенности… Но если мы не вовремя…

– Нет-нет, все нормально! – бурно запротестовала Тоня. – Я очень рада вас видеть!

Она не покривила душой: ей и вправду было чертовски приятно, что в сегодняшней суматохе о ней не забыли.

– А что за мужик тебя провожал? – вдруг заинтересовался Сергей. – Твой друг?

– Еще чего! – возмутилась Тоня, открывая дверь. – Проходите, только не пугайтесь – у меня беспорядок… А этого мордастого мудака зовут Эдик. Он из ФСБ.

– Откуда? – одновременно воскликнули парни.

– Из ФСБ. Не знаю, кто он там по званию – лейтенант или сержант, – но у него точно не все дома. Прицепился ко мне, как банный лист. Даже странно. Ему было сказано: отвезти меня к дому. А этот идиот все воспринял буквально – потащился за мной наверх…

– Что ж тут удивительного? – пожал плечами Валера, переступая порог прихожей. – Ты очень симпатичная девушка. Вполне вероятно, что этот Эдик захотел продолжить знакомство.

– Ага, продолжить! Тогда какого черта он так быстро смылся?

– Нас увидел и сразу понял, что здесь ему делать нечего… Кстати, как прошел допрос? Судя по твоему игривому настрою, тебя не очень-то и терзали.

– Ничего себе «не очень-то»! – возмутилась Тоня. – Допрашивали часа четыре: вначале один придурок, затем второй. Первый еще ничего – следователь из прокуратуры. Вполне предсказуемый дядечка и совсем не сволочной. А вот второй – самый настоящий Дракула. Подполковник ФСБ Большаков. Пытался повесить на меня соучастие в покушении…

– Да ты что? – поразился Валера. – Да если бы не ты, черта с два они поймали бы этого киллера!

– Это ты им объясни. – Тоня тяжело вздохнула. – Они почему-то вбили себе в голову, что я и тот покойник работали в паре… Я подозревала, что эфэсбэшники любят громоздить сложные комбинации, но не до такой же степени!

Молчавший до этого Сергей вдруг сказал:

– Надо звонить Гусеву.

– Гусеву? – удивилась Тоня. – Но зачем?

– Если все зашло так далеко, пусть подыщет тебе хорошего адвоката… Где у тебя телефон?

– Но зачем адвокат? Мне же не предъявили никаких обвинений! Подумаешь, помучили часика четыре, но ведь и отпустили с миром! Даже подвезли к дому.

– Где у тебя телефон? – повторил Сергей тоном, не терпящим возражений.

– В гостиной. – Тоня жестом показала на приоткрытую дверь и, заметив, что парни собираются снимать обувь, замахала руками. – Вы что, с ума сошли?! Идите так, там неубрано!

Парни прошли в гостиную, а Тоня метнулась в кухню и поставила чайник на плиту. Затем распахнула дверцу холодильника и, убедившись, что за время ее отсутствия в нем не появилось ничего нового, со вздохом закрыла ее. Угощать гостей было нечем. Разве что белым хлебом с маслом.

«Может, поджарить гренки?.. – подумала она. – А что, это вполне по-европейски: чай без сахара с гренками…»

В дверном проеме появился Валера:

– Пока Сай болтает с Гусем, можно я здесь посижу?

– Конечно, – улыбнулась Тоня. – Мне веселее…

– Кстати, это тебе. – Валера поставил на стол огромный полиэтиленовый пакет и принялся вытаскивать из него продукты: палку салями, баночку икры, оливки, упаковку замороженных креветок, черный хлеб, лимоны, еще какие-то фрукты. От такого изобилия у Тони разбежались глаза, и она непроизвольно сглотнула слюну. Только сейчас она вспомнила, что ничего не ела с самого утра.

– Господи, сколько же все это стоит? – пробормотала смущенно.

– Тебя это не должно волновать. – Валера жестом фокусника вытащил из пакета бутылку красного сухого вина и бутылку водки «Смирнофф». – Сейчас накроем на стол, выпьем по пятьдесят граммов и обсудим кое-какие дела… Кстати, «Смирнофф» неплохо бы охладить.

«Черт побери, а ведь еще сегодня утром я почти ненавидела этих людей! – подумала Тоня, засовывая водку в холодильник. – Они казались мне высокомерными и злыми. Я была уверена, что эта работа убила в них все человеческие эмоции… Да, моя покойная мама была права – я совершенно не разбираюсь в людях…»

– Ты умеешь готовить креветки? – спросил Валера.

– Нет.

– Тогда я сам все сделаю… Подай мне кастрюлю, помой лимон и зелень…

Тоня никогда не любила готовить и не понимала, как эта монотонная работа может доставлять удовольствие. Но, глядя на Валеру, который ловко управлялся у разделочного столика, она вдруг переменила свое отношение к профессии повара. Он резал лимон почти профессионально – скупыми, размеренными движениями. Из-под ножа выходили аккуратные тоненькие кружочки, напоминающие маленькие прозрачные солнышки.

Неожиданно для себя Тоня заметила, что улыбается. Ей вдруг нестерпимо захотелось, чтобы этот вечер длился вечно. Желая скрыть так и рвущиеся наружу эмоции, небрежно спросила:

– Не знаешь, как дела у Нечаева?

Валера мгновенно помрачнел. Не отрываясь от разделочной доски, ответил:

– Дела хреновые, но жить будет. Мы с Серегой ездили к нему в больницу. Он в Боткинской лежит, в хирургическом отделении. В палату нас, конечно же, не пустили – он все еще под наркозом после операции, – но дали понять, что самое страшное позади.

– А что с Заславским?

– О, да ты стала настоящим профессионалом: думаешь только о клиенте! – рассмеялся Валера. – Да не волнуйся ты за него. Царапина. Гусев приставил к нему парочку наших парней. Временно, разумеется. За это время Сереге подберут нового напарника, а мы с тобой будем продолжать работать вместе… Если тебя, конечно же, не арестуют за соучастие в покушении.

– Ну и шуточки у тебя! – усмехнулась Тоня.

– Извини. – Валера отложил нож в сторону и посмотрел на нее долгим немигающим взглядом. – Я ведь и вправду виноват перед тобой… Гораздо больше, чем ты думаешь. Я был страшно зол на Гуся, когда он поставил нас в пару… Думал, что ты ни черта не смыслишь в охранном бизнесе и мне придется учить тебя элементарным вещам. Но сегодня ты утерла нос всем нам… И я благодарен тебе за этот урок…

Тоня вдруг почувствовала замешательство: в Валериных глазах она заметила искорки нежности. Не успела она опомниться, как Валера шагнул у ней, властно обнял за плечи и поцеловал в губы. Затем, как ни в чем не бывало, вернулся к разделочному столу и с еще большим рвением принялся нарезать зелень.

Все произошло так быстро, что Тоня даже не поняла – был ли этот поцелуй дружеским или страстным? Если дружеским, то какого черта Валера смущенно прячет глаза… А если страстным, то почему она ничего не почувствовала?..

В этот момент в кухню заглянул Сергей.

– Есть новости… – заговорил он и вдруг смешался. Посмотрел на Тоню, затем перевел взгляд на Валеру и спросил недоуменно: – Что с вами, ребята?.. Вы что, без меня начали?

– Да нет, Серега, как можно? – преувеличенно бодро откликнулся Валера. – Так что у тебя за новости?

Сергей медленно, как бы нехотя, стал пересказывать разговор с Гусевым. Тоня отошла к окну и незаметно потрогала губы. Она чувствовала, что Валерин поцелуй все еще живет в них, как далекое приятное воспоминание. Уже давно ее никто не целовал так крепко. Давно ее вообще никто не целовал. Несмотря на внешнюю раскованность, она была не из тех, кто раздает свои поцелуи направо и налево… Кажется, в последний раз это происходило три года назад, когда у нее приключился недолгий роман со студентом филфака. Парень втрескался в нее по самые уши, а она поддерживала с ним отношения только потому, что он был чуток умнее и интеллигентнее тех ребят, которые крутились рядом с ней на рынке…

– …со смертью этого парня оборвались все концы… Кстати, удалось установить его личность. Это бывший олимпийский чемпион по биатлону Кеша Седов… – Словно сквозь туман до Тони донесся тихий голос Сергея. – Ходят слухи, что он работал в одиночку и у него никогда не было проколов. Даже странно, как тебе удалось снять этого монстра первым же выстрелом.

Догадавшись, что Сергей обращается к ней, Тоня придала лицу обиженное выражение.

– Не понимаю, что тебя удивляет? – проговорила вслух, а про себя подумала:

«И в самом деле странно… Я же была уверена, что этот Седов – полный дилетант, а оказывается, он бывший чемпион по биатлону… Он мог убить меня в первую же секунду, но не сделал этого…»

– А что с «заказчиком»? – нетерпеливо уточнил Валера. – Лично я ставлю на Юмашева. А ты, Серый?

– Вообще-то, это не наше дело – строить предположения. – Сергей криво усмехнулся. – Пусть голова болит у других. Главное, что Дмитрий Сергеевич жив и здоров.

Тоня задумчиво кивнула.

– Да, это главное. Только вот Рыжего жалко…

– Привыкай. Таковы издержки нашего ремесла… Очень часто приходится рисковать жизнью ради тех, кто нам совсем не симпатичен. В этом смысле Заславский еще ничего. Самоуверенный хам, конечно, но зато заслуживает уважения…

«Заслуживает уважения?.. Похоже, Кеша Седов так не считал… – Перед глазами, в который раз за сегодняшний день, предстала до боли знакомая картинка: бледное лицо мужчины, который силится что-то сказать; она наклоняется к нему поближе, и сквозь хриплое дыхание до нее доносится шепот: „Заславский – убийца…“

„Черт побери, но этого не может быть!..“ – Она вдруг почувствовала, что ее захлестывает сомнение. Неужели ее хозяин, Дмитрий Сергеевич Заславский, в самом деле задушил ту несчастную девушку?..»

– Что это ты сказала? – вдруг спросил Сергей.

Вопрос застал Тоню врасплох, и она стушевалась.

– Я? Сказала?.. Да нет, тебе показалось…

– Извини, но со слухом у меня все о'кей. Я отчетливо слышал, как ты пробормотала: «Этого не может быть…»

«Вот до чего докатилась: уже сама с собой разговариваю», – подумала Тоня и неопределенно пожала плечами, дескать, понимай, как тебе удобно. Но от Сергея было не так-то просто отвязаться.

– Что происходит? – Он взял ее за плечи, повернул к себе и посмотрел в глаза. – Если у тебя проблемы, я должен об этом знать. Скажи, не держи в себе…

«Ага, скажи… А завтра ты передашь мои слова Гусеву, который тут же сделает вывод, что я свихнулась… Работаю в „Терминале“ без году неделя, а уже болтаю про своего хозяина что попало… – Она тяжело вздохнула. – Пожалуй, мне лучше держать язык за зубами, иначе я и вправду могу потерять работу…»