Мстители

Мальчика звали Фархад Азиз. По афганским обычаям, в свои двенадцать лет он считался уже взрослым и мог со старшими братьями защищать свой кишлак. Так и делал, пока кишлак не захватил один из полевых командиров. Его имя Фархад боялся называть, так показалось Фариду. А когда он попросил мальчика назвать имя бандита, у того сразу же начался припадок, затряслись руки, увеличились зрачки. Они с Фаридом еле успокоили мальчишку.

Отец Фархада Карим Исмоил был очень бедным человеком и занимался по найму рытьем колодцев, кяризов. С началом гражданской войны работы прибавилось, но не все дехкане могли найти средства, чтобы оплачивать эту работу, а только предлагали ему в обмен еду, старую одежду. И Кариму ничего не оставалось, как брать то, что давали ему соседи.

Когда душманы в очередной раз наведались в их кишлак, то начали наводить свой порядок: повесили всех людей, кто хоть как-то был причастен к Апрельской революции, в том числе и молодого учителя с его семьей. Отец Фарида был дальним родственником учителя, и кто-то из дехкан его выдал. Карима привели на площадь к мечети, раздели и забили до смерти палками. Потом так же поступили с его матерью и братьями.

– Фархаду удалось скрыться, и он поставил перед собой цель найти Торака, главаря душманов, и убить его вот этим ножом, – и Фарид показал всем округленный клинок кинжала.

Да, это оружие было несколько необычной формы, с изогнутым стальным клинком и неглубокими кровопусками, сделанными с обеих сторон клинка. Рукоять была покрыта или черным деревом, или каким-то материалом, похожим на него. На конце рукояти – витая запись.

– Асадулла, – прочитал Фарид. – Это обозначает «лев Аллаха».

– Это нож Торака? – спросил Федор.

– Торак им убил брата Фархада и его мать. Это мальчик видел своими глазами. Торак забыл этот кинжал у колодца. И когда кто-то позвал главаря, Фархад взял его и убежал из кишлака.

– Не хватает только ножен.

– Вот они, – и Фарид подал их Федору.

Ножны были твердыми, сверху покрытыми кожей с врезными, серебристого цвета украшениями.

– Красивый кинжал и, наверное, дорогой.

– Я в этом не разбираюсь, – сказал Фарид.

Матас, осмотрев нож, тоже пожал плечами.

– А потом Торак еще раз приходил в их кишлак?

– Да, еще несколько раз. Аксакалы боятся его и готовы попросить помощи у других, чтобы защищали их от Торака. Они посылали своих людей к Саадр ад-Дину, его отряд находится за перевалом, и тот обещал им помочь, но пока этого не сделал.

– Вот и время пришло ускорить этот процесс, – сказал Айван или Ян – Федор не успел посмотреть на говорившего.

– А знают ли старейшины что-нибудь про этот кинжал, что у мальчика? Чей он?

– Да, он показывал его всем, и они его благословили как воина, который должен отомстить за родителей.

– Значит, они могли сказать об этом и Саадр ад-Дину, – продолжал вслух размышлять Федор. – А кто же сейчас напал на автобус?

– Торак. Так сказал мальчик, – прошептал Фарид.

– Хм, а с кем же у нас была перестрелка? – шепотом обратился к Фариду Файзулла.

– Судя по одежде убитых, с моджахедами Саадр ад-Дина. Он нам не по зубам. У него втрое больше воинов, чем у Торака.

С Фаридом никто и не собирался спорить. Все понимали, что, не зная противника, его сил, местонахождения, его взаимодействия с другими отрядами душманов, эта война будет бесполезной. И им в этом случае по силам только короткие жалящие уколы, которые они могут нанести отрядам моджахедов.

Матас, следивший за душманами, убившими людей, едущих в автобусе, вернулся поздно, к концу дня.

Матас в группе Федора был не только проводником, но и старшим группы. Перед ними стояла задача выдвинуться к наблюдательному посту, расположенному на вершине небольшой высотки, находившейся на сужении перевала. А группе Федора, вернее Файзуллы, он больше привык уже к этому имени, нужно найти в зеленке у подножия горы нижний пост и обезвредить его. И все. Но убить душманов нужно так, как люди Саадр ад-Дина разделались с пастухами, – отрезав им головы. Что те душманы были живодерами, что эти, друг от друга они не отличались, а в волчьей стае нужно и выть по-волчьи.

И только после выполнения этих задач группы должны были снова объединиться и направиться к «двум горбам», так назвал Матас то место, где душманы оставили пленных женщин…

Файзулла внимательно следил за поднимающейся вверх группой Матаса. Вернее, он их уже не видел, а ждал условного сигнала – падающего большого камня с того места скалы, где на краю цеплялось своими корнями за жизнь дерево.

Время шло медленно. Усса со Смитом пытались внимательно следить за садом дикой сливы – алычи, когда-то рассаженным у подножия горы или ветром, или дехканином, высыпавшим здесь гнилые плоды.

Сад узкой полоской расползся по земле, принесенной к подножию весенними водами с гор, что облегчало просмотр, среди деревьев не росло ни одного кустарника. Но даже несмотря на это, кроны сливы начинались очень низко от земли. Небольшой водопад образовал на краю сада озерцо. Его каменистые берега хорошо просматривались отсюда. Водоем и озером-то не назовешь – десять на десять метров, ну может, чуть больше. Вода мутная, но это еще не говорит о том, что вода в этой луже не питьевая. Во многих кяризах Чарикара она всегда такая, это Федор прекрасно знал.

За два часа, как здесь они расположились, никто к водоему так и не подошел.

– Смотри, – прошептал Усса и подбородком указал в сторону дороги.

По ней шел ишак и тащил за собой арбу с высокими деревянными колесами. Чуть сзади шел человек, по одежде – простой дехканин, труженик. Передвигался мелким шагом, быстро переставляя ноги и опираясь на палку. Посохом ее не назовешь, так как длинная, выше старика почти в полтора раза.

Навстречу ему вышли два человека, одетые, как и старик, в широкие штаны и длинные рубахи, и с оружием наперевес. О чем-то начали разговаривать между собой. Тот, что стоял слева, подошел к арбе и заглянул в нее. Потом, упершись ногой в колесо, залез в нее и вытащил мешок. Открыл его, заглянул и, что-то сказав, начал махать руками, видно, требуя от деда, чтобы он возвращался назад.

Усса быстро спустился с горы и затаился за лежавшим у дороги камнем. Файзулла вздохнул. Он понимал, что находится рядом с высокопрофессиональными военными и поэтому переживать за то, смогут ли они все сделать свою работу без ошибок, не стоит. Ошибку может допустить любой, но в процентном отношении с новичком она минимальна.

Солнце еще не поднялось в зенит, а значит, дневного времени остается много, и можно надеяться на то, что они справятся с теми задачами, которые сегодня ночью поставили перед собой.

Группа Айвана сейчас находилась с другой стороны от них. Те тоже должны были как можно ближе подобраться к базе Саадр ад-Дина и обстрелять ее из РПГ-16. Этот десантный гранатомет мог поражать цели с расстояния в шестьсот-восемьсот метров, а значит, они не дадут возможности моджахедам увидеть своего противника рядом. И тот бой должен завязаться в обязательном порядке, как и перестрелка. И Матас обязан заставить саадровцев пойти в атаку и, отступая от них, оставить в нескольких местах много крови (несколько пакетов с ней он для этого взял) и тот самый кинжал Торака.

Если все совпадет, то банды начнут воевать друг с другом. Эту мысль предложил сам Айван, его поддержали Смит, Усса и другие, а Файзулла для приличия ждал, когда наемники его уговорят так поступить. А потом согласился.

И имя этой операции придумал не он, а Смит, назвав ее «Коброй».

«Ну что ж, – подумал про себя Файзулла, – прав был незнакомец, что перед их отрядом ставится задача сталкивать между собой людей. Но зачем тогда все наемники должны знать русский язык и говорить на нем в кишлаках? Зачем, ведь у них нет даже обмундирования шурави?»

Шум падающего сверху обломка скалы отвлек всех. Он, ударяясь о скальные выступы, сносил торчащие из них разной толщины каменные слои плит. Заинтересовало падение обломка и душманов, находившихся в зеленой зоне. Моджахедов оказалось трое, и Усса со Смитом их тут же убрали выстрелами из винтовок с установленными на них глушителями.

Быстро нашли и место, где жили духи. Это корпус старого автобуса, стоявший у подножия горы и «закрытый» от дороги плотно растущими деревьями. Его окна были занавешены старыми тряпками. Жили моджахеды очень бедно. Кроме белья, съеденных молью тряпок и нескольких ящиков с патронами, больше ничего не нашли в нем. А в том мешке, который душманы забрали у крестьянина, был неочищенный рис…

Вспомнив о дехканине, Федор вернулся к арбе. Ишак был убит, как и старик, каким-то режущим предметом, располосовавшим мышцы на горле.

«Да уж», – удивился Кулибин, он даже не видел, как и кем это было сделано.

Усса, подбежав к Федору, протянул саблю. Но увидев ее, Файзулла от неожиданности сделал несколько шагов назад, отказываясь ее взять. А сам не сводил глаз с ее клинка, на кончике которого появлялись одна за другой капли и, тягуче растягиваясь, падали вниз.

– Сам, – коротко сказал Файзулла.

Усса улыбнулся в ответ и показал на Матаса, наклонившегося над одним из убитых душманов.

Но Федор не стал задерживать взгляд на этом человеке и отвернулся, якобы кого-то ища…