Глава 30
Несмотря на все трудолюбие венесуэльцев из агрогородка, на некоторое, совершенно неопределенное время, им пришлось удалиться на неожиданный отдых.
Оцепленное поселение было вынуждено замкнуться само в себе. Военные, количество которых постоянно увеличивалось, развернули здесь активную деятельность. Она заключалась, прежде всего, в полном контроле над этой территорией. В планы вояк не входило появление местных жителей за пределами агрогородка, поэтому они выставили оцепление, пригрозив селянам самыми суровыми мерами в случае нарушения режима. Это вызвало множество слухов, кривотолков и неудовольствия, но против военных не попрешь – пришлось подчиниться.
Таким образом, полевые работы временно были прекращены. Выбор у крестьян оставался небольшим и практически все мужское население сейчас находилось в баре, потягивая кукурузное пиво, ром и текилу.
Под потолком бара воздух охлаждала пара кондиционеров, а народ предавался вынужденному отдыху. В жарких странах вообще-то отдохнуть любят, так как непростой климат вынуждает человека восстанавливать здоровье, но чтобы целый день – так случается нечасто. Над стойкой работал телевизор. Кто-то из посетителей уставился на экран, кто говорил о чем-то своем.
Одной из тем, нашедшей широкий отголосок, были бои быков. Традиция, идущая из бывшей метрополии – Испании, чрезвычайно прижилась в Венесуэле, издавна претендующей если не на лидерство, то, во всяком случае, на достойную роль в регионе. Как ни стараются в последнее время защитники животных ликвидировать древний обычай, но в Испании и Латинской Америке это просто невозможно.
Один из побывавших недавно в городе селян делился своими впечатлениями, а сидевшие рядом внимательно слушали, не забывая попивать напитки с разным содержанием алкоголя.
– …в Аррасе коррида происходит на праздник святого Сермина, – говорил он, раскуривая трубку.
– Что-то я не помню такого святого, – усомнился один из слушателей.
– Да это местный святой. Лет четыреста назад он спас город от эпидемии чумы, – пояснил рассказчик, – с тех пор каждый год восьмого августа статую святого проносят по городу в сопровождении множества людей, подпоясанных белыми платками. Так вот, на праздник съезжаются тысячи горожан и гостей. В отелях поднимаются цены, а красотки в ярких шалях и кружевных мантильях продают сувениры и кокетничают с туристами.
– Э-эх! – завистливо вздохнул тощий малый. – Уж я бы с ними пококетничал…
– Так вот, такое там начинается! – выпустил очевидец клуб дыма под потолок. – И днем и ночью на улицах не прекращаются танцы, грохочут барабаны, свистят флейты, взрываются петарды, гремят кастаньеты. Вино и пиво льются рекой. К каждой заказанной отбивной-«чулетас» бармен подносит бесплатную стопку ядреной самогонки «орухо».
– Неплохо! – раздались вокруг комментарии.
– Это что, – рассказывал очевидец, – в последние годы у тамошних любителей корриды родилась новая традиция: они обливают друг друга струями из водяных пистолетов, заряженных красным вином.
– Нет, они в городе точно очумели от безделья! – грохнул пивной кружкой о стол седоусый селянин.
– А сколько там стадион-то вмещает?
– Ну, не знаю, не считал… Но тысяч тридцать будет.
– И что, все места были заполнены?
– Все! – подтвердил свидетель.
Постепенно разговоры на абстрактные темы притихли, и народ придвинулся поближе к телевизору – надо же знать, что происходит в стране. Единственного желающего смотреть какой-то концерт живо поставили на место. На экране шла прямая трансляция сессии Национальной Ассамблеи, которой в Венесуэле принадлежит законодательная власть.
Сегодня в парламенте было особенно жарко. Слухи о главе страны росли и ширились, так что в кривотолках не ощущалось недостатка. Депутаты с чисто латиноамериканским темпераментом обсуждали исчезновение президента. Каждое выступление отражало два полярных мнения и то, что представлял сейчас собой парламент, – борьбу «за» и «против».
Вошедший на трибуну представитель оппозиции сходу взял быка за рога.
– Я просто потрясен тем, что происходит, нет, я скажу больше – творится в Венесуэле! Исполнительная власть скрывает от народа правду. Естественно, все они боятся за свои шкуры. Еще бы – они понимают, что когда придет время ответить за все, многие поплатятся не только властью! – раздавались на всю страну гневные и обличительные возгласы.
– О чем это он, а?
– Сейчас узнаем… – сидевшие в баре, переглядываясь, слушали то, что звучало с экрана.
– …А правда, на мой взгляд, заключается в том, что президент сейчас находится при смерти, – вел дальше депутат, – конечно, нам его представить не могут, поэтому сочиняют разные сказки. И я спрашиваю всех – сколько можно дурачить народ? Сколько еще можно думать, что люди, которые избрали нас, являются стадом, которым можно управлять и вести его согласно своим прихотям?
– Ну дает… – покачал головой индеец со шрамом на лбу.
Следующие депутаты оппозиционного толка продолжили свои разоблачения. Версии звучали разные – о тяжелой болезни президента, о том, что его взяли в заложники, о гибели. Один из «ревнителей демократических ценностей» даже договорился до того, что он обладает достоверной информацией о том, что команданте сошел с ума.
В зале заседаний стоял невообразимый шум. Горячие венесуэльцы вообще редко заседают в тишине, но сегодня это выглядело совсем уж буйно. Провластные депутаты тоже не дремали и не бездействовали. Они начали контрнаступление с не меньшей энергией.
– Я сразу хочу заявить: никаких беспорядков мы не допустим, – заявил, едва оказавшись на трибуне, высокий военный, – мне известно, откуда черпают свои домыслы те, кто желает воцарения в Венесуэле хаоса и анархии. Они куплены на зарубежные подачки, они продали свою страну. Гарант конституции жив – у меня имеются достоверные факты о том, что с ним все в порядке.
Прения продолжались, окончательно запутывая ситуацию и повергая большую часть простых венесуэльцев в недоумение. В баре ситуация была не лучше.
– Да, вот это дела, – обвел всех глазами седоусый, – давненько я такого не припомню.
– Да что тут говорить! – выкрикнул один из завсегдатаев бара, заросший щетиной по самые глаза. – Дурачат нас, и все тут. Конечно, его уже в живых нету. Стал бы подыматься весь этот сыр-бор, если бы все было в порядке? Что, не так? Сидите тут, все надеетесь на то, что вам правду скажут. Можете не надеяться!
– Ты чего раскричался? – осадил его толстяк с огромной пивной кружкой в руке. – Не такой это человек команданте, чтобы так вот в ящик сыграть. Да он всех этих оппозиционеров, вместе взятых, переживет. Ты меньше слушай всяких придурков…
– А я говорю, что он уже откинулся! – стукнул кулаком по столу еще один спорщик. Помутневшие от немалого количества выпитого глаза разбегались по сторонам. – Предлагаю выпить за покойничка.
Ссоры в баре через минуту стали до мелочей точно напоминать то, что происходило в парламенте. Одной из местных особенностей было то, что в отличие от жителей агрогородка, депутаты не могли себе позволить подкреплять уставшие силы стаканчиком-другим чего-нибудь горячительного. Здесь же бармен не успевал наливать пиво и текилу.
Диссидент Карлос, широко ухмыляясь во весь рот, торжествовал, наблюдая развал и брожение. Наконец-то народ стал думать и рассуждать…
– Я же говорил, я же предупреждал! – время от времени подзадоривал он спорщиков. – Вы поймите, какая разница – находится он при смерти или сошел с ума? Главное, что в любом случае у власти ему больше нечего делать.
Благодаря своим ораторским способностям учитель привлек к себе всеобщее внимание. Взгромоздившись на барную стойку, словно на трибуну, и потрясая кулаками, он перекрыл весь шум.
– Да вы сами видели, что ракета с президентского вертолета госпиталь разнесла. О чем еще можно говорить – и так все ясно! Это там в столице они ни хрена не знают. Один так говорит, другой эдак. А мы-то с вами все прекрасно видели.
После его горячего десятиминутного выступления количество сторонников команданте сильно поубавилось. Действительно, случай с госпиталем никого равнодушным не оставил. Что ни говори, а реальность действовала на умы весьма сильно. Когда у тебя на глазах происходит такое, то какой бы сильной ни была вера, а и она поколеблется…
Тем временем, сменив очередного депутата-спорщика, на трибуну поднялся уполномоченный представитель президента в парламенте.
– Ну-ка, ребята, давайте послушаем, что он-то скажет.
– Да чего тут слушать, и так все ясно! – зазвучали голоса.
Представитель озвучил официальную версию. По его словам, президент не появляется на публике потому, что получил травму во время приземления на парашюте. Ничего серьезного – просто президент ударился лицом. Ну не станешь же выходить на публику с синяками и царапинами! Глава государства находится в кратковременном отпуске. Как сказал представитель, к пятнице гематома спадет, и гарант порадует свой народ очередным телеобращением.
– Таким образом, я советую прекратить эти бессмысленные споры. Сомнения в дееспособности президента основаны на ложных слухах, – улыбнулся представитель, – я сам недавно лично беседовал с ним, так что… В пятницу все получат возможность увидеть гаранта конституции и убедиться в правоте моих слов.
Несмотря на это, в притихшем на несколько мгновений зале заседаний снова послышались крики:
– Ложь!
– Хватит уже!
– Наслушались!
Словесная часть прений закончилась, и разъяренные противники бросились друг на друга.
Какой-то очередной желаюший слова депутат двинулся к трибуне, но не успел еще раскрыть рта, как его оттолкнул конкурент. Не удержавшись на ногах, он покатился по ступенькам. Поднявшись и сжав кулаки, бросился на обидчика. Тот встретил его ударом ноги, после которого бедняга окончательно потерял интерес к выступлению. Эта стычка подействовала на депутатский корпус, как сигнал. В считанные минуты в зале завязалась потасовка. Особенно жарко стало вокруг трибуны, где было уже не протолкнуться. Графин с водой превратился в оружие – воду выплеснули кому-то в лицо. Возгласы, больше напоминавшие крик разъяренных зверей, и звуки оплеух заполнили эфир.
– Ну и ну!
– Вот разошлись!
– Эх, мне бы туда, я бы показал им! – кричали посетители бара.
Они ждали выступления своего кандидата, который не должен был подкачать, являясь одной из самых колоритных фигур в парламенте. И дейcтвительно, он не заставил себя долго ждать, появившись на экране.
– Вот он, Рафаель!
– Давай, действуй! – загалдел электорат.
И те, кто был за президента, и те, у кого имелось особое мнение, зная депутата, ждали от него «номера». Да, Рафаель Альварадо был личностью, сразу бросающейся в глаза. С депутатом избиратели не прогадали – о нем ходили легенды и анекдоты. Одевался он, к примеру, не в костюм и галстук, а, как и они – в пончо и сомбреро.
Альварадо хоть и не являлся чистокровным индейцем, но в нем, как и в президенте, имелась толика индейской крови, так что он считал себя самым что ни на есть народным депутатом. Вот и сейчас, под восторженные возгласы наблюдателей в баре этот герой пробивался к трибуне. На поясе в кожаных чехлах-ножнах у него висели два огромных мачете, дополняя образ «человека из народа». Благодаря своей недюжинной силе растолкав всех, Альварадо выхватил полуметровый клинок и с размаху вонзил его в трибуну.
– А ну, тихо! – что есть силы заорал он.
Зал постепенно притих.
– Распустились тут! Как только слухи гнилые пошли, так вы начали козни строить? Не выйдет. Порублю на сахарный тростник любого, кто еще будет вякать всякую непотребщину о президенте!
Второй клинок с хрустом врезался в трибуну. В зале снова зашумели.
– Молодец!
– Так и надо!
Вдруг телевизионная картинка резко и без предупреждения прервалась.
– Туши свет, сливай воду, – прокомментировал кто-то из-за крайнего столика, – боятся, что народ слишком много узнает.
Посетители бара с живостью принялись обсуждать на разные лады только что увиденное и услышанное. Как и в парламенте, народ разделился примерно на две равные части. Главным выводом, сделанным и в баре, было то, что если в пятницу Уго не появится на телеэкране, страну ждет переворот.
