Глава 28

Хорошая закуска и выпивка вместе с весьма неплохой перспективой пополнения личного бюджета сделали из Мартина Берзинса совсем другого человека. Он не только вернулся в свое прежнее состояние, но и стал еще более уверенным. Все его недавние страхи и комплексы как рукой сняло. Из загнанного зверя, готового спрятаться под каждым камнем и кустом, он превратился в самого настоящего павлина. Сходство было на удивление полным, разве что не хватало хвоста с разноцветными перьями. Берзинс разглядывал охотничьи трофеи Казима Хайдари, развешанные тут и там на стенах. Его взор привлекла голова оленя с огромными рогами. Искусственные глаза животного матово мерцали на свету.

– А что скажете, Казим, – обратился посланник Брюсселя к руководителю боевиков, – вы любите охоту, насколько я понимаю?

– Это вы в самую точку попали, – кивнул Хайдари. – Сказать, что я люблю ее, – это значит ничего не сказать. Я страстный охотник, и правильней будет сказать, что я не любитель, а профессионал.

Он готов был говорить о своем увлечении долго и страстно.

– Вообще-то я к этому с раннего детства приучен, – сказал он, доверительно наклоняясь к Мартину Берзинсу. – Еще мой дед брал меня лет с пяти на охоту. Ну и, сами понимаете, закваска у меня в этом смысле еще та! У нас, как и в других странах, те, кто был неравнодушен к охоте, составляли коллекции охотничьих трофеев. Вот и я занимаюсь тем же. Последнее время события в Косово не способствуют охоте, – развел руками Хайдари. Это вам хорошо, там, на Западе. А здесь у нас албанцы стали предметом охоты.

– Ну, ничего, – уверенно заявил Берзинс, – я надеюсь, что мы в скором времени сумеем решить эту проблему.

– Я в этом не сомневаюсь, – скрывая ухмылку, согласился Казим Хайдари. – Еще вина?

– Да, еще глоточек я бы выпил, – отозвался эмиссар.

С видом знатока он поднял бокал к свету, а затем перевел взгляд на огромную голову дикого кабана, висевшую прямо над камином. Свирепый зверь, казалось, сейчас вырвется из стены и бросится на людей. Его воинственность усиливали огромные клыки.

– Опасно, должно быть, охотиться на такого красавца?

– Да уж, врагу не позавидуешь попасться ему на пути. – Казим сделал глоток. – Кабан, кстати сказать, вообще одно из самых опасных животных.

– Что вы говорите? – удивился Берзинс.

– Именно так. И с этим зверем у меня связана своя история. Вообще каждый трофей имеет свою историю. Так вот, во время зимней охоты, а было это лет восемь назад, раненый зверь бросился на одного из охотников и распорол ему живот.

– Почему же его сразу не пристрелили? – высоко подняв брови, спросил Берзинс.

– Ну, как это почему? – даже удивился такому глупому вопросу Хайдари. – Вы только представьте себе, что такое охота на кабана. Кабан, когда он бежит, а особенно при опасности или легко раненный, – это же самая настоящая ракета. Сметает все на своем пути. И если на этом самом пути окажется человек, которому кабана не удастся остановить выстрелом, – все, он пропал. К тому же все происходит очень быстро. Вы, допустим, стоите. На вас вылетает из-за дерева зверь. Вы стреляете – раз, другой. Обе пули попали в цель, но кабан всего лишь ранен. К тому же у него вообще замедленная реакция на многие ранения. Бывает так, что смертельно раненный в сердце зверь еще способен натворить такого!

– И что же? – с интересом взглянул на него Берзинс.

– Так вот, раненый зверь, если его не остановили, в ярости бросается на охотника и за пару минут способен превратить его в кровавое месиво.

– В самом деле?

– Да, именно так. За мгновение выпустит кишки!

– Ужас! – покрутил головой Берзинс. – Ну, а более безопасные, что ли, способы добычи этого зверя не существуют? Скажем, с вертолета?

Казим снисходительно усмехнулся:

– Сразу видно, что вы человек от этого далекий. Тут ведь смысл не в том, чтобы просто застрелить зверя, дело совсем не в этом! Нет, безусловно, каждый старается себя обезопасить. Никому неохота волочиться у вепря на клыках. Но ведь для настоящего охотника нужна определенная опасность, адреналин. Я вам скажу от себя и от имени тысяч охотников: ты должен почувствовать себя хоть ненадолго первобытным человеком. Ощутить те времена, когда человек и зверь выходили один на один, и кто возьмет верх в этом поединке, было неизвестно.

Он на мгновение замолчал, сделав еще глоток вина.

– Естественно, делаются и вышки, с которых стреляют по вепрям, делаются засады на деревьях. Но мне ближе как раз такой, «первоначальный» вариант.

– Да, впечатляет, – покачал головой эмиссар. – Каждому свое.

– Естественно, – согласился Хайдари.

Ненадолго воцарилась тишина, когда каждый думал о своем.

– Ну что же, – заключил хозяин виллы, – обращаясь к нашим делам, я думаю, мы обо всем договорились. И волки, как говорится, сыты, и овцы целы.

– Согласен! – хохотнул Берзинс.

– Продолжим застолье?

– Нет-нет! – замахал эмиссар. – Мне уже достаточно. Давайте прогуляемся.

Они вышли во двор. Там, на лавочке, в тени огромного орехового дерева, отдыхал Мишель Мазур. Довольный жизнью Берзинс глубоко вздохнул полной грудью:

– Все-таки хорошо у вас! Если бы не война, жили бы прекрасно.

– Полностью с вами согласен, – согласился Хайдари. – Ведь мы же сами обеими руками за мир. Да ведь находятся всякие такие… Ну, ничего, с вашей помощью мы значительно улучшим ситуацию.

– Несомненно, – промурлыкал Берзинс.

– Ну, что – отдыхаете, офицер? – обратился к Мазуру Казим. – Вам стоит отдохнуть, вы славно выполнили свое дело. Мне уже рассказали о вашем поведении. Я восхищен.

– Да чем же тут восхищаться? – удивленно поднял брови легионер. – Обычное дело, это моя работа.

– Ну, не скажите, – возразил Казим. – Мне ваш подопечный рассказал в деталях и красках о том, что же было на дороге.

Мазур пожал плечами, как бы говоря: что бы вы мне тут ни плели, это просто моя работа, а я ее привык выполнять основательно.

– Тем более вы выполнили все, что было поручено. Теперь ответственность за безопасность и передвижение по Косово по обоюдной договоренности беру на себя я.

– Да, – подтвердил Берзинс. – Мы уже обо всем договорились.

– Прекрасно, – заключил Мазур. – В таком случае пора ехать.

– Я бы попросил вас задержаться ненадолго, – сказал неожиданно очень серьезно Хайдари, чуть наклонившись к легионеру. – У меня есть важный разговор лично к вам.

– Хорошо.

– Тогда идемте, – указал албанец на вход.

– Ну, а я с вашего позволения посижу здесь на свежем воздухе, – заявил эмиссар.

– Конечно, располагайтесь, как вам удобно, – сказал Казим. – Чувствуйте себя как дома.

– Попробую последовать вашему совету.

У Берзинса было великолепное настроение, и все теперь казалось очень приятным и светлым. Присев на лавочку, он расстегнул ворот рубашки.

Мазур и Хайдари направились в дом, в ту же самую комнату, в которой только что перед этим проходил разговор хозяина усадьбы с приезжим из Брюсселя гостем. Стол уже был убран, и все накрыто по-новому.

– Присаживайтесь, господин офицер, – пригласил Мазура Казим. – Хотите, на диван, но я рекомендую вот это мягкое кресло. Чашечку кофе?

– Благодарю.

– Ну, тогда приступим сразу к делу. Сложилась определенная ситуация, в которой мы должны расставить все акценты. Речь идет об одном из ваших подчиненных, – в этом месте хозяин сделал паузу, дожидаясь вопроса.

И он последовал:

– О ком же?

– Об Андрее Семенове. Во-первых, хочу обратить ваше внимание вот на этот документ, – с этими словами Казим Хайдари, порывшись для вида в нагрудном кармане, достал оттуда давно приготовленную бумагу и протянул легионеру.

– Что это?

– А вы почитайте, – усмехнулся албанец.

– «Я, Семенов… даю эту расписку…. Двадцать тысяч евро…» – разбирал не очень-то идеальный почерк Семенова Мазур.

– Теперь вы видите, что ваш подчиненный должен Миловану Крайковичу огромную сумму денег, но это еще не все, – вкрадчиво говорил Казим.

– А что же он еще успел натворить? – хмуро поинтересовался легионер.

– Кроме того, он сдал маршрут движения господина Берзинса Пелагичу.

– Этого не может быть! – сухо сказал Мазур.

– К сожалению, это именно так. Сегодняшние события это прекрасно подтверждают. Соответственно, вы, как его непосредственный начальник, должны и будете отвечать за это перед вашим командованием. Не так ли?

– Допустим.

– Ну, а последствия этого могут быть самыми непредсказуемыми, – тон Казима Хайдари стал жестким и деловым. – Дело может вполне дойти до трибунала. Да-да, именно так. А как вы докажете, что ко всему этому непричастны? К тому же Семенов – ваш земляк, русский. Да, очень неприятное дело, скользкое…

Мазур молчал.

– Если мы не договоримся, – продолжал Хайдари, – то потом Андрея Семенова мои люди найдут среди убитых сербских боевиков, в их форме. Вы хотите отвечать за то, что ваш подчиненный перебежал в бандформирование Пелагича? Что скажете?

– Пока я только вас слушаю. И не более. – Весь вид Мазура был «непробиваемым».

– Я понимаю, что все это для вас очень неожиданно. Но неужели вы не хотите спасти вашего товарища? Тем более что у меня есть кое-какие дополнительные материалы.

Вытащив КПК, Хайдари продемонстрировал запись. На ней Мишель увидел связанного Андрея Семенова, понурого и жалкого. На щеках офицера заиграли желваки.

– А вот и еще документ, – Хайдари положил перед Мазуром бумажку, – не оригинал, всего лишь ксерокопия, но вы-то узнаете почерк вашего товарища, не правда ли?

Это была расписка тамбовца, написанная им после того, как в карточной игре счастье не пожелало ему улыбнуться.

– Чего вы хотите? – поинтересовался легионер.

– Нас интересует генератор. Вы же человек военный, с большим боевым опытом… – Хайдари улыбнулся, показывая, как он ценит боевые качества Мазура. – Мы люди деловые, так что – без обиняков. Мы провоцируем конфликт, микроавтобус под вашей охраной выезжает на место… Вы каким-нибудь образом отвлекаете оператора. Остальное, как говорится, дело техники: неожиданное нападение, например. И уж тогда вы получаете и Андрея Семенова, и все его бумаги. А генератор будет списан в боевые потери. По-моему, очень даже неплохой вариант, а?

Мазур потер виски. Ситуация и вправду выглядела безвыходной. Тупик…

– Я прошу об отсрочке.

– А сколько вам нужно времени? – пошевелился Казим Хайдари в кресле. – У нас его очень мало…

– Много не займу – всего лишь до завтра.

– Хорошо, – любезно согласился албанец. – Думаю, что мы решим все наши вопросы и расстанемся друзьями.

– А где будет конфликт? – как бы между прочим задал вопрос Мазур.

– Есть вещи, о которых я не могу говорить заранее, – ответил Казим. – Все в свое время.