Глава 7
Спать Мангусту хотелось сильно – шутка ли, уже почти двое суток на ногах. Но прежде чем лечь, он все же наскоро обшарил комнату и прицепил к засову тонкую, но прочную нитку – другой ее конец приклеил к толстой книге, которую положил на край стола. Если засов сдвинется, то книга рухнет на пол, и шуму будет столько, что полдома проснется. Эта предосторожность была бы лишней, но оказалось, что петли двери, замок и засов очень хорошо и недавно смазаны – если кто умелый открывать будет, то сумеет это сделать совершенно бесшумно.
Окна Мангуст тоже проверил – и результатами проверки остался недоволен. Особенно деревом, ветви которого раскинулись под окном комнаты, предназначенной ему. Ветви чуть-чуть не доставали до окна.
«Чем местная охрана думает? Давно бы уж срубили!» – промелькнуло у него в голове. Впрочем, возможно, просто никогда не было случая, чтобы безопасности владельца дома кто-то всерьез угрожал. Почему бы и нет – если человек жил спокойно, ни с кем особенно не ссорился?
Натянув поперек окна еще одну ниточку, к которой был привязан маленький колокольчик, Мангуст наконец добрался до кровати. Заснул мгновенно и крепко. Но спокойно поспать ему не удалось.
Разбудил его какой-то шум, голоса, раздавшиеся в коридоре. Андрей вскочил, схватил пистолет со стоявшего у кровати столика и кинулся к двери. А в коридоре уже орали в голос – правда, кажется, не от боли или страха, а от злости. Причем громче всех звучал женский голос. Мангуст немного успокоился и в коридор не вылетел, а вышел, не забыв снять со стола книгу, привязанную к засову.
Сцена, которую он увидел в коридоре, до боли напоминала ту, свидетелем которой он стал вечером. Снова Света и ее отец, снова девушка орет на Тимохина, обвиняя его во всех смертных грехах, а в первую очередь – во вмешательстве в личную жизнь родной дочки.
Как только в коридоре появился Мангуст, часть бурного гнева обрушилась на него.
– А, вот ты где! Спрятался! Я думала, ты настоящий мужик, а ты такой же папашин холуй, как и все остальные! Ну и хрен с тобой!
С этими словами Света гордо развернулась и ушла. Мангуст обратил внимание на то, как она была одета – тапочки и ночная рубашка, доходящая максимум до середины бедра.
– Как это понять? – спросил он Тимохина, который прислонился к косяку двери. Лицо у него было измученное.
– А ты сам не догадался? – усмехнулся бизнесмен. – Понравился ты ей. А Света – девушка без комплексов. Она, если ей мужик понравился, ухаживаний от него не ждет, а сама предпринимает решительные шаги. Она узнала от прислуги, в какой комнате тебя поселили. И решила прийти в гости. Зачем – объяснить или сам догадаешься? А нарвалась на меня. И подумала, сам понимаешь, что я снова решил воспрепятствовать ее свободной личной жизни, – ну, это ты уже слышал.
Мангуст только головой покачал. Да, не на это он рассчитывал, когда предложил комнатами меняться. Теперь все об этом узнают. Жаль. Ну да что тут сделаешь...
– Ладно, идем досыпать, – сказал Тимохин, подавив зевок. – Нам завтра много всякого предстоит.
Мангуст кивнул и вернулся в свою комнату. Снова задвинул засов, положил на место книгу, рядом положил пистолет. Подошел к кровати – и застыл. Он явственно услышал какой-то шорох. Был – и сразу исчез. Что это? Мышь какая-то? Насекомое? Непохоже. А где был звук? Где-то в стороне окна.
Мангуст подавил желание немедленно броситься к окну и посмотреть, что там и как. Вместо этого он спокойно лег в кровать и прикрыл глаза. Несколько секунд ворочался, устраиваясь поудобнее. А потом закрыл глаза и замер, только грудь шевелилась про вдохах и выдохах. И даже слегка похрапывать стал. Если ему не показалось, то должно последовать продолжение.
И оно последовало! Новый шорох. Еще один – да, точно, за окном. Мангуст чуть приоткрыл глаза и увидел, как на подоконник с внешней стороны легла пятерня в черной перчатке.
«Ага! Клюнули!» – промелькнуло в голове Андрея. Тело мгновенно напряглось, предвкушая схватку. Левая рука незаметно нырнула под подушку и вынырнула с ножом. И в этот момент еще один шорох раздался от двери. Засов пополз в сторону, нитка, прикрепленная к книге, натянулась. Засов тут же замер.
«Ядрена мать! Похоже, там не лопух!» – подумал Мангуст. Если бы он сам открывал дверь, то сумел бы определить такую ловушку – выходит, в этом смысле нападающий ему не уступает. Неприятно... И лезут с двух сторон, это тоже о профессионализме говорит.
Разумеется, Мангусту и в голову не пришло поднимать шум, звать охрану. Этим бы он только вспугнул непрошеных визитеров, а ему очень хотелось с ними душевно пообщаться. Что ж, придется утихомиривать их своими силами. Собственно говоря, для этого его Тимохин и нанял.
В окне уже была видна вся верхняя часть фигуры диверсанта. Весь в черном, даже лицо тряпкой замотано, только щель для глаз оставлена. Ниндзя долбаный, мать его за ногу! Хотя какие, на хрен, ниндзя в Латинской Америке?! Но внешне – очень похож. Что и неудивительно, в общем-то, не одним японцам в голову пришла умная мысль насчет того, что черную одежду ночью видно плохо.
И ведь, похоже, заметил ниточку с колокольчиком! Ну да, точно!
Латиноамериканский вариант ниндзя внимательно осмотрел преграждающую ему дорогу нитку – а ведь она была черная и тонкая, такую заметить можно, только если знаешь, что ищешь! Он обнаружил колокольчик и аккуратно прижал язычок, чтобы не звякнул. Только после этого перерезал нитку.
«Да, профессионал, – с уважением подумал Мангуст. – Это не полицейские и не громилы дона Себастьяна. Понятно, как они внешнюю ограду миновали – таких ни местные охраннички, ни Степины не задержат. Но ведь Энрике говорил, что по периметру расставлены емкостные датчики! Хотя у таких серьезных ребят вполне могла оказаться электроника для подавления датчиков».
Тем временем тот, что шел со стороны двери, тоже справился с препятствием. Просунул в щель очень тонкое лезвие, – черное, кстати, ни один луч света от него не отразился, – и перерезал им нитку, к которой была книга привязана. Ниндзя в окне медлил.
Мангуст понял, что дальше ждать нельзя. Похоже, у этих парней все согласовано, они собираются войти вместе, а против двоих таких одновременно выступать совершенно не хочется. Нужно нападать сейчас. Но если он атакует того, что в окне, то второй уйдет! Хотя, уйдет ли? Или, наоборот, нападет сзади? Одно радует, похоже, огнестрельного оружия у них нет. И правильно – диверсантам, которым нужно что-то спереть или кого-то тихо замочить, огнестрельное оружие без надобности. Умные ребята.
Засов снова пополз в сторону, а ниндзя в окне перекинул ноги через подоконник внутрь комнаты. Времени на размышления больше не было.
Мангуст сорвался с кровати и метнулся к окну. На его стороне было преимущество внезапности, и он использовал его на все сто. Успел схватить противника за руку и сдернуть с подоконника вниз. Но этот первый успех чуть не оказался последним. Ниндзя нисколько не растерялся, хотя обычно охотник, на которого неожиданно кидается дичь, несколько мгновений не может сориентироваться. Этот сориентировался сразу. И широко взмахнул рукой.
Великое счастье, что Мангуст уже понял, что перед ним профи. Иначе свободно мог не заметить черного клинка, зажатого в кулаке. И этим клинком ему бы выпустили кишки. Вроде такая мелочь – нож черной, светопоглощающей краской покрасить, – а как иногда полезно бывает. Но он уже видел черное лезвие у второго диверсанта, поэтому был готов. Мангуст резко подался назад, втянул живот, и нож только чуть задел его, вспоров кожу самым кончиком.
«Мать твою сучью!!» – Мангуст разозлился по-настоящему. Он обрушил на противника серию беспощадных, коротких ударов – никаких широких замахов, все от локтя. Но ниндзя оказался не пальцем делан. Он уверенно ставил блоки, а пару ударов, которые сквозь блоки прорвались, принял на корпус без особого для себя ущерба.
А сзади раздалось еле слышное лязганье – засов открылся. Мангуст понял, что бой с первым противником надо заканчивать в ближайшие две-три секунды. Иначе кирдык. Значит, пришло время нестандартных решений.
Мангуст отпрыгнул назад, кинулся на пол и в движении метнул нож и одновременно крутанулся, подсекая врагу ноги. От ножа ниндзя сумел уклониться, а вот подсечка сделала свое дело. Противник рухнул на пол, и Мангуст, как атакующая змея, головой вперед, бросился на него. Отбил одну руку, смял блок, поставленный второй, подбил ладонью подбородок...
Время словно застыло – во всяком случае, за какие-то жалкие доли секунды каждый из бойцов успевал продумать столько вариантов, что для изложения их вслух минут десять понадобилось бы. Наверное, ниндзя думал, что отбил атаку. Да, его горло было открыто, но Мангусту было нечем ударить, одна рука скована противником, вторая только что нанесла удар, нужно время для следующего замаха, а враг за эти десятые доли секунды успеет его отбить. Ноги тоже не опасны – лежа ногой толком не ударишь, только если повезет коленом в пах противнику угодить, – но не такой был он дурак пах подставлять. В общем, ниндзя казалось, что в ближайшие секунды враг ему ничего сделать не сможет.
Но тем и отличается просто отличный боец от гениального, что не может придумать что-то по-настоящему нестандартное. Мангуста его спецназовский тренер гением боя называл. И не совсем незаслуженно. Да, ни рукой, ни ногой ударить было нельзя. Но Мангуст нашел иной вариант – подался вперед, растягивая мышцы, чуть не вывихивая суставы... И вцепился в горло врага зубами – как настоящий мангуст, как хищный зверь. В конце концов, почему бы и нет? В смертельном бою все средства хороши! Почему бы и человеку не воспользоваться природным оружием?
Конечно, человек – не волк. Но в данном случае и человеческих зубов хватило. Мангуст разорвал врагу гортань и перекусил яремную вену. Кровь брызнула во все стороны, залила лицо. Ниндзя забился, засучил ногами. Руками он пытался зажать разорванное горло. Но, разумеется, безуспешно. Спасти его уже не могло ничто.
А Мангуст уже перекатился, вскочил на ноги и оказался лицом к лицу со вторым противником. У него, как и у первого, в руке был нож, а Мангуст своего лишился. Но это его не слишком смутило – нож это все-таки не автомат.
От первых двух выпадов он уклонился, третий отбил. Потом сам атаковал – правда, до противника не дотянулся, тот ловко ушел, но тем не менее. Ниндзя начал нервничать – это чувствовалось по некоторым нюансам его поведения, по манере боя. Оно и понятно – они явно рассчитывали по-тихому прирезать спящего толстосума, а схлестнуться пришлось с головорезом, нисколько не уступающим им классом. Да что там не уступающим! Мангуст, проводя очередную серию блоков и финтов, окончательно уверился – он сильнее. Не намного, но все же сильнее противника. Значит, нож тому не поможет. Андрей стал все чаще проводить контратаки – правда, пока ни одна из них не достигла своей цели, но капля камень точит – рано или поздно он нащупает слабое место противника.
К сожалению, латиноамериканский ниндзя тоже это понял. И после того, как Мангуст в очередной раз попытался достать его ногой по колену, не стал уворачиваться, а просто приподнял ногу, чтобы удар пришелся в голень, – больно, но не слишком опасно. А сам ткнул ножом в бьющую ногу. До сих пор он так не делал, сосредоточившись только на жизненно важных местах. Логика его была ясна – если противника ранить, то он заорет, набежит охрана, придется бежать. А если убить тихо, то удастся порыться в бумагах и уйти без шума. Мангуста же, в свою очередь, тихая схватка тоже устраивала – он не хотел, чтобы враг попытался бежать. Такое вот получилось совпадение интересов. И благодаря ему бой шел почти в полной тишине, нарушаемой только сдавленным дыханием, да глухими звуками, когда удар приходился в блок.
Но теперь ниндзя сменил тактику – он явно понял, что победить чисто не удастся, значит, нужно хотя бы убить противника. Ранить, а пока охрана сбегается, добить – не за пять же секунд секьюрити сюда доберутся.
Но Мангуст был к этому готов. Увидев, что нож метнулся вниз, он просто упал на бок, уходя от удара. Противник тут же попытался пнуть его в голову, но Мангуст подставил скрещенные руки, а потом быстро откатился и снова вскочил на ноги.
Они стояли друг напротив друга, тяжело дыша, ловя каждое движение противника. Мангуст сделал шаг вперед. Его противник попятился. Похоже, он понял, что теперь его задача – не выполнить задание, а унести ноги.
Мангуст прыгнул вперед, попытался ногой выбить у противника нож. Тот убрал руку, контратаковал, Мангуст нырнул под удар и наконец достал врага по-настоящему, кулаком в ребра, да так, что хрустнуло. Ниндзя охнул, отмахнулся ножом и, когда Мангуст отпрянул, развернулся и выскочил из комнаты.
Мангуст ринулся в погоню. Но сразу почувствовал – не догнать. Не догнать просто потому, что не за зайцем гонится. Этот тип опасен, по-настоящему опасен, за счет этого ему и убегать проще – ведь он может нестись на полной скорости, не опасаясь контратаки. А Мангусту приходится осторожничать – в любой момент беглец может под ноги кинуться или еще что в этом же роде устроить. Значит, пора секьюрити на помощь звать.
– Эй, охрана! – рявкнул Мангуст на бегу. – Сюда!!
Он знал, что охранников сейчас по всему дому много, кто-нибудь непременно преградит беглецу путь, заставит потерять хоть одну-две секунды.
Так и получилось. В холле, на который вела поднимающаяся на второй этаж лестница, зажегся свет. Выход из коридора загородила крепкая, коренастая фигура кого-то из подчиненных Энрике.
– Осторожно! – крикнул Мангуст.
Но было уже поздно. На бегу ниндзя метнул нож, охранник охнул, согнулся, бегущий отбросил его с дороги одним движением, ринулся дальше. Мангуст, перепрыгнув через неподвижное тело, бросился за ним. На его счастье, охранников в холле оказалось двое. Второй был русским, из числа подчиненных Степана. Он рванул наперерез беглецу, схватился с ним.
Все же бывший десантник, успевший повоевать в Чечне, был куда более серьезным противником, чем не нюхавший пороха латиноамериканец. Пару ударов ниндзя он отбил, третий пропустил, но не свалился, ответил. А тут сзади подлетел Мангуст.
Но ниндзя в очередной раз показал, что недооценивать его не стоит. Он метнулся в сторону, сорвал со стены шпагу. И тут же взмахнул ей, нанося рубящий удар, – не правы те, кто представляет себе шпагу так, как в фильме про трех мушкетеров они показаны. Такие, то есть легкие и тонкие, конечно, тоже были. Но поздно – в конце шестнадцатого века, в семнадцатом и позже. А оружие, которое сорвал со стены диверсант, было совершенно иным. Испанская боевая шпага конца пятнадцатого века. Вес – больше полутора килограммов, длина клинка под девяносто сантиметров, такой можно и рубить, и колоть, вообще человек, в древнем оружии не слишком сведущий, ее скорее за меч примет. Вот такой штукой ниндзя и попытался Мангуста по голове приласкать. Андрей успел отпрыгнуть. А вот подчиненный Степана – не успел. Старинное оружие было отлично сбалансировано, диверсант, видя, что первый удар не достиг цели, описал оружием короткую дугу и на обратном движении нанес сильный колющий удар. И он попал в цель – точно в середину груди русскому секьюрити. Шпага вошла в грудь на треть длины, самый кончик показался из спины. Вот уж никогда бы не подумал русский десантник Серега, что от такого оружия погибнет.
А ниндзя уже рванул оружие на себя. Напрасно! Шпага засела в грудине прочно – легко и быстро вытащить оружие из тела тоже только у киношных мушкетеров хорошо получается. Серега, падая, увлек оружие за собой, ниндзя пришлось отпустить рукоять.
Мангуст тоже не терял времени. Отскочив от широкого полукруга, выписанного клинком врага, он сумел верно оценить ситуацию. Снова кидаться вперед с голыми руками – бессмысленно. Нужно оружие. Он кинулся к той же стене и сорвал с крюка вторую такую же шпагу.
Теперь ситуация сменилась на противоположную. Мангуст был вооружен, а его противник нет. А в доме уже проснулись чуть ли не все – хлопали двери, громыхали шаги, слышались голоса. Громко и недовольно рявкнул ягуар в дальнем конце комнаты. Его совершенно не устраивало то безобразие, которое на его территории вытворяли люди, о чем он всех громогласно и извещал. Аравак вскочил и заходил вдоль стены, натягивая цепь, снова рявкнул, еще громче прежнего. В общем, было ясно, что еще минута, и здесь будет вся охрана в полном составе.
Мангуст шагнул вперед. Но диверсант снова сумел его удивить. Он резко наклонился и швырнул в Андрея тело убитого им охранника.
«Эх и силен! – подумал Мангуст, уклоняясь. – Мать его так, сейчас опять побежит!»
Но враг не побежал. Похоже, он понял, что его единственный шанс на спасение – это убить главного противника, от остальных вырваться будет не столь уж сложно. Двумя прыжками он пересек комнату, оказался у противоположной стены и схватил алебарду. Тоже самую настоящую, как и шпага, относившуюся к концу пятнадцатого века. Только древко было новым.
Алебарда – страшное оружие. Из всего холодного, не считая лука, пожалуй, самое страшное. Это длинное древко, на конец которого насажен топор. Но с усовершенствованиями. С одной стороны у него обычное лезвие, с другой – хищно изогнутый крюк, а в середине острый шип. Таким оружием можно и рубить, и колоть – в Средние века его очень любили профессиональные солдаты-пехотинцы недворянского происхождения – это оружие было крайне эффективно против рыцарской конницы. Топором рубанул, крюком стащил с коня, а шипом добил. Да и против пехотинцев алебарда хороша. На Руси, кстати, такое оружие тоже было – но называлось иначе, бердышом.
Висевшая на стене в доме Пабло Тимольярреса алебарда была самой настоящей. Один из испанских солдат-конкистадоров привез ее в свое время на недавно открытый континент из Европы. И немало ею повоевал – стальной наконечник помнил и кровь индейцев, и кровь англичан, и много чью еще. О том, где это оружие побывало и что повидало, можно было бы толстенную книгу написать. И, если бы она была написана, автор ее наверняка поставил бы точку на том моменте, когда алебарда оказалась на стенке холла в доме отца Пабло Тимольярреса. Дескать, с данного момента это уже не оружие, а элемент интерьера.
А вот и ни фига! Оказалось, что все еще оружие! Вот только, к сожалению, совершенно непривычное.
Ниндзя кинулся вперед, отчаянно размахивая алебардой. Как раз тут, на свое невезенье, навстречу ему из коридора вылетел еще один местный охранник. И тут же получил сильный рубящий удар между шеей и ключицей. Второго не потребовалось – парень рухнул как подкошенный. А его убийца ринулся на Мангуста. Похоже, он понимал, что вариантов осталось всего два. Или он победит быстро, секунд за тридцать максимум, или погибнет. Сюда сбежится вся охрана, от всех, да еще имея Мангуста на хвосте, не отмашешься. Значит, все силы на атаку!
От первого удара Мангуст уклонился – просто отступил. Ему нужно было сообразить, что противопоставить непривычному оружию. И сообразил! Недостаток алебарды – пожалуй, единственный – в том, что она совершенно бесполезна в ближнем бою. Именно поэтому, кстати, в Средние века никто ею одной и не вооружался, всегда прихватывали с собой еще что-то короткое, типа кинжала. Этим сейчас и собирался воспользоваться Мангуст. Диверсант прыгнул, ткнул острием, тут же, уже немного приспособившись к непривычному оружию, попытался рубануть по ноге – Мангуст подставил шпагу, надеясь, что клинок выдержит. Он и выдержал. Ниндзя рубанул сверху. Тут и пришел ожидаемый Мангустом удобный момент – он шагнул не назад, а вперед, сблокировав лезвие шпагой. И оказался всего в метре от врага, то есть на дистанции, когда от его оружия проку было мало. Чуть сместившись влево, он, как на тренировке, влепил противнику ногой в грудь – с разворота, изо всех сил.
После такого удара, выполненного профессионалом, враг просто улетает – другого слова и не подобрать. Именно это и случилось с диверсантом. Алебарда полетела в одну сторону, а он в другую. И, к несчастью, не просто в другую, а как раз в ту, где ходил вдоль стены разъяренный ягуар.
– Мать твою! Не надо! – крикнул Мангуст, видя, что сейчас будет.
Но Аравак и не подумал его слушаться. С какой это стати? Огромный кот и так бы не стал какому-то постороннему подчиняться, а уж сейчас, когда он был до предела разозлен происходящим, и подавно.
Ниндзя летел прямо на ягуара. Тот зашипел, изящным движением уклонился и взмахнул правой передней лапой.
Когда Мангуст был маленьким, он любил пугать своего кота включенным пылесосом. Бедный Кузьма боялся его до умопомрачения, забивался в какую-нибудь дальнюю щель и сидел там безвылазно еще часа два после завершения уборки. Но в один прекрасный день Кузьма вдруг не испугался и решил принять бой. Это было перед Новым годом, когда кот долго ждал еды: ни у кого руки не доходили его покормить. И вот он уже почти дождался, уже достали кастрюлю с его едой – и тут пылесос. Ну как тут отступить. В общем, когда двенадцатилетний Андрей стал тыкать в морду коту щетку, тот так засветил по ней лапой, что толстая пластмассовая насадка треснула. А ведь это был всего лишь кот! Обычный домашний кот, в котором весу не больше четырех килограммов.
А здесь был ягуар. Весом в добрых полтора центнера. Самая крупная дикая кошка, после тигра и льва. Череп диверсанта лопнул, словно спелый арбуз, угодивший под колесо грузовика. Только брызги полетели.
– Да ты ядрена ж мать... – выдохнул Мангуст. – Да чтоб тебя и мать твою сучью, трижды и четырежды, через семь гробов да на пять шестнадцатых!
Как раз в этот момент с лестницы в холл выплеснулась целая толпа под предводительством Степана и Энрике. А из коридора выскочили один за другим еще четверо охранников и Тимохин с дочкой.
Зрелище им открылось весьма примечательное. Разбросанные по всему холлу окровавленные тела, ягуар, яростно рычащий и хлещущий себя хвостом по бокам, стоял над человеком, на плечах у которого какая-то каша вместо головы. И Мангуст – стоящий посередине со старинной шпагой в руке и яростно матерящийся.
– Что здесь произошло? – спросил Тимохин, выходя из-за спин ощетинившихся автоматами парней.
Мангуст замолчал. Выдохнул. Медленно досчитал про себя до десяти.
– Сейчас расскажу. И будем думать, что делать.
Начать рассказ удалось только минут через десять, когда все они спустились вниз, в гостиную. Эти десять минут ушли на то, чтобы раздать охране и слугам соответствующие приказы и вообще хоть немного сориентироваться в ситуации.
Надолго рассказ не затянулся – на то, чтобы описать происшедшее, у Мангуста ушло примерно столько же времени, сколько все эти события заняли, то есть минут семь, никак не больше.
– Ясно. Наши неизвестные доброжелатели наносят еще один удар, – сказал Тимохин, дослушав.
– Нужно срочно вызвать полицию! – в который раз заявил Энрике. Он пытался сделать это сразу после того, как обнаружилось побоище в холле, но Тимохин запретил, сказал, что сначала нужно разобраться, что к чему. Это было вполне логично, но управляющий все равно сидел, как на иголках – оно и неудивительно, ведь он, в отличие от русских, всецело попадал под юрисдикцию местных властей. А в доме как-никак образовалось пять трупов – не шуточки.
– Сейчас вызовем.
– Они же спросят, почему не вызвал сразу!
– Скажешь, я запретил. Или что тебе не сразу сообщили.
– Но...
– Хватит! Чем дольше препираемся, тем позже мы их вызовем. Итак, Мангуст, Степан, что скажете?
– Я думаю, что это не те, с кем мы имели дело до сих пор, – негромко сказал Мангуст.
– Да? Почему это?
– Из-за их профессионального уровня, – объяснил Андрей. – Это были асы, они почти ни в чем не уступали мне.
Степан поморщился, но ничего не сказал. А что тут скажешь, если не ты и твои ребята шефа защитили, а посторонний человек?
– Уверен? – коротко спросил Тимохин.
– Полностью, – кивнул Мангуст. – И те, кто был с доном Себастьяном, и полицейские, и те, кто убирал осведомителя Энрике, – все они любители. А эти были профи. Другой, совершенно другой уровень подготовки.
– Может, они просто поняли, что голыми руками нас не возьмешь, – предположил Тимохин.
– Может, и так. Но, по-моему, подготовка этих не просто лучше – она другая. Это – какая-то военная контора, а не полиция или что-то в том же роде. И стиль совершенно иной – у полицейских мы с Энрике все документы нашли, а у этих ничего с собой нет, кроме экипировки. Даже кошелька какого-нибудь паршивого. В общем, я уверен, это не полиция, не преступники и не какая-нибудь частная фирма. Это государство. С высокой вероятностью – одна из спецслужб.
– Этого еще не хватало... – простонал себе под нос Энрике.
Тимохин задумался.
– Так. Твою точку зрения я понял. Вопрос вот в чем – как нам теперь себя вести.
– Вызывать полицию и отмазываться, – сказал Мангуст. – Мы честные люди, на нас напали, мы защищались. Если мое предположение верно, то полиция об этой акции ничего не знает – когда это спецслужбы с ментами информацией о своих планах делились? Значит, полиция нам поверит. Ей больше не останется ничего.
– Вас обязательно арестуют, – снова подал голос Энрике. – После такого... – он ткнул пальцем в сторону разгромленного холла, – они просто обязаны кого-то арестовать.
– Лучше представить все так, что дрался с ними не я, а Степан, к примеру, – сказал Мангуст. – Я ведь официально юрист, много лишних вопросов возникнет насчет того, где я такой крутизны набрался.
– Согласен, – кивнул Тимохин. – Степан, ты не против?
– За, – коротко ответил Степан.
– Отлично. Ладно, Мангуст, иди спи. Дальше мы уж тут без тебя разбираться будем. А ты мне завтра понадобишься отдохнувшим.
«Да уж, отдохнешь тут, пожалуй», – подумал Андрей, подходя к двери комнаты, которую ему отвели вместо той, на которую было совершено нападение. Та теперь числилась за Степаном. «Интересно, удастся хоть теперь поспать или опять вскакивать через час придется?»
Как ни странно – удалось. Больше в эту ночь Мангуста никто не беспокоил.
