Глава 16. Закон Архимеда

За окном порывистый ветер трепал оборвавшийся рекламный плакат компании сотовой связи с изображением полуголой девицы и слоганом «Мы за связь без брака».

Объявили уже третье за последний месяц штормовое предупреждение.

Европа продолжала тонуть. Америка дымилась пожарами лесов. Под Москвой крутились торнадо. Погода сошла с ума. Люди сошли с ума.

Ожидая Куратора на «кукушке», я шарил по Интернету, где и набрался очередной порции «оптимистических» новостей.

Итак, оказывается, популяция пчел упала до критического уровня. Это несет реальную угрозу не только урожаю, но существованию царства флоры на Земле, и, как следствие, грозит гибелью человечества. Если только люди не научатся производить продукты из нефти. Но и нефти на всех не хватит…

В Африке научно описано двадцать процентов вирусов. В любое время с Черного континента может вырваться вирус-убийца, который уничтожит человечество…

По предсказаниям индейцев майя, нынешний президент США последний. Унесут ли гибнущие Соединенные Штаты Америки на тот свет весь остальной мир?..

Человечество плывет в эсхатологическом океане. Доходя до уровня технологического развития, оно кончает жизнь самоубийством и возрождается через сотни тысяч лет в новом качестве, начиная все сначала.

Через три года астероид Мордор столкнется с Землей, что приведет к массовому вымиранию видов, сравнимому с вымиранием динозавров…

Голова пухла от этой чепухи. Конечно, верить во все это нелепо, но факт остается фактом — в мире с каждым днем становилось все тревожнее и тревожнее. Ныне, если человек счастлив больше одного дня, значит, от него что-то скрывают…

Появившийся Куратор тоже порадовал меня новыми открытиями. Только говорил он о вещах, которые никогда не узнает желтая пресса. И которые гораздо страшнее, чем надуманное вымирание пчел.

— Таким образом, вот эти формулы — оптимальные варианты вычисления возможных кандидатов на переформатирование сознания, — заключил Куратор, приглаживая ладонью лежащий на столе листок с мелким печатным текстом. Еще пачка аналогичных листов была прижата к столу большой кружкой с дымящимся растворимым кофе. Это результат работы экспертов, которые несколько дней изучали тетрадку.

— Всего-то? — удивился я.

— Всего-то?! Это бомба! Твой Архимед, если дать этому открытию ход, мог бы прославиться не меньше древнегреческого мыслителя, благодаря которому получил свое прозвище.

Изучая доставшиеся мне записи Паши Архимеда, я было решил, что это очередные его завиральные идеи. Но все оказалось гораздо — серьезнее.

— Наши головастики говорят, что для таких выводов необходимо обобщение огромного объема информации. Это может занять многие годы при наличии серьезных средств. Нужен эмпирический материал. Он не появляется по мановению волшебной палочки.

— Значит…

— Значит, его втянули в это дело люди, которые уже имели статистические и иные наработки.

— Многие годы… Но ведь тогда выходит…

— Именно. Это давно спланированная, масштабная диверсия против страны, которая развернута на десятилетия в прошлое и неизвестно, на сколько лет в будущее.

— А может, в основе лежат западные разработки? Что, в Мелкобритании нельзя набрать нужный эмпирический материал?

— Нельзя. Здесь тщательно учтены особенности местного менталитета, основных религиозных конфессий, культуры, в том числе постсоветской. И еще много чего другого. Это серьезная работа, майор. Очень серьезная.

— При таких возможностях и методиках они ждали только Архимеда, чтобы он им все обобщил? — с сомнением произнес я.

— У твоего знакомого был нестандартный взгляд. Чего не хватает ученым, скованным догмами современной науки, — свежего независимого взгляда. Тысяча кандидатов и докторов наук могут набирать материал, строить графики и теории. А потом появляется задрипанный, никому не нужный, пролетевший мимо всех премий, званий, лауреатств фанатик. Живущий только заоблачными идеями, не боящийся ничего и никого, не признающий дутых авторитетов, чуждый интриг. И он располагает факты в неведомом доселе порядке, сводит воедино несводимое. И проявляется новая физика, математика, биология. Это толчок, который придаст движение тысячам научных поденщиков.

— С чего вообще Паша занялся этой чертовщиной? — спросил я. — Какое он отношение имеет к тематике психокодирования?

— Ты не все знаешь. Он три года проработал по аналогичной тематике в одном закрытом ВНИИ, которое недавно грохнули вместе со всей его тематикой.

— Все интереснее и интереснее.

— Да дело даже не в этом. События, скорее всего, развивались по другому сценарию… Твой Паша человек с неуравновешенной психикой. В поисках духовного пути попался на удочку «правдолюбам». Проник в эту секту достаточно глубоко. Наверное, начал задавать правильные вопросы. И умные люди решили его использовать по полной.

— А он…

— Его заинтересовали. Поставили перед ним большую задачу. Вдохновили его — наверное, перспективой переустройства этого заброшенного на окраине Галактики мирка. Твой Архимед и дал стране угля. — Куратор припечатал кулаком лист с текстом. Кружка с кофе подпрыгнула, и капли пролились на другие листки. — Когда он закончил работу и нашел в себе силы оглядеться, тут на него и снизошло просветление. Понял, что связался с кончеными ублюдками, которым чуть не дал в руки оружие массового поражения. И решил оттуда сорваться. И сорвался. Но неудачно…

— Интересно девки пляшут.

— Такое вот лебединое озеро получается…

Я взял с журнального столика листки с выводами экспертов. Стер капли кофе. Внимательно прочитал. Вернул Куратору — он положил их в портфель.

— Интересно девки пляшут, — повторил я. — А теперь главный вопрос — что с утечкой из Конторы?

— Я в нее не верю, — отрезал Куратор.

— Почему?

— Мы это обсуждали… Не верю — и все. Не понимаю, как на тебя вышли «правдолюбы». Но со временем пойму.

— Если меня раньше не грохнут.

— В принципе, тебя, майор, надо выводить из игры. Ты засвечен. Как насчет того, чтобы прокатиться в Удмуртию? Там нужно помочь товарищам в работе по ваххабитскому подполью.

— Не принимается, — не раздумывая, ответил я.

— На тебя идет охота.

— Я тоже охочусь. Посмотрим, кто окажется удачливее.

— Предложено было для приличия. Я знал, что ты откажешься.

— Жизнь копейка, судьба злодейка. Где наша не пропадала.