Грузия, Тбилиси,
9 ноября 2007 года
Ираклий Норелия посмотрел на часы. Пора было начинать. Он вызвался возглавлять отвлекающую операцию по захвату здания телеканала «Имеди». Это должно было переключить внимание правительственных сил, чтобы дать возможность основной группе захватить здание канала «Рустави-2» и выйти в эфир с обращением к народу Грузии.
– Вахтанг, Гия, надо начинать, – обратился он к двум своим помощникам, стоявшим рядом с ним на улице. Немедленно начали обзванивать активистов оппозиционных групп, которые незаметно собирались в районе, до поры до времени не привлекая к себе лишнего внимания. Теперь настало время действовать.
– Гия, позвони Георгию и скажи, что мы начинаем, – произнес Ираклий. – Следи за обстановкой и сообщай им обо всем, но сам ни во что не вмешивайся. Мы пошли. – Он кивнул активистам своей партии, небольшими группами стоявшим на улице.
Они двинулись по улице к зданию, на ходу разворачивая антиправительственные транспаранты. К протестующим присоединялись другие группы, и когда они подходили к зданию канала, их уже было более сотни. С другой стороны улицы к зданию двигалась не менее крупная толпа оппозиционеров. А с боковых улочек подходили все новые люди…
Они слились в единую группу и устремились к зданию. Перед входом стояло всего две полицейские машины и дежурило с десяток полицейских, с недоумением и страхом наблюдавших, как всего за минуту спокойное дежурство превратилось в противостояние с огромной массой людей.
Подойдя вплотную к рядам полицейских, толпа остановилась.
– Мы пришли восстановить в Грузии свободу слова! – крикнул Ираклий. – Пропустите нас. А лучше присоединяйтесь к нам!
Полицейские переглянулись.
– Вы не можете сюда пройти, – наконец неуверенно произнес старший из них, со знаками капитана. – Телеканал закрыт.
– Он закрыт незаконно, – резко возразил Ираклий. – В Грузии свобода слова, и мы лишь собираемся восстановить закон.
– У нас приказ никого не пускать, – ответил полицейский.
– Бей приспешников Саакашвили! – выкрикнул кто-то из толпы. Десятки голосов подхватили этот лозунг. Толпа сделала шаг вперед, и полицейские испуганно попятились, цепляясь за кобуры пистолетов. Ираклий поднял руку, останавливая порыв.
– Мы боремся за свободу и демократию в Грузии. А за что собираетесь сражаться вы? – он пристально посмотрел на полицейских. – Вы готовы умереть за диктатора?
– Но у нас приказ… – уже скорее для проформы слабо возразил капитан. По виду полицейских было заметно, что они уже готовы разбежаться. Нужен был лишь небольшой толчок, и они сбегут, невзирая на любые приказы.
– Мы не хотим кровопролития, но если потребуется, мы пойдем до конца, – твердо сказал Ираклий и решительно шагнул вперед. Остальные с криками двинулись за ним.
Видя, что у них нет шансов и люди готовы идти до конца, полицейские бросились в стороны, открывая проход в здание. Торжествующие оппозиционеры бросились к ним, сдернули полицейские печати и ворвались внутрь.
Ираклий прошел по пустующим помещениям здания и наконец достиг студии. Часть оборудования была разбита, остальное было отключено. Среди вошедших следом за ним он увидел Зураба.
– Ну, что скажешь? – обратился к нему Ираклий, кивком головы указывая на студию.
– В принципе мы, конечно, можем выйти в эфир, но для этого потребуется много времени, – ответил тот.
– Как мы и предполагали, – согласно кивнул Ираклий. – Поэтому мы выйдем в эфир в другом месте. Саакашвили не сможет заглушить голос свободы.
