Глава 6

В комнате офицерского общежития, где на время проведения испытаний поселили профессора Полонина, царил идеальный порядок. Свою кровать Дмитрий Сергеевич застилал со всей тщательностью, на полировке стола и прикроватной тумбочке ни пылинки. Даже на зеркале в душевой комнате нельзя было найти ни единого пятнышка. Как будто профессор и не умывался никогда.

Эта аккуратность так не вязалась с внешностью Полонского, что горничные его этажа удивлялись и пересмеивались. Полноватый, лысеющий, постоянно потный, он все время шутил, вытирался платком и задевал локтями настольные лампы, канцелярские наборы, цветочные вазы. На работе профессор демонстрировал предельную собранность и лаконичность, в остальное время это был весельчак и балагур, душка, добряк и немного неуклюжий человек.

Правда, за последние пять суток профессор Полонин очень сильно изменился. Он был неразговорчив, постоянно морщил лоб, а его глаза смотрели на всех колко и неодобрительно.

Ломашевский вошел без стука. Этот длинный сухопарый, чуть сутулый человек шагнул в дверной проем, снял фуражку и прошел к балконной двери. Профессор угрюмо смотрел на офицера, теребя носовой платок, которым он только что протирал стекла очков.

– Вы кончите ходить? – наконец не сдержался Полонин. – Что у вас за манера, Денис Васильевич, появляться внезапно и молча ходить по помещению?!

Ломашевский обернулся к профессору, широко улыбнулся, бросил фуражку на стол, уселся в кресло, закинул ногу за ногу и заявил:

– Что-то вы, Дмитрий Сергеевич, плохо выглядите. Недосыпаете?

– Поспишь тут!.. – проворчал профессор и уселся в другое кресло. – Вы с новостями?

– Пока новостей нет, – коротко ответил Ломашевский. – У вас как продвигается?

– Господи! – взорвался профессор. – Да как у нас может продвигаться? Оба комплекса мы прошляпили, едва не погубили весь персонал, потеряли ваших пловцов!

– Ну-ну! – Ломашевский мягко улыбнулся. – Не все так плохо. Будем надеяться на лучшее.

– Помилуйте, о каком лучшем вы говорите? Вы вообще ведете себя так, как будто и не отвечаете за безопасность испытаний. Мне говорили, что…

– Дмитрий Сергеевич! – Ломашевский поднял руку в знак протеста. – Давайте без эмоций. Они мешают работе. Испытания вы продолжите, но в другом месте. Где, пока секрет. Большего я вам сказать не могу. Вы сейчас тестируете приборную базу? Вот и продолжайте, а пару комплексов вам пришлют чуть позже. Пловцов я вам обязательно подберу.

– Вы так говорите, Денис Васильевич, как будто все идет прекрасно. Вы даже не хотите мне ничего объяснить. Куда вы услали Антона Ираклиевича Микиашвили? Почему я ничего не знаю? Он ведь не ваш подчиненный, а мой. Он, вообще-то, основной разработчик электроники, а я без него должен ее тестировать. Как мне работать, господа военные моряки?

– Спокойно, – ответил Ломашевский и улыбнулся. – Работать всегда нужно без нервов. Вы ведь представляете оборонное предприятие, а не завод сельхозтехники. Бывает всякое.

– Конечно, бывает, – снова проворчал профессор, вытирая лысину платком. – Сам знаю, что всякое может приключиться. А вы, собственно, каких новостей от меня хотели?

– О ходе тестирования, – ответил Ломашевский, поднимаясь из кресла во весь свой рост и едва не задевая головой светильник, висящий под потолком. – Только об этом, более ни о чем. – Капитан первого ранга не проронил больше ни слова и вышел из номера.

Профессор с сомнением посмотрел ему вслед и покачал головой. Он понимал, что все не так просто, как это пытался показать представитель флотской разведки. Может быть, все складывается очень плохо, раз даже представителям разработчиков не говорят, где продолжатся испытания. Хорошие были ребята – Истомин и Заварзин. Вот ведь служба!.. Наверное, они погибли. Страшная смерть. Ты под водой, и никто тебе не может помочь.

На катере должен быть газовый баллон с редуктором. В этом Андрей был просто уверен. Сегодня на завтрак он не смог съесть нормальную порцию куриного филе с гарниром.

«Наверное, желудок ссохся, отвык от нормальной еды», – думал Истомин. «Или же просто не лезет в него все холодное после осточертевших устриц. Нет, тебе не газовый баллон нужен, – стал он возражать сам себе. – Ты тут зимовать собрался или долг исполнять? Тебе надо выбраться отсюда, связаться со своими и доложить обо всем, что произошло. Поэтому думай о деле, а не о комфорте».

Андрей развел-таки небольшой костерок, использовав для этого чуть ли не все остатки древесины. Он вскипятил немного воды и сделал себе кофе. После горячего напитка Истомин почувствовал себя гораздо лучше. Даже продуктивность его мышления как-то повысилась.

Принцип был прост как апельсин. Чтобы уплыть с острова, нужно что-то не тонущее. Из того, что могло бы удержать человека на поверхности, у Андрея были спасательный круг и жилет. Теоретически еще и две канистры, но одну нельзя использовать как понтон. Придется в ней нести пресную воду. Насколько может затянуться плавание, загадывать сложно.

Теперь о тяге. Мотора нет, ногами мотать в воде он долго не сможет. Значит, остается парус. Из чего можно его сделать?.. Стоп! Помимо паруса нужна еще мачта, на которой он будет водружен. Но на острове нет ни прочного шеста, ни материи на парус.

Снова нырять и перерыть весь катер, лежащий на дне? Снять рубашки с трупов? Один из них покоится возле катера, второй у скалы, похожей на ятаган. Их с аппетитом доедают рыбы. Конечно, можно и снять, только вот площадь двух рубашек для паруса будет маловата.

Андрей стал вспоминать то, что читал об Эгейском море, и прикидывать то, что наблюдал на этом острове сам. Штормы здесь бывают круглый год, но чаще они случаются в зимние месяцы. За все время, пока Истомин находился на борту крейсера «Москва» в Средиземном море, шторма он наблюдал с частотой раз в две недели. Не чаще. Причем не очень сильные.

Шторм не так опасен. Важно разобраться с постоянно дующими ветрами, установить основное их направление. Все время, пока Андрей торчит на этом острове, ветер в основном дует примерно на север. Истомин что-то помнил про эту часть Средиземного моря. Мелтемы, белые шквалы, сирокко…

Мелтем – это, кажется, как раз и есть устойчивый ветер северного направления, который дует в теплое время года. В Эгейском море, особенно в его южной части, часто наблюдаются ветры, известные под названием белых шквалов. Это что-то вроде кратковременных усилений ветра при ясной погоде. А сирокко – это жаркий и очень сухой ветер. Да, опять южный.

Что ж, теперь капитану третьего ранга стало понятно, что без управляемого плавания тут не обойтись. Южные ветра и течения, направленные с юга на север, понесут его в открытое море мимо соседнего острова, который виден вдалеке. Нет никакой гарантии, что маленький плотик кто-то увидит с судна, проходящего всего в паре кабельтовых. Нельзя быть уверенным и в том, что этот плотик в течение ближайших дней пристанет хоть к какому-то берегу. Воды у него суток на трое, если очень экономить, а носиться по волнам можно пару недель. Вывод? Смерть.

Дельфин взвился в воздух, упал на бок и поднял тучу брызг. Андрей невольно улыбнулся.

«Вот и вернулся мой непостоянный друг. Куда-то, видимо, плавал по своим дельфиньим делам. Поиграть хочет? Соскучился по одинокому человеку? Может, он понимает, что я в опасности. Достал ведь кое-что из катера, с самого дна. Даже если он и не обладает интеллектом, то дрессировке поддается очень здорово. Жаль, посоветоваться не с кем. А ведь так соблазнительна картина, которую я наблюдал в дельфинарии. Этакий вот Тузик тащит за веревку небольшую лодку, а в ней визжат от восторга дети.

Вот ведь совсем рядом плавает живой мощный мотор, позволяющий развивать весьма немалую скорость в водной среде, – поднимаясь и направляясь к берегу, думал Андрей. – Что там об этом рассказывал приятель из дельфинария? Мол, дельфин может легко развивать под водой скорость до двадцати узлов. А некоторые свидетельства гласят, что и до сорока.

Конечно, здравый смысл подсказывает, что дельфины не могут постоянно носиться с такой скоростью. В обычных условиях они, скорее всего, плавают раза в четыре медленнее. Значит, если до той еле видимой земли километров тридцать, то дельфин сможет доплыть до нее минимум за час. Если в спокойном режиме, не надрываясь, то часа за четыре. А с буксируемым плотом? За восемь? За шестнадцать? Да и будет ли Тузик это делать, когда устанет? Ведь поощрить его мне совершенно нечем. А за шестнадцать часов в воде, пусть ее температура и превышает двадцать градусов, я с гарантией замерзну до посинения».

Андрей посмотрел на дельфина, играющего неподалеку, перестал размышлять о своих шансах, махнул рукой, бросился в воду и поплыл к Тузику. После нескольких хлопков ладонью по воде под водой скользнула тень. А потом совсем рядом вылетела как из катапульты темно-серая торпеда со светлым брюхом и упала в воду, подняв большую волну.

Андрей нырнул и стал смотреть по сторонам. Дельфин приближался к нему снизу. Казалось, он удивлен тем, что человек находится под водой, когда ему следует плавать на поверхности, а то и вовсе сидеть на берегу.

Андрей протянул руку. Дельфин, к его огромному удовольствию, подплыл и позволил человеку ухватить себя за спинной плавник. С места он сорвался так, что Истомин еле удержался. Они мгновенно выскочили на поверхность и понеслись по кругу, не удаляясь от берега. По тому, как толчками в ноги била вода, Андрей чувствовал, с какой энергией работал дельфиний хвост. Человек лежал на боку и разрезал воду как глиссер.

Пора было переходить к исполнению своей затеи. Андрей вернулся к берегу за ножом, а потом снова бросился в воду и поплыл к своему самодельному бую, белевшему на воде. Отдышавшись немного, он нырнул и пошел в глубину.

Вот и развороченная палуба затонувшего катера. Эти вот две доски Андрей приметил еще во время прошлых погружений. Они едва держались, и стоило попробовать их отломить.

Истомин уперся ногами в палубу и смог добыть даже не две, а три доски. Когда они всплыли, Андрей краем глаза заметил в недрах развороченной палубы какой-то белый листок. Капитан третьего ранга опасался, что ему не хватит воздуха, но все же развернулся и опустился в обширную дыру в палубе. Это была морская карта, герметично запаянная в прозрачную пленку! Андрей оттолкнулся от палубы и с остервенением заработал ногами. Руками он подтягивал тело по линю, уходящему к поверхности.

Всплыл Истомин с кашлем и плевками. Все-таки он чуть не хватанул воды на последних метрах. Но это была не беда. Теперь надо поймать доски и отбуксировать их к берегу. А там, в спокойной обстановке, можно будет познакомиться с находкой.

Ловя доски, расплывающиеся во все стороны, Андрей лишний раз убедился в том, как он здесь ослаб. Дельфин плескался рядом, едва не задевая человека хвостом. Один раз он подбросил носом доску. Она взлетела и упала ближе к берегу.

Истомину пришлось минут пятнадцать потратить на то, чтобы собрать вместе три дюймовые доски длиной почти по полтора метра каждая. Обхватив их рукой и загребая второй, в которой была зажата карта, он наконец-то спокойно двинулся к берегу. Дельфин еще немного порезвился рядом, а потом уплыл по своим делам. Наверное, расстроился, что человек не стал больше играть с ним.

Выбросив доски на берег, Андрей расстегнул гидрокостюм, стащил его с себя и с наслаждением устроился на теплых камнях, желая погреться на солнце. Итак, карта! Истомин расправил ее на коленях и стал рассматривать.

За свою военную жизнь он повидал много различных карт. Умение пользоваться картой – это неотъемлемая, очень важная часть работы морского спецназовца и вообще любого военного человека. Задания всегда таковы, что дорогу не спросишь. А то их и вовсе нет на твоем пути к цели.

Это была не обычная морская карта, а так называемая путевая, стотысячного масштаба. Тут имелись данные по глубинам, скорости и направлению течений, по переносу воздушных масс по сезонам, указывались участки, где судоходство было безопасным, а также мели и банки. Естественно, на карте фигурировали и все острова, включая самые мелкие.

Андрей рассматривал карту, на которой была изображена южная часть Эгейского моря. Наличие такой карты на катере означало, что он ходил по этому участку.

Значит, все правильно. Выходит, Андрей точно определил тот архипелаг, на одном из маленьких островов которого сейчас находился. Вопрос в том, на каком именно? На протяжении почти тридцати миль Андрей насчитал пять маленьких островков, по размерам совпадавших с тем, на котором робинзонил он. Ему пришлось напрягать логику, чтобы исключить неподходящие острова.

Первое – форма. Два маленьких острова были сильно вытянутыми, поэтому отпадали. Еще один оказался фактически двойным. Рядом с основным островом овальной формы располагался маленький, подковообразный. Тоже не подходит. Оставалось еще два кусочка суши.

Андрей сравнил их с точки зрения близости другой земли на востоке. Получалось, что он находится на безымянном островке. На восток от него располагался остров, значительно больший по площади, под названием Килиос. И не в тридцати километрах, как казалось Истомину, а всего в девяти морских милях. Это чуть больше шестнадцати километров. Дымка сильно искажала восприятие расстояния.

«А ведь острова-то обитаемые, – подумал Андрей. – На Килиосе вон обозначены два населенных пункта и три местные достопримечательности. Какая-то церковь на холме, древнее поселение с музеем минойской культуры и что-то еще, чего я разобрать не смог. Да оно и не важно. Значит, на острове бывают туристы. Между Килиосом и большим миром обязательно курсируют какие-то суда.

И еще остается один очень даже немаловажный вопрос. Куда шел катер, который я утопил? Откуда так быстро приплыл второй, экипаж которого тут все осматривал? Он мог идти на пару десятков миль впереди, одним курсом с погибшим катером, или прибыть с соседнего острова.

Если так, то можно предположить, что где-то в глубине этого архипелага есть база, устроенная какой-то разведкой. Туда отвезли «Посейдон» и собирались доставить меня.

Значит, Килиос. Это как минимум спасение для меня, а как максимум – след, ведущий к похитителям секретного комплекса».

Следующий день Андрей встретил с волнением. Вся его затея могла пойти насмарку, если вдруг не приплывет дельфин, которого он окрестил Тузиком. Рассвело, море заискрилось под утренними лучами солнца. Нигде не было видно темной спины дельфина, выпрыгивающего из воды, чтобы глотнуть очередную порцию воздуха.

Ради тренировки Андрей сплавал к своему бую и сделал два погружения на катер. Ему удалось выломать из покореженной палубы две небольшие доски и всплыть с ними на поверхность. Силы нужно восстанавливать. Для этого Истомину требуется горячая пища, а значит – костер.

Он вскипятил пятьдесят граммов воды на очень маленьком костерке, выпил горячего кофе и тут наконец-то увидел Тузика. Дельфин, как и всегда, был один.

Андрей вскочил, застегнул гидрокостюм и поспешил к воде. Дельфин подплыл к нему почти сразу. Они немного поиграли, поныряли вместе. А потом Андрей опять решил покататься, держась за спинной плавник своего приятеля.

Он подозвал Тузика, пошлепывая ладонью по воде. Когда тот подплыл, Истомин увидел относительно свежую рану на его правом плече, если так можно выразиться. Шрам был глубокий, по форме он напоминал английскую букву «Y».

Андрею сразу расхотелось хвататься за спинной плавник Тузика. От своего знакомца, работавшего в дельфинарии, Истомин знал, что раны у дельфинов заживают едва ли не мгновенно, потому что у них клетки кожи обновляются чуть ли не каждый день. Еще тот спец говорил, что кожа у дельфинов вырабатывает какое-то вещество, являющееся сильным обезболивающим. Даже при очень серьезных ранах эти животные плавают свободно, нисколько не тяготясь повреждениями. Кровотечение у них тоже останавливается очень быстро благодаря особому строению кожи. Рана почти сразу затягивается.

Но Андрею сейчас как-то не хотелось думать о том, что Тузику не больно. Хвататься за плавник он не стал.

Поддавшись душевному порыву, Истомин отплыл на мелководье и, стоя по грудь в воде, подозвал к себе дельфина. Когда Тузик подплыл, Андрей принялся гладить его по спине, под грудным плавником и по брюху. Он старался говорить спокойным ласковым тоном, хотя представления не имел о том, как относятся дельфины к тем или иным звукам. Может, им приятнее резкие выкрики?

Нет, все разумные животные в значительной мере общаются телепатически. Конечно, они не читают мысли, хотя и это не факт, но понимают настроение другого существа. Вот это настроение Андрей и пытался сейчас передать Тузику.

Однако вопрос стоял о выживании, и предаваться нежностям времени не было. Истомин вернулся на берег и спустил на воду свой плот, сделанный из спасательного круга, укрепленного на трех досках, доставленных с палубы катера.

Он снова стал подзывать Тузика, держа в руке веревку, приготовленную заранее. Когда дельфин подплыл, Андрей стал имитировать жест дрессировщиков из дельфинария. Так они заставляли своих подопечных поднимать морды из воды.

Получилось это не сразу. Но Тузик все же высунул из воды свою вечно ухмыляющуюся мордашку, раскрыл рот и издал легкий треск вперемешку со свистом. Андрей погладил его по клюву, поднес ладонь спереди, налаживая контакт. Потом он взял веревку и попробовал впихнуть ее в пасть дельфину. Положить-то получилось, но вот только Тузик сразу исчез под водой, а веревка заколыхалась, свободно плавая и медленно погружаясь.

Андрей еще несколько раз пытался подозвать дельфина и вложить ему в пасть веревку, и тут случилось нечто совершенно удивительное. Тузик подплыл к человеку и сам, без всяких попыток с его стороны, схватил веревку. Плот скакнул с места и полетел по воде в сторону открытого моря.

Андрей закричал и бросился вплавь догонять свое сооружение. У него в голове мелькнула отчаянная мысль о том, что дельфин сейчас утащит эту конструкцию подальше и оставит там, чтобы человек не надоедал ему с этой веревкой.

Но плот вдруг развернулся, понесся навстречу Андрею, но метра за три до него вдруг замедлил ход и плавно закачался на воде. Веревка больше не натягивалась. Истомин добрался до плота, навалился грудью на спасательный круг, а потом стал снова шлепать по воде ладонью.

Дельфин вынырнул сбоку, резко выдохнул, а потом исчез под водой. Веревка тут же натянулась. Плот снова полетел вперед, но теперь уже неся на себе человека.

Андрей не знал, как Тузик поведет себя, куда поплывет. Был риск, что дельфин утащит человека далеко в море, а там эта игра ему неожиданно надоест. Ведь уплывал же он куда-то, не появлялся целый день. Может, именно тогда Тузик и был ранен. Похоже, судя по шраму.

Катание на плоту продолжалось около пятнадцати минут. Дельфин то плыл по поверхности, рассекая воду спинным плавником, то погружался и несся под водой, то и дело меняя направление. Потом, к огромному удовлетворению Андрея, плот свернул к берегу и остановился метрах в десяти от него. Тузик вынырнул, вдохнул воздуха и исчез в глубине.

Андрей, лежа на плоту, пару раз заметил его тело, мелькавшее среди камней. Тузик охотился. Надоело ему катать человека, есть он захотел. А может, тут появились особо вкусные рыбки. Вот он так неожиданно и забросил ради них игру.

«Ладно, хватит на сегодня, – решил Истомин, сползая с плота и подхватывая веревку. – Пошли к берегу, а завтра попробуем управлять тобой, моя морская лошадка».

Однако часа через три Тузик появился снова и опять поразил Андрея своим поведением. Наверное, дельфин нырял к затопленному катеру и там оторвал кусок линя вместе с небольшим фрагментом доски. Теперь Тузик носился по поверхности с этой новой игрушкой. Он держал конец веревки в пасти, а доска скакала за ним по волнам как водная лыжа.

Андрей тут же вспомнил первую заповедь дрессировщиков, о которой слышал когда-то. Она заключалась в том, что следует прежде всего искать нечто интересное, особенное в поведении каждого конкретного животного и на основе этого строить номер. Не так-то просто заставить зверя делать что-то чуждое, непривычное для него. Но если ты видишь, что тигр норовит пройтись по доске или кошка любит залазить в кастрюли, то стоит обратить на это внимание и поработать целенаправленно.

Тузику нравилось таскать на буксире всякую всячину, включая и человека. Андрей, не надевая гидрокостюма, стал лихорадочно перевязывать на своем самодельном плоту лини так, чтобы у него получилось нечто похожее на удила, предназначенные для лошади. Потом он столкнул плот в воду и погнал его в море, туда, где развлекался дельфин.

Тузик бросил свою игрушку и стал крутиться возле человека. Андрей швырнул в воду линь так, чтобы он плавал, не свиваясь. Тузик быстро понял, что ему предлагают, или просто увидел, что можно поиграть. Он нырнул, ухватил линь и потащил плотик в море.

Андрей держался за доски обеими руками, боясь, что на такой скорости его просто смоет в воду. Постепенно он нашел удобное положение и дотянулся до линя, привязанного к краям плота.

Первая попытка управления этим норовистым существом ничего не дала. Андрей тянул левый линь сперва плавно, потом рывками. Тузик на это никак не реагировал, несся туда, куда хотел. Истомин потянул правый линь. Снова никакого результата. Дельфин, наоборот, пошел влево по дуге, возвращаясь к острову.

Тогда Андрей стал дергать правый линь короткими и сильными рывками. Теперь Тузик, кажется, понял, что от него хочет человек. Он резко изменил направление и снова пошел в море. Истомин опять подергал тот же самый линь, и Тузик ушел вправо, разворачиваясь к острову.

Это было достижение. Но интуиция подсказывала Андрею, что не стоит переутомлять животное. Тузик понял, что от него требуется, и пока хватит. Хуже будет, если ему эта игра надоест. Надо оставить все до завтра, а там…

Андрею до того осточертел этот островок, он так хотел убраться отсюда, что ему было уже почти все равно. Он готов был пойти на риск, болтаться в море несколько дней, а то и погибнуть, так и не достигнув берега. Попытка покинуть остров – это хоть какое-то движение, развитие ситуации. Сидеть тут Истомин просто не мог. Значит, завтра надо пытаться сделать это. И будь что будет!

Ночью Андрей спал плохо. Камни под толстым слоем водорослей сегодня были острее, чем обычно, и какая-то живность его измучила, заставляла все время чесаться. Но больше всего Истомина изводили мысли. Они никак не хотели давать ему спать, продолжали нудно кружиться вокруг одного и того же вопроса: доплывет он или нет?

«Девять миль – не такое уж огромное расстояние, если плыть в бассейне. Но в открытом море меня просто снесет на север. Я жутко замерзну, устану. Потом обморок и… конец. Рискнуть можно было бы в том случае, если бы я хорошо питался, долгое время тренировался. А в нынешнем моем состоянии о таких подвигах даже говорить не стоит».

Но это была только первая половина его мыслей. Вторая их часть настойчиво толкала его на то, чтобы завтра утром покинуть этот остров во что бы то ни стало.

«Надо взять с собой остатки воды, натянуть гидрокостюм, улечься на плот и отдаться на волю волн и слепого случая. Получится заставить Тузика плыть в нужном направлении – хорошо, нет – значит, так тому и быть».

Странно, но именно приняв такое решение, Андрей наконец-то заснул.

Он открыл глаза, когда солнце уже поднялось над морской гладью, а в воздухе метались и неистово кричали чайки.

Дельфин пока не появлялся, но Андрей был настолько спокоен и уверен в успехе, что даже не стал расстраиваться.

«Сытный завтрак, немного поджаренного мяса в герметичный пакет, остатки воды в пластиковой канистре, нож куском линя прицепить на запястье. Ах, да. Карту под костюм на грудь. И бинокль на шею. Ну и все, прощай мое дикое пристанище!»

Андрей недолго постоял у пещеры, которая все это время ему служила и спасала его. Вода уже не капала с потолка. Прощай!..

Истомин стал спускаться с холма. Он на ходу осмотрел в бинокль горизонт и не увидел ни единого судна. Положительный момент заключался в том, что Андрей не заметил и признаков непогоды.

Плот стоял на берегу, метрах в трех от линии прибоя. Капитан третьего ранга присел на корточки и проверил, насколько плотно привязан к доскам спасательный круг. В последний момент Андрей снял с плота пробковый спасательный жилет.

«Плавучести он плоту не добавляет. Круг на трех досках вполне держит человека. А вот если случится нечто такое, что заставит меня неожиданно покинуть плот, то жилет поможет, фактически спасет жизнь, удержит на поверхности даже в бессознательном состоянии. Мало ли… шторм, например», – подумал он.

Андрей закрепил на плоту канистру с водой, вытащил всю конструкцию за камни, уселся на них и стал шлепать ладонью по воде. Ему вдруг стало весело. Он давно заметил в себе эту особенность. В ожидании опасной операции, перед боем у него поднималось настроение, появлялась такая вот веселость.

Это было странное состояние, похожее на азарт игрока или спортсмена. Если ты хорошо умеешь делать свое дело, знаешь, что тебе предстоит, то все сомнения остаются позади. Все то, что столько раз обсуждалось, разбиралось на учениях и тренировках, перед боем отходит на второй план. Наверное, именно такие психологические особенности и характерны для настоящих солдат. Так бывает перед началом соревнований с самим собой. Ты умеешь, у тебя всегда получалось. А вот сможешь в этот раз сделать еще лучше?

Прошел примерно час. Андрей понял, что пора приступать к реализации своего плана. Удастся ему выгрести поперек течения и преодолеть девять миль – хорошо. Не удастся – рано или поздно его все равно куда-то вынесет. Остается надеяться на то, что он будет к тому времени жив и здоров.

Истомин лег животом на плот, устроился поудобнее, насколько позволяли спасательный круг и пластины жилета. Руки погрузились в воду, оттолкнули ее назад. Вот и все!.. Плавание началось.

Прошло минут тридцать. Андрей греб с отдыхом, стараясь не переутомляться. Он внимательно следил за горизонтом на востоке, но пока было еще рано делать выводы о том, сносит его на север или нет. Море оставалось спокойным, мягкая пологая волна плавно поднимала и опускала плот. Если не грести, то можно поддаться дреме и даже уснуть. Ноги Истомина стали застывать даже в гидрокостюме.

Вдруг раздался громкий всплеск, и впереди, чуть правее, из воды как торпеда выскочило продолговатое темное тело. Дельфин пролетел метров пять и почти без всплеска вошел в воду. Андрей ожидал, что еще несколько морских животных взовьются над водой, но больше никого не было.

Значит, это не стая. Неужели Тузик нашелся, паразит такой?

Андрей не выдержал и заорал от избытка чувств:

– Тузик! Тузик!

Он шлепал по воде ладонями и кричал, стараясь выдерживать исключительно призывные интонации. Несколько раз Истомин чувствовал, что под водой, как раз под ним, проносилось сильное гибкое тело.

Андрей снова начал шлепать по воде ладонью. Наконец спина с плавником показалась в стороне, скрылась, появилась уже ближе, а потом и совсем рядом.

Вот и долгожданное зрелище! Счастливая морда Тузика высунулась из воды, пока он плыл на боку, демонстрируя свое светлое брюхо. Его тело блестело как масляное, а темный влажный глаз косил на человека.

– Иди ко мне, чудо морское, – позвал Андрей. – Иди-иди. Я тебя поглажу, почешу тебе животик. Еще бы ты речь человеческую понимал! Цены бы тебе не было.

Истомин поймал себя на мысли о том, что привязался к этому дельфину как разумному существу. Андрей никогда особенно не ломал голову по поводу интеллекта дельфинов. Но сейчас ему казалось, что Тузик все понимает, что он волновался и искал его в открытом море, не найдя у берега.

Андрей был просто рад хотя бы тому, что он теперь не один, хотя и не знал даже того, будет ли толк от дельфина, поможет ли он человеку. Истомин ведь даже не был на сто процентов уверен в том, что после взрыва его спас именно Тузик или другой дельфин. Да и во второй раз, когда на него, кажется, накатил обморок на глубине около десяти метров.

Дельфин находился рядом и смотрел на человека, хотя в последнем Андрей, впрочем, не был убежден. Истомин решил воспользоваться этим, сразу попытаться запрячь свою морскую лошадку. Он развернул линь, сложенный на плоту, и помахал им в воздухе.

– Тузик, туда! Туда! – громко проговорил Андрей, показывая рукой в сторону далекого берега.

Затем он бросил вперед линь, который в воздухе развернулся и шлепнулся в воду. Дельфин с готовностью кинулся играть. Он мгновенно исчез под водой. Андрей на всякий случай покрепче ухватился за спасательный круг и сделал это, как выяснилось, вовремя. Плот рванул с места, зарываясь передней частью в воду. Бурун, вспенившийся перед лицом, заливал глаза. Истомину пришлось поворачивать голову набок, чтобы не нахлебаться соленой воды.

Плот понесло в сторону от берега, видневшегося вдали. Тузик, видимо, опять пошел по кругу, и Андрей попытался воспользоваться импровизированными вожжами, как он это делал вчера. Истомин энергично, с одинаковыми интервалами дергал левую вожжу, пытаясь исправить направление. Дельфин перестал идти по дуге. Теперь он плыл прямо, но мимо цели. Андрей снова стал дергать вожжу. Почти минуту он добивался своего и наконец-то был вознагражден тем, что плот снова изменил курс и шел теперь точно по направлению к суше.

Истомин прикинул, что Тузик тащил его со скоростью около восьми – десяти узлов. Даже с учетом первых блужданий Андрей был теперь ближе к цели где-то на милю или чуть больше. Это уже хорошо. Значит, теперь до острова Килиос остается восемь миль или немного меньше.

«Ну, Тузик, милый ты мой, давай, тащи! – мысленно повторял Андрей. – Каждые пятнадцать минут приближают меня к цели примерно на две мили. От тебя требуется всего час работы. Шестьдесят минут! Разве это много?»

Черт, сглазил! Плот как-то сразу сбавил скорость и закачался на волнах. Его передняя часть, постоянно зарывавшаяся в воду, освободилась. Линь в руках Андрея беспомощно обмяк. Спина, только что мелькавшая впереди, исчезла. Потом она появилась чуть в стороне.

«Устал или надоело? Жаль. Терпения ему не хватило, а ведь так хорошо все шло!» – Андрей стал шлепать по воде рукой, беспокоясь, как бы Тузик совсем не уплыл.

При этом он помнил, что дельфин нашел его сам, когда Андрей отплыл на плоту от берега.

«Тузик даже выражал кое-какие симпатии, вроде как соскучился по мне. Неужели я просто очеловечивал поведение животного, в котором нет и не может быть ничего подобного?» – Андрей понял, что его мысли пошли по совсем ненужному руслу, и стал смотреть на воду.

Дельфин исчезал и появлялся, а потом Андрей понял, что видит вдалеке не верхушки волн, а спины других морских животных. Стая была небольшая, штук десять. Она шла по направлению к человеку.

– Это его стая? Тузик, не уходил бы ты. Убедил бы своих сородичей, что надо дяденьке помочь, дотащить его до вон того берега. Вам такой толпой нечего делать. По очереди-то играючи дотащите. Поговори с ними, приятель. – Андрей вдруг понял, что говорит вслух.

Он проворчал нечто не совсем лестное для Тузика и стал выбирать из воды буксировочный линь. Вытянув его весь, Истомин уложил аккуратные кольца на плоту перед собой и принялся грести руками.

«Таким вот образом тебе надо преодолеть около восьми миль. Считай, что тебя на халяву чуть подбросили по пути, а дальше ты уж сам. – Учитывая направление течения и свою мизерную скорость передвижения, Андрей повернулся головой чуть южнее острова. – Надо держаться прямой линии, иначе получится очень большой крюк, – решил он и вдруг рассмеялся. – И зачем все эти вот успокаивающие ложные мысли? Знаешь ведь, что течение все равно снесет твой плот на много миль севернее, прежде чем ты успеешь преодолеть хотя бы половину пути до Килиоса. Греби просто для того, чтобы что-то делать, как-то пытаться управлять своей судьбой. Греби, чтобы не замерзнуть».

Чтобы держать сознание в позитиве, Андрей принялся громко петь. Сначала он затянул пиратскую «Семнадцать человек на сундук мертвеца», потом «Ямщик, не гони лошадей». Но веселые песни на ритм его гребков не ложились, а унылые нагоняли тоску.

«Лучше грести молча и думать, что ты спортсмен на дистанции, – решил Истомин. – Главное, что-то представлять, тогда ты будешь в тонусе».

Прошло больше часа, когда рядом, с тихим шелестом разрезая воду, появился дельфин. Он пыхнул выдыхаемым воздухом и стал кружить вокруг плота, выставляя напоказ тот бок, где ниже головы у него красовался Y-образный шрам.

– Тузик, сволочь! – весело заорал Андрей, пытаясь шлепками направить струю воды на дельфина. – Ты где мотаешься? Небось по бабам? А друг твой тут гребет своими хилыми конечностями, из последних сил выбивается! Ну-ка, впрягайся!.. – Истомин схватил свернутый линь и помахал им в воздухе.

Ему было совсем непонятно, видел ли дельфин линь или нет. Тузик просто кружил вокруг человека, то удаляясь, то приближаясь. Андрей решительно пошлепал по воде рукой, подзывая Тузика, а потом бросил в море линь, стараясь, чтобы он упал перед мордой дельфина. Бросок получился, конечно, бездарный. Линь упал в воду далеко за хвостом шустрого животного. Истомину оставалось ждать результата или вытягивать линь и попытаться снова привлечь внимание дельфина.

Тут Андрей чуть не слетел с плота. Тузик подхватил-таки буксировочный линь и понесся, то скрываясь под водой, то выставляя на поверхность спинной плавник. Истомин едва успел уцепиться левой рукой за спасательный круг и стал осторожно подтягиваться, отворачивая лицо от пенного буруна, который создавал его плот.

Укрепившись, он посмотрел вперед. Дельфин тащил его чуть правее цели, но и это было совсем неплохо.

«Пусть, – решил Андрей. – Лучше Тузика не дергать. Течение все равно внесет свою коррекцию. Если все будет продолжаться в таком темпе, то меньше чем через час мы подойдем к острову. Тогда можно будет попробовать управлять удилами. Если Тузику надоест игра, и он бросит тащить плот, тогда руками можно будет догрести до берега, не опасаясь, что течение пронесет меня мимо берега».

Дельфин, видимо, пребывал в хорошем настроении. Он несся быстрее десяти узлов, как определил Андрей. Так продолжалось минут пятнадцать, а потом Тузик стал то сбавлять скорость, то снова набирать ее.

Истомин оглянулся и убедился в том, что теперь он находился где-то на середине пути. Пути назад нет. Теперь только вперед.

И тут дельфин снова бросил линь, стал плавать кругами, потом на несколько минут скрылся под водой. Андрей выругался и начал вытягивать линь. Тузик устал или увидел что-то для себя интересное. Дельфин отвлекся, и его снова придется подзывать. Заставить бы эту лошадку поработать еще минут пятнадцать – двадцать, подобраться поближе к берегу, а там глядишь и…

Андрей понял, что уже несколько минут слышит какой-то странный звук. Он повернулся на другой бок, чтобы посмотреть в ту сторону, откуда этот шум доносился. На него, переваливаясь с боку на бок, шел маленький рыбацкий корабль.