Глава пятая

Все девять часов лета с Сахалина до Москвы я проспал мертвецким сном. Кто-то из моих парней на соседних креслах попивал коньячок; сопровождавший врач не отходил от раненого американца, занимаясь его руками и общим состоянием; Горчаков взволнованно мерил шагами салон небольшого самолета; молоденькая официантка разносила прохладительные напитки и подносы с подобием обеда. Ая безмятежно спал. Без сновидений, без жутких воспоминаний. Ибез задних ног…

Растолкал меня Жора, когда самолет завалился на крыло, выполняя последний разворот перед посадкой.

– Вставай, конечная! – смеясь, сказал он. – Поезд дальше не идет, пассажиров просят освободить вагон.

Прищурившись от яркого света, я посмотрел в иллюминатор. Внизу проплывали знакомые подмосковные поселки: Монино, Соколово, Леониха… Наш самолет снижался, подходя к взлетно-посадочной полосе аэродрома «Чкаловский».

– Быстро мы обернулись, – зевнул я.

– Ничего себе быстро! Девять часов утюжили атмосферу.

«Ну и хрен с ним. Зато знатно поспал!»– отметил я, начиная потихоньку собираться…

– Завтра в одиннадцать утра жду всех в своем кабинете, – прощаясь у самолета, объявил Горчаков. – Директор департамента хочет лично поблагодарить каждого.

– Надеюсь, он не отменит мой отпуск? – пожал я его руку.

– Не думаю, – загадочно улыбнулся он.

На том мы и расстались. Генерал умчался на черной иномарке со служебными номерами, мои ребята сели в Мишкину «Ауди», а я отправился искать своего старенького «шведа», брошенного где-то в дальнем углу автостоянки…

На следующий день за пять минут до назначенного часа мы топтались в приемной перед дверью кабинета нашего шефа.

– Офицеры «Фрегата» прибыли? – послышался его голос в селекторе.

Нажав кнопку, дежурный ответил:

– Так точно, товарищ генерал. Шесть человек.

Однако вместо того, чтобы пригласить нас внутрь, Горчаков вышел, поздоровался и предложил пройти с ним.

Понятно– встреча с директором состоится сразу и без репетиций. Что ж, скорее начнется, скорее закончится.

Поднимаемся этажом выше, идем по длинному коридору, останавливаемся у высокой двери с хромированной табличкой.

Горчаков берется за ручку и предупреждает:

– На аудиенцию нам отведено всего пять минут.

Подмигнув, он толкает дверь и заходит первым…

Мне доводилось бывать здесь трижды. Первый раз получал орден из рук высокого начальства. Второй раз представлялся директору по случаю назначения командиром «Фрегата». Ав последний раз– пару лет назад– тот же директор впаял мне взыскание после одной провальной операции. Моей вины в том не было, но наши чиновники живут какой-то своей, малопонятной простому народу жизнью; мыслят и рассуждают тоже, мягко говоря, странно. Поэтому я воспринял тот зигзаг судьбы спокойно.

И вот четвертый визит.

Директор ждал нас. Он поднялся из-за стола, вышел навстречу. Мы встали шеренгой вдоль ковровой дорожки; Сергей Сергеевич представил каждого.

Кратковременная аудиенция не предполагала речей и прочих официозов. Горчаков сгреб со стола стопку небольших коробочек и шел за директором. Тот, пожимая каждому пловцу руку, благодарил за службу и вручал коробочку с часами.

– Это от меня лично, – покончив с вручением, отступил он на шаг назад. – Надеюсь, что ваш подвиг оценят и в более высоких кабинетах. Ну, а теперь я вынужден проститься и вернуться к работе. Желаю удачи в вашей нелегкой службе…

По дороге в кабинет Горчакова мы не удержались и раскрыли коробочки. Внутри лежали часы с дарственной гравировкой. Дорогие, эксклюзивные, швейцарские. Дома у меня уже лежали похожие– подарок от Сергея Сергеевича. Тоже дорогие и тоже с гравировкой.

Носить их было жалко– все-таки подарок. Поэтому в обыденной жизни я предпочитал не менее дорогой вариант, но более практичный. Мои часы на запястье можно было назвать гимном швейцарского мастерства. Настоящий «Oris», выпущенный ограниченной серией для профессионалов дайвинга. Корпус из титана и вольфрама, каучуковый браслет, водонепроницаемость до тысячи метров. Ну и приличная стоимость в четыре тысячи евро.

В кабинете генерал Горчаков выудил из шкафа бутылку коньяка, разлил его по бокалам и поздравил нас от себя лично.

Мы поблагодарили, выпили. Для порядка порасспросили о раненом американце, хотя с момента возвращения в Москву всем было на него наплевать.

Шеф уселся в кресло, выдал пару фраз о пленном– дескать, лежит в закрытом госпитале под особым присмотром; прооперирован и уже отвечает на интересующие нас вопросы…

После чего благодушно заявил:

– Ну что ж, молодежь, пользуйтесь моментом. Кто хочет в отпуск– пишите рапорта. Только уговор– не все сразу!

Жора толкает меня в бок и шепчет:

– Пиши, Женя. Ая пока займусь устройством дочери в музыкальную школу. Старик же обещал посодействовать, так что самое время напомнить…

Генерал двигает в нашу сторону стопку чистых листов. Трое из шестерых, включая меня, берут по листочку…

Я говорил почти правду, заявляя шефу о подступавшей тошноте при виде морской водицы. Разумеется, данная метафора была использована для усиления эффекта, однако от исполнения обязанностей командира «Фрегата» я действительно устал. Да и от бесконечных командировок тоже. Шутка ли– за последние полгода мы успели окунуться во все океаны, кроме Индийского.

Но подобное отвращение к любимому делу проявляется лишь в те часы, когда меня принуждают по пять раз на дню ходить на глубину, исследовать дно или совершать стайерские заплывы. Вобщем, обязанности и долг в больших количествах любви к профессии не добавляют. Даже если она очень нравится.

Любительский дайвинг в отпуске– совсем другое дело. Совмещение профессиональных навыков со свободой выбора и действий– это моя извечная мечта. Яготов целый год мотаться по северам и отдаленным архипелагам с мыслью о предстоящем месяце полной свободы.

Именно поэтому во вместительной сумке я таскаю неизменный отпускной набор: ласты, маску и миниатюрный французский акваланг, выполненный в виде удобного рюкзачка с фонарем и ножом в комплекте. Вдвух шестилитровых баллонах под хорошим давлением забита обычная смесь, позволяющая ходить на глубины до двадцати пяти метров– больше мне ни к чему. Правда, шпионский вид акваланга (с острым ножом в придачу) часто вызывает подозрения у пограничников, у таможни и у сотрудников безопасности в аэропортах. Своим я объясняю назначение багажа на доходчивом родном языке. Чужим озвучиваю интернациональное название своей специальности: «Diving. Professional diving». Ипосле короткого ознакомления с сертификатом и паспортом, которые я всегда вожу с собой, вопросы, как правило, снимаются.

На этот раз я отказываюсь от любезного предложения Горчакова устроить путевочку в элитный санаторий или билет на роскошное круизное судно. Черноморское побережье от Одессы до Батуми мной изучено еще в юности, во время летних поездок с тренером по подводному плаванию. Не все, конечно, но и в тех местечках, где никогда не бывал, я ничего нового для себя не открою.

Я давно мечтаю рвануть на берег лазурного Адриатического моря, погреться на его песочке недельку-другую и вложить часть честно заработанных денег в развитие европейской проституции– для дальнейшего, так сказать, ее процветания. Ну и заодно полюбоваться непередаваемыми красотами разнообразной флоры и фауны морского дна.

А посему, покончив с формальностями и получив отпускные, я покупаю билет на самолет до столицы Черногории…

Подгорица встречает ярким южным солнцем, безоблачным небом и кристально чистым воздухом. Здесь рады туристам со всего мира: у пограничной стойки долго не задерживают, а сотни автомобилей и автобусов, стоящих в ожидании на привокзальной площади, готовы отвезти вас в любую точку небольшой страны.

Проходя вдоль обширной стоянки, вижу на лобовом стекле автобуса название знакомого городка– «Будва». Отлично! Это то, что надо.

Дверца открыта. Спрашиваю у водителя время отправления, тыча пальцем в наручные часы. Он показывает десять пальцев.

– Пойдет, – поднимаюсь по ступенькам и протягиваю купюру.

Плюхаюсь на свободное кресло, устраиваю под ногами сумку и достаю телефон. Не для звонка, а для того, чтобы отключить и вынуть из его нутра аккумуляторную батарею…

Все, абонент этого аппарата выключен. Хренушки вы меня достанете! Ну, по крайней мере в ближайшие пару дней. Нет меня. Исчез. Испарился…

Вскоре дверца закрывается. Автобус плавно выруливает со стоянки, выворачивает на трассу и мчит меня на юго-запад– к побережью ласкового теплого моря. Проехать предстоит около шестидесяти километров, и я, вздохнув полной грудью, принимаюсь глазеть в окно…

Ровно через полтора часа я обосновался в одном из многочисленных отелей Будвы.

Городок небольшой, однако имеющий все необходимое для активного и не очень активного отдыха: дискотеки, рестораны и бары, казино, спортивные площадки, теннисные корты. Иконечно же, шикарные пляжи общей протяженностью около четырех километров. По сути, вся юго-восточная граница небольшого городка– это череда галечных и песочных пляжей.

На один из них я и намерен отправиться после обеда…

Спасатели на всех пляжах мира похожи друг на друга, как две пули из одной винтовки. Особенно похожи их рекомендации, меры безопасности и таблички со строгой надписью на двух языках– на местном и, как правило, на английском: «Заплывать за буйки строго запрещено!»

Протопав километров пять по городу, я пришел на самый отдаленный каменистый пляж, называющийся Плоче. Пляж находится на выступающем мысе, благодаря чему здесь наилучшая прозрачность воды. Он неплохо обжит и оборудован– здесь полно лежаков, зонтиков, бассейнов для детей и взрослых.

Выбрав местечко подальше от людских лежбищ, бросаю сумку на гальку. Море, где дно усеяно галькой и камнем, всегда намного чище и прозрачнее. Достаю свой дыхательный аппарат шпионского вида, маску, ласты. Не спеша облачаюсь в легкое снаряжение, не обращая внимания на торчащую рядом желтую табличку.

По завершении подготовки на выбранном мной местечке остается лишь сумка, светлая кепка с футболкой, темные очки и резиновые шлепанцы. Амне пора окунуться и полазить по-над дном, ощущая полную свободу от приказов, задач, обязанностей…

Вода удивительно теплая. Чистота и хорошая прозрачность мне не в диковинку– в северных широтах редко можно встретить загаженную людьми акваторию. Авот приятной телу температурой воды мы– пловцы отряда «Фрегат»– не избалованы.

Дно ровное и уже на глубине пяти метров поражает разнообразием красок. Здесь и округлый мрамор, и остатки раковин, и мелкие юркие рыбешки.

Прохожу дальше. На глубине восьми метров дно отлично освещено стоящим в зените солнцем. Здесь попадаются первые кораллы. Красота, да и только!

Оглядываюсь по сторонам. Кое-где на поверхности беспечно плещутся отдыхающие, прямо над головой темнеет дно прогулочной шлюпки. Немудрено, ведь я нахожусь в разрешенной зоне для купания– до запрещающих буйков еще метров пятьдесят…

Судя по цифрам наручного дайверского компьютера, я достиг глубины пятнадцати метров. Вбаллоны моего «шпионского» дыхательного аппарата забита обычная смесь, поэтому ниже двадцати пяти метров идти опасно. Да и нет большого желания. Здесь отличная освещенность дна и огромное разнообразие флоры и фауны. Что еще нужно?..

Я пролазил по дну минут десять и снова решил осмотреться. Такова многолетняя привычка боевого пловца, от которой никогда не отделаться. Впоследние пару лет видеть пространство вокруг во время работы помогает «всевидящее око» поисковой станции. Ну а привычка осматриваться так и осталась.

Вокруг никого, кроме единственного тела, спокойно плывущего над моей головой.

Наблюдая за поверхностью, размышляю: «Интересно, как далеко этот парень отплыл от берега? Наверняка ограничительные буйки остались позади. Или это не парень?..»

Судя по ярко-оранжевому бикини, это была женщина. Ис весьма недурственной фигуркой. Лица я, к сожалению, не видел.

«Впрочем, какое мне дело?»– продолжил я любоваться разнообразием красок подводного мира. Однако что-то заставило меня прервать занятие и вновь посмотреть вверх.

Женщина развернулась и плыла к берегу. Точнее, пыталась плыть, судорожно работая ногами и беспорядочно стуча руками по поверхности…

Чего всегда не хватает любым спасателям, так это времени. Вособенности если трагедия разыгрывается под водой или на приличной дистанции от берега. Это аксиома. Ктому же сигнал тревоги зачастую звучит не тотчас после трагедии, а спустя несколько минут. Пока сигнал дойдет до спасательных служб, пока выяснится суть, пока спасатели определят координаты…

В общем, выбора у меня не оставалось.

«Черт бы побрал этих пьяных русских туристов! – отталкиваюсь от дна и, позабыв о декомпрессии, рву наверх– мне к легкой форме кессонки не привыкать. – Вечно мне больше всех надо!..»