Книга: Подводный патруль
Назад: Глава 20
Дальше: Глава 22

Глава 21

– Ну, как он? – Академик Коноваленко низко склонился над неподвижно лежащим техником и потрогал лоб Георгия. – Может, уколоть ему что-нибудь, а? Препарат какой? – Он глянул на Людмилу, давая понять, что пора ей, как судовому врачу, вступать в свои обязанности, но Плужникова в ответ только отрицательно покачала головой:
– Никаких внешних повреждений, а тем паче переломов я не обнаружила. Разве что небольшие ушибы, но это не страшно. Единственное, что возможно, и это в данных обстоятельствах может оказаться весьма серьезно – сотрясение мозга, – поставила диагноз девушка, – насколько сильное – я пока судить не берусь.
– Так при сотрясении, насколько я помню, – нахмурил лоб академик, – надо лежать. Покой нужен. Может, все ж таки сделать ему укол?
– Покой нужен, – охотно согласилась девушка, – и я с радостью сделала бы Георгию инъекцию, но не в этих условиях. – Людмила слегка развела руки в стороны, указывая на ледяные стены их жилища.
– А чем вас не устраивают наши условия? – слегка обиделся академик, приняв упрек на свой счет. – Еды – да, нет. Пока, – добавил он. – Но ведь здесь относительно тепло, – он повторил жест девушки.
– Для нас с вами – вполне, – согласилась Людмила, – мы с вами, Владимир Феоктистович, если станем замерзать, можем походить, попрыгать, подвигаться. Одним словом – согреться с помощью физических действий. Георгию с его травмой, а у него наверняка сотрясение, – уточнила врач, – любые, даже самые примитивные движения категорически запрещены. А лежит он, между прочим, не на койке в больнице, а на голом льду…
– Верно-верно, – подхватился академик, только сейчас заметив очевидную, казалось, вещь, – и в самом деле. Как это я сразу не подумал? – произнес он в сердцах и стал стягивать с себя теплую кожаную куртку. – Помогите, Людочка, – попросил он девушку, и с ее помощью аккуратно просунул куртку под неподвижное тело техника-пилота. – Вот так-то будет лучше.
Георгий застонал, на секунду открыл глаза и снова закрыл.
– Ему бы поесть чего… – заботливо произнесла Людмила и разочарованно вздохнула. Еды не было.
Чувствуя в сложившейся ситуации и свою вину, Владимир Феоктистович отошел к одному из контейнеров с пробами грунта. В том, что члены экспедиции оказались в таких условиях, никакой вины академика, конечно, не было. Но как руководитель Коноваленко отвечал за все, даже за то, к чему был абсолютно не причастен. Тем более он нес непосредственную ответственность за жизни людей. Но сейчас геофизик ничего не мог поделать. Поэтому он отошел в дальний угол их небольшого домика, оставив больного на попечение врача, и занялся предварительными исследованиями результатов глубоководного бурения отчасти и потому, что надо было хоть чем-нибудь заняться, поскольку невеселые мысли то и дело возвращались к неосуществимым планам спасения и воспоминаниям о плотном обеде.
Григорий застонал, открыл глаза и попытался сесть, опираясь спиной на ледяную стену. Людмила помогла ему, подложив куртку, и ободряюще улыбнулась.
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась девушка.
– М-м-м-м, – промычал Портнов, разлепил губы и попросил: – Пить…
– Ты, Жорочка, считай, в рубашке родился, – Людмила начала нести обычную в подобных случаях чушь, считая, что этим лепетом она помогает больному, – ни ушибов, ни переломов, – ворковала она, протягивая технику фляжку с водой, – после такого удара мало кто выжил бы, а ты вон какой молодец!
– Где батискаф? – поинтересовался Георгий, пытаясь с помощью товарищей восстановить цепь событий, стертых из его памяти потерей сознания. – Что с ним?
– Спрут утащил, – отозвался Владимир Феоктистович. Он тоже подошел к пришедшему в себя технику, присел рядом и взял Георгия за кисть руки, просчитывая зачем-то пульс. – Но ничего страшного, – поспешил успокоить подчиненного академик, – все, что нам было необходимо, я успел снести на берег, – и, отвечая на молчаливый вопрос членов своей команды, он с торжествующим видом протянул вперед руку с зажатым в ней контейнером. – Вот! – торжествующе произнес Владимир Феоктистович. – Это, конечно, не лабораторные исследования, но даже по виду кернов я могу сделать предварительное заключение, что здесь имеются значительные запасы нефти. И залегают они на небольшой глубине. Если, конечно, не считать двухкилометровой толщи воды, – поправился академик. – Так что все наши злоключения не напрасны! – торжественно закончил он.
– О, господи… – уныло пробормотал Георгий и снова закрыл глаза.
Владимир Феоктистович снова подошел к своему импровизированному рабочему столу, аккуратно положил в контейнер пробы грунта, достал свой доисторический диктофон и стал быстро наговаривать в него текст, перемежая рассказ о произошедших с ними событиях с какими-то только ему понятными научными терминами.
– Был батискаф, так хоть какая-то надежда была, – мрачно произнес Георгий, по-прежнему не открывая глаз. – Радиомаяк наверняка затерло льдами, иначе нас бы уже давно нашли. Можно было откопать аппарат, – продолжал техник, – чтобы хоть с воздуха нас обнаружили… Почему вы не дали мне подать сигнал кораблю? – злобно спросил Георгий, глянув на академика.
– Потому что это было американское военное судно. – Владимир Феоктистович прервал свою запись и сунул диктофон в карман. – Нам с ними было никак не по пути.
– Не по пути? – недобро усмехнулся Георгий. – А подыхать здесь, во льдах, это вам как? По пути? Кому нужны будут все эти ваши пробы грунта, гениальные открытия и сведения о новых месторождениях, если мы тут окочуримся от холода и голода? Или вы надеетесь, что найдут наши тела, а вместе с ними и пробы?
– Надеюсь, – отозвался Владимир Феоктистович, холодно глядя на подчиненного.
– Зря надеетесь, – не сдавался Георгий, – шиш нас найдут на этом куске льда, а через пару недель эта льдина раскрошится, и все ваши пробы вместе с нами пойдут туда, откуда мы их вытащили. На дно, – мрачно обрисовал Георгий ближайшие перспективы троицы. – А если кто-то нас и найдет раньше, так это будут те самые американцы. Нашим до нас, судя по всему, нет ровным счетом никакого дела.
Георгий снова закрыл глаза. Людмила обернулась к академику и посмотрела на Владимира Феоктистовича круглыми глазами, давая понять, что разговаривать с больным на голову пациентом нужно совсем в другом тоне – мягком и снисходительном.
– Найдут нас, обязательно найдут, – тоном завзятой сиделки проворковала девушка, подавая пример академику, как нужно беседовать с больным. – Ты вот пока без сознания лежал, мы с Владимиром Феоктистовичем два раза слышали, как пролетал вертолет.
– Так что ж вы?! – Георгий моментально открыл глаза, выпрямился и, застонав от боли, схватился за голову. – Я же вам ракетницу добыл! Неужели у вас не хватило ума подать сигнал, что мы здесь подыхаем на этой чертовой льдине?!
– Далеко очень было, – примирительно сообщила Людмила, снова заботливо прислоняя техника к стенке, – не увидел бы он. Но вертолет ходит кругами, так что в следующий раз обязательно подойдет поближе, – обнадежила Георгия девушка, – тогда уж стрельнем, подадим знак, и нас обязательно заметят и спасут, – пообещала Людмила, старательно укутывая спину техника в короткую куртку академика.
Георгий послушно лег на лед, и было видно, что на его ресницах задрожали мелкие капельки слез.
– Мы должны дать знать о себе. Мы должны дать знать о себе… – быстро-быстро, словно в забытьи зашептал Георгий вздрагивающими губами.
Людмила встала, подошла к геофизику и встала рядом. Оба члена экипажа несколько минут пристально смотрели на своего больного товарища.
– Может, все-таки пойти на риск и сделать укол? – озабоченно поинтересовался Владимир Феоктистович, с тревогой поглядывая то на бредящего Георгия, то на судового эскулапа. – На батискафе такая мера вам и мне спасла жизнь, – напомнил он. – Правда, здесь нам его поступки вряд ли чем грозят, только ему самому. Мало ли что может прийти Георгию в голову? Пойдет, и сиганет со льдины в море, – мрачно предположил академик, сочувственно глядя на задремавшего Портнова. – Долго мы с вами не продержимся, даже если будем дежурить по очереди. Усталость свое возьмет. А там неизвестно, что может случиться. Я себе в жизни тогда не прощу. Может, все-таки сделаем укольчик, а, Людочка? – жалобно попросил геофизик, вопросительно глянув на подчиненного.
– Хорошо, Владимир Феоктистович, – согласилась девушка, – сделаем. Но только тогда, когда сами будем уже не в силах присмотреть за Георгием, – выдвинула она свое условие. – После инъекции, как и на холоде, жизненные процессы в организме замедляются, – строго произнесла врач, – а тут – и то, и другое. Георгий может просто умереть. Постепенно остановится сердце, а ни мне, ни вам этого, я так понимаю, не надо.
– Упаси боже! – академик замахал на девушку руками. – Ни в коем случае!
– Вертолет! Вертолет! – вдруг истово заверещал Георгий, проворно вскочил на ноги, не выказывая при этом никаких признаков боли или головокружения, выхватил из куртки академика, на которой лежал, ракетницу и рванул к выходу. Опешившие на секунду Людмила и Владимир Феоктистович опрометью бросились за техником, так внезапно вышедшим из коматозного состояния.
– Куда?! Назад!!! – грозно закричал академик, на бегу пытаясь схватить Георгия за полу куртки.
– Жора, вернитесь! Вы больны! Вам надо лежать! – вторила геофизику Людмила, пытаясь поспеть за мужчинами. Но все грозные окрики и уговоры врача и руководителя экспедиции были тщетны. Техник огромными скачками несся к середине льдины, размахивая ракетницей.
Спустя минуту после начала погони, когда и он, и Людмила перестали кричать, сосредоточившись только на беге, Владимир Феоктистович и в самом деле явственно услышал шум мотора геликоптера. Академик запрокинул голову, но бежал он против солнца, и рассмотреть в ярком свете дневного светила ничего не смог. Бежавший чуть впереди Георгий тоже задрал голову, зацепился ногой за какой-то небольшой ледяной выступ и со всего размаха рухнул лицом в снег. Владимир Феоктистович тут же навалился на подчиненного и стал с силой выворачивать ему руку, пытаясь завладеть ракетницей. Если бы Георгий был здоров, вряд ли шестидесятилетний академик смог бы посоперничать с полным сил мужчиной. Но при падении техник, и без того схлопотавший уже сотрясение мозга, хоть и несильно, но ударился еще раз и почти что сразу потерял сознание. Так что борьбы не вышло. Владимир Феоктистович завладел ракетницей, на всякий случай сделал Людмиле рукой знак: «Ложись!» – и нацелил окуляры бинокля в ту сторону, откуда доносился рев вертолетного двигателя. В чистом небе машину он отыскал быстро. Американский военный вертолет (академик ясно рассмотрел на фюзеляже большие и четкие белые буквы «US ARMY»), под брюхом которого на тросах мерно раскачивался батискаф, быстро удалялся от льдины, не обращая никакого внимания на маячащих внизу людей.
Едва машина скрылась из виду, Владимир Феоктистович встал и жестом подозвал к себе девушку.
– Что это было, Владимир Феоктистович? – поинтересовалась Людмила, успевшая уже отдышаться. – Наши?
– Американцы, – коротко ответил академик, – и знаешь, что за груз они тащили?
– Нет, – девушка отрицательно покачала головой, – откуда?
– Батискаф, – сообщил геофизик.
– Наш?
– Не знаю, – пожал плечами Владимир Феоктистович, – не рассмотрел. Вот что, Людмила, – он строго глянул на девушку, – сейчас мы отнесем Георгия обратно в дом, и вы сделаете ему укол. Я думаю, что сейчас самое время. И потом, – добавил он, – мне кажется, что лекарство для него куда безопаснее, чем такие вот рейды по льду.
Людмила, соглашаясь, кивнула.
– А насчет спасения, Людочка, вы не сомневайтесь, – в уверенном голосе академика зазвучали нотки тревоги, – мне кажется, что нас очень интенсивно ищут. И не только наши, – задумчиво добавил он, – так что когда станет совсем уж невмоготу – сдадимся американцам. Но пока что нам лучше подождать. Вы согласны?
Девушка опять кивнула.
– Ну, тогда раз-два – взяли! – Они уложили тело неподвижного техника на сей раз на полушубок врача и снова, как несколько часов назад, двинулись в обратный путь.
В нескольких метрах от домика Владимир Феоктистович остановился, носком унта проковырял в снегу небольшую ямку, опустил туда ракетницу и прикрыл ее куском льда.
– От греха подальше, – пояснил он девушке, берясь за край полушубка.
Назад: Глава 20
Дальше: Глава 22