Глава 30
– Мне понадобится довольно мощный компьютер и ретрансляционная антенна, – весело произнесла Крутолобова, подойдя к мистеру Нейвиллу, – я думаю, раз это судно предназначено за отслеживанием китов и корректировки их поведения, то такая антенна на танкере имеется, – Лариса попыталась сразить своей логикой американца.
– Да, есть, – ответил тот и задумался, стоит ли допускать в святая святых, центр управления, эту русскую. Но, поразмыслив и оценив умственные способности девушки, мягко взял ее под локоть и предложил: – Пойдемте.
Идти, впрочем, пришлось недалеко. Весь центр, точнее, основная, командная часть, находилась неподалеку от ходовой рубки. Отсюда и до эфира ближе, и наблюдение вести удобнее. А уж системы обеспечения были запрятаны глубоко в трюмы, подальше от любопытных глаз. Но и то, что увидела Лариса, внушало благоговейное уважение. Несколько большущих компьютеров выстроились в ряд, мигая красными глазами светодиодов, на переборках покоились приличных размеров гибкие экраны, которые в случае чего или просто за ненадобностью сворачивались в трубочку и ставились в укромное место. По экранам метались моря и континенты, космические спутники, обрывки берегов и масса прочего эфирного мусора. Посреди этой красоты стоял компактный пульт, который Лариса сначала приняла за музыкальный, но, прочитав подписи под клавишами, кнопками и лампочками, смекнула, что к чему, и лишних вопросов не задавала.
Все это чудо научно-изобретательской мысли обслуживали два оператора.
– Это – плоды моей десятилетней работы, – американец сделал широкий жест рукой и довольно улыбнулся, увидев, какое впечатление произвела на девушку техника.
– О-бал-деть… – выдохнула Крутолобова, искренне восхищаясь высокими технологиями. – Я такого еще не видела.
– Пр-р-рошу, – по-хозяйски пригласил девушку мистер Нейвилл.
– Скотт, – Лариса осторожно, словно до новорожденного, дотронулась до серебристого корпуса невиданного ею ранее компьютера, – а какая у этой машины оперативка? – поинтересовалась она.
– Что? – не понял «вудскхолловец».
– Оперативная память, – пояснила девушка.
– Ах, это… – Нейвилл неопределенно пожал плечами, – я не знаю. Компьютеры – не мой профиль, – он был немножко уязвлен в хозяйских чувствах. – Я – ученый-практик. И теоретик. Компьютерами занимаются операторы, это их хлеб, они этому учились. И вообще, я сторонник узкой специализации и предпочитаю не разбрасываться.
– Хорошо-хорошо, – примирительно защебетала Лариса, поняв, что наступила на мозоль, но американского океанолога не так просто было остановить.
– Помешались все на этих компьютерах, – проворчал он, – всем подавай компьютер! А почему никто не спрашивает у этих самых компьютерщиков, чем дышат киты, как размножаются, где, куда мигрируют? Спросите, они вам ответят.
– А что? – поднял голову один из операторов. – И ответим.
– Выковыряете из Интернета мою статью? – поинтересовался Нейвилл. – А кто ее туда поместил? Кто десять лет над этим работал как проклятый? Я!
– Ну, не только вы, – засомневался оператор, – там есть работы и других океанологов.
– Пошел вон! – взорвался мистер Нейвилл, оскорбленный в лучших чувствах. – Оба пошли вон! – Он ткнул пальцем на дверь. – Лариса, вы без них справитесь? – на всякий случай поинтересовался он у девушки.
– Легко, – Крутолобова так же презрительно, как и ее хозяин, усмехнулась в спину уходящим операторам и положила на стол свой прибор-пенал.
– А что это за инструмент? – Американец взял в руки коробочку и стал осторожно ее рассматривать.
– Чип, – коротко бросила ассистентка, разглядывая заднюю панель компьютера.
– Чи-и-и-ип? – удивился Нейвилл. – Таких огромных чипов не бывает.
– Российский чип, – поправилась Лариса, переходя к другой машине. – Вы знаете марку хоть одного российского компьютера?
– Нет, – ответил Нейвилл не задумываясь.
– Правильно, – согласилась девушка, – потому что их нет. Когда-то были в институтах ЭВМ, электронно-вычислительные машины, размером с эту каюту. – Нейвилл покрутил по сторонам головой, представляя такой гигантский компьютер. – И блоки памяти у него были размером с чемодан, – продолжала девушка, переходя к следующему образцу чудо-техники. – Сейчас вот чемодан додумались ужать до пенала. Дальше пока дело не пошло.
– А что вы там делаете? – спросил американец, с подозрением следя за перемещениями девушки.
– Ищу вход, совместимый с моим чипом, – пояснила Лариса. – Видишь ли, Скотт, у вас, на Западе, сильно развит промышленный шпионаж, подделки, и всякая уважающая себя фирма считает своим долгом ни в чем не походить на конкурентов. Поэтому детали, скажем, телевизора «Sony» не подойдут к телевизору «Philips». Мой чип, как ты понимаешь, не может подходить под все разъемы одновременно, а сделан под определенный стандарт. Нашла! – радостно сообщила она, отходя от последнего компьютера. – Это то, что нужно. Подай-ка мне агрегат, – попросила она американца.
– А зачем на чипе экран? – подивился мистер Нейвилл безграничности русской фантазии.
– Я и сама не знаю, – искренне ответила девушка, – может, это и не экран вовсе. Во всяком случае, я ни разу не видела, чтобы он что-то показывал. – Она ловко приняла из рук патрона металлическую коробочку, воткнула в нее какой-то кабель и, подсоединив шнур к задней панели компьютера, объявила: – Готово!
Крутолобова села в операторское кресло и жестом пригласила Нейвилла занять место рядом.
– Сейчас начнется… – прошептала она, словно боец, который завидел над собой свору вражеских бомбардировщиков.
Едва на экране вспыхнуло изображение, как Крутолобова завладела клавиатурой, на которую мистер Нейвилл, впрочем, и не претендовал. Ее пальцы запорхали по буквам и символам, словно крылышки колибри. По экрану запрыгали светящиеся точки, потом кусок морского побережья…
– Это заставка, – пояснила ассистентка, ни на секунду не отрываясь от монитора и продолжая неистово барабанить пальцами по клавиатуре.
– Откуда такая прыть? – изумился мистер Нейвилл, не видевший ранее ничего подобного. Даже его пресловутые компьютерщики-операторы вряд ли смогли бы угнаться за девушкой.
– Этому есть две причины, – Лариса на мгновение оторвалась от экрана, одарила Скотта изящной улыбкой и снова углубилась в поиск только ей известного файла, – в детстве родители заставляли меня посещать музыкальную школу, и я семь лет честно отзанималась по классу фортепиано. А после школы, когда я с первого захода не поступила в институт, устроилась в одну фирму секретарем-машинисткой, где за день приходилось печатать по пятьдесят страниц. Как видите, навык зря не пропал.
На экране столбиками побежали ряды цифр, потом стали появляться изображения самых разнообразных морских рыб, раковин, осьминогов и медуз, мурен и акул, дельфинов и обычного окуня… У Нейвилла зарябило в глазах.
– Николай Иванович создал уникальную коллекцию, – по ходу поясняла ассистентка академика Расторгуева. – Здесь собраны самые разнообразные шумы: от обычного прибоя, до переговоров дельфинов и морских коньков…
– Разве коньки переговариваются? – недоверчиво спросил американец, завороженный магией изображения.
– Еще как, – откликнулась девушка.
– А это что за шум? – Нейвилл прислушался к натужному скрипу подъемника. – Кто это без моей команды приказал поднять на верхнюю палубу вертолет? – Он потянулся было к телефону, но идти надо было в другой конец каюты, и «вудскхолловец» решил отложить разбирательство на чуть более позднее время.
– Нашли на чем в гонки играть, – зло выругался сунувшийся было в каюту оператор, сплюнул и захлопнув дверь, ушел к себе, зная, что игрушки – это надолго. И в самом деле со стороны можно было решить, что Крутолобовой и Нейвиллом разыгрываются великие баталии, настолько увлеченно и отстраненно они вперились в экран. Реплики оператора они не услышали и продолжали рыскать в компьютерном пространстве. Точнее, рыскала только Лариса.
– Есть, – наконец, радостно выдохнула она, – нашла. Киты. Синий кит. Стая из шести особей совсем недалеко. Сейчас мы их позовем сюда…
Ее пальца снова забегали по клавиатуре, и на экране возникло крупное изображение морского исполина. Картинка стала быстро расти и укрупняться: весь кит, потом лишь голова, мозг, чип… Мистер Нейвилл как зачарованный смотрел на экран до тех пор, пока не появилась надпись: «Получена команда на атаку. Дайте подтверждение». Лариса молниеносно ткнула «Enter», и на экране появился пустой продолговатый прямоугольник, который стал быстро заполняться голубым цветом: 38 %, 52 %, 71 %… «Готово», – сообщил компьютер, и на экране выскочили цифры: 8.25, ровно через секунду – 8.24, и дальше – 8.23, 8.22, 8.21…
– Повторим, на всякий случай, – мягко произнесла девушка и еще раз нажала: «Отправить сигнал».
– Эт-т-то что за цифры? – обеспокоенно протянул Нейвилл, не интересуясь ответом. Его мысль летела стремительно, так же, как только что порхали над клавиатурой пальцы Ларисы Крутолобовой. В мозгу четко, одна за другой, отпечатывались картинки. Кит, его, Нейвилла, чип в мозгу, «получена команда на атаку…».
– На какую атаку? – В голосе американца завибрировали нотки тревоги. Он наконец оторвал взгляд от бегущих на мониторе цифр и глянул на ассистентку. Она спокойно отсоединила свой небольшой прибор, сунула его в косметичку и достала небольшой продолговатый предмет, напоминающий баночку губной помады, но краситься не стала, а водрузила цилиндрик на стол и нажала на едва заметную сбоку кнопку. «Помада» ответила ярко вспыхнувшей зеленой лампочкой, и сразу начала пульсировать светом.
– Ах ты, гадюка… – по-змеиному зашипел американец, разобравшись, что перед ним на столе стоит не помада, а умело завуалированный GPRS-маяк, который Крутолобова только что активировала прямо у него на глазах. Но больше он ничего сказать не успел. Девушка, ласково улыбаясь, резко выбросила вперед сжатую ладонь. Удар пришелся точно в солнечное сплетение, и мистер Нейвилл зашелся от боли. Дыхание перехватило, и перед его глазами поплыли разноцветные круги, почти такие же, какие только что плавали по экрану монитора. «8.03» – последнее, что успел зафиксировать взгляд американца. Для подстраховки девушка ребром ладони ударила своего несостоявшегося патрона по шее, и Нейвилл потерял сознание…