Глава 29

«Так вот ты, значит, какой, пальцем пиханный танкер… – Морской Волк прикусил язык, не дав выскользнуть мату. Он не терпел командиров, которые, не стесняясь в выражениях, гнули трехэтажным при подчиненных, поэтому обстоятельно искоренял эту дурную привычку в себе. – Что-то в нем не то. Так вот сразу и не скажешь, но…»

– Ну-ка, Виктор Анатольевич, глянь-ка, – пригласил он к перископу штурмана.

– Судовая архитектура… не то чтобы не соответствует… – с сомнением произнес штурман, разглядывая нефтеналивное судно «Афродита», – да и либерийский флаг меня смущает. Это ведь дело такое: сегодня – либерийский, завтра – мальтийский, послезавтра – индонезийский… Знаете что, Илья Георгиевич, – обратился он к Морскому Волку, – давайте-ка я кликну своего офицера, лейтенанта Мамонова, он до поступления в военное закончил мореходку и два года ходил точно на таком же корабле. Уж он-то нам все обскажет досконально.

– Добро, – согласился командир и снова прильнул к окуляру перископа. Столетов не зря предостерегал, что танкер не простой, и сейчас надо было выяснить, для каких целей его построили или переоборудовали.

– Разрешите, товарищ командир?

– Вот что, товарищ Мамонов, – обратился к вошедшему Морской Волк, – мне доложили, что ты на таких посудинах до службы на флоте ходил. Глянь-ка сюда, – Макаров уступил свое место у перископа, – и все, что тебе не понравится, нам расскажи.

– Есть, – козырнул лейтенант и занял непривычное для себя место. Он долго рассматривал корабль и наконец встал. – Разрешите доложить, товарищ командир? – спросил он Макарова.

– Докладывай!

– Во-первых, ретрансляционные спутниковые антенны. Их на таком судне быть не должно.

– А, может, они спутниковое телевидение принимают? – Морской Волк решил заодно проэкзаменовать офицера своего экипажа.

– Никак нет, товарищ командир, – уверенно ответил тот, – антенны умело закрашены, на них даже намалевана торговая марка фирмы-изготовителя. Но принимать телевизионный сигнал – не их задача. Эти антенны предназначены следить с помощью спутников за выбранными объектами.

– Та-а-ак, – удовлетворенно кивнул командир, – давай дальше.

– Ни на одном нефтеналивном судне не предусмотрены лебедки, способные поднимать груз весом до ста тонн, – продолжал лейтенант, – я, правда, не уверен в грузоподъемности, далековато… Вот если бы подойти поближе…

– Подойдем, – заверил его Морской Волк.

– Но то, что пятьдесят тонн эти краны легко поднимут на палубу, за это я вам ручаюсь, – заверил офицер.

– Что еще? – продолжал настаивать Макаров.

– Больше, кажется, ничего особенного, товарищ командир, – стушевался лейтенант.

Морской Волк по-отечески тепло улыбнулся и добавил:

– Верно подметил, лейтенант. Только вот маленькие лампочки на палубе не заметил… А расположены они по кругу, и очень напоминают контур вертолетной площадки. Спасибо, лейтенант, можешь идти.

– Есть! – громко отчеканил тот и вышел.

– Машинное, – потребовал Макаров. – Самый полный вперед!

– Засекут, Илья Георгиевич! – переполошился штурман. – Винты точно засекут на таком расстоянии!

– И через тридцать секунд – стоп машина. – Морской Волк отдал новый приказ машинному отделению. – Засечь, конечно, могут, – ответил он штурману, опуская перископ, чтобы не оставлять за ним след на воде, – но подойти поближе надо. Вот мы и подойдем на инерции. Без винтов.

Субмарина резко взяла с места и ровно через тридцать секунд, набрав ход, застопорила винты, продолжая плавно двигаться вперед. Когда лодка замерла на месте, Морской Волк снова поднял перископ.

– Мать честная… – изумился он, едва подкрутил настройку увеличения, – наша ассистентка академика Расторгуева…

Лица всех офицеров, находившихся в рубке по боевому расписанию, удивленно уставились на командира.

– Ну-ка, – распорядился Морской Волк, чтобы не томить подчиненных, – дайте картинку с перископа на экран.

И через мгновение все могли лицезреть то, что видел в перископ Морской Волк. А именно: на верхней палубе, опершись на леера, мило беседуя, стояли Лариса Крутолобова и какой-то тип в летной куртке ВВС США.

– Жив старпом! – вырвался радостный возглас у одного из офицеров.

Эта мысль пришла и в голову Морского Волка. Если жива ассистентка академика, значит, спасены и все остальные. Уж старший помощник – точно. С наукой выживаемости Даргель знаком куда лучше этой ученой дамы. Он и на льдинах неделю может протянуть без ничего. Так что если добровольно не пожертвовал жизнью во имя спасения своих сограждан, значит, он где-то на борту этого псевдотанкера.

Вдоволь насладившись картинкой, Морской Волк приказал:

– А теперь, – он взялся за настройку мощного направленного микрофона, встроенного в перископ, – попытаемся послушать, о чем они там воркуют… Включите запись, – распорядился он на всякий случай.

– …просто пришли за консультацией к Николаю Ивановичу, – сквозь многочисленные шумы в рубку полился знакомый голос Крутолобовой. – Сказали, что киты слишком часто стали нападать на подводные лодки, причем выборочно – только на российские. И попросили академика помочь.

В рубке наступила мертвая тишина. Все затаили дыхание, боясь пропустить хотя бы одно слово.

– И вы хотите сказать, что весь этот спектакль с секретной подводной лодкой, охотой за китом и поиски в его мозгу…

– Ваукр!!! – в рубке грохнуло так, что, казалось, полопались барабанные перепонки.

– Чтоб ты сдохла! Чтоб тебя коршуны склевали! – заорал Морской Волк, хватаясь за уши. – Чтоб тебя какая рыбина сожрала! – пожелал он чайке, которая, в пылу охоты, совсем рядом с микрофоном попала в направленный луч и бросила боевой клич, который так нехорошо отозвался на слуховом аппарате моряков.

– Но вы больше не его ассистент… – едва прошел звон в ушах, Макаров снова стал различать голоса.

– Вот поэтому я сейчас схожу в свою каюту, возьму эту вещь и продемонстрирую вам ее в действии. Если вы, Скотт, этого захотите, конечно…

– Захочу.

Девушка убежала внутрь танкера, а мужчина остался. Видимо, покурить. Морской Волк недоуменно обратился к штурману:

– И что это было?

– По-моему, – тот подозрительно сморщил лоб, – она что-то говорила о нас, об охоте на кита, о субмарине…

– Это и я слышал, – нетерпеливо отмахнулся Макаров, – а дальше-то что?

– Чайка, – пожал плечами штурман.

– Разговор записывали? – Морской Волк вспомнил свое последнее приказание.

– Так точно! – отозвался дежурный радист. – Включить?

– Да, – кивнул головой командир. – Стой!!! – заорал он, видя, что офицер готов включить воспроизведение, и палец радиста замер. – Поставь минимальную громкость, – распорядился Морской Волк, – если эта тварь еще раз гавкнет, я помру от разрыва нервов.

И снова в рубке зазвучал голос Крутолобовой:

– …просто пришли за консультацией к Николаю Ивановичу, сказали, что киты слишком часто стали нападать на подводные лодки, причем выборочно – только на российские. И попросили академика помочь.

– И вы хотите сказать, что весь этот спектакль с секретной подводной лодкой, охотой за китом и поиски в его мозгу…

Наступало время лебединой песни чайки, и Морской Волк на всякий случай прикрыл уши руками. Крик, однако, получился не громким – офицер прибрал мощность звука, но после птичьего соло из динамиков полился мелодичный механический свист. Очевидно, микрофону тоже не понравилось такое соло и автофон забил речевую настройку. Радист несколько раз прокрутил запись, но в течение секунд пятнадцати ни слова за свистом разобрать больше было невозможно. Запись включалась ровно с того места, откуда стали слышать и офицеры.

– Да-а-а-а, – с досадой протянул Морской Волк, – разнообразием мысли наши конструкторы не блещут. Судя по всему, сконструировали микрофон по точному подобию устройства человеческого уха… – Он снова приложился к перископу, но на палубе больше никого не было. Накурившись, мужчина тоже куда-то ушел.

– Штурман, – обернулся к офицеру Морской Волк, словно желая услышать от того опровержение услышанного разговора, – это что же такое получается, а? Столетов посылает нас к танкеру с приказом привести подавляющую антенну в боевое состояние. Стало быть, атаковать будем эту консервную банку, поскольку рядом никого больше нет. Адмирал же нас и предупреждал, что танкер этот – нехороший. – Макаров рассуждал вслух, надеясь, что кто-нибудь из офицеров заметит сбой в его логической цепи и просемафорит об этом командиру. – Нехороший, – продолжал Морской Волк, – значит – враг. А на борту вражеского корабля стоит наша милая ассистентка и пытается сдать с потрохами и нас, и операцию, и лодку.

– Я боюсь, – с сожалением покачал головой штурман, – что она уже сдала.

– Она что, дура, – попытался проанализировать поведение Крутолобовой Морской Волк, – или предатель? Или завербованный агент? Или и то, и другое, и третье?

Никто из офицеров ничего не сказал. А что, собственно, говорить, когда и так все понятно?

– Командиру БЧ-2, – неожиданно резко заметался по рубке голос Морского Волка, – приготовить торпедные аппараты первый и второй к залпу!

– Илья Георгиевич, – с удивлением глянул на командира штурман, – мы что, будем их атаковать?

– Не знаю, – раздраженно бросил Макаров.

– Приказ был привести в боевое состояние только…

– Я знаю, – оборвал его Морской Волк, – но ты мне скажи – Даргель на нефтевозе?

– Я думаю – да, – высказал свое мнение штурман.

– И не просто на борту, – добавил командир субмарины, – а под арестом. Если эта дура все выложила, вряд ли старпому разрешат свободно дышать морским бризом. Так?

Штурман согласно кивнул головой.

– А раз так, – продолжал Макаров, – то как, по-твоему, мы будем его освобождать?

– Ну-у-у… – задумчиво протянул штурман.

– То-то и оно, что «ну», – командир снова припал к перископу. – Допустим, выведем мы из строя всю их электронику. Лишим на время электричества. И что? Десантуры, чтобы подняться на палубу и взять корабль еще тепленьким, с нами нет. А турбины рано или поздно опять заработают, дадут энергию, и из нашей «электронной атаки» получится пшик, – вынес свой вердикт командир.

– Да, – засомневался штурман, – но, когда танкер пойдет ко дну, с ним вместе туда же отправится и старший помощник.

– Резонно, – согласился Морской Волк, – но Даргеля и так с этой посудины никто живым не выпустит. Факт?

– Факт, – немного подумав, согласился штурман. – Если на этом корабле есть хоть один представитель разведки, а это, скорее всего, и он знает, кто такой Даргель, какого гражданства и с какого судна, ему живым оттуда не выбраться. А то, что о старшем помощнике вражинам известно все, сомневаться не приходилось. Спасибо этой сволочи Крутолобовой.

– Держат они его, скорее всего, в карцере. Самое подходящее место. – Командир продолжал развивать перед слушателями свой план спасения старшего помощника. – А мы пальнем по носовой части. Тут есть пара вариантов. Когда посудина клюнет носом и явно нацелится прилечь на дно, возможно, Даргеля выпустят из сострадания или заберут с собой как ценный источник информации. То, что старпом им ничего не сказал, уверен на сто процентов, а детекторов лжи и прочей хренотени на этом суденышке нет – это факт. Иначе при первом же досмотре в иностранном порту хлопот не оберешься. Плюс паника. Возможно, Даргель в суматохе что-нибудь придумает. Согласен?

– Пока что – да, – кивнул головой штурман, – ну, а если возьмут и оставят его взаперти, тогда что?

– Тогда пойдет наша группа водолазов, – привел последний довод Морской Волк. – Ее возглавит твой лейтенант, который служил на подобном нефтевозе. Ты его проинструктируй, чтобы сразу после залпа проник на борт тонущего корабля, быстро нашел карцер, он должен знать все закутки на этой посудине, и вытащил старпома живого или мертвого. Лучше, конечно, живого, – добавил командир.

– А если они возьмут старпома с собой? – не унимался штурман.

– Всплывем и перестреляем как сук! – зло бросил Морской Волк. – Я им за Николая кадыки лично повыгрызаю.

– Ох, Илья Георгиевич, – улыбнулся штурман, – нарвемся на неприятности…

– Столетов, что ли? – презрительно вздернул бровь Макаров. – Да плевал я на него. У него сутки были, чтобы выручить старпома. Ни хрена не сделал. Тогда уж извини-подвинься.

– Столетов – ладно, – покачал головой офицер, – международным скандалом пахнет: торпедировали в нейтральных водах иностранное мирное судно…

– Кто? – удивился командир. – Мы? И не думали трогать. А кто, кроме наших, знает, что эта субмарина здесь? Да если даже и узнают. Ну, расшаркается перед Либерией, мол, извините, случайный залп, неисправности, бывает… Выплатим за моральный ущерб и все такое прочее. Я думаю, жизнь офицера российского флота того стоит.

– Стоит, – согласился штурман.

– Вот и ладушки. – Морской Волк с удовлетворением потер ладони. – Давай, двигай инструктировать своего лейтенанта. – Он снова припал к перископу. – Ничего, Коля, потерпи, скоро мы тебя вытащим оттуда. – Потом глянул на часы и приказал: – Отстрелить приемник! – И на поверхность моря, связанный с подводной лодкой тонким изолированным кабелем, полетел связной с внешним миром. Такое приспособление работало только тогда, когда субмарина находилась на небольшой глубине и не двигалась. Размером приемник был с рыбацкий поплавок, так что заметить его на поверхности моря невозможно, настроен он только на прием и передачу на лодку сигнала определенной частоты, сам ничего не излучает, так что обнаружить его нельзя не только визуально, но и с помощью электроники. Так, болтается какой-то мусор в море, который в определенное время, в любой точке планеты получает короткий радиосигнал и передает его в боевую рубку субмарины. Просто и безобидно.

И сейчас Морской Волк ждал руководства к действию от вице-адмирала Столетова.