Глава третья
Тихий океан, сто миль к северо-западу
от Северных Марианских островов
Наше время
Утром следующего дня Горчакову докладывают о приближении к эсминцу надводной цели. Сухопутный генерал поднимается в ходовую рубку и долго пялится на яркую точку, застрявшую внизу экрана РЛС освещения надводной обстановки.
– Что скажете? – терзает он командира.
– Надводная цель по размерам соизмерима с нашим эсминцем, удаление восемьдесят миль. Подходит с южного направления на скорости около двадцати узлов.
– Не густо. О принадлежности мысли есть?
– Нет, товарищ генерал. Но я могу запросить об этом оперативную службу или поднять вертолет.
– Наверное, с вертолетом получится быстрее. Сколько экипажу потребуется на подготовку?
– Час.
– Действуйте. Пусть слетают и сфотографируют судно…
Через пятьдесят минут Ка-27 отрывается от палубы, солидно разворачивается и уходит с набором высоты в южном направлении от эсминца. Помимо экипажа, на борту для более точного определения типа и принадлежности надводной цели находится старший помощник командира…
Еще через полчаса руководивший полетами офицер передает в ходовую рубку информацию для генерала Горчакова:
– Экипажем вертолета установлено, что надводной целью является эсминец УРО «Маккэмпбелл» DDG-85 из состава 7-го флота США.
– Час от часу не легче, – разочарованно шепчет Сергей Сергеевич, исподволь ожидавший услышать не о представителях американских ВМС, а о неизвестных дайверах. – И на кой черт они нам тут сдались?..
«Маккэмпбелл» подошел к вечеру. Выполнив вокруг «Боевитого» вираж, американцы по-хозяйски осмотрели нас и встали на якоря в одной миле к востоку.
Поднявшись в ходовую рубку, заспанный Горчаков нарочито бодрым голосом спросил:
– Как ведут себя наши новые союзники?
– Проявляют жгучее любопытство.
– Что это значит?
Командир «Боевитого» подает мощный морской бинокль.
– Похоже, они удивлены нашим присутствием в этих местах.
Ухмыляясь, генерал рассматривает в оптику американца…
На мостике «Маккэмпбелла» торчит группа морских офицеров, внизу у фальшборта толпятся моряки. Все глазеют на «Боевитый», словно на его сером борту белой краской намалевано непристойное английское слово.
– Ну и черт с ними! – сунув командиру бинокль, поплелся Сергей Сергеевич к выходу. Переступив порожек, обернулся: – Глаз с них не спускать! «Перезагрузка» – дело хорошее, но порох должен быть сухим…
На следующий день генералу доложили о появлении очередных надводных целей.
– Кто на сей раз? – насупил он брови.
– Три судна сравнительно небольшого водоизмещения. Двигаются с севера на юг, предположительно пройдут в десяти милях через три – три с половиной часа. Судя по всему – японские рыбаки.
Горчаков отмахнулся от незначительной новости, как от тропической мухи, и приказал разыскать меня.
– Вот что, Евгений Арнольдович, – неторопливо вскрывая пачку любимой отравы, проговорил он, – займитесь-ка вторичным осмотром подводного вулкана.
– Зачем? – не понимаю я замысла генерала.
– Что значит зачем? Вас сюда для чего привезли?
– Сергей Сергеевич, самостоятельно нам лодку не найти. Она лежит на приличной глубине, где-то у подножия вулкана.
– Догадываюсь, – недовольно морщится он, подпаливая кончик сигареты. – Ну и что с того? Не сидеть же сложа руки? Вон и американцы пожаловали – наблюдают за нами и посмеиваются. И потом, вдруг господа дайверы оставили другое послание?..
Ну, да, делать им больше нечего, кроме как играть с нами в детективов. Однако упираться бесполезно – с некоторых пор я перестал быть гражданским человеком, снова примерив форму с погонами капитана второго ранга. Спускаюсь вниз, дабы обрадовать своих подчиненных…
Второе погружение представляется лишней тратой сил и драгоценной донной дыхательной смеси. Такого же мнения придерживается и Устюжанин.
– Чего старику не спится? – натягивая шорты, ворчит он. – Дождались бы исследовательского судна, тогда и отработали бы по полной…
Все верно, но приказа никто не отменял.
Пока организуем перемещение на палубу нашего снаряжения, на горизонте появляется несколько неизвестных посудин.
– Японские рыбаки, – нехотя поясняет генерал.
Рыбаки так рыбаки. Здесь их не счесть: китайцы, японцы, филиппинцы…
Георгий порывается напомнить об очередности погружений: дескать, ты вчера размялся – пора и отдохнуть.
– Нет, Жора, как раз вчера и был самый настоящий отдых. Так что у нас с Мишкой – незачет.
Не спеша приспосабливаем на себе аппараты, пристегиваем к бедрам специальные ножи, регулируем натяжение ремней на масках… Устюжанин производит полную проверку и подает символ подводной власти – навигационно-поисковую панель. Жук подхватывает автомат.
Памятуя о вчерашней встрече с парочкой мелких представителей белых акул, прошу:
– Георгий, дай-ка вторую пушку.
Он без слов подает готовый и проверенный автомат.
Подходим к сброшенному в воду штормтрапу, в последний раз оглядываем горизонт и видим одинокое судно, идущее малым ходом в нашу сторону. Горчакова поблизости нет, зато постоянно торчит старший помощник.
– Не похожи они на рыбаков, – киваю на старую калошу. – Как думаешь?
– Это скорее спасательно-буксирное судно, переделанное под небольшой рыболовный сейнер, – соглашается моряк и добавляет: – В здешних водах многие промышляют добычей рыбы: японцы, китайцы, филиппинцы, индонезийцы и даже нищие рыбаки с Новой Гвинеи. Эти порой плавают на такой рухляди, что за них становится страшно…
Нам тоже довелось повидать по миру всяких монстров. Встречали и подобные экземпляры: в северных морях, на Тихом океане, в Атлантике и в акватории Черного моря. Такие буксиры строят на верфях Норвегии, Голландии, Германии, США, Канады. Когда-то строили и у нас, называя проектом «745МБ». Та же неказистость и плавность форм, те же небольшие размеры при довольно мощной силовой установке; приличная автономность, завидная остойчивость и хорошая скорость хода.
Буксир осторожно подползает к нам, словно провинившийся, ищущий защиты шкодник. На дистанции три-четыре кабельтовых он стопорит ход и гремит якорными цепями. На палубе в отличие от «американца» никого не видно – экипаж суденышка будто вымер. Видимо, все, кроме вахты, отдыхают…
Связь в порядке – Георгий изредка интересуется нашими делами и не забывает «рисовать» обстановку наверху.
На поверхности без изменений: три судна стоят над вершиной подводного стратовулкана – мощного слоистого образования, конус которого сложен из чередующихся потоков затвердевшей лавы. На флагштоках двух военных кораблей схожего класса чуть колышутся флаги бывших противников: США и Российской Федерации. Над спасательным буксирным судном трепещет панамский флаг. Истинная национальная принадлежность бывшего буксира и его экипажа может быть самой неожиданной, а панамский государственный атрибут – всего лишь совокупность «удобных» условий: короткий срок регистрации и минимум формальностей, низкие налоги и небольшие регистрационные сборы. Вот и вся хитрость.
Вчера мы неплохо изучили дно в радиусе ста метров от эсминца; сегодня предстоит расширить зону исследования.
Итак, пора приступать. Выбираю на панели нужный режим и нажатием кнопки ставлю в центре экрана первую метку, соответствующую месту нахождения нашего эсминца. Панель запоминает данную точку, и после выполнения задания укажет кратчайший путь для возвращения…
Облазив дно на расстоянии до двухсот пятидесяти метров от «Боевитого», мы ничего не нашли. Ни единого предмета родом из цивилизации. Проверив давление в баллонах, зову напарника жестом: «Пошли посмотрим на «клык»…»
До наивысшей точки стратовулкана метров пятьсот – не так уж и далеко. Правда, плыть надо в сторону американского корабля, выбравшего стоянку за наростом вулканического происхождения. По дороге ничего интересного не находим. Зато «клык» оказался настоящим! Не бугорок с плавными формами, а острая скала, возвышавшаяся на тридцать метров над относительно ровным плоскогорьем стратовулкана.
«Смотри», – показывает вниз Жук.
Ого! У основания «клыка» лежат остатки разбитого судна.
Бегло осматриваем следы катастрофы. Семидесятиметровый корпус с длинной пробоиной посередине перевернут килем кверху. Рядом вытянулись две толстых трубы, вывернутые «с мясом» при ударе о грунт; кое-где торчат обломки мачт и шлюпбалок. Остатки погребены под толстым слоем ила столь давно и основательно, что контуры деталей нами угадываются, а не определяются визуально.
По результатам осмотра делаю следующий вывод: это небольшой и очень старый транспорт – подобные бороздили моря в первой половине двадцатого века. Осадка, судя по размерам, позволяла пройти над опасной «банкой», но трюмы, вероятно, были доверху заполнены грузом, что и привело к крушению. Это еще раз доказывает опасность плавания вблизи вулканических «клыков» – лучше сделать двадцатимильный крюк, чем потерять судно, а то и жизнь.
Возвращаемся к «Боевитому»; на ходу проверяю давление в баллонах. Запас смеси остается приличный.
Тереблю Михаила за плечо: «Пойдем смотаемся к буксиру».
Он показывает пальцем наверх, где нас дожидается грозный перец по имени Сергей Сергеевич – дескать, от него не влетит?
«Пошли-пошли», – ориентируюсь по экрану панели и плавно смещаюсь в сторону спасательного судна, пришедшего сюда под панамским флагом…
Спустя несколько минут на фоне светлой поверхности появляется темное пятно судового корпуса. Подходим. До слуха отчетливо доносится бормотание стояночного дизель-генератора.
Тело силача при ближайшем рассмотрении вовсе не кажется крохотной скорлупкой – это вполне приличное судно, общая длина которого достигает метров шестидесяти. Ширина по ватерлинии – около пятнадцати; солидная осадка. Впереди виднеется небольшое подруливающее устройство, сзади пара рулевых колонок. Все механизмы и днище корпуса выглядят великолепно – о нищих рыбаках из несчастной Папуа – Новой Гвинеи при виде оных как-то не вспоминается.
При осмотре передней половины днища мое внимание привлекает странная продольная щель шириной в палец. Хочу подплыть поближе, но левое предплечье внезапно ощущает прикосновение.
Оглядываюсь. Михаил встревоженно показывает на трехметровую белую акулу, накручивающую виражи в полусотне метров. Черт, это плохой знак. Подняв панель, настраиваю масштаб изображения…
По заверениям ученых, большие белые акулы находятся на грани исчезновения – кажется, во всем Мировом океане их осталось не более трех с половиной тысяч. Только вот незадача – вымирающие зубастые «милашки» появляются всюду, где их не ждут: у побережья Южной Африки, Австралии, Новой Зеландии, Калифорнии, Египта и еще бог знает где. Оттого и бытует мнение, что ими кишат все моря и океаны.
На темном экране отчетливо видны три быстро перемещающиеся метки акул-разведчиц. Все, пора сматываться.
Поглядывая на экран, мы заканчиваем первое погружение и потихоньку направляемся в сторону эсминца. Но не тут-то было! Белые акулы всегда держатся небольшими стаями – мы не успеваем преодолеть и трети расстояния, как с разных сторон появляются несколько взрослых особей. Плохой знак.
Наиболее опасны стаи акул, только что поднявшиеся с больших глубин. Обычно они подолгу кружат около выбранной жертвы, принюхиваясь и наблюдая за ее поведением. Исчезая и появляясь вновь, хищницы провоцируют панику. Ну, а паника – это приглашение жертвы попробовать себя на вкус. И в том случае, если дегустация проходит успешно, – ужин большим белым охотникам обеспечен.
Сегодняшняя встреча ничего хорошего не предвещает – мы имеем дело с десятком голодных акул, и обстановка постепенно накаляется. Самая огромная из них достигает пяти с половиной метров и наверняка весит около двух тонн; остальные поменьше, но данный факт оптимизма не добавляет. Будь мы с Михаилом поближе к нашему кораблю – решение напрашивалось бы само собой: один поднимается, другой прикрывает с помощью автомата.
Но не все так просто – мы слишком далеко от эсминца и спасительного штормтрапа. А устраивать кровавую бойню, не имея возможности быстро смыться из воды, – самоубийство. Во-первых, болевой порог у кровожадных тварей чрезвычайно высок, и наших боеприпасов не хватит даже на половину рыщущих вокруг хищниц. Во-вторых, они невероятно живучи. Случалось, что рыбаки распарывали акуле брюхо, вырезали внутренности для наживки, саму же выбрасывали за борт. А спустя несколько минут она попадалась снова, заглотив собственные кишки. В-третьих, стоит им почуять кровь, как из относительно спокойных разведчиц они превращаются в свирепых убийц. Сволочи, конечно. Но они не виноваты. Это инстинкт.
Прижавшись ко дну и постоянно оглядываясь по сторонам, продвигаемся к «Боевитому». Молчим – нет нужды докладывать Устюжанину об ухудшении обстановки. Что в том проку? Чем он поможет?
На экране панели уже виден корпус нашего корабля. Панель – вещица крайне полезная. Правда, не в таких аховых ситуациях. Сканирующий гидролокатор кругового обзора выдает на экран все объекты в радиусе сотни метров. Сейчас я отлично вижу скользящие вокруг нас точки. Они зажимают нас все плотнее, а самые наглые из акул подплывают все ближе. Нутром чувствую: очень скоро их любопытство трансформируется в агрессию.
– Миша, прижмись ко дну! – напоминаю напарнику о необходимости плыть как можно ниже над рельефом. – И подойди ближе – нужно держаться рядом.
Мы почти царапаем животы о нагромождение кораллов, но это единственный способ прикрыть себя снизу. Головы крутятся с бешеной скоростью, стволы готовых к стрельбе подводных автоматов рыщут из стороны в сторону.
– Скат, я – Ротонда. Что у вас происходит? – вмешивается Георгий, услышав мои подсказки.
– Стая собак пожаловала с Уайт Шарк Кафе, – ворчу я, используя нашу «фрегатовскую» терминологию.
– Помощь нужна?
– Пока обойдемся.
Уайт Шарк Кафе – область посередине Тихого океана, где-то на полпути от Гавайев до Нижней Калифорнии. Именно там зимой и весной собирается большое число белых акул, в другое время года обитающих у побережья. Для чего собирается эта компания и по какому поводу – ученым неизвестно. Может, спариваются или делятся опытом с подрастающим поколением. А может, репетируют налет на очередной пляж или устраивают шабаш…
Первая атака происходит в тот момент, когда до темнеющей махины эсминца остается не более шестидесяти метров, когда каждый из нас мысленно произносит: все, мы почти дошли; еще немного, и спасены…
Атака выстраивается по всем правилам: три самые крупные особи исчезают из поля зрения. Для нас это сигнал. Переглядываемся с Мишей: сейчас начнется! Все три акулы появляются одновременно с разных направлений. Разогнавшись, они приближаются с намерением пустить в ход зубы.
Приходится выпустить по короткой очереди из автоматов – я в одну сторону, Миша в другую. От нас по направлению к хищницам в воде появляются характерные росчерки от стремительного движения длинных стреловидных пуль. Мы намеренно не целим в акул, но щелчки-выстрелы и появление молниеносных росчерков на время приостанавливают их атаку.
Пауза будет недолгой: спустя несколько секунд они поймут, что наша выходка не представляет угрозы, и возобновят наступление. Поэтому стараемся максимально воспользоваться передышкой – не делая резких движений, плывем к эсминцу…
Метров за тридцать до колышущегося волнами конца штормтрапа слышу взволнованный голос Жука:
– Арнольдыч, осторожно – слева!
Повернувшись, вижу самую крупную тварь, раскрывающую громадную пасть для атаки. Вариантов нет – просто звук выстрелов ее не остановит. Их она уже слышала. Стреляем одновременно с Мишей, и как минимум с десяток специальных пуль впиваются в конусообразную голову. Хищница дергает телом так, что меня отбрасывает в сторону. Вода вокруг смертельно раненной акулы окрашивается в розовый цвет. Это плохо. Это очень плохо. Почуяв кровь, акулы повинуются лишь одному инстинкту: убить жертву и утолить голод ее плотью.
И они раскручивают свою смертельную карусель…