Глава 4
Атлантический океан; залив Мэн; район точки № 6. Настоящее время
В глубине души я надеялся на мирный исход этой нежданной встречи. Ну, мало ли… Может, америкосы не заметят меня и пройдут мимо. Может, получив отпор, отступят. Увы, кровавая заваруха все же началась. Звучит очередной щелчок-выстрел, и пуля бьет по ребризеру. Аппарат цел – жалкие остатки дыхательной смеси по-прежнему исправно поступают под полнолицевую маску. В этот раз пронесло.
Как я уже говорил, под водой из-за большой плотности среды практически невозможно определить направление на источник звука. Откуда меня достали – не знаю. Кручу головой и поспешно меняю позицию, буквально ползком перебираясь по донным кочкам и приямкам. Над головой – едва не цепляя затылок – мечутся фонарные лучи.
Следующие выстрелы меня не находят. Сколько их уже прозвучало? Тридцать? Или тридцать два? Жаль, сбился со счета. Хотя, что толку их считать?! Откуда мне знать, какой у американских пловцов боезапас? По опыту прошлых встреч мне известно, что с пистолетом «Хеклер и Кох P-11» они берут на глубину до шести блоков-стволов. Но так ли это в сегодняшнем случае? Как бы не ошибиться. Иначе просчет выйдет боком.
С тоской поглядываю в ту сторону, где должна находиться моя «Барракуда». Черт… как же некстати это приключение! Ведь до нее оставалось всего ничего. Поскорее бы добраться до шлюзовой камеры, вдохнуть полную грудь свежего воздуха, спуститься в отсек, переодеться, заварить крепкого чая и развалиться в удобном командирском кресле…
«Прочь пустые мечты! – немного приподнимаюсь из своего укрытия. – Если проявлю слабость, то никогда уже не вернусь на борт «Барракуды». А значит, надо собраться и продолжать бой».
Третью подходящую цель замечаю правее, метрах в семи. Вернее, не саму цель, а свет ее фонаря. Дабы не промазать, выпускаю в нужном направлении длинную очередь. Попал? Точно не знаю. Отстегиваю пустой магазин. Вставляю в приемник первый из двух запасных. Передергиваю затвор. Готово.
Вот уже несколько минут вокруг моего укрытия маячат только три фонарных луча. Стало быть, третьего я прикончил. Осталась ровно половина группы, и это радует.
Ругнувшись, загоняю в приемник последний магазин. В пылу боя я и сам не заметил, как израсходовал патроны из второго магазина. А жаль – в последний момент четвертая цель так отменно подставилась под выстрел!
Итак, их осталось трое. И, потеряв половину команды, они настроены решительно: окружив меня, подбираются все ближе и ближе. Между нами пять метров. Одна пуля вновь шлепает по ребризеру, вторая проходит у шеи, третья задевает маску, четвертая пробивает плотную резину левой ласты.
Отстрелялись. Боеприпасов больше нет ни у меня, ни у трех оппонентов. Под водой тишина, не считая монотонного гула машины стоящего где-то неподалеку американского военного корабля.
Дышать становится трудно. Запас кислорода в баллоне почти иссяк, и автомат прокачивает использованную смесь через регенеративный элемент. Его ресурс тоже не безграничен. Скоро на вдох будет поступать непригодный газ и… Ладно, не будем о грустном. Сейчас не до этого. Передвигаю автомат за спину – в рукопашной схватке он еще пригодится. Вытаскиваю из ножен свой «волшебный» клинок. И готовлюсь к ближнему бою…
Ножи – обязательный элемент экипировки, без которого даже на малую глубину не пойдет ни один уважающий себя дайвер. На все подводные операции боевые пловцы «Фрегата» таскали в числе прочего подводного снаряжения замечательные и незаменимые ножи, способные в считаные минуты перепилить стальную арматуру. Этим изумительным холодным оружием офицеров моего отряда обеспечивал специальный цех одного из прославленных уральских заводов. Мастера старались на совесть: лезвие из великолепного сплава, умопомрачительная заточка, не дающее бликов покрытие, продуманная балансировка и удобная анатомическая рукоять. Одно короткое движение, и противник получал ужасающие повреждения – данный факт был многократно проверен в подводной практике. Собираясь в этот поход, я упросил генерала Горчакова достать для меня один из тех ножей. Он исполнил мою просьбу, и вот настал решающий момент, когда это оружие пригодилось. Теперь главное – не зевать и удерживать в поле зрения всех противников. Что ж, посмотрим, чьи девки интересней пляшут.
Над головой светлеет, а по горизонту видимость – дрянь. В подобных условиях контуры тел неплохо просматриваются в вертикальной плоскости: на фоне светлой поверхности моря или слабо освещенного фонарями дна. Однако не все так просто. Фонари америкосы погасили и наверняка находятся на той же глубине, что и я.
Выжидаю…
Между нами два метра. Три американских пловца окружили меня и пытаются, улучив момент, сократить дистанцию для боевого контакта.
«Стоим на ластах» друг против друга – работаем ногами, сохраняя неизменность позиции, но при этом имеем возможность смещаться в любую сторону.
Чужаки в черных костюмах с темно-синими вставками на плечах и бедрах. После первой же минуты противостояния понимаю, что передо мной не новички: ерундой в виде попыток сорвать маску никто из них заниматься не будет – подобное прокатывает лишь в среде любителей и в дешевом кино. В реальном противостоянии все иначе: стоит потянуться рукой к снаряжению профессионала, как тут же схлопочешь ножом в самое незащищенное место под руку или чуть ниже – в бок. И крякнуть не успеешь. Так что никаких экспериментов – хватать снаряжение голыми руками строго воспрещается. Если нет огнестрельного оружия, снаряжение нужно выводить из строя при помощи ножа. Нож – основное оружие ближнего боя. Движения вооруженной руки короткие и только по прямой линии, дабы избежать лишнего сопротивления воды. Впрочем, опытный подводный боец в трудную минуту способен обойтись и без ножа. Ему хорошо известно, что небольшая травма, с легкостью переносимая на суше, под водой становится смертельной. К примеру, правильно выполненный удар в шею, в солнечное сплетение или чуть ниже вызывает даже у тренированного человека баротравму легких с последующей газовой эмболией – воздушной интервенцией в кровь. Это в любом случае приводит к прекращению сопротивления, что на глубине равносильно смерти.
Имитируем схватку и на прямой контакт не идем. Выбираем удобный момент. Я стараюсь оказаться за спиной ближайшего противника. Американцы отвечают той же любезностью: крутятся угрями, избегая соприкосновения.
Занимаясь подводной акробатикой, изредка поглядываю вокруг: не подойдет ли к вражеским пловцам подкрепление. Связь с поверхностью у них наверняка имеется, воюем уже минут пятнадцать, и такой вариант не исключен.
Нарочно подпускаю одного поближе. Он делает разящий выпад, я выполняю защиту «юлой». В процессе получаю порез гидрокомбинезона в районе предплечья, но при этом успеваю хорошо резануть по шлангам его дыхательного аппарата. Теперь он кружится юлой и пытается перейти на дыхание от аварийного баллона. Что ж, я не возражаю – с баллоном ты не боец. С баллоном тебе успеть бы вернуться туда, откуда вас всех принесла нелегкая.
Америкосов двое. Напуганные моими решительными действиями, они стараются держаться на безопасном расстоянии. Но я знаю, что это до поры. До удобного случая. Несколько мощных движений телом, и я оказываюсь рядом с тем, что был справа. Лезвие моего ножа входит в его тело с такой легкостью, будто передо мной не человек, а манекен из папье-маше. Однако эта легкость играет со мной злую шутку – лезвие уходит в тело слишком глубоко, и кончик наглухо застревает в позвоночнике.
Оглядываясь в поисках последнего пловца, пытаюсь высвободить свое оружие… Не получается. «Черт с ним!» – отталкиваю обмякшее тело и перетаскиваю из-за спины автомат.
Последний «товарищ» уже рядом. Точнее, заходит со спины и готовится нанести удар ножом. Подобное нужно пресекать жестко и без лишних международных церемоний. Резко и без замаха бью автоматом в резиновую окантовку маски.
Это старый испытанный прием, необходимый для кратковременного вывода противника из строя. Американцу немножко больно, возможно на пяток секунд он даже лишится сознания и пространственной ориентации. Но я все равно чувствую себя гуманистом, ибо не собираюсь его убивать. Сейчас он успокоится, оставшись без оружия и шансов вырвать у меня победу. Сначала придет в себя, потом займет вертикальное положение, прижмет руками ко лбу верхний край маски и слегка отогнет нижний; выдохнув воздух носом, вытолкнет набравшуюся под маску воду. И с сегодняшнего дня непременно станет умнее и сдержаннее.
«Все, парень, прощай. И передай горячий привет своему Президенту, – подталкиваю его к поверхности. – А мне еще нужно вернуть свой ножичек…»
«Барракуда» рядом – я уже вижу яркую засветку на экране панели. Проклятый американский корабль катамаранного типа, с которого пожаловала группа боевых пловцов, тоже поблизости.
Черная стрелка на шкале со светонакопителем угрожающе подрагивает в середине красного сектора. Кислорода в баллоне ребризера почти нет. Немудрено – последний его запас я израсходовал во время схватки с боевыми пловцами.
Иду нужным курсом, размеренно перебирая ластами. Гул работающей машины «USS Coronado» с каждой минутой становится громче. Однако в какой-то момент мне начинает казаться, что, помимо гула, мой слух воспринимает странное жужжание – тихое, монотонное, похожее на работу бытового пылесоса.
«Усталость, – решил я не придавать значения появившемуся звуку. – Пошаливает давление, вот и чудится всякая ерунда…»
И все же вскоре понимаю: нет, это не усталость и не галлюцинации. Слух не обманывает – звук действительно есть. И чем ближе я подхожу к «Барракуде», тем он становится отчетливее и громче. Наконец замечаю темнеющий на фоне рыжевато-коричневого дна титановый корпус. «Все! Я дома», – облегченно выдохнув, направляюсь к рубочному люку. И внезапно останавливаюсь. В глаза ударяют два ярких луча света. Прямо в мою сторону двигалось нечто. Что именно или кто – я понять не успел. Судя по двум мощным фонарям – либо два водолаза, либо какой-то аппарат, вооруженный парой осветительных приборов.
«Заметили? Или бог миловал?» – спешно ретировался назад, прячась от света за левый борт подлодки.
Уйдя из освещенной зоны, я сместился вдоль корпуса к кормовой части и по привычке приготовил к бою автомат. Вспомнив же об отсутствии патронов, в сердцах снова закинул его за спину. Сердце выдавало бешеный ритм, легкие работали подобно кузнечным мехам, пальцы подрагивали… Нет, это был не страх. За пятнадцать лет службы во «Фрегате» я не раз лицом к лицу встречался со смертью. Это было следствием непонимания, что происходит. Я не мог взять в толк, каким образом америкосы отыскали крохотную под-лодку на глубине двухсот шестидесяти пяти метров?
Когда знаешь ответы на несложные, казалось бы, вопросы, то проще выработать план действий. Когда же не знаешь, то… тело покрывается липким потом, а в голове в этаком ускоренном темпе мелькают прожитые годы.
Поднимаю голову. Наверху светает, и поверхность уже не выглядит подобно бездонному черному небу. Она грязно-зеленоватого цвета. И на этом светлеющем фоне я отчетливо вижу огромное темное пятно – корабль американских ВМС.
Дальше действую скорее по наитию, нежели осознанно. Огибаю корму с гребным винтом и иду вдоль правого борта, чуть забирая вверх. Ориентируясь на источники света, мельтешащие по другую сторону «Барракуды», захожу непрошеным гостям в тыл. И спустя несколько секунд они предстают перед моим взором. Точнее, не они, а он.
За возвышавшейся рубкой орудовал беспилотный аппарат, похожий на гигантского камчатского краба. От его тела к поверхности обмякшим нервом уходил кабель-трос, а вместо длинных клешней в разные стороны торчали стальные штанги с двигателями и обоймами с небольшими гребными винтами. В носовую часть были вмонтированы два мощных фонаря, которые я ошибочно принял за пару водолазов. Где-то там же наверняка размещалась и телекамера, при помощи которой аппарат дистанционно управлялся оператором.
«Все правильно. USS Coronado – боевой корабль прибрежной зоны – имеет в своем арсенале несколько таких беспилотников, – прервав наблюдение за аппаратом, прячусь я за рубку. – Интересно, успел ли заметить меня оператор?»
Это был главнейший вопрос. От ответа на него зависела моя жизнь и успешное завершение всей операции.
«Краб» жужжал, ворочался и елозил у левого борта рубки, рассматривая то ли край шлюзового люка, то ли наклеенные на титан панели солнечных батарей. Ничего другого на корпусе он бы не обнаружил: ни номеров, ни опознавательных знаков, ни люков торпедных аппаратов… Разве что камеры внешнего наблюдения, установленные по периметру рубки для кругового обзора.
«Что же делать? – растерянно перевожу взгляд со шкалы манометра на циферблат часов. На языке вертится истошный вопль из любимой комедии: – Лёлик, все пропало!»
Счет времени потерялся, а зловещая черная стрелка медленно подползает к краю красного сектора. Пока я без затруднений вдыхаю тяжелую смесь, практически лишенную кислорода, но через две-три минуты с нормальным дыханием начнутся проблемы. Это я знаю точно.
Опять осторожно выглядываю из-за укрытия в надежде на то, что беспилотный аппарат закончил осмотр подлодки. Не тут-то было! Черт без клешней покончил с осмотром рубки и немного сместился вниз.
«По крайней мере это означает, что меня не засекли. В противном случае оператор немедленно повел бы аппарат к поверхности. Итак, газ на исходе. Пора бы заканчивать сегодняшний заплыв», – резюмирую я.
Легко сказать, да непросто сделать. Как его закончишь, если в непосредственной близости орудует механический уродец, вооруженный телекамерами?..
План действия созревает молниеносно. Во-первых, времени на размышление у меня попросту не оставалось. Во-вторых, мне страсть как не хотелось становиться героем американского телешоу под названием «Сумасшедший русский партизан в тылу Атлантического флота США». В-третьих, моя подлодка обнаружена; над головой пыхтит американский военный корабль, и мне жизненно необходимо как можно скорее смотаться из этого района. Наконец, в-четвертых, я чертовски устал, и все мои мысли были только об одном: как бы побыстрее попасть на борт «Барракуды». Все остальные пункты сегодняшних разборок и приключений следовали после.
Вытаскиваю из ножен клинок. Действовать решаю налегке. Укладываю у основания рубки тяжелые элементы снаряжения: поисково-навигационную панель, автомат, сумку с инструментами и блок нейтрализации ядерных зарядов. Зажав в правой руке нож, отталкиваюсь от корпуса подлодки и взмываю вверх.
Беспилотник копошится у кормы – я прекрасно его вижу. Ведомый оператором, он занят своей работой. Меня же интересует кабель-трос, которым он связан с кораблем. Вот он – тонкий и гибкий, позволяющий аппарату свободно парить в «невесомости». Схватившись за кабель, выгибаю его петлей и, прикладывая последние силы, начинаю пилить… – на обухе клинка имеется ряд остро заточенных зубьев, специально предназначенных для резки металла и других прочных материалов. На эту работу у меня уходит полминуты и остатки кислорода. Кабель разрезан. Гаснут мощные фонари, стихает жужжание электромоторов. Лишенный энергии аппарат медленно опускается на дно. Я отпускаю конец перерезанного кабеля, чувствуя, что задыхаюсь.
«Все. Или успею войти в лодку, или мое бездыханное тело извлекут из вертикального шлюза…»