25
Юго-восточная оконечность о. Куба, август 2011 года
Вместо обещанного пляжа Орехов, после долгого кружения по каким-то петляющим второстепенным грунтовым дорогам, привез товарищей в очередную небольшую деревушку. Основным занятием жителей поселка, судя по уже изрядно надоевшим лодкам у длинной пристани и по сетям, развешанным для просушки, являлась все та же рыбная ловля. Правда, непосредственно в деревню пилот «пепелаца» въезжать не стал, а свернул на узенькую боковую дорогу, проехал метров триста и заглушил двигатель.
– Командир, а за каким, пардон, чертом мы сюда приперлись? – Троянов выпрыгнул из кузова в траву, опасливо присматриваясь, нет ли там змей или еще каких малоприятных тварей, и кивнул в ту сторону, где, скрытый тропическими зарослями, остался берег моря. – Или опять от кого прячемся? Там же селяне, мирные рыбаки живут, народ простой и добрый. Только рыбой очень уж сильно пахнут…
– У нас, если ты забыл, работа такая – прятаться, – беззлобно проворчал Орехов.
– Вы тут посидите тихонько, пока я схожу посмотрю из-за кусточков, что там и как. Вон, поешьте – я там пару сверточков прикупил. А я разведаю, попытаю, чем местные рыбачки пахнут – тунцом или еще какими сардинками…
Приглашать дважды Томпсона и Тритона не пришлось – свертки были тут же извлечены, и на капоте пикапа хозяйственный мичман соорудил нечто отдаленно напоминающее скатерть-самобранку. Шампанского и омаров, естественно, на импровизированном столе не было, зато были хлеб, мясо, жареная рыба, фрукты и несколько пластиковых бутылок с водой – для хорошего обеда вполне достаточно. Отсутствие начальства молодых мужчин ничуть не огорчало, а отсутствием аппетита никто не страдал. Соблюдая старое доброе правило, советующее помалкивать во время еды, спецназовцы умяли добрых две трети запасов. Остаток заботливо завернули и припрятали в тенечек: командир – тоже человек, вернется – поест.
Орехов вернулся даже раньше, чем рассчитывали его подчиненные. Уже по мрачному виду подполковника Троянов предположил, что разведчик принес не самые добрые вести. Первые же слова командира подтвердили опасения мичмана:
– Дело дрянь, мужики! В общем, мы со Скатом и капитаном судна договорились, что они приплывут именно в этот поселок – сейчас не вспомню, как он там называется…
Да черт с ним, с названием, важно другое: наш кораблик благополучно сюда пришел – я только что видел его у пирса. Или у причала – тоже не суть важно…
– Так если Скат с командой пришел в назначенную точку рандеву, это же здорово! Что-то я не пойму, командир, – дрянь в чем? – не очень почтительно перебил Орехова Троянов. – Ты, кстати, самого Ската на судне видел, нет?
– Ската я не видел, – подполковник зашуршал пачкой, выудил сигарету и начал прикуривать, прикрывая огонек дешевой зажигалки ладонью. Выпустил в сторону облачко дыма, сплюнул и продолжил, не скрывая тревоги: – Зато видел кое-что другое… Катер пограничный – ясен пень, кубинский. И стоят наше корыто и катер погранцов рядышком – прямо как братья, блин!
– Так, может быть, ничего такого там и нет – просто стоят рядом, – предположил мичман, с надеждой посматривая то на командира, то на молча покусывающего травинку Томпсона.
– Может быть, – согласно кивнул, прикрывая глаза, Сергей и спросил: – А что ты скажешь на то, что на палубе нашего кораблика сидит с автоматом кубинский парень невероятной мощи и красоты? И сидит он уверенно, даже вальяжно. Я бы сказал, по-хозяйски мальчонка расселся! И вывод тут может быть только один: арестовали компаньеро наш крейсер. За что – для нас без разницы! Важно то, что судна у нас нет, Скат, вполне возможно, в наручниках сидит, а груз… Если с грузом что-то случится – нам всем хана, кирдык и полный пепелац! Совет вождей объявляю открытым. Стив, друг команчей, что скажешь, что посоветуешь?
– Думаю, все будет зависеть от того, какой там катер, – Томпсон равнодушно пожал плечами и пояснил: – Грубо говоря, большой, средний, малый? Каково вооружение, численность экипажа? В одном случае можно просто забраться ночью на судно и всех по-тихому ножами перерезать, а в другом и пары вертолетов огневой поддержки будет маловато…
– Вот дьявол, надо было мичмана с собой брать – он бы тип на раз просек, – запоздало посетовал подполковник и, подхватив с земли сухую ветку, начал рисовать силуэт на песке. Получалось не очень красиво, но разобрать, где нос, а где корма и ходовая рубка, можно было без особого труда. – Длиной он метров двадцать. Может, чуть больше. Вот здесь, на мачте, такая штуковина… А на корме пулемет спаренный.
– Сторожевой катер, проект 1400, обзывается «Гриф», – уверенно определил Троянов и, с некоторой опаской глянув на Томпсона, продолжил: – Эти сторожевики в Советском Союзе выпускали – еще в прошлом веке. Видимо, у кубинцев парочка такого старья осталась. Вообще-то, агрегат ничего – два дизеля по тысяче лошадок! На веслах от такого не уйдешь, это уж точно. Да если к пулеметам добавить и десяток стволов, что у экипажа на руках…
– Сколько человек команды там может быть? – нетерпеливо перебил мичмана подполковник.
– А черт их знает… – Троянов чисто по-русски почесал в затылке. – У кубинцев может быть совсем другое штатное расписание для таких катеров. Ну, если по минимуму, то… командир, заместитель, два моториста, радист, тройка бойцов-матросов… человек восемь получается.
– Пусть моторист один, а бойцов – двое, – прикинул Орехов и со вздохом сожаления покачал головой. – Все равно шестеро получается… Тут вот еще что – не будут же они здесь, в деревне, на ночь оставаться? На базу свою уйдут. А там их, может быть, уже и с вертолетами не возьмешь. Ваши предложения, джентльмены?
– У меня только одно, – темнея лицом, объявил старший мичман – видимо, на Тритона слова о том, что Катков, возможно, «в наручниках сидит», произвели сильное впечатление. – Прямо сейчас по-наглому забраться на катер и разобраться в ситуации. Если Скат арестован этими смуглыми ребятами, то его освободить, темненьким начистить рожи, а потом быстренько убраться из кубинских территориальных вод в нейтральные – тут всего-то двадцать две мили! И плевать я хотел на их пулеметы! Вот как-то так, командир.
– Стив, ты что скажешь? – Орехов вопросительно вскинул голову.
– Я с вами, парни, – сдержанно пожал плечами бывший боец морской пехоты США и пловец элитного подразделения «Navy SEALs». – Только у меня один вопрос… До сих пор мы все его как-то стороной обходили – разве что наш босс в самом начале спросил меня, не боюсь ли я нанести вред своей стране. Еще раз скажу: я не хочу открыто вредить Штатам, но я хочу посчитаться кое с кем! Так вот, я ни разу не спросил, кто вы, из какой страны или на кого работаете. Мне на это, честно говоря, абсолютно плевать. Просто сейчас я вдруг подумал… Вы русские? Можете не отвечать, черт с вами, да и не мое это дело. Но если моя догадка верна, то осложнений с кубинцами вы не боитесь? Не думаю, что кубинцам понравится, что русские парни вырезали команду их пограничного катера! Да и ваше командование может не одобрить такой вклад в «российско-кубинские отношения». Вы же вроде сейчас снова почти друзья, нет? Что скажешь, босс?
– Босс не скажет ничего, догадливый ты наш, – сердито ответил Орехов и снова полез в карман за сигаретой. Прикурил, выпустил чуть ли не в лицо Томпсону облачко дыма и, указывая пальцем в сторону моря, жестко сказал: – Вернее, скажу! Тебе не стоит забивать себе голову такими вопросами – кто мы да откуда. Сейчас мы в одной лодке, парень! А насчет кубинцев… Даже если бы я был самым что ни на есть русским, мне сейчас плевать на любую политику и на отношения Кубы с Россией! Там, на катере, возможно, сидит под арестом мой солдат и друг. И если для его освобождения придется сжечь напалмом всю эту чертову деревню – я ее сожгу! И пограничникам глотки, не задумываясь, перережу! И еще… Ты, рейнджер, не в курсе, но на нашем судне лежат ящики с ценностями на миллионы долларов! Эти ценности по праву принадлежат моей стране – и я их домой доставлю! Любой ценой. Тебе могу лишь сказать, что часть ценностей я планирую отдать тебе – как честно заработанную плату за помощь нам. Я все сказал. А теперь уточним детали и нанесем визит героическим пограничникам – пока они не передумали и не удрали из этой тихой бухты…
По большому счету, что армейская служба, что флотская – штука откровенно скучноватая. Есть, конечно, обычная учеба воинскому искусству, масштабные и помельче учения, смотры-парады, но большую часть времени занимает все же серенькая рутина – например, «несение караульной службы», как торжественно именуют в уставах ленивые прогулки часового вокруг охраняемого объекта. Причем чаще всего часовой – это не грозный и бдительный воин, а одуревший от недосыпа, изнывающий от безделья молодой человек.
…Высокий, худощавый парень в выцветшей форме пограничной стражи, вольготно развалившийся на ящике рядом с фальшбортом арестованного судна, прикрыл глаза козырьком армейского кепи и вполглаза дремал, мечтая о бутылочке холодненького пива. Правда, в смутных грезах рядом с запотевшей бутылкой почему-то неизменно вертелась молоденькая мулаточка в кожаной мини-юбке и огненно-красной блузке. В шикарном вырезе выглядывало-колыхалось такое богатство, что на какой-то миг боец забывал и о пиве, и о жарком солнце…
– Не надоело целый день спать, сладенький? – звонкий, насмешливый женский голос прозвучал совсем рядом, и пограничник едва не свалился с ящика, но тут же вскинулся, словно бравый петух на птичьем дворе, и начал бойко вертеть головой, пытаясь понять, где же прячется очаровательная курочка, только что так заманчиво пропевшая свое «сладенький». Воображение тут же напомнило о красной блузочке и…
«Черт возьми, да где же она? А, наверное, к самому борту на лодке подплыла – пока дремал, черт возьми, проглядел! Сейчас посмотрим, что за красотка, – если до ночи не уйдем, то можно будет и…» – пограничник перегнулся через кромку правого фальшборта – никого. Значит, лодка с другой стороны. Подтверждая догадку бойца, в левый борт глухо стукнули пару раз, и тот же голос протянул:
– Я ту-ут, красавчик!
«Красавчик» заглянул за «правильный» борт, увидел легкую лодочку и встретился взглядом со смуглым усатым мужиком, на щеке которого краснел свежий шрам. Растерянно моргнул, на всякий случай еще раз оглядел узкую лодку и, озадаченно поводив рукой, спросил:
– А где же…
– Я за нее, – негромко буркнул мужчина и, ловко накинув на шею пограничника удавку, дернул жертву на себя и вниз. Парень, не успев издать ни звука, со всего маха грохнулся о мокрые доски лодки, получил точный добивающий удар и затих. Орехов в несколько отработанных движений спеленал пленника, не забывая заткнуть рот – лишний шум ни подполковнику, ни его товарищам был сейчас совсем не нужен.
Большинство революционных и военных переворотов происходят по давно отработанной и проверенной временем схеме: в первую очередь заговорщики захватывают средства связи, арсеналы, перекрывают пути сообщения. Основная задача проста: лишить противника глаз и ушей, возможности передвигаться, связываться с остальными боевыми единицами. Тактика может быть разной, но цель одна: в кратчайшие сроки противника разбить, обезоружить, подавить любое сопротивление, пленить! Или уничтожить…
Мичман Троянов и Томпсон на борт пограничного катера взлетели почти синхронно – со стороны могло показаться, что из воды вынырнули два дельфина и по-хулигански шлепнулись на палубу. Орехов, потерявший несколько минут из-за любителя пышногрудых девок, немного припоздал – за эти мгновения боевые пловцы успели сделать большую часть дела.
Мичман со скоростью атакующего удава двинулся вдоль левого борта, Стив шел по правой стороне. Первой жертвой Тритона стал матрос, с недоуменным видом выскочивший из-за рубки, – пловец, не теряя скорости, нанес два мгновенных удара, и противник рухнул на грязную палубу. Когда мичман миновал большую часть пути, то ближе к корме увидел открытый люк, из которого по плечи высунулся перемазанный маслом парень – видимо, моторист, заинтересовавшийся непонятным шумом на палубе. С механиком Троянов обошелся еще проще – просто с силой ударил по крышке люка, а уж стальной лист довершил работу, крепко приложив парня по лицу, отчего тот глухо взвыл и нырнул в темноту машинного отсека. Мичман с помощью сорванного с пожарного щитка ломика запер люк и заторопился дальше – на помощь Томпсону и Орехову. Хотя тут же выяснилось, что для него работы уже не осталось: подполковник и американец уже успели хорошенько помять еще двоих членов экипажа, которых обнаружили в ходовой рубке. В тесное помещение Троянов влетел как раз в ту секунду, когда Орехов, заломив одному из хозяев руку, крепенько приложил темноликого кубинца лицом о переборку. Видимо, парень рассек бровь, поскольку металлическая стенка тут же щедро окрасилась темно-красными брызгами…
На захват боевого катера спецназовцы потратили две с половиной минуты. Ни один из кубинских моряков не успел не то что выстрелить – даже громко крикнуть не удалось никому…
