61

Дроздов знал английский, но был так взволнован, что пока Дитковский переговаривался с «Тайгером», не смог уловить смысла разговора, за исключением отдельных слов. Но даже этого ему было достаточно, чтобы понять – доктор готовится к побегу. В создавшихся условиях это, возможно, было бы лучшим выходом. Майор знал, что Грубозабойщиков не позволит доктору завладеть лодкой даже ценой жизни майора.

– Вы, кажется, хотели найти образцы? – обратился к нему Дитковский. – Могу предоставить вам такую возможность. – Он повернулся к Грубозабойщикову: – Отдайте приказ – возвращаемся к буровой.

На этот раз Грубозабойщиков не сопротивлялся. Он молча кивнул офицеру поста погружения и всплытия. Офицер взял телефон и отдал соответствующие распоряжения. Через несколько минут лодка задрожала и наклонилась к носу – «Гепард» разворачивался.

– Мы подойдем к буровой под водой, – тем временем объяснял Грубозабойщикову Дитковский. – Подготовьте для нас с майором два глубоководных скафандра. Нам предстоит подводная прогулка.

– Так образцы в скважине? – не удержавшись, воскликнул Дроздов, чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди.

– Вот именно, – самодовольно подтвердил доктор. – Вы зря так долго искали их на поверхности. Там их нет.

– Вы опустили их в скважину, а потом лед смерзся, и вы не смогли забрать их оттуда?

Дитковский снова ухмыльнулся.

– Я знал, что всегда смогу достать их снизу. Сделаем это вместе, Андрей Викторович?

– Вы можете пойти и один, – вмешался Грубозабойщиков.

– Вполне, – согласился Дитковский. – Но если я пойду один, есть риск, что вы, Владимир Анатольевич, перекроете мне кислород. А я этого не хочу. Поэтому мы с майором будем соединены одним шлангом. Если вы решитесь по каким-то причинам устранить меня, мы умрем вместе.

Продолжая держать направленный на Дроздова пистолет, он подтолкнул его к двери. Они прошли на нос в торпедный отсек. Сзади трое матросов тащили два глубоководных костюма и водолазное оборудование. Дитковский приказал захватить также ножовку и подводный линемет.

– С ним под водой надежнее, – пояснил он. – Там эта штука, – он указал глазами на пистолет, – бесполезна.

Войдя в отсек, матросы положили скафандры на пол и вышли. Дитковский запер дверь на ключ.

– Теперь нам никто не помешает. Воспользуемся торпедной трубой.

Они молча облачились в костюмы, приладили друг другу запасные кислородные баллоны и навинтили гидрошлемы. Дитковский винтил шланги системы воздухоподачи таким образом, что воздух от воздуходувки шел сначала к нему, а затем к майору.

Через полчаса корпус лодки перестал вибрировать, показывая, что она остановилась, и динамик на переборке произнес голосом командира:

– Мы у буровой…

Дитковский усмехнулся.

– Вот мы и на месте. Давайте воду… – сказал он в микрофон. Затем повернулся к Дроздову: – Пойдете первым.

Подойдя к переборке и повернув рычаг, Дроздов открыл люк для впуска забортной воды. Вода стала прибывать с шумом, напоминающим плеск горной речушки на перекатах.

Не дожидаясь, когда она дойдет до подбородка, он пригнулся и, нырнув, поплыл к открытому люку, борясь со встречным течением. Приблизившись к нему, просунул в него голову. Дитковский, стоя по шею в воде, следил за ним. Не упуская Дроздова из вида, он повторил его путь и тоже очутился в шахте.

Оказавшись внутри, Дроздов щелкнул фонариком. Шахта оказалась сантиметров на тридцать шире, чем люк, и он, упираясь ногами в стенки, полез наверх. Дитковский неотступно следовал за ним.

– Открывайте крышку… – послышался его голос из ларингофонов.

Майор крутанул рычаг кремальеры, открывающий зев. Несколько сильных толчков – и тяжелая крышка сдвинута в сторону. Голова Дроздова вышла наружу. Он огляделся, лучом фонарика скользнул по борту лодки. Сквозь плотную толщу воды он заметил темнеющую громаду рубки с рубочными иллюминаторами. За рубкой луч терялся в темноте.

Он вылез на палубу и, встав на край люка, помог Дитковскому выбраться наружу.

Доктор привязал один конец веревки к поручню люка, а другой конец с привязанным к нему куском пенопласта выпустил из рук. Пенопласт, как воздушный шар, пошел кверху, потянув за собой веревку. Высоко вверху угадывался свет.

– Вперед…

Оттолкнувшись от палубы, они заскользили к свету. С каждой секундой линь, связывающий их с лодкой, натягивался все сильнее. Через несколько взмахов Дроздов почувствовал, как участился пульс. Проплыв еще немного, он заметил, что дышит с такой силой, что резиновый загубник втягивается в рот, – давала себя знать разница в давлениях. Если через несколько метров они не остановятся, им угрожает кессонная болезнь. Знает ли об этом Дитковский?

– Стой! – послышался приказ.

Они остановили подъем.

Наступила тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием майора. Он стал отсчитывать про себя секунды. Потекли томительные минуты ожидания.