Глава восьмая
Тихий океан; архипелаг Вануату; остров Эфате Настоящее время
Улизнув из-под корпуса судна и отплыв подальше в сторону, я первым делом избавился от обуви и брюк. Без них в воде будет проще.
Оставшись в одной рубашке, я проводил взглядом залитую светом корму лайнера и кисло усмехнулся: кем же на самом деле себя считать? Везунчиком, нашедшим подкову от слона, или жалкой ничтожной личностью, позволившей шайке обычных бандитов увезти себя на край света?..
Ладно, хватит самокритики. Пора подвести промежуточный итог.
Из плюсов имеется только один: в прошлой жизни я имел рыбью наружность, обитал в морских глубинах и чувствовал себя в этом обличье превосходно. Некоторые особенности той давней жизни я унаследовал в нынешней инкарнации.
Увы, минусов гораздо больше. Самый незначительный — побаливающая рана под правой лопаткой. Хотелось мне того или нет, но мышцы спины прилично напрягались в моменты драк, стычек, падения с большой высоты в воду. А также во время усиленного спурта из-под корпуса «Вояджера».
Самый существенный минус имеет в длину не менее двадцати миль — именно столько меня отделяет от ближайшей суши. Сама по себе дистанция не пугает — случалось проплывать и большие расстояния. Однако в данном случае есть несколько «отягчающих» обстоятельств. Почти сутки я ничего не ел, не пил и через несколько часов голодовка даст о себе знать — это раз. Побаливающая рана, швы которой от долгого пребывания в воде наверняка разойдутся, и я потеряю энное количество крови — это два.
Зарево от огней «Вояджера» постепенно удаляется и меркнет.
Я гляжу на густую цепочку огней острова Эфате, затем на редкие огни соседнего острова — Эроманга. И вновь затрудняюсь сделать выбор: куда же повернуть и начать движение?..
В конце концов ложусь на спину, поворачиваю на север и плыву к столице Республики Вануату. Как ни крути, а Порт-Вила — приличный по местным меркам городок. Стало быть, оттуда будет легче связаться с консульством или с генералом Горчаковым.
Чтобы поровну нагружать все группы мышц, периодически переворачиваюсь то на спину, то на живот; использую то один стиль, то второй, то третий… Плыву неторопливо, равномерно распределяя силы на весь марафонский заплыв. Благо все это не впервые…
Огни ни черта не приближаются. Ничего, доплыву. Я ведь, по сути, спецназовец. А спецназовцы умеют гораздо больше, чем обычные солдаты.
Помню, довелось почти десять дней побыть в шкуре Робинзона — жил на крохотном острове в южной акватории Соломонова моря. Точнее, не жил, а существовал. Так уж вышло, что, выполнив нетривиальное по сложности задание того же Горчакова, я вышел к точке встречи с подлодкой, а она родимая не появилась. Как позже выяснилось, подводники тушили пожар в кормовом отсеке и вынужденно прервали боевой поход. Вот и пришлось изображать дикаря, пока начальство разбиралось, где меня искать и каким образом вызволять. Спал на дереве, ловил рыбу и зверьков, похожих на мышей-полевок, жарил на плоских камнях больших гусениц, сверчков и каких-то личинок. Знатоки говорят, будто в гусеницах в три раза больше белка, чем в говядине, а сверчки с личинками по содержанию кальция превосходят цельное молоко. Прибавки в весе от потребления в пищу «калорийных деликатесов» я не заметил, зато продержался до прихода помощи в составе четверых подводников с аквалангами.
Значит, продержусь и сейчас.
* * *
Утро. Спокойное, солнечное утро, какое бывает только в южных широтах. Я лежу на спине и ритмично работаю ногами, медленно перемещаясь в северном направлении…
После рассвета я наконец сумел оценить дистанцию до острова Эфате. За несколько ночных часов получилось одолеть миль восемь-девять; до ближайшего мыса оставалось не более десяти. Значит, мои расчеты перед прыжком с палубы «Вояджера» были верны.
Впереди виднеются две тонкие полоски суши. Нижняя — ярче и темнее, верхняя — сизого цвета, размытая в дымке, а потому едва заметная.
Мне никогда не доводилось бывать ни на архипелаге Вануату, ни на этом конкретном острове. Я практически ничего не знаю о расположенной здесь республике; понятия не имею, насколько велик остров, к которому плыву, сколь густо он населен местными жителями. Мне остается лишь надеяться на то, что данное государство шагнуло в цивилизацию и на его территории имеется хотя бы один аэропорт.
* * *
Прошло еще несколько часов.
Солнце ползет по небосклону к зениту, становится жарко. Я размеренно работаю нижними конечностями, изредка посматривая на заветную полоску земли…
К полудню стал вырисовываться еще один минус — меня здорово мучила жажда. Голода я почти не чувствовал — без еды мой организм мог продержаться долго, а вот за пару глотков пресной водицы сейчас отдал бы многое.
В последний раз я пил слабоалкогольный апельсиновый коктейль в казино, затем почти сутки скрывался на верхней полке судового склада. Правда, в редкие посещения туалета ненадолго прикладывался к крану умывальника. Затем всю ночь нагружал мышцы тела работой. А теперь пожинал плоды — с каждой минутой организм все настойчивее требовал обыкновенной пресной водички. Боже, сколько раз в эти утренние часы я вспоминал о минералке, оставленной на столике каюты!
Я настойчиво гнал от себя фантазии на тему разнообразия прохладительных напитков, но что делать — красочные картинки возникали сами собой…
Приблизительно в два часа после полудня слух уловил далекий тарахтящий звук. Приподняв голову, исследую горизонт…
Он чист, но звук нарастает.
Неужели глюки? Немудрено. От сумасшедшей жажды даже подводит зрение — горизонт видится нечеткой размытой линией.
— Вертолет! — замечаю черную точку на фоне светло-синего неба. — Черт… тебя только здесь не хватало!
Омыв лицо водой, присматриваюсь внимательнее…
Действительно, с востока приближался небольшой вертолет, по форме напоминающий головастика.
— Плохо. Очень плохо. Если бы ты появился со стороны острова — другое дело. А тебя принесло оттуда, куда ушел «Вояджер». Уж не Аристарх ли организовал очередные поиски? Денег у него навалом — оплатит не только вертолет, но и «Боинг»…
Мои худшие предположения вскоре подтверждаются: «вертушка» окрашена в желто-черные тона. Значит, это та легкая винтокрылая машина, что была пришвартована на круглой носовой площадке лайнера.
Правда, у меня оставалась слабенькая надежда на то, что поиски организованы не Аристархом, а командой лайнера, но… разумнее было не попадаться на глаза пилоту и вообще обойтись без чужой помощи. Тем более что до спасительного острова оставалось не более пяти-шести миль.
Прочистив легкие, набираю побольше воздуха и ныряю на глубину трех-четырех метров.
Исходя из опыта бывшей профессии, я отлично осведомлен о том, что плавающие на поверхности воды люди легко обнаруживаются экипажами поисковых самолетов и вертолетов с дистанции до полутора километров. Если же человек находится под водой, заметить его возможно, лишь пролетев в непосредственной близости или точно над ним.
Проходит минуты три. Шума двигателей и винтов под водой не слышно.
Ладно, пойдем, подышим. А заодно посмотрим, как далеко крутится пепелац.
На поверхности первым делом гляжу в небо…
Желто-черный вертолет завершает вираж в километре и уходит в западном направлении. Ну и ладненько — хоть бы ты вообще не возвращался.
Некоторое время слух не улавливает ни единого звука, кроме приятного плеска волн. Я опять лежу на спине, отдыхаю и равномерно работаю ногами…
Снова далекий звук.
Возвращается? Или мерещится?..
Прислушиваюсь.
Верно — летит. Принимаю вертикальное положение и кручу головой, до рези в глазах всматриваясь в небо…
Есть визуальный контакт! Теперь маленькая винтокрылая машина мчится точно на меня.
Сплюнув от досады, интенсивно вентилирую легкие.
Глубокий вдох, рывок вниз. Глубина четыре метра. Маловато. Иду глубже. На шести-семи меня заметить с воздуха практически невозможно.
Проходит минута, две, три — полет нормальный.
* * *
Точного времени я не знаю. Судя по положению солнца, сейчас что-то около шести вечера. Плюс-минус минут тридцать.
Не найдя меня, «вертушка» исчезла из поля зрения и больше не появлялась. Тем лучше. Остров уже рядом — осталось метров пятьсот.
Приняв нормальное положение, плыву так, чтобы видеть берег. Мало ли какие сюрпризы могут меня поджидать на незнакомой суше?
Столица Вануату — Порт-Вила — находится на западном побережье довольно большого острова. Я же приближаюсь к острову с юга.
Передо мной за полосой прибоя раскинулся светло-золотистый пляж. Слева он граничит с пальмовым лесом, справа ему не видно конца.
За пляжем такой же лесной массив, среди которого кое-где виднеются красно-коричневые крыши одноэтажных домишек. Наличие поблизости людей радует. По крайней мере, можно попросить питьевой воды и расспросить о том, как быстрее добраться до столицы.
Последние минуты утомительного путешествия и последние метры до берега.
Все. Я достиг острова.
Ступни ног нащупывают долгожданную твердь.
Сделав несколько шагов, падаю на песок в зоне прибоя. Вокруг никого. Можно немного полежать без движения и привести в норму дыхание…
* * *
Выбравшись на берег и сам того не желая, я на некоторое время отключился. Сказалась и дикая усталость, и голодная «диета», и небольшая потеря крови из потревоженной раны.
Очнуться заставил робкий женский голос.
Открыв глаза и подняв голову, вижу склонившуюся надо мной темнокожую островитянку, босую, одетую в яркое бело-желтое платье. На вид ей около сорока. Впрочем, в оценке возраста азиатов и жителей Африки я всегда ошибался.
Что говорила женщина я, разумеется, не понимал.
— Привет, — с трудом усаживаюсь на песке.
Она опять что-то лепечет и показывает на мою спину.
— Да, знаю, — морщась, ощупываю левой рукой рану. — Мне бы водички попить. Есть у тебя вода?
Жестами объясняю свое желание.
Поняв, она кивает и предлагает идти за ней.
Поднимаюсь. Иду…
Шагать по твердой поверхности трудновато. Заплыв был долгим, но создается впечатление, будто я пару месяцев провел на орбите в невесомости при минимальной нагрузке на организм.
Пальмовый лес, издалека представлявшийся густым и непролазным, на деле оказался реденьким пролеском. Еще с пляжа я заметил хижину, к которой и вела меня женщина.
Навстречу выбегает стайка детворы. Юные островитяне такие же темнокожие, как и их мамаша; глядят на меня с интересом и страхом.
Женщина исчезает внутри хижины и появляется с полной кружкой воды. Вливаю ее в себя и прошу еще…
* * *
Я сижу на лавочке, устроенной под пальмой.
Напротив выстроились пятеро детей различного возраста и уже без страха рассматривают незнакомца в одних плавках. Моя рубашка болтается на веревке — сохнет под палящими лучами солнца.
На коленях небольшая тарелка с едой, в правой руке две палочки, при помощи которых я закидываю в рот кусочки перца, томатов и лука. Еще в тарелке присутствуют желтоватые соломки со странным вкусом. Это соевый творог, называемый «тофу». Пару раз мне пришлось его пробовать, и своеобразный вкус запомнился навсегда.
Дело в том, что у большинства азиатов, а также жителей западного Тихоокеанского региона есть в организме один общий недостаток — отсутствие фермента, расщепляющего лактозу. Выражаясь обиходным языком, если вы угостите китайца, корейца, тайца или жителя Микронезии парным молочком, то на сутки он гарантированно поселится в ближайшем сортире. Поэтому во всех блюдах, где у европейцев по логике должен присутствовать сыр или брынза, у здешних жителей подается тофу.
Так или иначе — это вкусно. Особенно после суточного голодания. Я с удовольствием ем и благодарно посматриваю на женщину. Сунув мне тарелку с провизией, она принесла лист какого-то растения, смачно плюнула на него, чем-то присыпала и прилепила на мою рану. А теперь с жалостью взирает на то, с какой быстротой и жадностью я поглощаю простенькое блюдо.
— Thank you, — возвращаю пустую тарелку.
Кажется, она понимает английский язык. Тем лучше.
Накинув на плечи высохшую рубашку, расспрашиваю женщину о том, как проще и быстрее добраться до столицы.
Повернувшись на северо-запад, она объясняет, сопровождая слова жестами длинных рук.
С этим вопросом все ясно: недалеко за пальмовым лесом петляет дорога; если идти по ней в направлении заходящего солнца, то попадешь в Порт-Вилу.
Следующий вопрос задаю безо всякой надежды на обстоятельный ответ:
— Где в Порт-Виле находится посольство России?
Спасительница виновато пожимает плечами.
Понятно. Так я и думал.
Выпиваю на дорожку еще одну кружку воды. Прощаюсь с гостеприимной хозяйкой, подмигиваю улыбчивым детишкам.
И топаю к лесу…
* * *
Лесок расступился буквально метров через двести.
Взгляд нащупал плавный поворот грунтовой дороги — пустынной и покрытой слоем светлой пыли.
Перед тем как выйти из редкого леса, я прислушался и осмотрел небо, синеющее меж редких пальмовых ветвей. Единственная реальная угроза могла исходить только от «вертушки», рыскавшей несколько часов назад над океаном. Сейчас небо было чистое, а слух не улавливал ни единого звука.
— Тем лучше, — прошептал я, ступая босыми ногами в теплую придорожную пыль.
Видок у меня был еще тот: черные плавки и расстегнутая рубаха в мелкую полоску. Ни денег, ни документов. Вообще ничего.
По правде сказать, я плохо представлял план дальнейших действий. Мало того, я понятия не имел, есть ли в этом крохотном островном государстве наше посольство. Или хотя бы консульство.
Иду по левой обочине. Несмотря на вечерние часы, висящее над западным горизонтом солнце изрядно припекает голову. И все же настроение бодрое. Стайерский заплыв закончился, жажда утолена, организм слегка отдохнул и восстановил силы, в желудке какой-никакой обед. Мне даже оказана медицинская помощь в виде послюнявленного листка неизвестного растения.
Дорога идет на некотором отдалении от берега, плавно повторяя каждый его изгиб. Слева все тот же реденький лесочек, за которым изредка просматривается океан; справа — зеленая равнина, слегка разбавленная темнеющими пятнами кустарника. Глядя на всю эту первозданную красоту, почти не потревоженную человеком, думать о ждущих впереди проблемах не хочется…
Минут через двадцать пешего марш-броска впереди показался столб белесой пыли, поднимаемый неким транспортным средством, мчащимся навстречу.
Остановившись, я осмотрелся по сторонам. Слева в лесочке зияла предательская проплешина с единственной кривой пальмой. Справа, как нарочно, не было ни одного куста, за которым мог бы спрятаться взрослый мужик вроде меня.
Сплюнув, я решил сместиться к обочине, дабы не покрыться слоем пыли и продолжать путь. Кого мне было здесь бояться? Разве что преждевременной встречи с местной полицией.
Ну так что с того? Пусть везут в участок, где через переводчика как-нибудь разберемся. Может быть, быстрее получится выйти на посла или консула…
Спустя минуту мимо пронеслись два автомобиля: белый микроавтобус и небольшой грузовой пикап. Пассажиры микроавтобуса с интересом посмотрели в мою сторону, а пикап проскочил в облаке поднятой пыли. Вряд ли из его кабины заметили одинокого пешехода в странной одежде.
Дождавшись, пока слабый ветерок развеет белесое облако, я вернулся на дорогу и продолжил поход…
Вскоре мне показалось, будто сзади доносится далекий стрекочущий звук. Я остановился.
Машины давно скрылись из вида. Да и звук не был похож на работу автомобильного двигателя. Он то появлялся, то пропадал…
— Странно, — пожал я плечами, возобновляя движение.
* * *
Солнце почти срослось с горизонтом.
«В город приду, когда стемнеет, — подумал я. — Может, это и к лучшему — меньше буду привлекать внимание местных жителей. За ночь надо раздобыть шорты и разыскать посольство. А утром заявиться с нижайшей просьбой помочь несчастному соотечественнику…»
Разработку плана на ближайшие двенадцать часов снова прервал посторонний звук, вторгшийся в заповедную тишину. И снова он исходил с востока.
Оборачиваюсь. По дороге едет автомобиль — теперь в попутном направлении.
Отступив на пяток шагов в сторону, вскидываю руку. Вдруг повезет и меня подкинут до города?..
— О, да это старые знакомые, — прищурившись, всматриваюсь в светлую «морду» микроавтобуса.
Точно! За ним пылит все тот же грузовой пикап.
Мне без разницы, что за машины едут в Порт-Вилу. Могу доехать и в кузове пикапа, если не найдется более удобных мест.
Микроавтобус сбрасывает скорость и тормозит, проехав на пяток метров дальше. Пикап останавливается почти вровень со мной. Все места в его кабине заняты, поэтому я, возрадовавшись удаче, бегу к раскрывшейся дверце маленького автобуса.
И вдруг лицом к лицу сталкиваюсь с телохранителями Аристарха, один за другим вываливающимися из салона.
Да, это были они. За время долгого перелета и путешествия на лайнере я неплохо запомнил почти всех, включая начальника охраны по прозвищу Автоген Автовазович.
Этот вывалился вторым или третьим. Огромный фингал под глазом от удара в коридорную стену, перекошенная от злобы рожа; грозный рык, приказывающий поднять руки и не двигаться.
«Вот это я попал! — шальной пулей проносится в голове нехорошая мысль. — И здесь нашли, суки!..»
Сцепляю ладони за затылком. И морщусь от боли от посыпавшихся ударов по почкам и печени…