Глава 26
Полундра и моряки праздновали победу не больше двух минут. Оказалось, что больше они попросту не могут себе позволить. Дел было не просто много, а много неимоверно. Тем более для довольно небольшого числа людей. Три десятка. Только что Полундре казалось, что это очень много. А как дошло до дела, то группа стала таять, как кусок сахара в кипятке. Хорошо еще, что хоть разминировать реактор удалось относительно легко и быстро. Хасан не успел установить таймер, так что вся система была отключена. Пришлось только отсоединить все провода и убрать от реактора саму взрывчатку. Закончив с самой сложной частью работы, со взрывателем, Полундра оставил доводить дело до конца двух матросов. Еще одного человека он отправил на поиски Бойко, Бессонова и Кадушкина – время, оговоренное с ними, еще не прошло, сами они не высунутся, а нужны эти трое были позарез. Проблема была еще в том, что Полундра толком не знал, как называется то место, где остались моряки. Сам бы, пожалуй, нашел, но вот объяснить доходчиво не мог. Оставалось надеяться, что отправленный на поиски этой тройки матрос и сам не лыком шит. Тем более для него этот корабль как дом родной. Хватит ему, пожалуй, и тех туманных указаний, которые сумел дать Сергей. Еще несколько человек Полундра разослал по кораблю выяснять, что исправно, а что нет, и вообще, в каком состоянии ледокол находится. Еще двое были вынуждены заняться ранеными – их было четыре человека, и из них один тяжелый – пуля ключицу раздробила. Да еще нужно было о Саше позаботиться, технике, которого Фарид в голову пнул. Он был жив, но в сознание не приходил, нужно было решить, как ему помочь.
В общем, когда люди были распределены на все дела первейшей необходимости, рядом с Полундрой остались только два человека – инженер из числа специалистов, обслуживавших реактор, и матрос. С ними Полундра и отправился в ходовую рубку. И нарвался на неприятный сюрприз.
Едва он взялся за ручку двери, внутри грохнул выстрел, и пуля, пробив доску насквозь, просвистела в нескольких сантиметрах от плеча Полундры – хорошо, что у него была въевшаяся в подкорку привычка открывать дверь не так, как это обычные люди делают, а находясь сбоку от нее. Как раз на такие случаи – у любого настоящего спецназовца таких привычек десятки, если не сотни.
«Это еще что за новости? Всех же вроде перебили!» – додумывал Полундра эту мысль, уже лежа метрах в пяти от двери и держа ее на прицеле.
– Не подходите, гады! – раздался из рубки истошный вопль. – Не смейте! Поубиваю!!!
– Да это же старпом, – воскликнул матрос. Он залег рядом с Полундрой – справа и чуть позади, так, чтобы спецназовец был между ним и рубкой. Так же поступил и инженер. Их можно было понять – только что избежав, казалось, верной смерти, они особенно сильно хотели жить. Погибнуть сейчас было бы обидно. Тем более из-за Скурихина!
– Эй, хватит воевать! Свои! – крикнул Полундра.
– Поубиваю!! – Голос перешел в невыносимый визг. И прогрохотали еще два выстрела.
– Да говорят же тебе, свои! – рявкнул Полундра.
Еще один выстрел. И снова вместо членораздельной речи полурев-полувизг. Словно смертельно раненное животное визжит. Полундре однажды довелось слышать вой ягуара с перебитым хребтом – вот именно на это и было похоже.
– Что он, спятил, что ли?! – крикнул инженер.
– Ну, не спятил, но что-то близко к тому, – отозвался Полундра, отползая чуть назад. – Бывает такое от сильного страха. – Разговаривать с ним сейчас бесполезно. Он нас просто не слышит.
– А что же делать?
Полундра поморщился. В самом деле, не убивать же его! Но и под пулю просто так соваться неохота. Интересно, откуда у старпома пистолет? Вряд ли Хасан ему одолжил.
– Наверное, табельный, – ответил матрос, когда Полундра спросил его об оружии. – У него и у капитана были стволы, точно знаю.
– А какие?
– «Макаровы».
– Точно?
– Точнее не бывает.
– Когда я туда ворвусь, давайте за мной, поможете его вязать.
– А ствол?!
– У него же пистолет!
– Это я беру на себя.
– Только не убивай его! Он же не виноват! Мужик он хороший!
– Убивать я его и не собираюсь. Где ваша логика? Сказал же – связывать поможете. Убитых вязать как-то не принято!
– Но как ты тогда…
– А сейчас и посмотрите.
Полундра встал, шагнул к стенке, сделал пару приставных шагов и толкнул дверь стволом автомата, не высовываясь в проем. Тут же снова раздался жуткий вопль и грохнули два выстрела. Полундра еще раз толкнул дверь. Снова выстрелы и крики. Тогда Сергей выстрелил сам – так, чтобы пуля, пробив дверь, ушла в потолок. Пистолет в ответ грохнул еще дважды. И тут Сергей рванулся вперед. Он считал выстрелы, ждал, когда закончатся в обойме патроны. Именно для этого ему и нужно было знать, какой у старпома пистолет.
Он рассчитал точно. Когда на дверь обрушился мощный удар ногой, она, разумеется, не выдержала. Посреди рубки стоял Скурихин. Впрочем, не исключено, что многие друзья его бы сейчас просто не узнали – до того искажено было от ужаса и ярости его лицо. Впрочем, не только от этих эмоций – Хасан и его люди тоже неплохо постарались. Нос у старпома был сломан, левая бровь разбита, весь правый глаз заплыл, превратился в щелочку. А в руке он держал пистолет и пытался вставить в него новую обойму.
Полундра метнулся вперед. Сначала он хотел просто вырубить моряка, но в последнюю секунду, увидев его изуродованное лицо, передумал – ему и так уже вон как от врагов досталось, что ж, теперь еще от своих получать? Вместо вырубающего удара Полундра поймал старпома за руку, держащую пистолет, и попытался отнять оружие.
Но не тут-то было! Проявленный гуманизм вышел Сергею боком. Довольно хлипкий и немолодой моряк неожиданно проявил бешеную силу. Он казался чуть ли не сильнее Фарида! Скурихин со звериным рычанием так рванул пистолет, что Полундра чуть не упал – а ведь он был раза в полтора тяжелее и отлично тренирован. Силы старпома утроились – так иногда бывает в состоянии аффекта. Полундра почувствовал, что не справляется, что старпом вот-вот вырвет у него пистолет! Плюнув на гуманизм, Сергей собрался вырубать его – а сейчас бить пришлось бы куда жестче, чем можно было сделать сначала. Но тут, на счастье Скурихина, в рубку ворвались два пришедших с Полундрой моряка. Втроем они кое-как справились с буйным, сумели скрутить его, отобрать пистолет и связать ремнями.
– Ну, ни хрена ж себе! – выдохнул инженер, когда наконец все было кончено. – Ну, дает старик! Откуда силища-то такая в нем?
– Так иногда бывает в критических ситуациях, – отозвался Полундра. Вообще-то сейчас было не время болтать, но Сергей почувствовал, что ему тоже надо хоть пару минут передохнуть – он слишком долго был в напряжении, да еще в каком. И чуть ли не постоянно в бою. Одна победа над афганцем чего ему стоила! А сейчас пришлось напрягаться не намного меньше.
– У человека масса резервов, в такие моменты они высвобождаются. Я один раз своими глазами видел, как одна тощая девица здоровенного бешеного пса задушила. Тот на ее ребенка кинулся. А она на него. Схватила за глотку, вцепилась – и кирдык собачке.
– А что ж ты не вмешался, если своими глазами видел?
– Была одна причина, – усмехнулся Сергей. – Я, понимаешь ли, в клетке сидел.
– Как это?
– Да вот так. В железной клетке. Меня тогда одни… – Полундра чуть помедлил – говорить правду было нельзя, срок давности по тому делу не скоро истечет, а врать не хотелось. – Одни нехорошие люди в плен взяли. А клетка на окраине деревни стояла, вот я и видел.
– Ничего себе… – протянул матрос. Было непонятно, что он имеет в виду, саму историю, положение Полундры или и то, и другое.
– А что с девицей этой потом стало?
– Откуда мне знать, – пожал плечами Полундра. – Я с жителями той деревушки не переписываюсь. Но, думаю, ничего страшного. Цапнуть ее собака не успела.
– А что ты там…
– Все, парни! – Полундра поднялся. – Поболтали и хватит. Дело нужно делать. Так, я свяжусь с берегом, ты, – он кивнул инженеру, – посмотри, что с пультом управления.
– Мне что делать? – спросил матрос.
– Сможешь навигационные приборы проверить и координаты наши определить?
– Нет, – покачал головой матрос. – Я в приборах не разбираюсь. Это кэп нужен или он, – матрос кивнул на старпома, который все еще не пришел в себя. Его положили у стенки, и сейчас он дергался, рычал, вращал налитыми кровью глазами. С учетом того, как выглядело его лицо, зрелище было жуткое – любой режиссер, специализирующийся на фильмах ужасов, за такие кадры, не думая, пару сот тысяч баксов отдал бы.
– Что за невезуха! Как раз когда старпом нужен, от него никакого толку! Попробуй, что ли, его в чувство привести!
И все занялись своим делом. Связаться с берегом оказалось не так-то просто – прежде чем уйти из рубки, террористы находившуюся там рацию расстреляли. Но с помощью матроса Полундра отыскал другую, резервную. И вышел на частоту, которую запомнил перед началом операции – она давала возможность связаться с оперативным штабом, который занимался захватом ледокола. И, главное, подслушать разговор было практически невозможно – частотный интервал был очень узким и использовался впервые.
– Говорит лейтенант Павлов, – начал Полундра.
– Сережа! – Даже искаженный помехами голос адмирала Сорокина было невозможно не узнать.
– Товарищ адмирал, террористы уничтожены, – отрапортовал Полундра. Он понимал, что с его стороны фамильярность неуместна – Сорокин сейчас наверняка в штабе, и он там не один.
– Сережа, я в тебя верил!
– Лейтенант Павлов, – вклинился чей-то голос. – Доложите обстановку более подробно. Есть опасность взрыва реактора?
– Насколько я понимаю, нет, – отозвался Полундра.
– Что значит насколько понимаете?
Полундра узнал говорившего – это был местный адмирал.
– Террористы были окончательно уничтожены только что, – ответил Сергей. – Я разослал уцелевших членов команды на осмотр корабля. Когда они закончат, я получу более точную информацию. Но специалист из МЧС, Владимир Бойко, говорил, что после проведенных нами ремонтных работ реактор не взорвется. А попытку террористов подорвать его обычной взрывчаткой мы предотвратили.
Ответом был громкий вздох облегчения. И снова прозвучал голос Сорокина:
– Так, Сергей, давай рассказывай по порядку.
– Да, товарищ адмирал.
И Полундра в максимально сжатой форме рассказал, что происходило на корабле за последние часы, и описал нынешнее положение дел.
– Значит, почти тридцать человек из команды живы? – переспросил местный адмирал, фамилию которого Сергей так и не запомнил.
– Да.
– А двигаться своим ходом ледокол может?
– Пока не могу сказать, – ответил Полундра. – Вот, кажется, скоро смогу – возвращаются люди, которые корабль осматривали.
В дверях действительно появились два матроса, которых Полундра посылал в корму осматривать винты.
– Так, Сергей, давай там, разбирайся, – сказал Сорокин. – Не будем тебе мешать. Но как только узнаешь, может корабль сам двигаться или нет, тут же сообщи. Это очень важно. Еще очень важны ваши точные координаты и скорость дрейфа. Вас же несет течением.
– Не знаю. Надо выяснять.
– Выясни и сразу сообщи. Отбой!
И Полундра стал выяснять. Результаты оказались довольно неутешительными. Конечно, таран, на который пошел сухогруз, был очень нужен. Но теперь Полундре нужно было расхлебывать результаты собственных действий. Ледокол уже набрал довольно много воды. Опасность утонуть ему пока не грозила, но пробоину нужно было как-то прикрывать – а то плохо кончиться может. Кроме того, при ударе пострадали дизель-генераторы, электродвигатели и винты. А ведь система энергоснабжения корабля и так пострадала – еще от первой аварии, которую капитан и его старший инженер устроили. Судя по тому, что сообщили Полундре, один из электродвигателей накрылся окончательно. Со вторым все не так безнадежно, вроде бы есть шансы его реанимировать. Но именно шансы – оправдаются они или нет, неизвестно. Кроме того, даже если двигатель починить, ему нужно откуда-то брать энергию. А энергии нет – генераторы тоже чинить надо. И с винтами непонятно что – то ли повреждены, то ли нет. То ли повреждены не сами винты, а передаточные механизмы. И при этом в живых остался только один из корабельных механиков! Были, правда, еще два инженера и Бойко, – эмчеэсовца, Кадушкина и Бессонова отыскали, все трое были живы и здоровы, только замерзли сильно. Но ни Бойко, ни Кадушкин, ни еще один инженер по-настоящему помочь не могли – они же специалисты в основном по ядерной энергетике, так что в ремонте двигателей толку от них будет мало, и Полундра прекрасно это понимал.
Вопрос с определением координат, скорости и направления дрейфа корабля тоже решился. Капитан Бессонов, немного придя в себя, в первую очередь кинулся к навигационным приборам. Но результаты и здесь оказались неприятными. Обездвиженный ледокол медленно сносило в сторону территориальных вод США. Это было скверно. Вход в территориальные воды американцев чреват международным скандалом.
Вот обо всем этом Полундра и доложил Сорокину через полчаса после первого выхода на связь.
– Ясно, – тон адмирала стал деловым, командным. Время радоваться прошло, теперь пора было думать, как свести к минимуму вредные последствия нападения террористов. – Значит, так. Постарайтесь сделать все, что можете, чтобы вернуть кораблю минимальную управляемость. И закройте пробоину. К вам из Анадыря выходят буксиры. Главное, чтобы вы до их прихода в территориальные воды Америки не влезли, а то такой вой поднимется, что и думать страшно.
– Когда буксиры до нас дойдут? – спросил Полундра.
– Трудно точно сказать. Между портом и вами языки льда, а аэроразведка ненадежна из-за погоды. Туман, чтоб его! К тому же в порту ледокол сейчас только один, он небольшой. Боюсь, что проломиться напрямик ему мощности не хватит. А если огибать языки, то очень долго до вас добираться придется. Тем более что лед тоже дрейфует. В общем, Сергей, я понимаю, что ты не волшебник, и остальные тоже. Но постарайтесь хоть какое-то управление кораблем наладить. Лишь бы в американские воды не заплыть, это сейчас главное.
– А если не получится? – Полундра имел право на такой вопрос, все же он спецназовец, а не механик. Он свою работу сделал, а в технике попросту не разбирается – ну, не его это дело!
– Тогда придется помощь у американцев просить, – ответил адмирал. – Честно говоря, они ее уже предложили. Но сам ведь понимаешь, атомный объект, надо постараться справиться своими силами. Их помощь – это вариант на крайний случай.
Через два часа крайний случай наступил. Полундра и Бессонов, окончательно разобравшись в повреждениях ледокола и в своих возможностях для ремонта, убедились – в ближайшие дни вернуть судну даже минимальную управляемость не удастся. А вышедшие из Анадыря буксир и ледокол добрались до преграждавшего им путь языка льда. И оказалось, что опасения Сорокина были не напрасны – ледокол не справился, слишком толстым оказался лед. Предстоял долгий путь в обход. А тем временем «Дмитрия Суряпина» неумолимо сносило к американским водам.
И предложение американцев было принято – о чем Сорокин и сообщил Полундре. Теперь Сергею предстояло только разобраться с пробоиной – а это уже было относительно легко.
