21

А в «хитром домике» шахтерского поселка Баренцбург в это время разыгралась прямо-таки драматическая сцена!

Подполковник Тиняков, приняв решение отправить «Арктур» подальше от Шпицбергена, с самого начала предполагал, что оно на гидрографическом судне большого восторга не вызовет. Это же надо! Капитан Мезенцев чуть ли не отказался подчиняться его приказу! Герои, понимаешь, нашлись!

Васильев, который слышал оба разговора Тинякова – и с генералом Шаховским, и с капитаном «Арктура», – также отнесся к решению Тинякова неодобрительно. Но ничем не показал этого: в конце концов, за операцию отвечает Тиняков, а у него своих хлопот полон рот.

Тиняков же решил проверить, насколько точно выполняется его приказ, и вновь вызвал по рации «Арктур». Вот тут-то подполковника и огорошили!

– То есть как это старший лейтенант Сергей Павлов отказался вернуться на борт?! – в настоящем бешенстве орал Тиняков. – Да вы понимаете, что такое говорите?! Это же… Это же прямое неисполнение приказа! Преступление… Дезертирство… А «Нерпа»? Так он был на «Нерпе» и вместе с ней исчез в неизвестном направлении?! Знаете, капитан Мезенцев, у меня просто нет слов! Вы были обязаны найти его и вернуть!

В капитанской рубке «Арктура» Мезенцев только усмехнулся в усы. Он точно знал, как ему парировать этот взрыв начальственного гнева! Тиняков сам загнал себя в ловушку.

– Я был обязан выполнять ваш приказ, подполковник, – спокойно ответил он. – Напомнить вам его содержание? Уходить немедленно! Все мои возражения вы игнорировали. Вот я и ушел немедленно. Так когда же мне было искать Полундру? А главное, где бы я его искал? «Нерпа» ведь под водой плавает, а Гренландское море большое.

– Ваш П-полундра, – Тиняков аж заикаться стал от возмущения, – пойдет под трибунал! Если он вообще вернется, потому что все это очень и очень настораживает. Что, он собрался геройствовать в одиночку?! Ни за что не поверю! Так каковы же мотивы поведения Павлова? Куда, а точнее, к кому он увел засекреченную мини-субмарину?

Мезенцев вновь усмехнулся, подумав, что такие люди, как Тиняков, всех подозревают в самых гнусных намерениях. Где там Тинякову понять Полундру!

– О мотивах своего поведения Павлов расскажет вам сам, когда вернется, – спокойно и холодно ответил капитан «Арктура». – А в том, что Полундра вернется, я не сомневаюсь.

При этом Мезенцев подумал, что, к великому сожалению, как раз в последнем он сомневается очень сильно. Правда, совершенно по другим причинам, чем подполковник Тиняков.

– Теперь искать его поздно, – со злостью в голосе сказал Тиняков. – Поэтому продолжайте полным ходом уходить в наши территориальные воды. И приготовьте подробнейший рапорт о случившемся. Все. Я заканчиваю связь.

Александр Александрович Васильев слушал этот разговор с живейшим интересом. И на лице его несколько раз промелькнула очень хитрая улыбка. Какая-то любопытная мысль явно пришла в голову резидента российской военной разведки на Шпицбергене.

Кипящий от злости Тиняков чуть не шарахнул рацией об стол и в изнеможении от бессильного гнева откинулся на спинку стула.

– Нет, как вам это понравится, Александр Александрович? – возмущенно обратился он к Васильеву. – Это не операция, это черт знает что такое! Сначала дичайший бред с расстрелом гринписовского катера. Теперь того лучше! Неизвестно куда пропадает секретная мини-субмарина с пилотом. Можно так работать?

Васильев вновь хитро улыбнулся, подошел к Тинякову и дружески похлопал его по плечу.

– Очень даже можно, Алексей Васильевич! Отлично работаете, – сказал он с теплыми нотками в голосе. – И актер вы прекрасный, прямо хоть в театре выступать. Я заслушался.

У подполковника Тинякова от удивления буквально отвалилась челюсть. Он ничего не понимал. Умом, что ли, Васильев тронулся? При чем тут его, Тинякова, актерские таланты? О чем вообще идет речь?! Но Тиняков не успел сказать ни слова, потому что Васильев продолжил:

– Но мы-то с вами коллеги, так что передо мной можно ничего не разыгрывать. Я ведь почти сразу все понял! Это очень остроумное и верное решение – оставить тут «Нерпу» с Павловым, отослав «Арктур». Я вам аплодирую! Правда, и ответственность на вас ложится немалая. Но когда это люди нашей профессии боялись взваливать на себя ответственность? Я уверен, что этот ваш тонкий тактический ход по достоинству оценит и генерал Шаховской.

Вот тут до подполковника стало потихоньку доходить, что происходит. Оказывается, Васильев решил, что это он, Тиняков, оставил здесь Полундру с «Нерпой», дав спецназовцу секретный приказ! А затем разыграл всю сцену разговора с капитаном Мезенцевым. И понятно, почему: капитан «Арктура» ничего не должен знать о подобном приказе. Он должен пребывать в уверенности, что Павлов действует совершенно самостоятельно, на свой страх и риск. Все верно, это элементарная грамота оперативной работы. Чем меньше людей знают о подобного рода тактических ходах, тем меньше возможность «протечки». Кроме того, как ни кодируйся, а возможен радиоперехват. Вот тогда противник поломает голову над вопросом: куда и зачем ушла «Нерпа», пилотируемая Полундрой. Что, если это действительно дезертирство? А запутать противника – это половина победы. Да-а, у Васильева были все основания предположить то, что он предположил! Хотя ничего подобного Тинякову и в голову не приходило, он был совершенно искренен в своем гневе. Но… Зачем говорить об этом Васильеву? Какой смысл разубеждать его? Никакого! Пусть так и остается при своем мнении. Впоследствии это еще очень может Тинякову пригодиться.

Подполковник поднял взгляд на Васильева и расплылся в ответной улыбке.

– Да вот, Александр Александрович, пришлось рискнуть, – смущенным тоном произнес Тиняков. – Но вы же все понимаете, тотчас меня раскололи! Сразу видно профессионала…