9

Шел последний день совместных учений в Аравийском море. Вся основная программа была уже выполнена, остались только самые мелкие штрихи. Именно поэтому российский адмирал и позволил себе вместе с группой приглашенных йеменской стороной офицеров покинуть эскадру. Закончить дела он поручил капитану первого ранга Звягину – вообще-то такие вещи не поощрялись, но, с другой стороны, адмирал не к любовнице на дачу поехал, а принял приглашение министра одного из государств – участников учений. Тем более простительным выглядел этот поступок, что из всего, что хоть с натяжкой можно назвать важными делами, на последний день учений остался только еще один запуск БЛА. Поскольку все предыдущие запуски прошли успешно, волноваться за этот было нечего. Полетает еще немного самолетик-амфибия над морем, нырнет пару раз – и домой, на крейсер.

Несмотря на рутинность последнего запуска «Зимородка», ко времени, на которое был назначен старт, Звягин лично явился в рубку радиоэлектронного управления. При его появлении трое офицеров-операторов повскакали с мест.

– Вольно, вольно, – вяло махнул рукой Звягин. – Не первоклассники, в самом-то деле. Ну, как дела? Запустили птичку?

– Никак нет, товарищ капитан первого ранга, – отозвался молодой каплей. – Старт будет произведен через две минуты. Сейчас мы проводим последнюю проверку всех систем управления и навигации.

– И как? Есть проблемы? – Адмирал удобно устроился на стоящем в углу рубки стуле, предназначенном как раз для таких случаев, когда высокое начальство желает лично проконтролировать работу операторов.

– Никак нет!

– Вот и отлично.

Пока все и в самом деле было отлично. Но продолжаться этому состоянию осталось недолго. Считаные минуты, откровенно говоря. Вот только Звягин об этом, разумеется, не знал.

Через две минуты БЛА стартовал.

На борту американского вертолета, как обычно висевшего в воздухе неподалеку от российских кораблей, было два человека. Пилот и еще один офицер, с небольшой черной коробочкой в руках. Коробочка эта больше всего напоминала обыкновенный пульт дистанционного управления от телевизора, разве что чуть пошире была и кнопок на ней было побольше. Сам офицер имел настолько невоенный вид, что форма на нем казалась маскарадным костюмом. У него были толстые розовые щеки, вздернутый нос, большая лысина, окаймленная редкими белесыми волосенками, короткие толстые руки и ноги, довольно солидный животик. Больше всего он с первого взгляда напоминал Нуф-Нуфа или Наф-Нафа из советского мультика про трех поросят. Вот только глаза у «поросенка» были волчьими, хищными. А взгляд – холодным и отстраненным. Чувствовалось, ему что сигарету выкурить, что человека зарезать – пустяковое дело. Несоответствие этого взгляда и поросячьей внешности было настолько разительным, что даже посторонние люди, не осведомленные о роде занятий этого человека, обращали внимание. А род занятий у него был под стать взгляду. Профессиональный военный, причем уже не в первом поколении. Правда, служить в строевых частях медики ему запретили. Тогда он поступил на закрытый инженерно-технический факультет одной из военных академий. И стал специалистом, за которого любой генерал или министр, ни секунды не думая, роту здоровяков, владеющих любым оружием и рукопашным боем, отдал бы. Сейчас ведь не средние века, когда главным была физическая сила солдата. Сейчас очень часто нужны именно мозги. А они-то как раз у Джона Смита – забавно, но это были его настоящие имя и фамилия – были отменные.

– Джон, птичка взлетела, – спокойно сказал пилот, когда с палубы авианесущего крейсера взмыл маленький самолетик.

– Траектория? – коротко спросил Смит, подобравшись.

– Траектория расчетная, – отозвался пилот.

Траектория в самом деле была той же, что и во все дни до этого. Когда БЛА стартует с авианесущего крейсера, то траектория почти всегда одна. Нет, разумеется, сменить ее можно, но зачем, если пуск производится в мирное время с целью тренировки? Вполне понятно, что никто из русских офицеров понапрасну усложнять себе жизнь не хотел. В самом деле – зачем? Запуски не тайные, так что шпионов можно не бояться, наоборот, есть негласное распоряжение руководства – смотреть на БЛА никому не мешать. А что еще можно с «Зимородком» сделать, кроме как смотреть, пуская слюнки? Открыто атаковать ее точно никто не будет, ведь явных врагов вокруг нет.

Все эти рассуждения были совершенно справедливы. Но было все же в них одно-единственное уязвимое место. И именно оно оказалось роковым, как пятка Ахиллеса.

Джон Смит нажал несколько кнопок на своем пульте. Внешне ничего не изменилось. Но американец знал, что сейчас несколько замаскированных контейнеров, расположенных на вертолете, открываются и из них распыляется тончайшая металлическая пыль. Настолько мелкая, что глазом ее не заметишь. И эта пыль образует облако, в которое через несколько секунд войдет русский аппарат.

Ахиллесовой пятой «Зимородка» оказалось управление. Беспилотный самолетик отлично слушался оператора, но облако мелкодисперсной металлической пыли прекрасно экранировало электромагнитные импульсы. Войдя в это облако, БЛА тут же потерял управление. Беспомощно рыскнул вправо-влево и рухнул в море.

Джон Смит довольно улыбнулся. Что ж, ему было чем гордиться. Идея и техническая проработка деталей этого нестандартного хода принадлежали именно ему. Теперь, когда все сработало так, как он и предсказывал, его часть задания была выполнена. Теперь пришло время других специалистов, а он, Джон Смит, мог готовить на кителе место под еще одну правительственную награду.

Каперанг Звягин понял, что случилось что-то скверное, почти сразу. Он увидел, как побледнел оператор БЛА, как он лихорадочно завертел какие-то ручки, как беспорядочно давил на кнопки.

– Что случилось?! – Звягин вскочил с места и подлетел к пульту управления.

– БЛА… Я не могу им управлять!

На экране красовался классический «снежок». Даже неспециалисту было ясно, что это значит.

Звягина пробил холодный пот. Он еще не понимал, насколько все плохо, но уже чувствовал, что мало ему не покажется.

– Ты, сволочь, – прошипел он сквозь зубы, наклоняясь к оператору. – Немедленно все наладь. Под трибунал иначе пойдешь! Ну!

– Я ничего не могу сделать! – Оператор продолжал свои хаотичные действия, но выражение лица у него становилось все безнадежнее. – Я ни в чем не виноват!

Звягин хотел ответить, но не успел. Второй из операторов, следивший за происходящим визуально, через внешние видеокамеры наблюдения, опередил его.

– БЛА упал в море, – коротко доложил он. – Перед падением явно был несколько секунд неуправляем.

После этих слов минуты на три в рубке воцарился полный хаос. Звягин орал, оператор оправдывался, другие офицеры, кинувшись к пультам, пытались наладить управление «Зимородком» или хотя бы выяснить причину неполадок. Все это было практически бессмысленно и закончилось в хорошем стиле классической трагедии – Звягину стало плохо. Он с трудом добрел до своего стула, опустился на него и, шумно дыша, стал расстегивать форменную рубашку. Офицеры, все, кроме одного, еще пытавшегося что-то сделать у пульта, столпились около него. Вскоре Звягину немного полегчало. И он снова обрел способность мыслить более-менее логично.

– Что у вас стряслось? Ну, специалисты хреновы, объясняйте, – сказал он почти спокойно.

– Почему-то отказала система управления, товарищ капитан первого ранга, – доложил оператор. Голос у него ощутимо подрагивал. – Причины пока установить не удалось. До запуска и в первые секунды после старта все работало нормально.

Несколько секунд Звягин молчал. Потом спросил:

– Я так понял, сам аппарат цел?

– Да, – кивнул каплей.

– Ясно. Ладно, слушайте приказы. Ты, – он кивнул самому младшему из офицеров, – немедленно чешешь в радиорубку и по спецканалу обо всем докладываешь адмиралу. Остальные пытаются наладить управление и выяснить, почему случилась эта хрень. И быстрее! Время дорого!

– Товарищ каперанг, не беспокойтесь, с БЛА ничего не случится, – сказал оператор. Он тоже успел немного опомниться. – Он же приспособлен для подводного плавания, герметичен. Так что ничего страшного не случилось. Поднимем.

– Думаешь, это так легко?! – рявкнул Звягин. – Ты в своей электронике разбираешься, вот ею и занимайся! А поднимать что-то со дна – это не шутка! Тем более не известно еще, на какой глубине аппарат затонул, надо еще карту посмотреть. А то если ушел в батиаль, его поднимать замучаешься! К тому же ты еще одного не сечешь! Согласно всем международным нормам БЛА теперь как бы «ничейный»! Это же не гражданское судно, обязательной страховки у него нет. Он теперь может быть поднят кем угодно, и все будет по закону, мы же в нейтральных водах! А американцы видели, как он шлепнулся! Ты представляешь, что будет, если янки до него первыми доберутся?! Нас всех под трибунал отдадут!

Вот теперь до оператора дошло, насколько ситуация поганая. Он судорожно сглотнул, пошатнулся и с трудом удержал равновесие – голова внезапно закружилась.

– Вот то-то и оно, – сказал Звягин. – Что же нам делать? Нужно в темпе принимать какое-то решение, пока еще до адмирала докричимся.

– Может, подорвать его на фиг? – несмело предложил один из офицеров. – Сбросить в район, куда он нырнул, глубинные бомбы – и все. Американцам он тогда точно не достанется.

– Ты знаешь, сколько эта машинка стоит? Что молчишь? Не знаешь? Так вот, я тоже не знаю. Но могу предположить, что очень много. Это же экспериментальный образец, его, считай, вручную собирали. Нет, сам решение насчет бомб я принять не могу.

– Товарищ каперанг! А может, со спецназовцами связаться? – Это предложение высказал молчавший до сих пор офицер, штатных обязанностей которого Звягин не помнил. – Ну, с теми, которые на гидрографическом судне. С группой Павлова. Эти ребята черта лысого со дня моря поднять могут, не то что БЛА, если правда хотя бы половина из того, что я про них слышал.

Звягин прищурился, закусил губу. А потом слегка просветлел лицом:

– Точно! Хорошая мысль, молодец. Правда, сам Павлов сейчас на берегу, но его ребята, я думаю, и без командира много на что способны. Так, давай тоже бегом в радиорубку, связывайся с ними. Только не по главному каналу, по какому-нибудь из запасных, и шифром пользуйся! Ни к чему, чтобы американцы все подробности наших проблем знали.