14
Тигран Митонасян скучал. Он стоял на палубе и в какой уж раз рассматривал бухту, в которой яхта стояла уже почти две недели. Названия бухты Тигран не знал. Кстати, не исключено, что названия у нее и вовсе не было. Местные жители таким мелочам могли и вовсе значения не придавать – бухта она и есть бухта, чего тут еще выдумывать? Собственно, Тигран и названия острова, у берега которого находился, не знал. Знал только, что он входит в небольшой архипелаг Адд-эль-Кури, находящийся неподалеку от Сомали. Да и эту ценную информацию он получил только позавчера по чистой случайности. Не то чтобы кто-то от него ее скрывал, просто разговаривал с ним в основном Дримен. Все остальные обитатели судна были весьма молчаливы. А Дримену Тигран, разумеется, таких вопросов не задавал.
Сам остров был невелик. Единственной его достопримечательностью был небольшой рыбацкий поселок, состоящий преимущественно из совершенно жуткого вида развалюх. В качестве строительного материала для этих лачуг использовалось все подряд – от широких пальмовых листьев до картонных ящиков и каких-то досок, видимо, принесенных сюда океаном. Или выброшенных какими-нибудь заходившими сюда моряками. Хотя последнее маловероятно. Моряки сюда явно заходят нечасто. Кроме яхты Дримена, в бухте стояли еще четыре корабля. Да и то всякий, назвавший кораблями, делал им нешуточный комплимент. А местные жители, осмеливавшиеся выходить на них в море за рыбой, были, на взгляд Тиграна, просто героями. Это были три дряхлые фелюги и один довольно большой катер, который, как недавно вскользь упомянул Дримен, помнил еще Вторую мировую войну и являлся не чем иным, как трофейным немецким боевым катером со снятым вооружением. Захватили катер англичане, а потом отдали его местным, которые тогда еще входили в Британскую империю. За все то время, что Митонасян провел здесь, он не видел больше ни одного корабля.
«Зачем же Дримена сюда принесло? – в который раз подумал армянин. – И чего он тут дожидается?»
Мысли снова свернули на проторенную за последние дни дорогу. В самом деле, зачем американскому агенту вот уже две недели торчать в этой дыре? Ясное дело, что он чего то ждет. Но чего? Какого-нибудь приказа от начальства? Но неужели поуютнее места для ожидания не нашлось? Возможно, он боится, что кто-то увидит на борту яхты его, Тиграна. Ведь, как ни крути, люди Дримена совершили преступление, и не из легких. Похищение человека – это не шутки.
«Хотя нет, – Митонасян задумчиво покачал головой. – Вряд ли. Не стоит себя переоценивать. Кто я такой? Да никто. Ни связей, ни денег, ни влиятельных знакомых. Таких, как я, американский тайный агент может пять бочек набить и спокойно возить в трюме. Даже если кто-то узнает, для него все закончится самыми незначительными неприятностями. Но зачем же тогда мы тут торчим?!»
На берегу показались два человека, взрослый мужчина и мальчишка лет четырнадцати. Это были местные жители, арабы. Правда, их языка Тигран не понимал. Пару раз он пытался вступить с аборигенами в диалог, не без тайной надежды, что они сумеют ему чем-нибудь помочь, но безуспешно. Они в ответ только руками махали да тараторили что-то непонятное. Зато понятно было кое-что другое. А именно – их взгляды. Вот и сейчас мальчишка исподлобья зыркнул на яхту, а глаза у него при этом были такие злые и яростные, что в пору ими спички зажигать. Что ж, ничего удивительного. Как еще должен смотреть нищий сын рыбака, который за всю свою жизнь ничего, кроме родного острова, не видел, на роскошную яхту под гордо развевающимся американским флагом? Да, самая натуральная классовая ненависть во взгляде его читается, прав был все-таки кое в чем Карл Маркс.
Митонасян отвернулся, взгляд мальчишки его нервировал. Сейчас старый армянин только порадовался, вспомнив, что на яхте живут больше двух десятков крепких и неслабо вооруженных мужиков. Он сам видел, как по приказу Дримена они по двое заступают на ночное дежурство.
«Правильно, – подумал Тигран. – А то бы местные нас в два счета раскулачили. Эх, вспомнить, что ли, старые времена, членство в КПСС да устроить у них тут революцию. А что? Чем я хуже какого-нибудь Че Гевары? Они бы американцев порезали, а я бы смылся под шумок. Или даже нет. Не смылся бы, а стал бы у них тут президентом».
Митонасян печально усмехнулся. Да, отличный вышел план. Жаль только, что он во время учебы не слишком налегал на научный коммунизм. И как раз вследствие этого, наверное, плохо представляет, как революции устраивать. Так что, видимо, придется жить скромнее. То есть просто-напросто выполнять все требования Майкла Дримена. Впрочем, не настолько уж это и сложно, благо многого этот негр не требует. Кстати, вот и он сам, легок на помине.
Армянин чуть повернулся, чтобы оказаться лицом к подходящему американцу.
– Добрый день, Майк, – сказал он, пожав протянутую негром руку. – Как дела?
В последние дни между Тиграном и Дрименом установились более-менее отношения, так что такой дружеский тон был в порядке вещей.
– Отлично, – отозвался Дримен. – А ты, Тигран, смотрю, скучаешь?
Митонасян пожал плечами.
– Скучаю пока. Дел нет никаких. Так ведь? Или у вас есть новости?
– Есть. Нам наконец удалось установить точные координаты места затопления сухогруза с твоим оборудованием. Так что отправляемся в нужный квадрат прямо сегодня.
– Понятно, – кивнул армянин. – А откуда удалось координаты узнать?
– Как откуда? У вас же совсем незадолго до затопления были на борту наши моряки с ракетного фрегата. Его командир координаты и дал. Правда, помучил хорошо. Не хотел ничего говорить, пришлось проводить запрос через руководство нашей конторы, через Вашингтон. Там поговорили с военными, и те по цепочке спустили этому олуху приказ поделиться информацией. Из-за всей этой волокиты мы здесь так долго и торчали.
«Разговорчивый ты какой сегодня», – подумал Тигран с легким удивлением. Обычно Дримен с ним так не откровенничал. Хотя ничего особенного он не сказал. Даже свою контору не назвал точно.
– А когда придем на место, что там?
– Будем поднимать оборудование. А если удастся, то и весь сухогруз. Кстати, ты зря говоришь «придем». Ты останешься здесь, на острове. Нечего тебе с нами в море делать. Твоя часть работы начнется, когда мы все поднимем.
– Да я в море и не рвусь, – ответил Митонасян. – Что там хорошего для старика? Сырость постоянная, от которой кости все время ломит, да качка. С удовольствием останусь на острове, погрею на солнышке кости.
– Ты только не надейся сбежать, – довольно холодно сказал Дримен. – Я с тобой двух-трех парней обязательно оставлю.
– Да что ты! Я об этом даже не думал! – замахал руками Митонасян. – Да ты и сам посуди – ну куда мне бежать? И на чем? Не на этих же развалюхах, – армянин кивнул в сторону местного флота. – Если бы ты и не собирался здесь своих людей оставлять, я бы тебя сам об этом попросил. Местные-то на нас волками смотрят, если я тут один без защиты останусь, то вряд ли вы меня живым найдете, когда вернетесь. Я же даже говорить на их языке не могу!
– Это точно, – кивнул негр. – Хорошо, что ты все это понимаешь. Значит, можно надеяться, что без глупостей обойдется. Но все равно, на всякий случай предупреждаю – мои парни получат приказ при попытке к бегству тебя пристрелить. Понял?
– Понял, конечно, понял!
– И еще – имей в виду, нас может не быть долго. Но сколько бы мы ни отсутствовали, ты обязан нас ждать.
– Ясно, – кивнул армянин. – Эх, зря вы всю эту возню с кораблем затеяли. Я вам уже говорил, что поднять его не так-то просто. Может быть, вам это и вообще не удастся.
– Удастся, – уверенно сказал Дримен. – Может быть, потребуется много сил, денег и времени, но удастся.
– Не понимаю, зачем вообще это нужно, – сказал армянин. – На Хусейне и так столько обвинений висит, что на десятерых бы хватило. Что изменится, если добавить еще одно? К тому же не самое тяжелое. Изготовление фальшивых денег – это все-таки куда меньшее преступление, чем убийство. А ведь его и в убийствах обвиняют, да не в одном.
– Это уже наше дело, зачем нам что нужно, – непреклонно сказал Дримен.
– Все равно. Допустим даже, что это обвинение нужно. Но зачем поднимать корабль? Я готов дать свидетельские показания и назвать как минимум троих людей, которые их подтвердят. Неужели этого мало?
– Мало, – кивнул негр. – Суду обязательно понадобится более веская доказательная база. Да, кстати, Тигран, что-то ты, как я погляжу, повеселел. Бояться явно перестал. С чего бы это?
– Чего мне бояться-то? – спокойно спросил армянин. – Я уже старый человек. Смерти особенно не боюсь, – Тигран надеялся, что его слова звучат достаточно убедительно. – К тому же, – продолжал армянин, уже совершенно искренне, – знаете, Майкл, я все-таки на Саддама Хусейна несколько лет работал. Конечно, не в разведке, не в тайной полиции, но все равно. Хоть вы и работаете в ЦРУ, ну или в ФБР, в данном случае нет разницы, в общем, несмотря на это, если я расскажу хотя бы треть того, что я своими глазами видел, вас стошнит. Честное слово. Не скрою, не люблю я вашу страну, не нравится мне, что Америка везде свой нос сует, но Хусейна вы правильно раздавили. Такие, как он, не должны управлять людьми. А по-хорошему, и жить не должны.
Глаза негра как-то странно блеснули, а под кожей зашевелились желваки. Он, не говоря ни слова, развернулся и отошел от Тиграна. Видимо, обиделся на то, что армянин его родину не любит.
«Странные они, эти американцы, – подумал Митонасян, с легкой растерянностью глядя вслед негру. – А этот даже по сравнению с другими янки странный».
Оттолкнувшись от этой мысли, Тигран неожиданно задумался о Дримене и его команде. А ведь в самом деле, если хорошенько к ним приглядеться и поразмыслить, становятся заметными кое-какие несообразности. Во-первых, почему среди них так мало белых людей? Вся команда почти сплошь негры, один другого чернее. Нет, понятно, что в Америке все с ума посходили из-за равноправия и недопущения дискриминации, но все равно получается явный перебор. И еще один странный момент. Многие из них – мусульмане. Он не один раз видел, как, даже находясь на посту, эти парни совершают намаз. Конечно, в Штатах мусульмане есть, там эта религия разрешена. Того же Мухаммеда Али вспомнить. Но широко распространенной религией в США ислам все же не является. А здесь из двух десятков человек как минимум пять – мусульмане. Совпадение? Может быть, и так, конечно. Но вообще-то верить в такие совпадения Митонасян давно перестал. И еще один интересный момент – это язык. Даже сам Дримен говорит по-английски как-то странно. С довольно сильным акцентом, иногда сильным настолько, что его бывает трудно понять. Конечно, этому тоже можно найти объяснения. Например, возможно, он родом из южных штатов, там произношение своеобразное. Но практически тот же акцент и у остальных членов команды! Что же они, всех из одного штата подобрали? Не верится. Определенно не верится.
Немного подумав, армянин вспомнил еще об одной детали. Дримен говорил, что моряки на сухогруз прибыли с ракетного фрегата. Да. Совершенно точно. Когда он говорил о командире корабля, то снова ясно сказал – ракетный фрегат. Но ведь как раз ракетным фрегатом тот корабль и не был! Тогда капитан сухогруза сказал, что это эсминец! Конечно, возможно, он плохо запомнил или кто-то из моряков оговорился, но в сочетании со всем остальным эта ошибка выглядит многозначительно. Странно, что американский агент не знает точно тип корабля, который присутствовал при затоплении сухогруза. Очень странно.
В этот момент к Митонасяну подошли три здоровенных негра с автоматами в руках и с рюкзаками.
– Следуй за нами, – на скверном английском приказал один из них, самый старший и самый высокий, с длинным кривым шрамом на подбородке.
Через десять минут армянин и его трое охранников оказались на берегу. А еще через час яхта подняла якорь и вышла в море. Охранники о чем-то тихо поговорили, а потом один из них махнул Митонасяну рукой – следуй, дескать, за нами. И они пошли к рыбацкому поселку.
«Странные какие-то американцы, – думал Митонасян, шагая за ними. – Очень странные. Эх, был бы я помоложе, может, и стоило бы рискнуть, попробовать угнать одну из фелюг или катер. А так… Нет. Безнадежное это дело. Я старый больной человек, куда мне бежать? Буду надеяться на судьбу».
