13
Пожалуй, на этот раз Полундра собирался под воду тщательнее, чем когда бы то ни было. Он по три раза проверил каждую деталь своего снаряжения. Еще бы: дело предстояло крайне опасное. Конечно, он и до сих пор не игрой в шашки занимался, но спуск в той точке, где недавно пропали девять его товарищей, да еще безо всякой подстраховки… Да, нечто столь же мерзопакостное, пожалуй, только в девяносто девятом было, в Латинской Америке.
«Ладно, – думал Полундра, последний раз проверяя оружие и средства связи. – Кто бы эту дрянь ни придумал, он одну большую ошибку допустил. Он меня крепко разозлил. По-настоящему. И кишки этому уроду я на шею намотаю. В отместку за ребят хотя бы».
– Ну что, готов? – спросил Полундру Звягин, стоявший поблизости. Именно ему адмирал Кохонов поручил «контроль за операцией» – именно так адмирал и выразился. Смысл опять-таки был ясен. Если не вернется Павлов, то крайним снова каперанг Звягин окажется.
– Готов, – кивнул Полундра.
– Ну, ни пуха тебе, «морской дьявол». Покажи, на что способен!
– К черту, – ответил Полундра. Как и большинство моряков, в некоторые моменты он был очень даже суеверен.
Они погрузились на катер, и он, взревев мотором, двинулся к нужной точке. Кроме них, на суденышке было еще четыре человека – рулевой, радист и два мичмана с автоматами. Их прихватили на всякий случай – мало ли что случиться может, если такие непонятки начались. А на корме катера находились две глубинные бомбы – на том, чтобы захватить их с собой, настоял Звягин. Причина была проста – каперанг твердо решил, что на этот раз игра при любом раскладе не должна пойти в одни ворота. Полундра покосился на бомбы, но смолчал. Впрочем, скрывать свои планы от спецназовца Звягин не собирался.
– Все время будь на связи, – сказал каперанг. – Имей в виду, если я тебя вызову, а ты в течение тридцати секунд не отзовешься, буду считать, что ты мертв. И тогда я применю эти штуки, – он кивнул на бомбы.
Расчет Звягина был прост. Если уж и Павлова сумеют на дне уделать, то он, с помощью бомб, убьет тех, кто это сделает. Во-первых, отомстит. А во-вторых, потом уж можно будет поднять их тела, что будет, как минимум, доказательством того, что на русских действительно напали.
– А если связь откажет? – недовольно нахмурившись, спросил Полундра.
– Ты сколько раз все проверял?
– Три.
– А ты? – Звягин повернулся к радисту.
– Четыре, – ответил тот.
– Значит, сама по себе не откажет.
– Давай так, – предложил Полундра, – если что-то случится со связью, но я буду жив, то дам сигнал – серию из пяти ударов кастаньетами. Пусть кто-нибудь все время слушает.
– Хорошо, – кивнул Звягин.
Идея в самом деле была неплохая. Ведь давно известно, что чем проще механизм, тем он надежнее. Средств связи это тоже касается. И поэтому до сих пор подводники часто используют обычные кастаньеты – под водой звук распространяется еще лучше, чем в воздухе, а выучить азбуку Морзе – дело нехитрое.
Больше обсуждать было нечего. Полундра сел на борт и спиной вперед упал в воду. Несколько раз уверенно взмахнув ластами, он пошел на глубину.
Здесь все было не так. Уже в нескольких метрах под поверхностью начинался совершенно иной мир, который Полундра, откровенно говоря, любил чуть ли не больше, чем надводный. Здесь царили тишина и покой. Любое волнение, тревожащее поверхность, было тут совершенно незаметно. Вокруг сновали мелкие любопытные рыбешки, одна из них подплыла так близко, что чуть не ткнулась мордой в маску Полундре. Спецназовец беззлобно отогнал ее коротким взмахом руки, заработал ластами чуть медленнее, напомнив себе об осторожности. Но вокруг было все спокойно. Ни людей, ни опасных подводных жителей, никого.
Через пару минут Полундра достиг дна и осмотрелся. Ничего необычного, донный рельеф, типичный для здешних мест. Елки-палки, но ведь не морской же змей Моржа с ребятами сожрал. И не в том дело, что не верит он в морского змея, – как раз очень даже верит. Но «морские дьяволы» в случае нужды его бы в узел завязали!
Полундра решил поступить по правилам. Он воткнул в дно небольшой дюралевый колышек, привязал к нему тонкую веревку и стал плавать по кругу. Описав каждый полный круг, он отматывал еще три метра веревки. Эта методика была хороша тем, что ни кусочка дна не пропустишь и одно и то же место дважды исследовать не станешь. Правда, дело это довольно долгое. Но в данном случае это не слишком большой недостаток, ведь нужный участок не так уж велик. Дважды на связь с Полундрой выходил Звягин. Оба раза они обменивались короткими репликами: «Все в порядке?» – «Да. Продолжаю поиск».
Через полчаса после начала кружения вокруг колышка Полундра нашел то, что искал. А именно БЛА. «Зимородок» лежал на дне, ничуть не поврежденный, видимо, к тому моменту, как он коснулся дна, его скорость была совсем небольшой. Полундра сообщил о находке Звягину.
– Отлично, – ответил каперанг чуть повеселевшим голосом. – А кроме БЛА, ты пока ничего не нашел?
Полундра не ответил. Именно потому, что как раз в этот момент он нашел своих товарищей. Сначала он увидел подводный мотоцикл Моржа, лежавший на боку, укрепленная у него на передней части камера уткнулась объективом в песок. А в нескольких метрах от него… Полундра даже не сразу понял, что он видит, так дико это выглядело. На дне нелепой грудой громоздились тела в черных гидрокостюмах. Они были опутаны огромной металлической сетью. Такого Полундре видеть еще никогда не доводилось.
– Сергей! Сергей, мать твою!! Слышишь меня?! Отзовись!!!
– Я в порядке, – с трудом ответил Полундра. – Товарищ каперанг, я нашел наших.
Звягин на секунду замолчал. А потом тихо спросил:
– Ну? Что они?
– Все погибли. Запутаны в какую-то сеть.
– Какая, на хрен, сеть?!! Они же все были асы! Они бы ее, эту сеть, как Тузик грелку!
– Да не обычная сеть, не рыбачья, – с некоторым раздражением ответил Полундра. Он как раз ощупывал эту самую сеть. Ячейки были довольно крупными, зато проволока толщиной чуть ли не с шариковую ручку. И явно из какой-то особой стали. Полундра попытался разрезать ее ножом. Ничего не вышло, ножу сеть совершенно не поддавалась.
– А какая? – спросил Звягин.
– Металлическая. Нож ее не берет, – отозвался Полундра.
Он был даже рад, что приходится что-то говорить, объяснять. Это помогало ему не думать о том, что он видел. Правда, совсем не думать не получалось. В основном голову спецназовца сейчас занимали две мысли. Первая: «А ведь когда-нибудь и меня так могут найти». И вторая: «Мочить гадов! Кто бы это ни был, как собак бешеных, мочить!»
– Ясно… – пробормотал Звягин.
Полундра не ответил. Ему ничего пока ясно не было. Как, интересно, неизвестный враг сумел поймать всех парней? Ведь не кильки, чай! Так легко в сеть бы не пошли! Хотя… Да, пожалуй, одна версия есть. Полундра подумал, что сеть могла быть приготовлена заранее, спрятана в песке. А в действие ее мог приводить какой-нибудь простой механизм. Подал радиосигнал, маломощные взрывчики вышибли крепления, и развернулась сеть сразу на несколько десятков квадратных метров, вон она какая здоровая. Правда, чтобы такая уловка сработала, все ребята должны были оказаться близко друг от друга и у самого дна. Что ж, это тоже возможно. Может быть, на дне было что-то интересное, оставленное специально как приманка. Или, скажем, с нескольких сторон могли появиться противники, заставляя «морских дьяволов» собраться всем вместе и занять круговую оборону. Да что теперь толку гадать! Самое главное уже ясно. Кто-то сумел переиграть старого Моржа. Что ж, как бы ты ни был крут, всегда найдется кто-то покруче – это одна из главных аксиом, которые курсантам, в числе них был и молоденький Сергей Павлов, старательно вбивали в головы.
А еще через минуту Полундра нашел то, что стало окончательным, завершающим штрихом – несколько огромных контейнеров-распылителей краски. Он сразу понял, что это такое – доводилось иметь дело с такими. Цель их применения была совершенно очевидна – «замылить» картинку, транслирующуюся на российское судно.
– Ну, как ты? – снова вызвал Полундру Звягин.
– В порядке, – сквозь зубы ответил спецназовец. Ему сейчас остро, как никогда прежде, хотелось кого-нибудь убить.
– Поднимайся, – сказал Звягин. – Главное ты уже сделал.
– Сейчас, еще немного посмотрю, – отозвался Полундра. – Нужно же еще подъемное оборудование найти.
Звягин настаивать не стал, справедливо рассудив, что в подводных делах лучше предоставить право выбора профессионалу. Тем более что отыскать пропавшее вместе с «морскими дьяволами» оборудование в самом деле было необходимо. Иначе БЛА не поднять.
Полундра тем временем снова пошел по кругу, стараясь не упустить ни малейшей детали. При этом он напряженно думал. Кто поставил ловушку для российских боевых пловцов? Кто установил контейнеры-распылители? Зачем все это было затеяно? Если ради БЛА, то почему эти люди сразу не подняли его, если он действительно их интересует?
В первую очередь в голову, разумеется, приходила кандидатура шейха Хасуфа ибн Османа. Он идеально подходил на роль подозреваемого. Тогда и его провокация с Полундрой становится понятной, и то, зачем он пригласил к себе русских моряков во главе с адмиралом. Мотивы у него тоже совершенно прозрачные – такой стране, как Йемен, аппарата, аналогичного «Зимородку», самим еще лет триста не построить. Но… Да, вот именно, что «но». Провокация в отеле – это как раз по силам арабу. Но даже под дулом пистолета Полундра не поверил бы, что у шейха есть люди, способные переиграть российский морской спецназ в его собственной стихии, под водой. Ну не по зубам арабам «морские дьяволы»! Просто не по зубам!
«Рассуждаем логически, – думал Полундра. – Если не шейх, то кто тогда? Американцы? Да, пожалуй, их "морские котики" чуть ли не единственные во всем мире, кто мог Моржа сделать. Они с нами всегда вровень шли, не уступали. Но зачем это американцам? У них-то свои аналоги БЛА есть. Хотя инженер-разработчик говорил, что "Зимородок" умеет кое-что такое, на что американские аналоги не способны».
Одним словом, все было неясно. Так и не придя ни к какому определенному выводу, Полундра закончил поиск и стал медленно подниматься вверх. Обнаружить оборудование ему так и не удалось. Но время больше тратить было нельзя, ведь теперь предстояла большая работа – подъем тел погибших. Конечно, аквалангисты еще найдутся, но мастеров подводного дела, таких, как он, среди них не будет. Значит, львиная часть работы на него и ляжет. Плюс обеспечение безопасности. И со всем этим нужно поторопиться, скоро стемнеет.
* * *
Подъемом тел погибших товарищей Полундра занимался до наступления темноты. Ему помогали еще два офицера, но они не были настоящими профессионалами, такими, как он. Кое-какая помощь от них все же была, но, с другой стороны, спецназовцу все время приходилось держать их в поле зрения – Полундра опасался, как бы с ними чего не случилось. Как-никак, для человека, не прошедшего серьезной спецподготовки, глубина была очень приличная.
И все же они справились. Уже в сумерках тело последнего «морского дьявола» было поднято на палубу гидрографического судна. Вся команда, кроме тех, кто находился на дежурстве, собралась здесь же. Атмосфера была тягостная. В прямом смысле слова – всеобщая скорбь. Этих парней все знали и любили. Повисло мрачное, напряженное молчание. Никакой официальной церемонии сейчас не было, тела еще предстояло осмотреть, установить причину смерти. Но все равно, чувствовалось – нужно что-то сказать. Нельзя просто так постоять и разойтись. Не по-человечески это, не по-товарищески. Моряки переглядывались, неловко переминались с ноги на ногу.
Неловкую паузу нарушил Полундра. Он только что освободился от гидрокостюма, с волос спецназовца капала вода. Он подошел к телам товарищей и негромко сказал:
– Кто бы вас ни убил, парни, знайте, они кровью умоются. Слово даю.
У кого-нибудь другого эти слова, возможно, прозвучали бы смешно. Но Полундра говорил так, что всем было ясно – он не выпендривается и не шутит. Раз сказал, умоются, значит, умоются. Не такой Сергей Павлов человек, чтобы подобными словами попусту бросаться.
Больше не было сказано ни слова. Полундра еще с минуту постоял над телами, а потом молча ушел к себе в каюту. Остальные моряки тоже стали расходиться, только нескольких мичманов задержал врач – он приказал им перенести тела в лазарет.
Оказавшись в каюте, Полундра первым делом вытащил из тумбочки маленькую бутылочку с неразведенным медицинским спиртом. И шарахнул одним глотком граммов пятьдесят. Помотал головой, пережидая охвативший глотку огонь, а потом снова приложился к бутылочке. Вообще-то такое поведение было ему совершенно несвойственно, но сейчас Полундра понимал – надо. А то он не сможет спокойно думать, слишком уж сильно сейчас ему эмоции рассудок затмевают.
А подумать есть над чем. В один узел завязались сразу несколько проблем, и распутать это сплетение может только он. Сегодня последний день учений. Завтра утром будет официальное закрытие, а потом российские корабли должны будут возвращаться домой. Получается, на поднятие БЛА и расследование обстоятельств гибели спецназовцев совершенно нет времени. Ведь оставаться здесь больше положенного они просто не имеют права. Хотя расследовать гибель Моржа и остальных парней может и местный резидент. Но вот нырять под воду и поднимать «Зимородка» он точно не сможет. Не его это профиль. Получается, единственный человек, который может поднять БЛА, это он, Сергей Павлов. А в свете этого становится особенно важной еще одна проблема. Говорить или не говорить о том, что с ним произошло в гостинице? А если говорить, то кому? С особистом он разговаривать не будет, это уж совершенно точно. С этими уродами он еще несколько лет назад зарекся дело иметь без прямого приказа непосредственного начальства. С кем тогда разговаривать? С командиром гидрографического судна? Нет. Давлетов, по сути, командиром «морских дьяволов» не является. Они находились у него только в оперативном подчинении. Эх, хорошо бы с адмиралом Сорокиным связаться! Но это – неосуществимые мечты. Никто ему канала связи для этого не даст. Тогда что же получается? Виниться и каяться некому. Не адмиралу же Кохонову, в конце концов?! Рылом не вышла эта крыса… Нет, не крыса, он все ж таки моряк. Ладно, пусть морская свинка. Так вот, рылом эта свинка не вышла, чтобы настоящий «морской дьявол» к нему с повинной шел! Да и не в одной гордости тут дело. Во всей эскадре он остался единственным боеспособным подводным пловцом. Так что поднять БЛА может только он. А если сейчас признаться в контактах с арабами, в том, что согласился, хотя бы и для виду, на них работать, то такое начнется! Вот уж тут-то особисты с него с живого не слезут! И вместо работы по поднятию «Зимородка» будет он в семи экземплярах описывать обстановку номера Франчески и внешность полицейских, которые к нему заявились. А также прочие подробности вербовки. Нет, так не пойдет! В конце концов, кроме формальных правил, настоящий офицер должен еще и своим чувством долга руководствоваться! А это чувство ясно ему говорит: сейчас главное – это подъем БЛА. Ведь именно за него Морж и ребята погибли! Нельзя допустить, чтобы их жизни были отданы понапрасну.
«Мудришь, Серега, – неожиданно прозвучал в голове Полундры внутренний голос. Такой трезвый, рациональный, убедительный. Слышал его Полундра не в первый раз и прекрасно знал, что ничего, кроме гадостей, от этого советчика не услышит. Есть у любого, даже самого замечательного человека такой закуток в сознании, который, кроме личного блага, совершенно ничем не обеспокоен. – Мудришь, – продолжал голос, – ты со своим долгом и честью уже сколько лет в лейтенантах переходил? И еще столько же проходишь! На кой ляд тебе напрасно жизнью рисковать? Орден тебе за это дадут, что ли? Или повышение? Нет! Наоборот, если все вскроется, окажешься кругом виноват! Не мудри, делай как себе выгоднее!»
Полундра решительно встряхнул головой, отгоняя противные, склизкие мыслишки. И хватанул еще граммов тридцать спирта. Нет. Не такой он человек, чтобы о себе думать в то время, как врач его товарищей, погибших при исполнении своего долга, вскрывает. Если он займется БЛА, то утрет нос неведомому врагу. А если повезет, то и расквитаться по-настоящему шанс представится.
«Решено, – подумал Полундра. – О том, что было в гостинице, пока никому ни слова. Потом Сорокину доложу. А завтра – приложить все усилия, чтобы мне поручили заняться подъемом БЛА. Хотя особых усилий, наверное, и не понадобится. Больше-то все равно некому».